Kozlovsky pervye pochty t1 1913/Глава 2/II/ДО

Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве
авторъ Козловский И. П.

Источникъ: Козловский И. П.. Первые почты и первые почтмейстеры в Московском государстве. — Варшава: Типография Варшавского учебного округа, 1913. — Т. 1. — С. 85—95.

II.

Сыновья Петра Марселиса. — Дипломатическая миссія Леонтія Марселиса. — Покровительство ему со стороны А. Л. Ордина-Нащокина. — Ссоры Марселисовъ съ русскими торговыми людьми. — Заводская дѣятельность Марселисовъ въ эпоху ея расцвѣта. — Потомки Петра Марселиса. — Роль Гордона въ біографіи Марселисовъ. — Значеніе Марселисовъ въ исторіи русской культуры.

Петръ Марселисъ былъ довольно счастливъ и въ своей семейной жизни. У него было два сына. Старшій, Петръ, по челобитью отца, въ 1647 году былъ отправленъ для обученія заграницу и вернулся оттуда въ 1669 году „морскимъ капитаномъ“^[1]. Второй сынъ, Леонтій (Leonhardt Marselius, какъ онъ подписывался), сдѣлался извѣстнымъ послѣ участія его въ одной дипломатической миссіи; ему и пришлось быть вторымъ почтмейстеромъ въ Московскомъ государствѣ.

Въ октябрѣ 1665 года Леонтій Марселисъ былъ командированъ въ Курляндію изъ Приказа Большого дворца; изъ Тайнаго приказа ему также дано было 300 руб. „для Курлянскіе посылки“^[2]. Леонтій поѣхалъ заграницу вмѣстѣ съ отцомъ. Вернулись они изъ Курляндіи въ февралѣ 1666 г. Кн. Хованскій писалъ государю, что пріѣхали Марселисы, сообщили ему о смерти польскаго короля, подали „роспись, что говорилъ англійскій посолъ Чарлусъ (Карлейль)“, проѣзжая изъ Москвы домой черезъ Швецію и Данію и пр. Но вслѣдъ за этимъ Петръ Марселисъ послалъ Леонтія снова въ Силезію, въ Бреславль, гдѣ онъ долженъ былъ вести переговоры съ кн. Любомирскимъ, устраивавшимъ возстаніе въ Польшѣ для своихъ личныхъ цѣлей. Посредникомъ въ переговорахъ Марселиса съ Любомирскимъ былъ Беньяминъ Гелмфельтъ, придворный („думный дворянинъ“) императора Леопольда^[3]. Леонтій увѣдомлялъ о ходѣ дѣла своего отца; письма отъ него посылались черезъ Данцигъ, при помощи Данила Брандеса и черезъ Ригу, при помощи Вильгельма Беккера; приходили они въ Россію съ почтою фанъ-Сведена. Леонтій сообщалъ русскому правительству, что нужны большія деньги для Любомирскаго и что онъ во всякое время готовъ примириться съ Польскимъ правительствомъ. Ординъ - Нащокинъ велъ въ это время Андрусовскіе переговоры и очень былъ заинтересованъ тѣмъ, чтобы Любомирскій не складывалъ оружія: тѣмъ не менѣе совѣтовалъ отдѣлываться обѣщаніями, а не посылать денегъ: „отъ этого Великой Россіи большой прибыли не будетъ: злая ненависть не возросла бы? свои ратные люди зашумятъ, что въ чужую землю казну посылаютъ, а у себя и хлѣбомъ и деньгами скудно“.

Царская грамота Беньямину Гелмфельту отъ 22 окт. 1666 г. содержитъ въ себѣ 1) похвалу Гелмфельту за то, что онъ помогалъ „нашимъ вѣрнымъ“ Петру и Леонтію Марселисамъ въ ихъ сношеніяхъ съ Любомирскимъ; 2) заявленіе, что съ Леонтіемъ нельзя было послать денегъ, вслѣдствіе небезопасности путей; 3) сообщеніе, что Леонтію было писано, чтобы онъ взялъ денегъ у курфирста Бранденбургскаго; между тѣмъ Любомирскій „не велѣлъ Леонтью ѣхать къ курфирсту“; тогда царь велѣлъ послать деньги черезъ Архангельскъ. Въ это время Леонтій вернулся изъ-за границы и сообщилъ, что Любомирскій „учинилъ договоръ“ съ Польскимъ королемъ; тогда царь велѣлъ задержать отсылку денегъ заграницу, а теперь проситъ Гелмфельта снова завести переговоры съ Любомирскимъ, обѣщая ему „свое жалованье“.

