Съ начала ноября мѣсяца на всѣхъ фронтахъ нашей задунайской арміи происходятъ почти ежедневныя и довольно оживленныя стычки и дѣла; все это, впрочемъ, за исключеніемъ двухъ-трехъ случаевъ, не имѣетъ особеннаго значенія для главнѣйшихъ нашихъ стратегическихъ цѣлей. То тамъ, то здѣсь, или съ нашей, или съ турецкой стороны дѣлаются небольшія рекогносцировки и нѣкоторыя попытки отдѣльныхъ атакъ; при этомъ либо турки оттѣсняютъ наши посты, либо мы потомъ оттѣсняемъ ихъ и занимаемъ мѣста прежняго своего расположенія. Все это происходитъ преимущественно на нашемъ восточномъ фронтѣ, гдѣ стратегическія цѣли наши до поры до времени заключаются лишь въ томъ, чтобы, обезпечивъ себя сильно укрѣпленными позиціями, не дать арміи Сулеймана никакой возможности повредить нашимъ операціямъ на западномъ фронтѣ и преимущественно подъ Плевной, такъ что въ сущности вся задача отрядовъ восточнаго фронта сводится къ тому, чтобы не допустить Суленмана не только прорваться, но и оттѣснить насъ изъ нынѣшнихъ укрѣпленныхъ позицій на линіи р. Кара-Лома. Задача южнаго фронта въ главныхъ чертахъ своихъ вполнѣ сходится съ предъидущею, такъ какъ здѣсь намъ важно удержать за собою, для будущихъ наступательныхъ цѣлей, балканскіе проходы и въ особенности Шипкинскій. Что касается западнаго фронта, то тутъ задача раздвояется, а именно: намъ надо держать въ тѣсной блокадѣ Плевну и въ то же время совершать поступательное движеніе къ Орханіэ и Софіи, дабы впослѣдствіи, опираясь на эти пункты, проникнуть въ юго-восточную часть забалканской Болгаріи. На западныхъ отрядахъ нашей арміи и сосредоточивается въ настоящую минуту весь интересъ наблюдателя. Однако же, сколь ни малозначущи сами по себѣ небольшія дѣла на восточномъ и южномъ фронтахъ, тѣмъ не менѣе, для уясненія общей картины нашихъ военныхъ дѣйствій въ Европейской Турціи за первую половину ноября, не мѣшаетъ сдѣлать всѣмъ имъ общій обзоръ. Свѣдѣнія, сообщенныя уже телеграфнымъ путемъ, какъ и всегда, ограничиваются лишь самыми существеннѣйшими чертами и вдобавокъ, по необходимости, страдаютъ разбросанностію, такъ какъ нерѣдко въ одной и той же депешѣ передаются отрывочныя извѣстія о дѣлахъ нѣсколькихъ, совершенно независнмыхъ отрядовъ, отдѣленныхъ одинъ отъ другаго и временемъ дѣйствія, и пространствомъ, и даже самыми цѣлями своихъ дѣйствій. Поэтому задача настоящаго письма заключается въ томъ, чтобы очертить общую картину нашихъ дѣйствій за истекшія двѣ недѣли ноября, для чего необходимо привести въ порядокъ свѣдѣнія о данныхъ дѣлахъ по каждому Отдѣльному отряду и дополнить ихъ нѣкоторыми, иногда интересными подробностями.
Начнемъ съ отдѣльнаго нижне-дунайскаго отряда.
Передовымъ кавалерійскимъ частямъ этого отряда нерѣдко удается проникать въ глубь непріятельскаго расположенія, гдѣ онѣ производятъ рекогносцировки и набѣги, вѣнчающіеся хотя и не большимъ, но постояннымъ успѣхомъ, который не остается, конечно, безъ нравственнаго воздѣйствія на обѣ стороны. 2-го ноября командиръ Бѣлорусскаго гусарскаго полка полковникъ Лауницъ двигался по дорогѣ на городъ Хаджи-Оглу-Базарджикъ съ двумя эскадронами своего полка. На пути, у деревни Орманъ-Куюса, онъ настигъ конную партію регулярныхъ турокъ и черкесовъ, которые гнали скотъ и лошадей, вѣроятно, награбленныхъ или взятыхъ реквизиціоннымъ путемъ у жителей. Полковникъ Лауницъ атаковалъ эту кавалерію, разсѣялъ бо́льшую часть ея и отбилъ 400 головъ скота и 200 лошадей.
Начальникъ нижнедунайскаго отряда, генералъ Циммерманъ, для повѣрки силъ и расположенія непріятеля, посылалъ въ первой половинѣ ноября нѣсколько летучихъ отрядовъ на Умуръ-Факи, Хаджи-Оглу-Базарджикъ и приморскій городъ Бальчикъ. Всѣ эти отряды имѣли 11-го ноября весьма удачныя схватки съ турками. Казаки, посланные на Умуръ-Факи, наткнулись у деревни Карасулара на небольшую партію и отбили у нея много оружія, 65 лошадей и 10 головъ скота.
