Викитека

ЭСГ/Бисмарк, Отто Эдуард Леопольд

< ЭСГ

Бисмарк, Отто Эдуард Леопольд, князь, герцог Лауэнбургский, первый канцлер Германской империи, род. 1 апр. 1815 года в имении своего отца Шенгаузене в Померании, среднюю школу прошел в Берлине, университет посещал в Геттингене. Знаний из своей alma mater будущий „великий человек“ вынес немного. Впоследствии ему всякий мало-мальски серьезный вопрос приходилось изучать заново, и он до конца жизни все-таки оставался дилеттантом в большинстве тех вопросов управления, которые требовали серьезной подготовки. За то он познал до тонкостей жизнь благородного бурша с ее попойками и кутежами. По окончании курса (1835) он начал чиновничью службу, отбывал воинскую повинность, посещал сельско-хозяйственную школу, чтоб подготовить себя к профессии сельского хозяина. В 1845 г. умер его отец, и Б., вступив во владение двумя небольшими имениями Книпгоф и Шенгаузен, с головою ушел в деятельность помещика и земца. В глухом померанском захолустье царило полное безлюдье, и Б-у было нетрудно выделиться среди ограниченных и прямолинейно реакционных местных юнкеров. Он вскоре попал в провинц. ландтаг, a оттуда в 1847 г. в Соединенный ландтаг, эту мертворожденную пародию на национальное представительство, при помощи которой Фридрих-Вильгельм IV пытался удержать на своей, уже не вполне нормальной, голове корону абсолютного монарха Божьей милостью. Убеждения Б. в эту пору успели сложиться весьма определенно. Это был буйно-непримиримый сторонник абсолютизма в политической области и юнкерских привилегий в социальной. Король охарактеризовал его так: „Это красный реакционер, от которого пахнет кровью“. В своих речах Б. восставал против всякого народного представительства и защищал королевские прерогативы. Когда разразилась революция 18 марта, Б. не было в Берлине. Узнав, что Фридрих-Вильгельм пошел на радикальные уступки, он решил, что король несвободен, и совершенно серьезно задумал собрать у себя в Померании ополчение, чтобы выручить его из рук взбунтовавшейся черни. Но когда обнаружилось, что дело совсем не так серьезно, Б. успокоился и выставил свою кандидатуру в прусское Национальное Собрание. Он был выбран, занял место на крайней правой и оттуда стал громить парламент и парламентский принцип при всяком удобном и неудобном случае. Речи его были резки и дерзки, полны своеобразного юмора и имели огромный успех среди реакционеров. Взгляды его на политический вопрос не изменились под влиянием революции, в вопросе национальном он примкнул к тем, которые считали исключение Австрии из Германского Союза недопустимым. Когда реакция восторжествовала окончательно, Б-у стало скучно в ландтаге: там не с кем было воевать, некого громить. Поэтому он очень охотно принял на себя должность прусского уполномоченного во Франкфуртском Союзном Сейме (1852). Восемь лет, проведенные им в этом странном учреждении, были самым важным периодом его жизни. Буйный задор улегся. „Неистовый Отто“ мало-по-малу сложился в солидного государственного человека, „красный“ реакционер трезво взглянул на политические вопросы, примирился с народным представительством и — что едва ли было не важнейшим результатом франкфуртского опыта — пришел к убеждению, что для успешного разрешения вопроса об объединении Германии необходимо выбросить из нее Австрию. Это была точка зрения Франкфуртского парламента 1848—1849 гг., но у Б. она получила радикально отличную формулировку. Деятели Франкфуртского Собрания мечтали о Германии „милостью народа“, в которой династии не играли бы никакой роли и где без остатка растворился бы прусский партикуляризм. Б., наоборот, решил сделать единую Германию Великопруссией, оставив династиям роль спутников прусского короля и сведя роль народа к такому минимуму, какой только окажется возможным в момент объединения. К этой цели он и пошел. Значение Пруссии можно было поднять только при одном предварительном условии: вытеснить Австрию. И с 1859 г., когда он оставил пост уполномоченного в сейме, Б. старается подготовить прежде всего благоприятные международные условия. Он лично принимает должность посла сначала в Петербурге (1859—1861), потом в Париже (1862). В промежутке между Петербургом и Парижем он подал новому королю Вильгельму знаменитую докладную записку о конституционном вопросе в Пруссии. Пока Б. был