Около двухъ недѣль тому назадъ ходили слухи въ Санъ-Стефано, что Великій Князь Главнокомандующій, въ виду возвращающихся признаковъ болѣзни, которою страдалъ еще въ Кишиневѣ, оставляетъ свой постъ при дѣйствующей арміи. Говорили, что вмѣстѣ съ Главнокомандующимъ отъѣзжаютъ въ Россію также и высшія лица штаба: генералъ-адъютантъ Непокойчицкій, свиты генералъ-маіоръ Левицкій и генералъ-маіоръ Кучевскій, а взамѣнъ ихъ пріѣзжаетъ генералъ-адъютантъ Тотлебенъ, въ качествѣ главнокомандующаго, и генералъ- адъютантъ князь Имеретинскій, который займетъ должность начальника штаба арміи. Эти слухи оправдались только отчасти: генералъ Кучевскій уѣхалъ еще ранѣе Главнокомандующаго въ Варшаву и оттуда въ заграничный отпускъ, а генералъ Левицкій остается при арміи на прежнемъ своемъ мѣстѣ помощника начальника штаба.
Въ виду скораго отъѣзда Его Высочества предположенъ былъ большой парадъ, на которомъ долженствовали участвовать всѣ войска, сосредоточенныя вокругъ Константинополя, а также 3-я гвардейская пѣхотная дивизія и нѣкоторые гвардейскіе кавалерійскіе полки, находящіеся въ окрестностяхъ Родосто. Ненастная дождливая погода заставила однако отказаться отъ мыслы о большомъ парадѣ, дабы не подвергать расположенныя въ отдаленности части неудобствамъ бивуачнаго расположенія на глубоко разбухшей глинистой и болотистой почвѣ, что̀ безъ сомнѣнія вредно отразилось бы на ихъ санитарномъ состояніи. Парадъ былъ отмѣненъ.
Великій Князь за послѣднее время часто бывалъ въ Константинополѣ, имѣя пребываніе на Императорской яхтѣ «Ливадія», съ борта которой иногда съѣзжалъ на берегъ, для посѣщеній русскаго посольства и для прогулокъ въ окрестностяхъ города. При этомъ каждый разъ Его Высочество оказывалъ вниманіе и матеріальную помощь тысячамъ турецкихъ бѣглецовъ лишенныхъ пристанища и средствъ къ существованію. Ради помощи этимъ несчастнымъ, въ Константинополѣ было устроено два концерта, 11-го и 13-го апрѣля, исполненныхъ въ залѣ военной школы, въ Панкальди. На первомъ изъ нихъ обѣщалъ быть Султанъ и потому въ концертную залу собралось все высшее общество Перы и Стамбула. Русскихъ было немного, потому что афиши объ этомъ музыкальномъ празднествѣ не были заблаговременно и въ достаточномъ числѣ распространены въ Санъ-Стефано; были только тѣ, кто случайно успѣлъ узнать о концертѣ. Программа была уже исполнена почти на половину, а Султанъ все еще не показывался, какъ вдругъ въ залѣ появился, въ сопровожденіи нѣсколькихъ турецкихъ сановниковъ, Намыкъ-паша и объявилъ во всеуслышаніе, что его величество Падишахъ, ио причииѣ нездоровья, не можетъ пріѣхать, но поручилъ ему, Намыку, благодарить его именемъ всѣхъ присутствующихъ, за сочувствіе и помощь несчастнымъ бѣглецамъ. Всѣ прибывшіе сановники, вмѣстѣ съ Намыкомъ, размѣстились на покрытыхъ краснымъ сукномъ ступеняхъ трона, который былъ нарочно приготовленъ здѣсь для Султана.