Бѣлорусскіе гусары, которые составляли авангардъ отряда, шедшаго на Бальчикъ, встрѣтили у деревни Ирыджи пять эскадроновъ регулярной турецкой кавалеріи, въ числѣ свыше пятисотъ человѣкъ, и немедленно же атаковали противника. Турки, туго подаваясь назадъ, встрѣтили атаку гусаръ частымъ огнемъ изъ своихъ магазинныхъ ружей. Тогда кинбурнскіе драгуны, пошедшіе рысью на звукъ этихъ выстрѣловъ, подоспѣли какъ разъ во-время къ мѣсту боя, атаковали вмѣстѣ съ гусарами турецкую кавалерію, успѣшно опрокинули ее съ перваго же налета, изрубили и перекололи значительное число непріятельскихъ всадниковъ, а остальныхъ гнали предъ собою почти до самаго Бальчика, причемъ отбили 145 турецкихъ лошадей и 376 головъ рогатаго скота; вмѣстѣ съ тѣмъ они успѣли сдѣлать и рекогносцировку самаго Бальчика, которая удостовѣрила ихъ, что этотъ городъ сильно укрѣпленъ и занятъ нѣсколькими таборами пѣхоты, съ регулярною конницею и артиллеріею; въ гавани же усмотрѣли они два непріятельскіе броненосца, стоявшіе на якорѣ.
Третій летучій отрядъ, въ составѣ четырехъ сотень 18-го донскаго казачьяго полка, при двухъ конныхъ орудіяхъ, направлялся къ Хаджи-Оглу-Базарджику, имѣя въ агангардѣ одну изъ своихъ сотень. Эта головная сотня подверглась внезапной атакѣ у деревни Герзаллы, неподалеку отъ Базарджика. Турецкій отрядъ состоялъ изъ пятисотъ регулярныхъ кавалеристовъ и двухъ ротъ пѣхоты. Остальныя три сотни нашего летучаго отряда, быстро подоспѣвъ со своими орудіями, своевременно дали дружную поддержку своему атакованному авангарду, нанесли противнику большой уронъ артиллерійскимъ огнемъ, а затѣмъ смяли и окончательно разбили его смѣлою атакою въ шашки и въ пики, отбивъ при этомъ много прекраснаго оружія, 40 лошадей и 20 головъ скота. Кромѣ того, отряду нашему удалось высмотрѣть, что Базарджикъ укрѣпленъ довольно сильно. Въ этомъ дѣлѣ казаки потеряли убитыми 5 человѣкъ и 9 лошадей, а ранеными 6 человѣкъ и 7 лошадей, да сверхъ того одинъ казакъ изъ авангардной сотни пропалъ безъ вѣсти. Въ другихъ двухъ нашихъ отрядахъ были убиты и ранены только нѣсколько лошадей, потерь же людьми не было. Благодаря этимъ налетамъ, все пространство на 70 верстъ впередъ отъ линіи Кюстенджи-Черноводы совершенно очищено отъ непріятеля.
Порою проявляются со стороны турокъ странныя попытки къ переправѣ на румынскій берегъ. Надо отдать имъ справедливость, до сихъ поръ это были не болѣе какъ ничтожные случаи, и хотя нѣкоторыя иностранныя туркофильскія газеты старались иногда раздуть ихъ въ серьезныя и крайне опасныя для нашей коммуникаціонной линіи предпріятія, тѣмъ не менѣе ни одна попытка турокъ противъ лѣваго берега Дуная не увѣнчалась ни малѣйшимъ успѣхомъ. Страннѣе всего въ этихъ предпріятіяхъ то, что почти всѣ они производятся въ такихъ размѣрахъ и съ такими малыми силами, что даже наибольшій успѣхъ ихъ можетъ заключаться въ подвигахъ въ родѣ сожженія какой нибудь караулки, вырѣзанія одиночнаго и удаленнаго румынскаго поста, или въ захватѣ нѣсколькихъ барановъ. Такъ точно и въ ночь на 1-е ноября восемь турецкихъ лодокъ отчалили отъ рущукской пристани и тихо подплыли къ устью рѣчки Кепаско, впадающей въ Дунай нѣсколько ниже Журжева. Нашъ небольшой постъ позволилъ имъ подплыть довольно близко, такъ, чтобы при слабомъ свѣтѣ бозлунной ночи бить навѣрняка, и затѣмъ далъ по достаточно выяснившемуся силуету противника два—три залпа, отъ которыхъ лодки поспѣшили удалиться обратно. Однимъ словомъ, выходитъ по пословицѣ: «игра не сто̀итъ даже свѣчъ», а не то, что металлическихъ патроновъ.