во Франции, конституционный кризис в Пруссии (см. Пруссия, история) назрел окончательно. Палата не сдавалась, отстаивая свое бюджетное право, министры растерялись, король серьезно думал об отречении. У правительственной партии не было людей. Тогда вспомнили о Б. Военный министр Роон забросал его телеграммами, убеждая приехать: „Periculum in mora“, — гласила одна из них. Б. приехал и 24 сент. 1862 г. был назначен сначала временно, a 8 окт. окончательно прусским министром-президентом и министром иностранных дел. Картина сразу изменилась: министры ободрились, король, которому Б. напомнил о долге, взял себя в руки. Б. изложил свою точку зрения в знаменитой речи о „крови и железе“, произнесенной в бюджетной комиссии. Так начался четырехлетний (1862—1866) конфликт между короной и парламентом, прекращенный победоносной войною 1866 г. с Австрией. — Войну с Австрией, которая была одновременно и войною с сеймом, Б. вызвал сам. Поводом послужили споры о компетенции сейма, возникшие из-за датской войны (см. Шлезвиг-Голштиния и Германия — история). Б. разыграл из себя либерала, искренне защищающего всеобщее избирательное право. Эта защита в его руках была только средством привлечь на сторону Пруссии симпатии демократических кругов Германии. После победы под Садовой (см.) он восстал как против территориального вознаграждения насчет Австрии, так и против торжественного въезда в Вену, унизительного для Австрии: он не хотел наживать себе в ней непримиримого врага, ибо предвидел в ней союзницу. Настоять на своем ему было нелегко, так как король, настраиваемый военными, упрямился. Еще труднее было убедить Вильгельма в необходимости испросить у палаты индемнитет (см.) за годы безбюджетного управления. Вильгельм считал такой шаг унижением короны, а Б. видел в нем залог примирения с Пруссией немецкого общественного мнения. — Образование Северо-Германского Союза (см.) (Б. был назначен его канцлером) разрешило задачу объединения Германии лишь на половину. Для завершения ее необходимо было присоединение юга, что в свою очередь возможно было лишь при серьезной внешней опасности. И Б., выждав благоприятный момент, провоцировал войну 1870—71 г. с Францией, не остановившись перед поступками прямо неблаговидными. По окончании войны Б. был сделан князем — графское достоинство было пожаловано ему еще раньше — и награжден обширным поместием Фридрихсруэ в Саксонском лесу. Сделавшись канцлером империи, Б. усердно принялся заделывать многочисленные прорехи германского единства, обусловленные тем, что объединение пришло не снизу, а сверху. Тут ему пришлось встретиться впервые с серьезным общественным противодействием, носившим характер на половину конфессиональный (ультрамонтанство, см. культуркампф), на половину политический (партикуляризм). Чтобы не быть раздавленным, Б. вынужден был опираться на национал-либералов и вести фритредерскую политику. Это поселило отчуждение между ним и консерваторами, которые открыли против него газетную кампанию в „Kreuzzeitung“ и не останавливались перед заведомо клеветническими обвинениями Б. в нечистоплотных финансовых операциях, связанных с грюндерством. Католики платили ему за культуркампф ярой ненавистью, самым резким проявлением которой было покушение на него бочара Кульмана (13 июля 1874). Многочисленность дел и страшное напряжение сил побудили Б. на некоторое время (1872—1873) уступить Роону место прусского министра-президента; вследствие придворных интриг он неоднократно просил также императора об отставке, но на его прошении Вильгельм в 1877 г. положил резолюцию: „никогда!“. Во внешней политике первый, либеральный период канцлерства Б. был временем постепенного охлаждения с Россией. В 1875 г. Горчаков не допустил Германию снова напасть на Францию, и за это Б. отомстил России своим поведением на Берлинском конгрессе, где, по собственному выражению, играл роль „честного маклера“. — Связь с национал-либералами долго продолжаться не могла. Когда Б. попытался сойтись с ними теснее, Беннигсен потребовал привлечения в министерство еще двух его политич. единомышленников и заговорил об учреждении ответственных перед рейхстагом министерств. Это показалось Б-у неслыханной дерзостью, и чтобы избавиться от необходимости опираться на нац.