Узнавъ о второмъ концертѣ, который готовился на 13-е число, Великій Князь разрѣшилъ всѣмъ желающимъ офицерамъ присутствовать на немъ въ военной формѣ и самъ лично пожертвовалъ за свой билетъ около шести тыслчъ франковъ. Не смотря на довольно высокую цѣну — 27 франковъ за билетъ, что̀ на наши кредитки составляетъ по нынѣшнему курсу болѣе десяти рублей, концертная зала была полна преимущественно нашимъ офицерствомъ. Фасадъ и дворъ военной школы были иллюминованы разноцвѣтными фонарями и лампіонами. Этотъ дворъ былъ переполненъ толпами любопытнаго простонародья, ради котораго тутъ же игралъ въ антрактахъ оркестръ турецкой военной музыки. Великій Князь на концертѣ не присутствовалъ, хотя турки почему-то были увѣрены, что Онъ непремѣнно будетъ. Распорядители концерта старались выказывать въ отношеніи русскихъ особенную любезпость, за исключеніемъ впрочемъ одного лишь Фуада-паши, который все время угрюмо держался въ сторонѣ и усиленно кидалъ на нашихъ офицеровъ взгляды исполненные ненависти, видимо стараясь, чтобы это было замѣчено ими. Но такое поведеніе этого паши если и смущало кого-либо, то никакъ не офицеровъ, а самихъ распорядителей концерта[1].15-го апрѣля, наканунѣ Пасхи, русскій пароходъ «Цесаревна» привезъ въ Санъ-Стефано генералъ-адъютанта Тотлебена съ княземъ Имеретинскимъ, которые въ тотъ же день присутствовали на обѣдѣ у Его Высочества. Здѣсь стало извѣстно, что Великому Князю Высочайше пожалованъ фельдмаршалскій жезлъ и что Его Высочество не позже среды (19-го апрѣля) отъѣзжаетъ въ Россію.
Къ нашимъ войскамъ еще за нѣсколько дней особый пароходъ привезъ изъ Одессы массу куличей, пасокъ, красныхъ яицъ, окороковъ и прочаго, чтобы солдаты могли разговѣться на чужбинѣ такъ же, какъ и у себя на родинѣ. Заутреня совершалась полковыми священниками на мѣстахъ бивуачнаго расположенія войскъ, подъ открытымъ небомъ. Ночь была ясна, тепла и столь тиха, что свѣчи не гасли на воздухѣ и горѣли ровнымъ пламенемъ. Санъ-Стефано было переполнено народомъ, нарочно пришедшимъ изъ Константинополя и окрестныхъ деревень, причисленныхъ къ мѣстному приходу. Сюда же, въ ожиданіи заутрени, собралась масса русскаго офицерства верхами и въ экипажахъ. Всѣ дома мѣстечка были иллюминованы цвѣтными фонарями, свѣчами, шкаликами, и убраны надъ входами и по стѣнамъ гирляндами лавровъ и миртовъ. Суда стоявшія на рейдѣ тоже подняли цвѣтные фонари и флаги, а русскіе военные пароходы все время жгли цѣлые ряды бенгалъскихъ огней и фальшфейеровъ, вслѣдствіе чего видъ на море, при чудномъ лунномъ освѣщеніи, былъ необыкновенно эффектенъ. Не задолго до заутрени, Савфетъ-паша, прибывшій въ Санъ-Стефано, былъ представленъ Великимъ Княземъ генералу Тотлебену, какъ новому главнокомандующему русской дѣйствующей арміи.
Минутъ за пять до полуночи, Его Высочество пришелъ въ санъ-стефанскую греческую церковь, а ровно въ полночь изъ дверей ея двинулся крестный ходъ, обошедшій вокругъ храма. Вся площадь, ближайшія улицы и морской берегъ были усѣяны мигающими звѣздочками разомъ зажегшихся свѣчекъ: толпы молящихся солдатъ и народа густо наполняли всю мѣстность, прилегающую къ церкви. Адъютанты и ординарцы Великаго Князя несли въ процессіи походные образа Его Высочества, а одинъ лейбъ-казакъ шелъ впереди съ великокняжескою хоругвію. Божественную службу совершало русское и греческое духовенство; на обоихъ клиросахъ пѣли два хора — одинъ изъ русскихъ любителей, другой — изъ походныхъ пѣвчихъ придворной капеллы. На внутренней церковной галлереѣ стояли русскія дамы и сестры милосердія; весь храмъ, залитый свѣтомъ, былъ переполненъ офицерами въ парадной походной формѣ. Служба продолжалась менѣе двухъ часовъ, послѣ чего всѣ присутствующіе были приглашены разговляться въ столовую залу Великаго Князя.