Что же касается Журжева, то здѣсь до конца октября наиболѣе безпокойства причиняли намъ и румынамъ тѣ рущукскія батареи, которыя спеціалыю посылали свои гранаты на станцію желѣзной дороги. Станція эта, какъ извѣстно, довольно обширна, а въ военное время на ней зачастую бываетъ сосредоточено не мало различныхъ грузовъ и переходящихъ командъ. Хотя турецкія гранаты далеко не всѣ разрываются, тѣмъ не менѣе причиняютъ нѣкоторое безпокойство, мѣшаютъ служащимъ и рабочимъ исполнять свои обязанности, угрожаюхъ иногда безопасности складовъ и подвижнаго состава. Все это надо было по возможности устранить и потому 1-го ноября въ Журжевѣ была открыта для дѣйствій вновь построенная дальнобойная батарея, назначеніе которой заключалось въ стрѣльбѣ по турецкимъ батареямъ, обстрѣливающимъ вокзалъ и вообще районъ журжевской станціи. Эта батарея, въ первый же день своего открытія, совмѣстно съ прочими нашими батареями стрѣляла до самаго вечера по своимъ спеціальнымъ цѣлямъ и, по видимому, дѣйствіе ея было довольно удачно, продолжая оставаться такимъ и до настоящаго времени: турецкія орудія уже значительно менѣе и рѣже пытаются вредить журжевскому дебаркадеру. По показаніямъ нѣкоторыхъ перебѣжчиковъ, въ Рущукѣ находится теперь 30,000 турецкихъ войскъ. 7-го ноября, по случаю взятія Карса, наши журжевскія батареи послали громоносный боевой салютъ Рущуку, на который турки тотчасъ же отвѣтили горячею канонадой. Все это продолжалось два часа — отъ 12-ти до 2-хъ по полудни, причемъ у насъ на городской батареѣ разбита одна орудійная платформа и контужено пять человѣкъ артиллерійской прислуги, но за это мы сбили у турокъ цѣлую батарею, построенную у казармъ; кромѣ того, одинъ изъ нашихъ снарядовъ чрезвычайно удачно попалъ въ какую-то пѣхотную часть, шедшую къ Пиргосу. Лопнувъ среди рядовъ, онъ мигомъ заставилъ разсѣяться всю колонну.
Послѣ рѣчи о Журжевѣ и Рущукѣ, самый естественный переходъ будетъ къ нашему рущукскому отряду и вообще къ дѣйствіямъ войскъ восточнаго фронта.
Начиная со второй половины октября, турецкіе отряды, различныхъ силъ и состава, постоянно безпокоятъ наши передовые посты на шумлянской и османбазарской дорогахъ, гдѣ нашимъ кавалеристамъ по нѣскольку разъ въ сутки приходится имѣть горячія и нерѣдко упорныя стычки. При одной изъ подобныхъ аванпостныхъ схватокъ съ черкесами и баши-бузуками, 2-го ноября, у насъ раненъ Чугуевскаго уланскаго полка корнетъ Терентьевъ и убиты двѣ лошади.
3-го ноября, утромъ, на пространствѣ между деревнями Кацелевымъ и Соленикомъ происходило не большое, но лихое кавалерійское дѣло. Началось съ того, что въ виду передовыхъ постовъ, выставленныхъ отъ 39-го донскаго казачьяго полка, въ районѣ между двумя названными линіями, появились два эскадрона турецкой кавалеріи, выславшіе впередъ цѣпь своихъ наѣздниковъ; эти послѣдніе завязали съ казаками безвредную перепалку, стараясь, главнѣйшимъ образомъ, посредствомъ своего огня привлечь исключительно на себя вниманіе нашихъ аванпостовъ, которые по количеству силъ, надо замѣтить, были значительно слабѣе противника. Смекнувъ, что турки намѣрены воспользоваться завязавшеюся перестрѣлкой наѣздниковъ, для того чтобы охватить посредствомъ обхода наши аванпосты, казаки стали понемногу стягиваться и подаваться назадъ, а затѣмъ неожиданно ударили на противника, съ обычнымъ своимъ гикомъ, и не только успѣшно отразили, но даже прогнали съ поля турецкіе эскадроны, послѣ чего вновь заняли свою аванпостную линію. Впрочемъ, первая неудача не охладила турокъ: спустя нѣсколько времени, тѣ же эскадроны опять выдвинулись противъ казачьихъ постовъ, но на этотъ разъ уже при поддержкѣ своей пѣхоты, появившейся въ количествѣ двухъ таборовъ. Стрѣлковый огонь и настойчивый натискъ регулярныхъ кавалеристовъ заставилъ наконецъ казаковъ, отстрѣливаясь, отходить назадъ, и такимъ образомъ турки постепенно тѣснили ихъ до деревни Острицы. Услышавъ перепалку, сосѣдній казачій № 36-го полкъ незамѣтно подтянулся къ Острицѣ и разомъ ударилъ во флангъ напиравшему противнику. Эта