Вѣроятно, эта дипломатическая миссія обратила вниманіе Ордина-Нащокина на молодого Леонтія Марселиса. Дѣло Любомирскаго, во всякомъ случаѣ, ускорило ходъ Андрусовскихъ переговоровъ и сдѣлало поляковъ уступчивѣе. Мы уже упоминали о томъ, что Ординъ-Нащокинъ въ это время серьезно отнесся къ вопросу о постоянномъ почтовомъ сообщеніи съ Польшею и включилъ въ Андрусовскій договоръ интересную для насъ 6-ю статью дополненія, сдѣланнаго въ Москвѣ. Тутъ же ему пришлось подумать и о лицѣ, которому можно было бы поручить нелегкое дѣло постановки почты; Ординъ-Нащокинъ остановился на Леонтіи Марселисѣ. Дѣло оказалось не только важнымъ и крупнымъ, но и выгоднымъ для Марселисовъ; трудъ Леонтія дѣлилъ съ нимъ сначала отецъ, а потомъ братъ^[4].

Въ 1669 году Петръ Марселисъ подалъ въ Посольскій приказъ статьи, клонившіяся къ измѣненію существовавшаго тогда торговаго устава. По его мнѣнію торгъ въ Архангельскѣ надо устраивать раньше 1 сентября въ виду того, что 1 сентября слишкомъ позднее время для прихода судовъ. Затѣмъ, необходимо всячески поощрять привозъ изъ-за границы серебряной и золотой монеты и разрѣшить иноземцамъ покупку товаровъ во внутреннихъ городахъ. Гости и торговые люди, приглашенные для совѣщанія по поводу статей Марселиса, поняли, какими опасными конкуррентами явятся для нихъ иностранцы, если ихъ допустить во внутренніе города; поэтому они горячо возстали противъ статей Марселиса. Что касается торга въ Архангельскѣ, то русскіе торговые люди заявили, что иностранцы сами затягиваютъ торгъ до поздняго времени, расчитывая взять у русскихъ товары подешевле, а свои продать подороже.

Леонтій Марселисъ также не избѣжалъ ссоры съ торговыми людьми. Будучи въ Вильнѣ по дѣлу объ устройствѣ почты, онъ добылъ тамъ печатные экземпляры торговыхъ уставовъ и тарифовъ и привезъ ихъ въ Москву, чтобы предложить правительству въ качествѣ образца. Когда и на этотъ разъ были созваны на совѣщаніе гости и торговые люди, то они сразу отнеслись съ недовѣріемъ къ проектамъ Леонтія Марселиса. Ординъ-Нащокинъ указывалъ на слѣдующую причину такого недоброжелательства: Марселисъ, служа раньше по таможеннымъ сборамъ, обнаружилъ нерадѣніе таможенныхъ головъ и поссорился со многими торговцами.

Къ эпохѣ завѣдыванія почтовымъ дѣломъ семьи Марселисовъ относятся свѣдѣнія о широкихъ коммерческихъ предпріятіяхъ Петра Марселиса, помѣщенныя Кильбургеромъ въ его „Краткомъ извѣстіи о русской торговлѣ“ 1674 года.