-либералов, он сделал крутой поворот направо, примирился с консерваторами, которых принял в министерство, начал сближаться с центром, — не взирая на свое самонадеянное заявление в мае 1872 г.: „в Каноссу мы не пойдем!“ — вступил в борьбу с социалистами, усиление которых вызывало его тревогу, и стал на путь протекционизма, аграрного и промышленного. Поворот к протекционизму имел две причины: во-первых, теперь Б. сам был крупный помещик, и жалобы других помещиков на конкуренцию иностранных с.-хозяйствен. продуктов возбуждали его живое сочувствие; во-вторых, без покровительственных пошлин промышленные грюндеры, зарвавшиеся в своих делах, должны были бы окончательно погибнуть. — Так как исключительные законы против социалистов (1878) не давали тех результатов, которых ожидал Б., а наоборот только содействовали росту с.-дем. партии, то Б. попытался отвлечь массы от социал-демократии, став на путь социального законодательства. Но он был сознательным противником таких законов, которые могли бы поднять уровень благосостояния рабочих или усилить в них сознание своих прав (законод. сокращение рабочего дня и другие меры для охраны труда, упрочение свободы коалиций, свободы союзов и собраний и т. д.), а стал работать над законами о страховании рабочих, о котором говорил позднее, как о деле государственной благотворительности. Три закона о страховании рабочих (см.) были изданы в промежуток между 1883 и 1889 гг. На это же время приходится начало новой эры колониальной политики. Б. был противником колоний, но когда немецкая буржуазия поставила вопрос ребром, он покорно отдал государственные средства в ее распоряжение. В области внешней политики за это время был заключен союз с Австрией (1878), к которому в 1883 г. примкнула и Италия (т. наз. Тройственный союз). Б. все-таки не считал этот союз достаточной гарантией безопасности Германии, и чтобы обеспечить себя от всяких случайностей, он заключил с Россией „договор о перестраховке“ (1887). В 1887 г. он осуществил свою давнюю мечту, военную реформу, усилившую состав действующей армии и преобразовавшую ландвер и ландштурм. — После смерти Вильгельма I (1888) канцлер, вопреки всеобщему ожиданию — Фридрих III и особенно императрица Виктория не любили Б., — сохранил свое положение и свое влияние. Он принужден был только пожертвовать своей креатурой, реакционным министром внутр. дел Путкамером, но властно воспротивился всем попыткам императора стать на путь более последовательного конституционализма. Сохранял он свое положение и в первые годы царствования Вильгельма II, хотя относился очень холодно к социально-политическим мечтаниям молодого императора. Разрыв сделался неизбежен прежде всего потому, что у кормила правления не могли, по понятным психологическим причинам, одновременно стоять две властные натуры. Из ближайших поводов к отставке, которые обыкновенно приводятся (нежелание Б. допустить непосредственные доклады министров императору помимо него, требование полной для себя самостоятельности в сношениях с вождями партий и проч.), почти все носят характер придирок со стороны Вильгельма, при помощи которых он стремился выжить упорного старика. Один только из этих поводов стоит особняком: Б., носившийся с планами новой военной реформы и знавший, что она встретит противодействие в парламенте, доказывал императору необходимость не только роспуска рейхстага, быть может и повторного, но и изменения избирательного закона (отмены всеобщего избирательного права). Окружающие (особенно вел. герц. Баденский) сумели показать Вильгельму опасность такого эксперимента, и судьба Б. была решена. 20 марта 1890 г. отставка Б. стала фактом. Старик был осыпан почестями, но он не сумел вполне сохранить достоинство по отношению к императору, лишившему его высокого положения. В беседах с различными лицами и в статьях инспирируемых им газет он осыпал политику „нового курса“ многочисленными уколами, назойливо осаждал своей критикой все мероприятия правительства Каприви, особенно его внешнюю политику, изливал свою горечь в диктовке „Воспоминаний“, при обработке которых Лотару Бухеру (см.) приходилось столь многое смягчать и выпускать. Правительство тоже вело себя без большого достоинства по отношению к поверженному вершителю судеб Германии. У императора он был в немилости, и из уст Вильгельма слышались не раз угрозы по его адресу. Каприви запрещал должностным лицам всякие