Упился тайной, властвуя царями, 10 Народы на народы посылалъ.
И были царства мнѣ въ ночахъ кострами,
И выпилъ я пурпуровый фіалъ.
Когда же царь одинъ хотѣлъ быть выше,
Чѣмъ я, кѣмъ всѣ держалися цари 15 Почаровалъ съ высотъ я въ лунной нишѣ,
И царь надменный умеръ до зари.
Другой же, не понявъ, что перемѣна
Властей—въ умѣ того, кто звѣздочетъ,
Возмнилъ себя скотомъ, и ѣлъ онъ сѣно, 20 А я смотрѣлъ, какъ Млечный Путь течетъ.
Но вотъ, но вотъ, хоть всѣхъ я былъ сильнѣе,
И тайну тайнъ качалъ въ моихъ ночахъ,
Не полюбила вѣщаго Халдея
Истаръ Земли съ Вселенною въ очахъ.
25 И какъ горитъ блестящая Денница
Не Солнцу, а себѣ или Лунѣ,
Какъ къ бѣлой птицѣ бѣлая льнетъ птица,
Лишь трупъ ея былъ чарой преданъ мнѣ.
Подъ Мѣсяцемъ ущербно-наклоненнымъ, 30 И заострившимъ въ смертный бой рога,
Съ отчаяньемъ, съ восторгомъ изступленнымъ,
Я внялъ, что Вѣчность бьется въ берега.
Но я-то былъ бездонный и безбрежный,
Лишь Я ночное было мой законъ,— 35 И я ласкалъ тотъ трупъ нѣмой и нѣжный,
И, взявъ свое, я проклялъ Вавилонъ.
Я произвелъ смѣшеніе языковъ,
Людей внизу въ звѣрей я превратилъ,
И пала башня въ слитномъ гулѣ кликовъ, 40 И падалъ въ вышнемъ Небѣ дождь свѣтилъ.
Мой Вавилонъ, съ висячими садами,
Мой Вавилонъ, въ вѣнцѣ блестящихъ звѣздъ,
Несытый, хоть пресыщенный, страстями,—
Ты палъ,—рѣка бѣжитъ,—но сорванъ мостъ.
К. Д. Бальмонтъ. Бѣлый Зодчій. — СПб: Издательство "Сиринъ", 1914