атака остановила дальнѣйшій натискъ турокъ и заставила ихъ удалиться отъ Острицы. Но все же они не угомонились: потерпѣвъ здѣсь вторичную неудачу, турецкіе эскадроны, за которыми слѣдовала ихъ пѣхота, стремительно бросились на посты Лубенскаго гусарскаго полка, стоявшіе впереди Кацелева, и благодаря неожиданности этого новаго натиска, сдѣланнаго вслѣдъ за понесенною неудачей, имъ удалось оттѣснить гусаръ за рѣку Ломъ, послѣ чего турецкая пѣхота тотчасъ же заняла восемью ротами высоты праваго берега. Какъ разъ въ это самое время прискакалъ на мѣсто дѣйствія командиръ Лубенскаго гусарскаго полка, флигель- адъютантъ полковникъ графъ Пащенко-Развадовскій. которыи привелъ съ собою наскоро собранные по тревогѣ три эскадрона своихъ гусаръ, полуэскадронъ уланъ и дивизьонъ ингушей. Оттѣсненные гусары примкнули къ своимъ однополчанамъ, и такимъ образомъ этотъ небольшой отрядецъ, силою въ шесть съ половиною эскадроновъ, быстро перейдя чрезъ Ломъ, атаковалъ съ налета турецкихъ пѣхотинцевъ. Ошеломленные турки, очистивъ высоты праваго берега, отбѣжали къ Кацелеву, а потомъ, когда наша кавалерія сталіа охватывать ихъ съ обоихъ фланговъ, очистили также эту деревню и отошли къ Соленику, на свою укрѣпленную позпцію. Кавалерія продолжала преслѣдовать отступавшія роты, пока наконецъ огонь турецкихъ орудій не принудилъ ее остановиться. Результатомъ этого дѣла было полное возстановленіе всей прежней линіи нашихъ аванпостовъ. Турецкія потери не сосчитаны; сами же мы потеряли въ этомъ дѣлѣ 13 нижнихъ чиновъ, изъ которыхъ одинъ убитъ, а прочіе ранены; конская убыль убитыми и ранеными — 25 лошадей.
5-го ноября въ рущукскомъ отрядѣ происходили незначительныя дѣла противъ нашихъ фуражировъ. Первое дѣло, въ общихъ чертахъ, заключалось въ слѣдующемъ: отрядъ, въ составѣ одного батальона, двухъ казачьихъ сотень и шести орудій, высланъ былъ на фуражировку въ деревню Церовце и, оцѣпивъ сторожевыми постами должное пространство вокругъ этого селенія, занялся сборомъ сѣна и соломы, какъ вдругъ появилось восемь таборовъ турецкой пѣхоты. Пришлось бросить работу и, въ виду столь несоразмѣрно сильнаго противника, отступить на позицію между деревнями Церовце и Кацелево. Одинъ таборъ двинулся было на перерѣзъ нашимъ фуражирамъ отъ Соленика къ Кацелеву, но сотня ингушей и одна рота пѣхоты успѣли во-время задержать его, пока къ нимъ подоспѣли еще четыре наши роты съ ракетными станками. Въ непріятеля были пущены всего лишь двѣ пироксилиновыя ракеты — и эффектъ ихъ дѣйствія оказался вполнѣ удовлетворительнымъ: турки отступили съ крайнею поспѣшностью и въ полномъ безпорядкѣ. Вообще, наши артиллеристы имѣютъ теперь хорошіе случаи и полную возможность производить практическіе опыты надъ дѣйствіемъ пироксилиновыхъ ракетъ и, по отзывамъ нѣкоторыхъ изъ нихъ, для эгого прекраснаго и губительнаго снаряда должно ожидать боеваго примѣненія въ болѣе широкихъ размѣрахъ.
Того же 5-го числа турки изъ трехъ мѣстъ двинули противъ нашихъ фуражирскихъ партій три отдѣльныя колонны: первую, въ составѣ трехъ таборовъ, отъ деревни Басарбово на Пиргосъ, вторую тоже въ три табора, съ двумя орудіями, отъ Иванъ-Чифтлика на рущукско-бѣльское шоссе и, наконецъ, третью, состоявшую изъ двухъ эскадроновъ съ частью пѣхоты, на Кошево. Наша кавалерія, въ составѣ четырехъ эскадроновъ, успѣла во-время остановить наступательное движеніе противника. Конная батарея, подъ прикрытіемъ этихъ эскадроновъ, лихо вынеслась противъ центральнаго турецкаго отряда и открыла по немъ жаркій огонь. Одновременно съ этимъ, двѣ роты, занявъ Кошевскій курганъ, встрѣтили съ его вершины мѣткими залпами наступавшіе турецкіе эскадроны, а полусотня 36-го донскаго казачьяго полка ударила изъ засады во флангъ басарбовскому отряду, и такимъ образомъ дружная и одновременная встрѣча, сдѣланная нами всѣмъ тремъ отрядамъ противника, съ разу принудила его отступить къ селеніямъ Далабу и Чифтлику, въ укрѣпленныя позиціи. У насъ одинъ офицеръ контуженъ, 5 нижнихъ чиновъ убйты, 11 ранены и двое контужены.
