Cледующая зима унесла три яблони. Погибли астраханская красная, титовка и сахарная.
Непобедимая Грелля прошлые два года росла хорошо и весной тоже не плохо себя чувствовала (росла она красивой пирамидкой), но с половины лета стала сохнуть.
Ходил я около нее и с удивлением и грустью смотрел на ее умирание. Не мог понять, отчего она гибнет. Так она к концу лета и засохла.
Наступило другое лето. Стал я ее, совсем засохшую, вытаскивать из земли и...открыл причину гибели.
На ней, в самом низу ствола, на тонкой проволочке висел ярлычек с названием. Пока яблоня была маленькой и тонкой, этот ярлык не мешал ей расти. А позднее, когда она стала толстеть, тонкая проволочка врезалась в ствол дерева и задушила его. Течение соков прекратилось, и, не получая питания, моя непобедимая Грелля погибла.
Она хорошо переносила морозы в Красноярске. Она должна была и у нас, на Урале, хорошо расти. Так вот, если вы будете разводить плодовый сад, вспомните про непобедимую Греллю и не думайте, что ее нельзя разводить на Урале. Наоборот: ее непременно надо сажать,— каждый садовод будет благодарен.
В этом же году погиб у меня белый налив. Рос он хорошо. Только на мое горе,— посадил я его близко к забору, через который уже начали перебираться мальчики.
— Что будет с наливом, когда зажелтеют на ветвях первые яблоки?— думал я.— Конечно, непрошенные посетители оборвут их и обломают ветви.
Решил перенести яблоню на другое место. Выбрал наиболее отдаленный и безопасный уголок, выкопал ямку и стал пересаживать. Хотя земля уже оттаяла, но наверху лежал только-что выпавший снег.
Пересадку деревьев я делал тогда еще впервые и не знал, как нужно деревцо выкапывать. Казалось, это очень просто, а когда стал делать, увидел, что тут нужно и знание, и умение, и осторожность.
Я поставил лопату лицом к деревцу и наступил на нее ногой. Врезалась она в землю неподалеку от штамба[1] деревца и перерезала корни, скрытые землей. Самая важная часть — мочковатые мелкие концы корешков остались в земле, отрезанные от дерева, а корни получили ранения.
Заметив это, я уже ставил лопату ребром к дереву. Так и начать надо было: при таком выкапывании корни вывертываются из земли вместе с земляным комом.
Когда мне показалось, что растение кругом окопано уже достаточно, и что пора его вынимать, я взял его за штамбик и начал тянуть. Но не тут-то было. Дерево еще крепко держалось в земле.
Еще немного покопал. Попробовал. Нет, не дается.
Засунул я тогда лопату под корни, по направлению к стволу, и давай выворачивать деревцо.
Что-то треснуло, ком земли вместе с корнями поднялся, и я вытащил деревцо из ямы.
И что же? Корень, который, как говорят, шел редькой в землю, оказался отрезанным моей лопатой.
Не сгладив ран на корнях, поспешил поскорее посадить растение в приготовленную яму. А когда насыпал в яму земли и засыпал корешки дерева, то вместе с землей набросал и выпавший снег. Так, я думал, будет лучше,— растение получит больше влаги.
На самом же деле получилось по-другому. Зарытый в землю снег таял очень медленно, и низкая температура задерживала рост растения. Жизнь корней замерла. Раненные, закопанные в сырую, холодную землю, корни стали гнить. Сколько я ни ходил после того около яблони, сколько ее ни поливал — белый налив так и не отрос. Но я все-таки хотел во что бы то ни стало развести в своем саду белый налив.
Я решил взять черенки из сада доктора Арнольдова и привить их на сеянцы Рудого.
Был у доктора сад на том месте, где теперь стоит клуб имени Максима Горького.
Пошел я к доктору ранним утром. Вхожу во двор, вижу под навесом стоит старичок в короткой поддевке, простых сапогах и пилит дрова.
— Где можно видеть доктора Арнольдова? — сказал я.
— Это я. Что вам угодно? — спросил старичек.
Я рассказал ему свое горе.
— Пойдемте в мой сад.
У доктора был небольшой, но редкостный сад. Тут были и яблони в возрасте около тридцати лет, и могучий дуб, и клен, и серебристая ель, и орех, и даже знаменитый китайский корень жень-шень. Я ходил по саду, как по музею, с удивлением разглядывая редкие для Урала растения.
— Вот вам белый налив,— сказал мне хозяин, подойдя к одной из яблонь:— можете резать сколько вам надо черенков.
Яблоня еще стояла безлиственной, почки не тронулись в рост. По внешнему виду ветки не подмерзли за зиму, и, значит, черенки были вполне пригодны для прививки.
Я тотчас же вынул перочинный нож и нарезал пять однолетних побегов.
Распрощавшись с хозяином, я поспешил на службу. Там черенки завернул в мокрую тряпку, чтобы предохранить их от высыхания. Вечером того же дня приступил к прививке.
Но как делать прививку? Я впервые принимался за это дело. Больше того: я даже не видел живого примера.
Стал я делать так, как описывалось в книге, но когда читал и смотрел на рисунки, мне все казалось простым и легким, а когда стал сам делать, все выходило как-то не так.
На рисунке было видно, что привой — черенок культурного сорта — плотно во всех местах прилегает к подвою — тому растению, на которое черенок прививается. А я сколько ни старался, никак не мог плотно приложить черенок: то где-нибудь сбоку не плотно прилегает побег, то сверху. Срезал бугорок на черенке — образовалась ямка, опять пустота между привоем и подвоем.
Понял я, что и в прививке нужен навык. Не думайте, однако, что прививка трудное или секретное дело. Не надо только сразу начинать прививку настоящих черенков, необходимо сначала попрактиковаться на ветках рябины, черемухи, березы,— и только тогда получатся правильные срезы, плотно прилегающие один к другому. Так делают и опытные садоводы.
Долго провозился я с прививкой, но всетаки сделал. Белый налив снова появился в моем саду. Но стыдно сознаться,— я снова его сгубил. Только подросло мое дерево, я стал пересаживать его на постоянное место и сильно поранил, а главное, оборвал корни. Белый налив, пропахнув с год, погиб.
И досадно мне было и обидно, но винить некого — сам виноват!
Так делал я одну ошибку за другой.
---
В конце мая 1918 года зацвели боровинка, грушевка, хорошавка алая, пурпуровое. Особенно много цвету было на хорошавке. Красива она была в это время!
Глядя на нее, я раздумывал: как быть? Рано яблонька приносит плоды, истощится раньше времени. Лучше бы оборвать весь цвет.
Но сильно хотелось мне получить яблоки в нынешнем году. Не выдержал я и оставил на хорошавке пятнадцать цветков. Остальные тридцать пять оборвал.
Из пятнадцати цветков образовалось четырнадцать завязей.
Не под силу оказалось маленькому дереву вскормить четырнадцать яблочков. Ветки отдали плодам все, что могли дать. И все таки пищи оказалось недостаточно. Яблоки выросли маленькими, меньше куриного яйца.
Не учел я, что хорошавка выросла в более мягком климате, перенесла все невзгоды в длительном путешествии и должна была теперь окрепнуть, набирать силы для жизни в новой среде.
Я же позволил ей эти, еще малые, силы бросить на выращивание плодов.
И дерево обессилело.
В первые же морозы деревцо замерзло и пришлось его выбросить.
- ↑ Штамб — ствол дерева от поверхности земли до начала образования веток