Въ Архангельскомъ краѣ, близь Мезени, найдена была въ каменной горѣ мѣдная руда съ большою примѣсью сѣры. Всѣ здѣшніе рудники отданы были съ 1674 г. Петру Марселису^[5] съ привилегіею, причемъ условлено просить Датскаго короля о присылкѣ рабочихъ людей. Изъ трехъ желѣзныхъ заводовъ, ближайшихъ къ Москвѣ, Марселису принадлежалъ самый большой. Въ 1674 году онъ заплатилъ своему зятю, Томасу Келлерману, за ¾ этого завода 20,000 р. Заводъ этотъ занимаетъ, по словамъ Кильбургера, пространство около 30 верстъ между Серпуховомъ и Тулою; въ 20 верстахъ отъ него рѣка, по которой водою можно ѣздить въ Москву. На заводѣ 3 плавильныя печи и 10 молотовъ съ двойными горнами. На этомъ заводѣ дѣлаютъ: 1) полосовое желѣзо (которое начали уже употреблять при постройкѣ каменныхъ домовъ); 2) пушки, по мнѣнію Кильбургера — плохія; 3) пушки не для стрѣльбы, а какъ извѣстнаго рода украшеніе; 4) двери и ставни; 5) црѣны для соляныхъ варницъ (неходкій товаръ, по мнѣнію Кильбургера)^[6]; 6) сабельные клинки; 7) тонкіе двойные и одиночные листы; 8) плиты^[7]. Прежде Марселисъ дѣлалъ также нѣмецкіе заказные клинки для отправки заграницу, ковалъ якори; но желѣзо его оказалось недостаточно хорошаго качества для такихъ издѣлій. Когда срокъ привиллегіи Марселиса на этотъ заводъ (о чемъ мы говорили выше) кончился, то, по просьбѣ Марселиса, царь возобновилъ привиллегію еще на 20 лѣтъ. Эта милость объясняется, быть можетъ тѣмъ, что Петръ Марселисъ къ концу жизни держался ближе къ правительственнымъ лицамъ и возстановилъ ихъ довѣріе къ себѣ, поколебленное его прежнимъ поведеніемъ въ религіозныхъ дѣлахъ иностранцевъ; не обошлось, быть можетъ, и безъ подарковъ, кому слѣдуетъ.

Вернемся къ Кильбургеру.

Возобновивъ привиллегію, Марселисъ, впрочемъ, съ трудомъ справлялся съ огромнымъ дѣломъ. Хотя къ заводу и было приписано нѣсколько сотъ крестьянъ, но рабочихъ рукъ, въ особенности знающихъ дѣло, не хватало, мастера стоили дорого. Марселисъ платилъ надзирателю завода, сверхъ содержанія, 300 руб. въ годъ^[8], т.-е. 5100 руб. на наши деньги. Мастера иногда бросали его заводъ и переходили на другіе^[9]. Кильбургеръ приводитъ еще много мелкихъ извѣстій о заводской дѣятельности Марселиса, что доказываетъ его непосредственное общеніе съ заводчиками во время его пребыванія къ Москвѣ.

О ходѣ работъ на заводахъ Петра Марселиса можно получить нѣкоторое понятіе изъ одного дѣла, находящагося въ Разрядныхъ столбцахъ Бѣлгородскаго стола въ Моск. Архивѣ Мин. Юстиціи (№ 533, л. 393 — 401). Тамъ читаемъ слѣдующее:

31 января 1674 года Петръ Марселисъ подалъ челобитную по слѣдующему поводу. Къ его Тульскимъ и Каширскимъ заводамъ приписаны рудокопныя мѣста, и у того рудокопнаго дѣла велѣно быть Дѣдиловскимъ казакамъ ровщикамъ, 50 человѣкамъ. Эти ровщики теперь не успѣваютъ копать достаточно руды, потому что сравнительно съ прошлыми годами теперь всякаго желѣза и ратныхъ запасовъ требуется больше. Поэтому Марселисъ вынужденъ былъ, въ прибавку къ этимъ рабочимъ, нанимать по вольному найму другихъ казаковъ и вольныхъ людей. Вдругъ казаковъ-ровщиковъ потребовали въ Воронежъ къ струговому дѣлу. Теперь ужъ совсѣмъ руды копать будетъ некому, и правительственные заказы на желѣзо и ратные запасы не могутъ быть выполнены. Между тѣмъ надо пользоваться зимнимъ временемъ, наготовить руды и привезти ее на заводы, потому что лѣтомъ, степью, возить руду невозможно. Къ струговому дѣлу на Воронежѣ приписано 20 городовъ; пусть в. г-рь пожалуетъ его — не велитъ высылать тѣхъ 50 ровщиковъ на Воронежъ, пусть будутъ у рудокопнаго дѣла попрежнему. Если изъ тѣхъ указныхъ 50 человѣкъ найдутся такіе, которые къ рудокопному дѣлу не годятся, то пусть позволено будетъ выбрать другихъ изъ желающихъ; а въ прибавку къ нимъ пусть позволено будетъ нанять стороннихъ людей по вольной цѣнѣ. Марселисъ проситъ также указныхъ рудокопщиковъ, 50 человѣкъ, на иныя службы и на работы впредь отъ того рудокопнаго дѣла посылать не велѣть.