7-го ноября турки, по видимому, задумали довольно серьозное наступленіе на наши авангардныя позиціи, лежащія на линіи отъ Пиргоса къ Ханъ-Гюль-Чесмѣ и между Иванъ-Чифтликомъ и деревнею Трестеникъ. Около двадцати таборовъ пѣхоты, съ соотвѣтственнымъ числомъ орудій, надвигались на означенныя позиціи изъ трехъ исходныхъ пунктовъ: Рущука, Басарбова и Иванъ-Чифтлика. Бой завязался въ девять часовъ утра. Но кромѣ этихъ нашихъ позицій, около трехъ часовъ по полудни были атакованы демонстративнымъ образомъ и прочіе передовые посты по всей нашей линіи, въ особенности же районы полковъ 36-го казачьяго и Лубенскаго гусарскаго. Впрочемъ, эти демонстративпыя атаки не имѣли никакого успѣха, будучи совершенно отбиты самое непродолжительное время. За то весьма упорный бой завязался на позиціи у Пиргоса. Эту позицію защищали всего лишь двѣ роты полковъ 45-го пѣхотнаго Азовскаго и 46-го пѣхотнаго Днѣпровскаго[1]. Сюда главнѣйшимъ образомъ были направлены всѣ усилія турокъ, напиравшихъ на наши ложементы въ подавляющемъ превосходствѣ силъ. Долго и геройски защищались обѣ наши роты: около четырехсотъ турокъ убитыхъ и раненыхъ валялись впереди ихъ позицій; но наконецъ весьма значительныя потери вынудили эти двѣ роты отойдти отъ Пиргоса къ Мечкѣ. Турки, вслѣдъ за ихъ отступленіемъ, тотчасъ же заняли Пиргосъ и зажгли его, безъ всякой впрочемъ надобности. Увидѣвъ отступленіе двухъ храбрыхъ ротъ, полки 12-й драгунскій Стародубовскій и 12-й уланскій Бѣлгородскій, въ полномъ составѣ, двинулись изъ Мечки на встрѣчу туркамъ, выбили ихъ спѣшенными частями изъ Пиргоса и къ половинѣ пятаго часа дня успѣли совершенно отбросить за Ломъ турецкую пѣхоту. Девятичасовой бой длился почти до шести часовъ вечера, когда противникъ былъ окончательно отбитъ на всѣхъ пунктахъ его атакъ, и наши передовые посты заняли свои прежнія мѣста по всей линіи. Пиргосъ сожженъ совершенно, а надъ ранеными азовцами и днѣпровцами совершены разныя звѣрства, трупы ихъ обезображены и поруганы, — и это въ который уже разъ дѣлаютъ не дикія шайки черкесовъ, не сбродъ башибузучьей сволочи, а регулярныя войска турецкія! О пиргосскихъ звѣрствахъ составленъ актъ, который будетъ обнародованъ, по примѣру телишевскаго протокола. Отступленіе турокъ предъ напоромъ стародубовцевъ и бѣлгородцевъ было столь поспѣшно, что они покинули на мѣстѣ боя почти всѣ трупы своихъ убитыхъ. Бой 7-го ноября стоилъ намъ хотя и не слишкомъ большихъ, но чувствительныхъ потерь, въ особенности между офицерами: убитъ Днѣпровскаго полка поручикъ Брайковскій; начальникъ штаба 12-й кавалерійской дивизіи генеральнаго штаба полковникъ Штрикъ тяжело раненъ въ шею съ лѣвой стороны, причемъ пуля прошла подъ правую лопатку, откуда вырѣзана полевымъ хирургомъ; затѣмъ опасно раненъ двумя пулями въ оба плеча Азовскаго полка штабъ-капитанъ Чернецкій, контуженный кромѣ того въ ногу; Днѣпровскаго полка прапорщику Кржевецкому пуля попала въ крестецъ, такъ что рана его безусловно смертельна; Украинскаго полка поручику Юркевичу пуля раздробила кость праваго бедра — рана очень тяжелая; Азовскаго полка маіоръ князь Химшіевъ и Днѣпровскаго полка штабсъ-капитанъ Яновскій контужены довольно сильно, но остались въ строю. Потеря нижнихъ чиновъ простирается до 180 человѣкъ, и въ томъ числѣ около 50-ти убитыхъ. Въ этотъ день нашими хирургами замѣчено, что всѣ раны нанесены пулями Пибоди, тогда какъ до этого раза были исключительно пули Снайдера, — значитъ, турки арміи Сулеймана успѣли переоружиться. Перебѣжчики и плѣнные, между прочимъ, показываютъ, что у Сулеймана, кромѣ 30,000 рущукскихъ войскъ, находится еще 20,000 въ Разградѣ и часть въ Османъ-Базарѣ, а самъ онъ съ остальными силами своей арміи стоитъ пока въ Эски-Джумѣ.
Потерпѣвъ неудачу, турки однако же почти ежедневно продолжали тревожить наши войска по всей линіи восточнаго фронта. Такъ, 8-го ноября, небольшой отрядъ, въ составѣ одного табора и двухъ эскадроновъ, при двухъ орудіяхъ, оттѣснилъ наши аванпосты, расположенные впереди деревни Балджи-Омуркіой; но чуть лишь приблизился резервъ этихъ передовыхъ постовъ, турецкій отрядъ отступилъ сейчасъ же. 9-го ноября нѣсколько конныхъ партій черкесовъ, баши-бузуковъ и регулярной кавалеріи три раза пытались перейдти рѣчку Соленикъ, но мѣткій огонь спѣшеннаго казачьяго поста каждый разъ отражалъ ихъ съ урономъ.