сношения с Б., а в циркуляре к представителям Германии за границею указывал на то, что его заявлениям не следует придавать значения. Зато Б. по-прежнему остался кумиром шовинистически настроенных буржуазных кругов: его встречали во время его редких путешествий с неописуемым энтузиазмом (особенно в 1892 г., когда он ездил на свадьбу сына в Вену). Но Вильгельм сам тяготился таким положением и воспользовался первым удобным случаем, чтобы восстановить добрые отношения с Б. В 1893 г. Б. опасно заболел, и император предложил ему для пользования воздухом гостеприимство в любом из своих замков. Высочайшее участие заставило сдаться старика, и с тех пор отношения между ним и Вильгельмом были хорошие вплоть до самой его смерти, за исключением кратковременного охлаждения, вызванного разоблачениями Бисмарковского лейб-органа „Hamburg. Nachrichten“ (окт. 1896) насчет „договора о перестраховке“ (цель их была дискредитировать внешнюю политику правительства). Умер Б. 30 июля 1898 г. Похороны его были очень пышны и торжественны. Но настоящего народного траура заметно не было. Впрочем, уже в 1895 г. народное представительство Германии — рейхстаг отказался присоединиться к чествованию Б. в 80-летие его рождения — определило свое отношение к нему очень ясно. В Германии воздвигнуто Б-у более 300 памятников. — Б. был несомненно крупным человеком, с железной волею, громадной трудоспособностью, обширным умом. Династии Гогенцоллернов он оказал неизмеримые услуги, ибо династические интересы всегда стояли в самом центре его государственной деятельности, являясь отголоском его прежних, чисто средневековых, взглядов на государство. Все для династии, все через династию, — таков был его девиз. Период его либеральных увлечений, когда он делал уступки даже демократическим требованиям, был лишь одним из этапов его служения династическим целям: без таких уступок невозможно было укрепить положение Пруссии в Германии и положения Гогенцоллернов в новой империи. Ни последовательным конституционалистом (он ненавидел парламентаризм), ни тем более — последовательным демократом Б. не был никогда. В его суровом представлении о равновесии государственных сил трудящиеся слои народа играли роль скорее враждебной государству силы, которую необходимо обуздывать, которую изредка, из благоразумия, приходится удостаивать филантропическими подачками, но которой очень опасно давать полную волю и полное равноправие. И тем не менее, история заставила его послужить делу и конституционализма, и демократии. Временные уступки, сделанные в надежде перехитрить жизнь, оказались неотъемлемыми завоеваниями, первыми этапами на ином пути развития, очень далеком от планов и стремлений Б. — Немецкие биографии Б. почти все написаны с пристрастной в его пользу точки зрения; из них наиболее обстоятельные: Lenz’a (1902), Heyck’а (1898) и Е. Marcks’a (1-й том, 1909). Лучше и беспристрастнее французские биографии: Ch. Andler’a (1899) и превосходный трехтомный труд Р. Matter’а (1905—1908). Имеются также многочисленные монографии по различным сторонам деятельности Б. Назовем из них Brodnitz, „B.’s nationalökonom. Anschauungen“ (1902); Böhtlingk, „В. als Nationalökonom“ (1909); с 1908 г. выходит коллективный труд „В. in Monographien“. — Издания речей Б.: лучшее Horst Kohl (1892—1894, 14 томов), дешевое Ph. Stein у Реклама (13 т.). Воспоминания („Gedanken und Erinnerungen“) имеются в трех изданиях, роскошном, обыкновенном и дешевом. К ним двухтомный „Anhang“ и „Wegweiser“, составленный Г. Колем. Отдельно изданы письма Б. к невесте и жене, к ген. Герлаху, к Шлейницу и проч. Особый „B.-Iahrbuch“ издается Горстом Колем (6 тт.). Много материала для оценки деятельности Б. собрано его восторженными панегиристами Poschinger’ом, М. Busch’ем в многотомных изданиях. — По-русски о Б. см. Е. Утин, „Вильгельм и Б.“ (1892), Г. Б. Иоллос, „Б.“ („Вест. Европы“ перепеч. в „Письмах из Берлина“, 1904); Слонимский, „Б.“ (1906). Кроме того, в общей „Истории нового времени“ Н. И. Кареева (т. V—VI), в „Истории ХІХ в.“ Сеньобоса (2 изд. 1907), в историях Германии XIX в. Г. Кауфмана (1909) и A. К. Дживелегова (1908—1910), в „Истории немецкой социалдемократии“ Ф. Меринга (т. II—IV, 1906—07).

А. Дживелегов.‎

Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=ЭСГ/Бисмарк,_Отто_Эдуард_Леопольд&oldid=5109663