Челобитная была удовлетворена.

Относительно участія Леонтія Марселиса въ заводскихъ предпріятіяхъ у насъ нѣтъ никакихъ свѣдѣній. Онъ умеръ, повидимому, въ молодыхъ лѣтахъ, въ 1670 году; но почтовое дѣло оставалось въ рукахъ его отца и брата. Въ 1674 году скончался Петръ Марселисъ - отецъ; въ 1675 году у Петра Марселиса - сына почтовое дѣло было взято за его неаккуратность. Конецъ послѣдняго былъ печаленъ: датскій резидентъ Монсъ Гей въ пьяномъ видѣ перерѣзалъ ему рюмкою горло^[10].

У Петра Марселиса младшаго остался малолѣтній сынъ, Христіанъ, сдѣлавшійся наслѣдникомъ заводовъ. Отъ его имени и отъ имени его компаніона, Еремѣя фанъ-деръ-Гатена пасторъ Эйзенбергъ ѣздилъ въ 1676 году въ Швецію для найма мастеровъ на заводы^[11]. Въ 1677 году мать его, Марья, вышла второй разъ замужъ за Павла Менезіуса и принесла ему въ приданное 5000 руб. золотомъ и 2000 руб. серебряными вещами и брилліантами. Въ это время, повидимому, устанавливается близкое знакомство Марселисовъ съ Патрикомъ Гордономъ. Въ 1687 г. Гордонъ посѣтилъ ихъ заводы на р. Вепровѣ^[12]. 28 января 1688 г. тотъ же Гордонъ, по просьбѣ г-жи Менезіусъ, посѣтилъ Датскаго дипломата Бутенанта по дѣламъ Христіана Марселиса^[13]. 24 февр. того же года у Бутенанта шла рѣчь о назначеніи новаго опекуна надъ молодымъ Марселисомъ^[14]; предложили опеку Гордону, и этотъ, послѣ долгихъ отговорокъ, согласился на короткое время принять на себя опеку. Заводы Христіана Марселиса продолжали получать поставки, напр. у князя В. В. Голицына. По этому поводу не безинтересно познакомиться съ челобитной его матери, поданной 2 іюля 1690 года: „въ прошломъ, г-ри, во 196 году, апрѣля въ 22 день генваря по 8 число 197 году, по отбытіи сына моего Крестіана Марселиса за море, какъ посылалъ ево, бутто ради науки, опекунъ ево корол. в-ства Дацкого комисаръ Андрей Бутенантъ фонъ-Розенбушъ, и послѣ ево, г-ри, сына моево, отдалъ онъ, Андрей, въ цѣну связного и прутового желѣза, и кованыхъ и литыхъ досокъ князь Василью княжь Васильеву сыну Голицыну по цѣнѣ на тысячу на сто на девяносто на пять рублевъ слишкомъ. А въ нынѣшнемъ, г-ри, во 198 году февраля въ 14 день волею Божіею сына моево Хрестіяна въ животѣ не стало. А по имянному вашему в. г-рей указу велѣно мнѣ, рабѣ вашей, послѣ умершаго сына моего Хрестіяна Московскіе дворы со всякимъ строеніемъ, и что за желѣзо и всякіе ратные припасы изъ вашіе в. г-рей казны и всякихъ чиновъ на людехъ по роспискамъ и по кабаламъ и по книгамъ доведетца взять, велѣно мнѣ, рабѣ вашей, выдать и отдать по перепискѣ изъ Пушкарского приказу явилось мнѣ, матери ево. А по челобитью, г-ри, сына моего Крестіяна въ Приказѣ Розыскныхъ дѣлъ учинена выписка и по той выпискѣ о выдачѣ сыну моему, и нынѣ мнѣ, денегъ изъ животовъ ево, князь Васильевыхъ, ничево не учинено. И тѣми остаточными послѣ сына моево животами и что доведетца взять изъ вашіе в. г-рей казны и розныхъ чиновъ на людехъ велѣно мнѣ, рабѣ вашей, платить долги перваго мужа моего Петра и сына Крестіяна. Милосердые в. г-ри (п. т.) пожалуйте меня, рабу свою, велите, г-ри, за тотъ долгъ, что доведетца мнѣ, рабѣ вашей, взять на князь Васильѣ, выдать изъ животовъ его, князь Васильевыхъ, чтобъ мнѣ, рабѣ вашей, было чѣмъ долги перваго мужа и сына моего заплатить и помянуть. В. г-ри, смилуйтеся“.