Затѣмъ въ три послѣдующіе дня (10-го, 11-го и 12-го) происходили только мелкія аванпостныя стычки и перепалки; но 13-го утромъ противникъ снова двинулъ впередъ по всей линіи небольшіе отряды, а именно:
1) Два табора съ кавалерійскимъ полкомъ и артиллеріею стали было тѣснить наши передовые посты оть селеній Опаки и Паломарце. Услышавъ выстрѣлы, генералъ-маіоръ Гильдебрандтъ, взялъ съ ближайшей позиціи 4-й пѣхотный Копорскій полкъ и свою кавалерійскую бригаду[2] съ четырьмя орудіями, отбилъ атаку турокъ и отбросилъ ихъ за Кара-Ломъ съ большимъ урономъ. Мы потеряли при этомъ въ 3-мъ донскомъ полку двухъ казаковъ убитыми и трехъ ранеными, да въ Копорскомъ полку одинъ человѣкъ контуженъ.
2) Двѣ турецкія роты и эскадронъ кавалеріи оттѣснили постъ лубенскихъ гусаръ у деревни Кропче и затѣмъ отступили. Турецкій эскадронъ былъ отлично и красиво одѣтъ, и видимо рисовался на своихъ рослыхъ, хорошо выѣзженныхъ коняхъ; изъ рядовъ его ясно были слышны обращенныя къ намъ со стороны отдѣльныхъ всадниковъ бранныя слова и крики на польскомъ языкѣ. По отходѣ турокъ и поляковъ, нашъ гусарскій разъѣздъ, составленннй изъ четырехъ человѣкъ, былъ посланъ къ деревнѣ Кропче развѣдать — куда отошелъ непріятель. Пройдя эту деревню, разъѣздъ нашъ поднимался на одну изъ возвышенностей, какъ вдругъ былъ окруженъ турецкою пѣхотою и польскою кавалеріею. Гусары, не долго думая, бросились на нихъ въ сабли и пробились, потерявъ одного человѣка убитымъ; изъ остальныхъ же троихъ одинъ раненъ.
3) На шумлянской дорогѣ два табора съ тремя эскадронами атаковали нашу передовую позицію у деревни Ковачицы. Восемь ротъ Устюжскаго пѣхотнаго полка съ восемью орудіями и тремя эскадронами чугуевскихъ уланъ отбросили непріятеля съ большими потерями и преслѣдовали его чрезъ Паломарце и Габово за Кара-Ломъ, причемъ двѣ сотни сосѣдняго казачьяго полка также приняли участіе въ преслѣдованіи. Нашъ уронъ ограничился двумя убитыми и девятью ранеными, въ числѣ которыхъ — маіоръ Геништа.
Наконецъ, въ этотъ же день была сдѣлана попытка и на юго-восточномъ фронтѣ, противъ еленинскаго отряда. Изъ-за Балканъ, со стороны мѣстечка Твердицы, появилось около 5,000 регулярной турецкой пѣхоты и около тысячи конныхъ черкесовъ и баши-бузуковъ, но эти воины ограничились лишь тѣмъ, что сожгли двѣ деревни — Игнатовцы и Миковцы, а затѣмъ отступили въ виду приближенія нашего отряда.
Всѣ эти попытки, безпрестанно повторявшіяся, ясно указывали, что турки, такъ сказать, нащупываютъ, гдѣ бы можно имъ удобнѣе и легче прорвать нашъ восточный фронтъ, чтобы двинуться на выручку Плевны. Упорная попытка 7-го ноября у Пиргоса показала, что, при удачѣ, они не прочь были бы дѣйствовать даже и противъ Систова, сколь ни кажется рискованнымъ подобное предпріятіе. Но вотъ, 14-го ноября, т. е. на слѣдующій же день послѣ только что описанныхъ попытокъ по всей линіи, турки предприняли уже вполнѣ серьезное, рѣшительное нападеніе на укрѣпленныя позиціи 12-го армейскаго корпуса, т. е. опять-таки по направленію отъ Пиргоса къ Мечкѣ и у Трестеника. Дабы замаскировать отчасти дѣйствительныя свои намѣренія, непріятель, одновременно съ атакою позицій 12-го корпуса, предприиялъ еще двѣ, очевидно, демонстративныя атаки: на Кацелево и Паломарце. Въ первомъ изъ этихъ пунктовъ дѣло ограничилось только незначительною перестрѣлкою, послѣ которой дивизьонъ атаманцевъ съ дивизьоиомъ ингушей атаковали противника и принудили его къ отступленію. Что же касается попытки у Паломарце, то здѣсь турки даже и боя не приняли, а отступили, чуть лишь нашъ отрядъ пошелъ имъ на встрѣчу. Всѣ усилія ихъ, какъ и 7-го числа, сосредоточились на линіи Пиргосъ-Трестеникъ.