16-го, въ самый день свѣтлаго праздника, прибыла въ Санъ-Стефано болгарская депутація, въ числѣ болѣе семидесяти человѣкъ, отъ всѣхъ важнѣйшихъ городовъ и мѣстечекъ болгарскаго края. Во главѣ этой депутаціи находился митрополитъ софійскій, прибывшій сюда для поднесенія благодарственныхъ адресовъ отъ болгарскаго народа Великому Князю и, чрезъ посредство Его Высочества, Государю Императору. Эти адресы покрыты, каждый, болѣе чѣмъ двумя стами тысячъ подписей, и тотъ, который представляется на Высочайшее Имя заключаетъ въ себѣ горячую благодарность всего народа за освобожденіе и мольбу о дальнѣйшемъ покровительствѣ. Между прочимъ, въ немъ выражена мысль, что по древнему болгарскому обычаю, христіанинъ, спасенный отъ бѣды и напасти, подносилъ своему избавителю наперсный крестъ, въ знакъ благодарности и духовнаго христіанскаго братства, а потому, возобновляя этотъ священный обычай, болгарскій народъ смиренно проситъ Его Величество принять и возложить на Себя его народное подношеніе — золотой крестъ, водруженный на серебряномъ полумѣсяцѣ, въ память избавленія Болгаріи отъ ига турецкаго. Этотъ крестъ сдѣланъ чрезвычайно изящно и виситъ на трехцвѣтной лентѣ національныхъ болгарскихъ цвѣтовъ, продѣтой въ золотую пряжку, на которой изображено: внизу 1393 годъ (годъ паденія царства болгарскаго) и вверху — 1878 года 19-го февраля. На оборотной сторонѣ креста надпись: Освободителю Царю — болгарскій народъ. Въ томъ же адресѣ испрашивается Высочайшее разрѣшеніе носить подобные же кресты всѣмъ русскимъ людямъ, потрудившимся въ пользу Болгаріи, какъ знакъ воспоминанія о великой войнѣ за правое дѣло и свободу братьевъ.
Въ тотъ же день (16-го), около семи часовъ вечера послѣдовало приказаніе, что всѣ части санъ-стефанскаго отряда, совмѣстно съ нѣкоторыми другими изъ ближайше расположеннихъ войскъ, имѣютъ участвовать завтрашній день (17-го) въ парадѣ, назначаемомъ въ 11 часовъ утра, на полѣ между Санъ-Стефано и чифтликомъ Ай-Мама.
17-го апрѣля, въ 9 часовъ утра, Великій Князь принималъ у себя въ саду всѣхъ лицъ штаба, отдѣловъ и управленій дѣйствующей арміи, причемъ въ теплыхъ и трогательннхъ выраженіяхъ выразилъ имъ благодарность за усердную службу, съ пожеланіемъ продолжать ихъ труды столь же ревностно и при новомъ главнокомандующемъ. Непосредственно затѣмъ Его Высочество изволилъ присутствовать на церемоніи освященія и врученія знаменъ, пожалованныхъ за боевыя отличія 14-му и 15-му стрѣлковымъ батальонамъ. Эта церемонія происходила на площади передъ домомъ, занимаемымъ Великимъ Княземъ.
По окончаніи торжества, Главнокомандующій, въ сопровожденіи свиты, отправился на смотръ войскъ, собранныхъ на обширномъ полѣ. Въ свитѣ присутствовали генералъ-адъютанты Тотлебенъ и князь Имеретинскій, а также германскій посолъ князь Рейсъ.