На челобитной резолюція: „198 іюля во 2 д. в. г-ри пожаловали: велѣли о томъ выписать и доложить себя, в. г-рей, боярину Тих. Никит. Стрѣшневу съ товарищи“^[15]. Просьба г-жи Менезіусъ была удовлетворена, повидимому, въ суммѣ 900 рублей^[16].

Итакъ, Христіанъ Марселисъ умеръ 14 февр. 1690 года. 22 февраля Гордонъ былъ на его похоронахъ, которыя справлялись очень торжественно („какъ это бываетъ обыкновенно въ Германіи при погребеніи знатнаго человѣка“)^[17]. Подъ 21 августа 1692 года Гордонъ упоминаетъ о дѣловыхъ отношеніяхъ между покойнымъ Христіаномъ Марселисомъ и Креветомъ. Менезіусъ прислалъ Гордону ордеръ (die Anweisung) Кревета на Марселиса^[18].

Подъ 10 февр. 1691 г. Гордонъ упоминаетъ какого-то аптекаря Петра Марселиса, справлявшаго свадьбу^[19]. У него же, вѣроятно, 21 ноября 1693 г. Гордонъ былъ на балу^[20]. 22 дек. 1696 г. было погребеніе „купца“ Петра Марселиса^[21]. Возможно, что послѣднія три упоминанія относятся къ одному и тому же лицу, но связать его съ извѣстной намъ семьей Марселисовъ пока затруднительно.

Въ дѣлахъ о выѣздахъ въ Россію (Моск. Гл. Архивъ М. Ин. Дѣлъ) за 1675 г. есть „дѣло по челобитью иноземца Томаса Келдермана о пропускѣ пасынка его Гаврилы Марселіуса для наукъ въ иностранныя государства^[22]. Это вторичное родство неясно. На вдовѣ какого Марселиса женился Келлерманъ, очевидно уже овдовѣвшій?

Корбъ сообщаетъ, что Марселіусъ (по его словамъ — голландскій купецъ!) первый нашелъ рудникъ желѣза (думаемъ, что Виніусъ); его потомки владѣли нѣкоторое время этимъ рудникомъ на правахъ вассальства(?), пока не пресѣкся родъ Марселіуса; тогда рудникъ поступилъ во владѣніе царя и отданъ Нарышкину^[23]. Это свидѣтельство, сопоставленное съ предыдущими, даетъ право заключить, что въ девяностыхъ годахъ XVII вѣка родъ Марселисовъ прекратился.