Въ девять часовъ утра весьма значительныя силы турокъ, наступая, какъ и въ прошлый разъ, отъ Рущука, Басарбова и Чифтлика, сбили наши аванпосты и немедленно же съ отчаянною стремительностію атаковали укрѣпленныя позиціи у Мечки и Трестеника. Самый жаркій бой упорно длился до четвертаго часа дня. Массы противника лѣзли однѣ за другими на русскіе окопы и отчаянно подбѣгали ближе, чѣмъ на сто шаговъ къ нашимъ батареямъ, которыя встрѣчали ихъ жестокою картечью. Гдѣ ни пытались онѣ прорваться, повсюду имъ былъ данъ сильнѣйшій отпоръ, такъ что въ началѣ четвертаго часа, обезсилѣвъ наконецъ въ столь многочисленныхъ и безплодныхъ попыткахъ, турки начали отступленіе, усѣявъ все поле сраженія множествомъ убитыхъ и раненыхъ и оставивъ въ нашихъ рукахъ значительное число плѣнныхъ. Потери противника были громадны, тѣмъ болѣе, что войска 12-го корпуса не ограничились однимъ отраженіемъ атаки, а чуть лншь непріятель началъ отступать, сами перешли въ весьма горячее наступленіе, и не смотря на сильный и мѣткій огонь турецкой артиллеріи, прикрывавшей отступленіе, продолжали преслѣдовать противника, пока совсѣмъ не стемнѣло. Особенно настойчивымъ преслѣдованіемъ отличились полки 47-й пѣхотный Украинскій (12-й пѣх. дивизіи) и 129-й пѣхотный Бессарабскій (33-й пѣх. дивизіи), которые и понесли наиболѣе чувствительныя потери. Вся наша убыль, говоря относительно, весьма не велика — около трехсотъ человѣкъ. Къ сожалѣнію, на долю Украиискаго полка пришлась наибольшая потеря офицерами, которые вели себя молодецки. За это дѣло Государь Императоръ пожаловалъ орденъ св. Георгія 3-й степени командиру 12-го корпуса Великому Князю Владиміру Александровичу. Знаки сего ордена, вмѣстѣ съ георгіевскими крестами для нижнихъ чиновъ, повезъ Его Высочеству Великій Князь Сергѣй Александровичъ, уже имѣющій тотъ же крестъ 4-й степени, за дѣло 12-го октября на Кара-Ломѣ, близь Кошева.
Перейдемъ теперь къ дѣйствіямъ еленинскаго отряда, на юго-восточномъ фронтѣ. Еще со второй половины октября турки начали производить частыя и усиленныя рекогносцировки противъ нашей еленинской позиціи, у сел. Марены. 4-го ноября человѣкъ четыреста конныхъ баши-бузуковъ и черкесовъ, поддержанные нѣкоторою частію регулярной пѣхоты, напали на беззащитную дер. Новосело, зажгли въ ней нѣсколько домовъ и убили трехъ болгаръ, которые, какъ хозяева зажигаемыхъ домовъ, попытались тушить огонь; затѣмъ черкесы тяжело ранили одну женщину, не позволявшую изнасиловать себя, и — страиный видъ злости и мщенія! — ни за что, ни про что отрубили голову десятилѣтней болгарской дѣвочкѣ… Всѣ эти безобразія въ беззащитномъ селѣ продолжались до тѣхъ поръ, пока рота Якутскаго полка, извѣщенная мѣстными жителями и поддержанная двумя ротами изъ Джулука и Златарицы, не выбила ихъ изъ Новосела и не отшвырнула къ Козлубеку.
На другой день, 5-го числа, около четырехсотъ турокъ вѣроятно, изъ состава вчерашняго же отряда) опять попытались было сдѣлать нападеніе на Новосело, но на этотъ разъ четыре роты Охотскаго полка дали имъ достойный отпоръ раньше, чѣмъ они успѣли совершить какія-либо мерзости и безобразія. Въ этомъ стрѣлковомъ дѣлѣ у насъ раненъ только одинъ рядовой. Но одновременно съ послѣднимъ нападеніемъ на Новосело, полтораста черкесовъ и баши-бузуковъ показались въ виду мѣстечка Златарицы. Подъ прикрытіемъ этой конницы, турецкая пѣхота заняла высоту, командующую надъ мѣстечкомъ, и начала тамъ рыть ложементы и насыпать батареи. Находившаяся по близости наша артиллерія пустила въ нихъ нѣсколько гранатъ, разорвавшихся очень удачно. Дѣйствіе артиллерійскаго огня, послѣ первыхъ же выстрѣловъ. вынудило пѣхоту противника не отступать, а просто бѣжать съ занятой ею высоты. Стрѣлки же Якутскаго полка довершили остальное: мѣткій огонь ихъ винтовокъ окончательно разсѣялъ черкесовъ и баши-бузуковъ. Восемь тѣлъ и въ томъ числѣ одинъ офицеръ были оставлены турками на мѣстѣ; мы же потеряли только двоихъ солдатъ ранеными.