Въ строю участвовали: 1-я и 2-я гвардейскія пѣхотныя дивизіи, три батальона гвардейской стрѣлковой бригады (за исключеніемъ Финскаго батальона, уже отправленнаго на родину), лейбъ-гвардіи Саперный батальонъ, гвардейскій Морской экипажъ, батальонъ пѣшаго конвоя Главнокомандующаго, 4-я стрѣлковая бригада, 1б-я пѣхотная дивизія, вся пѣшая, горная и скорострѣльная артиллерія, принадлежащая къ этимъ частямъ, полки лейбъ-гвардіи: Уланскій, Драгунскій и Казачій, 8-й драгунскій Астраханскій Его Императорскаго Высочества Великаго Князя Николая Николаевича старшаго полкъ, уральская сотня и двѣ батареи гвардейской конной артиллеріи, изъ коихъ одна казачья. Объѣзжая фронтъ всѣхъ этихъ частей, выстроенныхъ въ четыре линіи, Его Высочество изволилъ остановиться предъ стрѣлковымъ батальономъ Императорской Фамиліи и, вызвавъ къ себѣ офицеровъ, поздравилъ ихъ и солдатъ съ Высочайшею милостію, выразившеюся въ пожалованіи батальону, за его храбрую боевую службу, георгіевскаго знамени. Затѣмъ Великій Князь, подъѣхавъ къ Своему конвойному батальону и лейбъ-казачьему полку, благодарилъ ихъ за службу и за то, что они, какъ конвойныя части, берегли Его въ теченіи всей кампаніи, и наконецъ, приблизясь къ лейбъ-гвардіи Драгунскому полку, а затѣмъ къ гвардейской донской батареѣ, поздравилъ, отъ Имени Государя Императора, первый — съ георгіевскимъ штандартомъ, а послѣднюю — съ правами старой гвардіи. Всѣхъ командировъ названныхъ частей Его Высочество удостоилъ пожатіемъ руки и прощальнымъ поцѣлуемъ. Послѣ этого, подъѣхавъ къ лейбъ-гвардіи Московскому полку, Великій Князь вызвалъ сюда всѣхъ начальниковъ отдѣльныхъ частей гвардіи, до батальонныхъ командировъ включительно, и объявилъ имъ о полученной отъ Государя Императора телеграммѣ, гдѣ Его Императорское Величество извѣщаетъ, что за боевыя отличія жалуетъ: всей гвардіи — надписи на головные уборы, лейбъ-Атаманскому полку, Финскому стрѣлковому батальону и донской гвардейской батареѣ — права старой гвардіи, а лейбъ-Драгунскому и лейбъ-гвардіи Гродненскому гусарскому полкамъ и стрѣлковому Императорской Фамиліи батальону — георгіевскіе штандарты и знамя. Въ заключеніе Его Высочество поблагодарилъ всѣ части, въ лицѣ ихъ командировъ, за лихую боевую службу, въ трогательныхъ выраженіяхъ выразилъ сожалѣніе, что болѣзнь вынуждаетъ его разстаться съ ними, и заключилъ Свои слова надеждою, что если имъ придется сразиться съ новымъ врагомъ, то они покажутъ себя такими же молодцами, какъ и въ минувшую кампанію.
Послѣ этого войска прошли церемоніальнымъ маршемъ и были распущены по домамъ. Въ пять часовъ пополудни Его Высочество, въ сопровожденіи громадной толпы офицеровъ всѣхъ чиновъ, отправился на пристань, гдѣ еще разъ распростился съ ними и при кликахъ войскъ, построившихся вдоль набережной, отъѣхалъ въ паровомъ катерѣ на пароходъ «Ливадія», который тутъ же снялся съ якоря и отправился въ Константинополь. Сдѣлавъ прощальный визитъ Султану, Великій Кпязь на другой день отплылъ въ Россію.
Исчисляемъ результаты боевыхъ призовъ, взятыхъ нашими войсками на Балканскомъ полуостровѣ, въ теченіи минувшей кампаніи, подъ главнымъ командованіемъ Его Высочества: Въ плѣнъ взято 15 пашей, 113,000 штабъ и оберъ-офицеровъ и низшихъ чиновъ, отбито 606 орудій разныхъ калибровъ, 9,600 палатокъ и 140,200 ружей различныхъ англійскихъ системъ, 24,000 лошадей, 13,000 пикъ и до 200,000 прочаго оружія[2].
Примѣчанія
править- ↑ Фуадъ-паша, будучи назначенъ на должность константинопольскаго коменданта, успѣлъ, вмѣстѣ съ пашою Мехмедомъ-Али, въ самое короткое время соорудить вокругъ столицы линію траншей, редутовъ и люнетовъ.
- ↑ Свѣдѣнія о ходѣ дипломатическихъ переговоровъ въ Адріанополѣ и Санъ-Стефано, событія за время стоянки войскъ предъ Константинополемъ, жизнь въ Санъ-Стефано, санитарныя, продовольственныя, криманальныя и иныя данныя по разнымъ частямъ управленія арміи, и разныя дополнительныя свѣдѣнія, очерки и разсказы войдутъ въ послѣдствіи, въ составъ особаго тома, который составитъ продолженіе писемъ изъ дѣйствующей арміи.