Исторія семьи Марселисовъ рисуетъ намъ типъ иностранной семьи въ Москвѣ въ XVII в. Это — эксплуататоры, умѣвшіе втереться въ довѣріе правительства и пріобрѣсти себѣ выгодныя права; въ то же время это — люди энергичные, умѣвшіе широко ставить задуманныя ими предпріятія. Значеніе ихъ въ исторіи русской торговли и промышленности той эпохи очень велико; они были представителями капитала въ тогдашнемъ русскомъ обществѣ, жившемъ еще въ сферѣ натуральнаго хозяйства; они наживались на счетъ этого общества. При такихъ условіяхъ Марселисы служили для русскихъ нагляднымъ примѣромъ того, какъ выгодно можно устраивать свои дѣла при извѣстной энергіи, предпріимчивости и знаніяхъ. Ихъ примѣръ не могъ пропасть даромъ. Купечество Московское, раздраженное тѣмъ, что ему на каждомъ шагу приходилось попадать въ руки этихъ ловкихъ дѣльцовъ, пока ограничивалось только протестомъ противъ ихъ привилегій и жалобами на нихъ; но въ средѣ этого же купечества, несомнѣнно, возникало уже раздумье; ему приходила въ голову мысль о необходимости со своей стороны правильнаго веденія дѣла и борьбы съ конкуррентами не только путемъ жалобъ, но и путемъ усовершенствованныхъ пріемовъ въ торговлѣ и промышленности. Вмѣстѣ съ тѣмъ такіе дѣльцы, какъ Марселисы, оставили слѣдъ въ исторіи другихъ сторонъ русской жизни. Съ ихъ именемъ связана попытка породниться съ иностранными государями, развитіе дипломатическихъ сношеній, развитіе почтъ (о чемъ будемъ говорить въ слѣдующей части работы). Имя Марселисовъ крупными буквами вписано въ исторію русской культуры XVII вѣка, въ частности — въ исторію проникновенія европейскаго вліянія во всѣ сферы русской жизни.

____________

1. Цвѣтаевъ, 407 и 723.
2. Рус. Истор. Библ., т. XXIII, 685. „Государевъ указъ сказалъ и деньги взялъ околничей и оружейничей Богданъ Матвѣевичъ Хитрово“.
3. Гос. Архивъ, Разрядъ XXVII, дѣло 256.
4. Фабриціусъ называетъ Леонтія — Ludwig, а Брикнеръ — Leo, оба безъ всякаго основанія. Мы уже упоминали, что его звали Leonhardt. О роли Петра Марселиса - отца въ почтовомъ дѣлѣ Д. В. Цвѣтаевъ не упомянулъ.
5. Отцу или сыну? Отецъ скончался въ 1674 г., но мѣсяцъ смерти неизвѣстенъ. Извѣстія Кильбургера относятся къ тому же году. Такъ какъ ниже Кильбургеръ называетъ Келлермана его зятемъ, то, повидимому рѣчь идетъ об отцѣ.
6. Въ 1670 г. правительство купило у Марселиса 100 пуд. желѣзныхъ црѣнныхъ досокъ по 1 р. 2 гривны пудъ. Доски понадобились для Ростовскихъ и Переяславскихъ соляныхъ заводовъ (Рус. Ист. Библ., XXIII, 1368).
7. Интересенъ обширный казенный заказъ, сдѣланный Марселису въ 1668 г. (Цвѣтаевъ, 714), а также поставка въ дек. 1669 г. (Эйнгорнъ, 658).
8. У Брикнера (Europäisirung), вѣроятно, опечатка — 3000 р.
9. Еще въ сент. 1668 г. мастеръ и плавилыцикъ иноземецъ — новокрещенъ Дементій Ив. Буди съ сыномъ Андреемъ, служившіе на Городищенскихъ заводахъ, были посланы правительствомъ для досмотру желѣзной руды и заводовъ въ Звенигородскій уѣздъ и пустошь Сумароково (Рус. Ист. Библ., XXIII, 1105).
10. Исторія о невинномъ заточеніи А. С. Матвѣева. М., 1785 Стр. 125.
11. Цвѣтаевъ, 124.
12. Tagebuch, II, 201.
13. Tagebuch, II, 209.
14. Tagebuch, II, 211.
15. Моск. Архивъ М. Юст., столбцы Разряд. приказа, № 1188, л. 76—77.
16. Розыскныя дѣла о Ѳед. Шакловитомъ, Спб., 1893 т. II, 482 и IV, 247—248.
17. Tagebuch, II, 293 и 294.
18. Tagebuch, II, 381.
19. Tagebuch, II, 333.
20. Tagebuch, II, 422.
21. Tagebuch, III, 85.
22. Цвѣтаевъ, 233.
23. Корбъ, Дневникъ путешествія въ Московію, перев. Малеина. Спб., 1906. Стр. 214.