7-го ноября, въ день столькихъ попытокъ противъ восточнаго фронта, непріятель, въ количествѣ около трехъ таборовъ пѣхоты (приблизительно свыше тысячи человѣкъ) и одной сотни черкесовъ, развернулся въ боевомъ порядкѣ противъ нашей маренской позиціи. На встрѣчу ему двинулся Сѣвскій пѣхотный полкъ, въ виду котораго турки отступили безъ боя.
13-го ноября, въ 6 часовъ вечера, начальникъ еленинскаго отряда, генералъ-маіоръ Домбровскій, увѣдомилъ начальника 26-й пѣхотной дпвизіи, генералъ-лейтенанта барона Деллингсгаузена, находящагося въ Тырновѣ, что турки наступаютъ на еленинскій отрядъ большими массами. На подкрѣпленіе генералу Домбровскому тотчасъ же были направлены пѣхота и кавалерія, съ соотвѣтственнымъ числомъ орудій. Результаты дѣла, если только столкновеніе совершится, пока еще ожидаются.
Что касается южнаго фронта, то здѣсь противъ горы св. Николая (на Шипкинскомъ перевалѣ) турки въ первыхъ числахъ ноября продолжали усиливать свои батареи и поддерживали ежедневную перестрѣлку. Надо сознаться, что все это становится довольно монотоннымъ какъ для насъ, такъ и для противника, судя по разсказамъ перебѣжчиковъ. Ничего турки съ нашею Шипкой не подѣлаютъ! Если они настойчивы, то мы, судя по всѣмъ даннымъ, еще настойчивѣе и терпѣливѣе. Наше положеніе тамъ далеко не изъ легкихъ: хлесткіе осенніе дожди, перемежающіеся со снѣжными завирухами, порою глубокіе снѣга, почти постоянная грязь и лужи по щиколку въ траншеяхъ, липкое мѣсиво на всѣхъ дорогахъ, пронзительные студеные вѣтры, ночные морозы, густые, непроницаемые и пронизывающіе до костей туманы, облака, плавающія ниже нашихъ позицій, вѣчная перестрѣлка, вѣчное ожиданіе атаки, сонъ въ полъ-глаза, обѣдъ въ сухомятку,— сло̀ва нѣтъ, все это тяжело; но мы стараемся, по возможности, чаще смѣнять однѣ части другими, свѣжими, и всѣ, отъ генерала Радецкаго до послѣдняго обознаго рядоваго, готовы хоть всю зиму переносить всяческія лишенія, и всѣ глубоко убѣждены, что туркамъ не вырвать у насъ Шипкинскій перевалъ, иначе, какъ перешагнувъ черезъ трупъ послѣдняго изъ его защитниковъ. Таковы здѣсь общія убѣжденія, общая вѣра, общая рѣшимость. 9-го ноября, въ восемь часовъ вечера, шелъ сильный дождь и завывалъ по ущельямъ пронзительный, студеный вѣтеръ. Среди вечерней темноты, еще болѣе усиливаемой плотнымъ туманомъ, котораго не могъ разсѣять даже и этотъ порывистый вѣтеръ, турки вздумали вдругъ атаковать батарею № 3-й, на горѣ св. Ннколая. Имъ удалось подползти на очень близкое разстояніе къ русскимъ ложементамъ, но наши секреты не дремали: роты Иркутскаго полка, во-время предупрежденныя своими молодцами-дозорщиками, въ полной тишинѣ подпустили противника на самое близкое разстояніе, съ котораго каждый человѣкъ былъ уже ясно замѣтенъ — а слѣдовательно не могло быть и промаха — встрѣтили турокъ такими залпами, послѣ которыхъ непріятель быстро отступилъ къ своимъ ложементамъ и, по обыкновенію, открылъ изъ нихъ живой огонь, сопровождавшійся и артиллерійскою канонадой. Въ половинѣ десятаго стихла, наконецъ, ружейная, а въ одиннадцать часовъ ночи и артиллерійская пальба. При этой попыткѣ у насъ было убито 14 и ранено 40 человѣкъ нижнихъ чиновъ. Каждыя сутки приносятъ намъ свою долю потерь, но отъ нихъ не избавлены и турки въ такой же, если еще не въ большей мѣрѣ. Затѣмъ относителыю Шипки вопросъ въ томъ, кто изъ двухъ противниковъ зорче, чутче, дисциплинированнѣе, убѣжденнѣе въ своихъ силахъ, кто изъ нихъ выносливѣе и привычнѣе къ перенесенію всяческихъ лишеній и невзгодъ суроваго времени года. Кто знаетъ русскій народъ и климатическія условія его жизни, и, въ особенности, кто хорошо знаетъ русскаго солдата — для того въ этомъ вопросѣ не можетъ быть сомнѣнія, и даже сами иностранцы, если только они желаютъ оставаться безпристрастными, ни мало не сомнѣваются въ благопріятномъ для насъ исходѣ этой по истинѣ каторжной борьбы и работы. Велики русскія силы, но еще болѣе велико историческое русское терпѣніе!