Правоспособность, признанная юридическими нормами способность быть субъектом права. Моментом П. определяется бо́льшая или меньшая степень причастности человека или целого класса населения к общественной жизни. В этом смысле П. членов той или другой общественной группы можно назвать показателем и барометром успехов идей демократизма в данном обществе. Древне-классический мир, оставивший в наследие потомкам, среди прочих культурных сокровищ, неувядаемую греческую философию и стройную, до виртуозности разработанную систему римского права, не мог дорасти до действительного признания человеческой личности самодовлеющею ценностью, не зависящею от сословных различий и традиционных перегородок. Его гуманистические тенденции не пошли дальше отвлеченного, почти совершенно бесплодного в смысле фактического влияния на жизнь, провозглашения равенства людей, как недостижимого идеала. В реальной же действительности равенство людей не признавалось. Население страны делилось на сословия, в зависимости от принадлежности к которым и решался вопрос об удельном весе того или другого человека: что было доступно одному, то возбранялось другому; что без труда, в силу одного происхождения, предоставлялось высшему классу, то было навеки недоступно гражданам низшего разряда. Соответственно этому, в мире юридических отношений выработалось представление о П., как о величине изменчивой: понятие П. допускало различные градации. Мало того, классические народы знали и такой разряд людей, которые совершенно исключались из понятия человеческой личности, или в переводе на технический юридический язык, людей, не считавшихся субъектами права, т. е. совершенно лишенных П., это — рабы. Раб неправоспособен, он — res (вещь) и приравнивается к скоту. Вопрос о признании П. за всеми людьми утвердительно не был решен в Риме и в эпоху христианских императоров. Провозгласить лозунг о равенстве всех людей выпало уже на долю нового мира (см. XVI, 405/409). Путем медленной, последовательной эволюции, переходившей, как известно, нередко в революционные потрясения, история средних веков и нового времени, совершив длинный путь через феодализм и крепостное право, выковала, наконец, основной принцип, являющийся краеугольным камнем современного мировоззрения, — абсолютную ценность человеческой личности и, следов., равноценность личностей двух индивидов. Однако и современное право знает еще различный объем П., больший или меньший, точнее, градацию П., в зависимости от известных условий. В большинстве случаев являясь историческим анахронизмом, эти разграничения неминуемо должны рухнуть под влиянием растущей демократизации общественной жизни.
С П. связано другое юридическое понятие — дееспособность, т. е. признанная нормами объективного права способность вызывать своими действиями юридические последствия (создавать, видоизменять или прекращать правоотношения). В области уголовного права дееспособность, преломляясь сквозь призму наказания, образует те условия, которые криминалисты называют вменяемостью (см. невменяемость). Быть правоспособным — значит только быть способным к обладанию правом; быть дееспособным — значит быть способным самостоятельно распорядиться своим правом. Согласно господствующему в науке воззрению, П. и дееспособность технически настолько отличаются друг от друга, что в отдельных случаях могут даже не совпадать: напр., малолетние и душевно-больные обладают П., но лишены дееспособности. Коренное различие между П. и дееспособностью сказывается и в мотивах, заставивших право ограничить в некоторых случаях П. и дееспособность: ограничения в П. вызваны стремлением господствующих классов исключить из гражданского оборота ту или другую социальную группу или, по меньшей мере, сделать ее мало влиятельной в общественной жизни; между тем ограничения в дееспособности вызваны гл. обр. необходимостью обеспечить заинтересованному субъекту разумные и целесообразные способы использования принадлежащих ему прав. Ограничение в области П. — акт всегда одиозный; дееспособность, по общему правилу, ограничивается в интересах самого субъекта. Из многочисленных видов ограничения П. в зависимости от пола, вероисповедания, национальности, сословия, сохранившихся в русском законодательстве и при „обновленном“ строе (см. Россия), особенно велики — и в области гражданско-правовых отношений и в сфере публичного права — правоограничения евреев (см. XIX, 483/94) и ограничения прав женщин, — преимущественно, впрочем, относительно публичного права (см. XX, женский вопрос, прил., 46/50; ограничения женщин в их П. и дееспособности значительно смягчены законом 12 марта 1914 г., см. супруги). Ограничения в дееспособности обусловливаются обстоятельствами, исключающими или ослабляющими разумное волеизъявление: малолетство (по нашим законам, до 17 лет) и несовершеннолетие (17—21 г.), безумие, в известных случаях глухонемота и немота. „Малолетний не может ни управлять непосредственно своим имением, ни распоряжать им, ни отчуждать его по каким бы то ни было укреплениям, ниже уполномочивать на то от себя других“ (X т. 1 ч. ст. 217; закон этот, в виде исключения, не применяется к малолетнему, который внес на свое имя вклад в госуд. сбер. кассу: такими вкладами он „распоряжается самостоятельно“ — см. X т. 1 ч. ст. 268 прим. 1). Вместо малолетнего действует его опекун (там же, ст. 225). В противоположность малолетнему, несовершеннолетний пользуется некоторой дееспособностью, значительно, впрочем, ограниченной властью попечителя: „достигший семнадцатилетнего возраста вступает в управление своим имением; но делать долги, давать письменные обязательства и совершать акты и сделки какого-либо рода, а равно и распоряжаться капиталами… может не иначе, как с согласия и за подписью своих попечителей“ (ст. 220). См. опека и попечительство.