Еврейская литература. — История еврейской литературы обнимает собой промежуток времени в 3 тысячи лет. Кроме множества богословских сочинений, она заключает в себе огромное число книг по математике, географии, медицине, по естественным наукам, по грамматике, риторике, а также много поэтических и беллетристических произведений всякого рода и формы. Было бы, поэтому, неосновательно называть Е. литературу библейской или раввинской. Последнее название подало бы повод к ошибочному предположению, будто одни только раввины являются представителями еврейской письменности, тогда как в действительности еврейские ученые в течение последних 1000 лет лишь для того носят титул рабби, чтобы показать, что они, в противоположность караимам, признают, рядом с Библией, еще и Талмуд.
Период первый обнимает время до разрушения первого храма. Когда ассиро-вавилоняне покорили Св. Землю, евреи уже обладали довольно обширной литературой. У них было Пятикнижие, в той форме, в какой оно дошло до нас; были книги Иисуса Навина, Судей израильских, пророка Самуила и Царств, нуждавшиеся, может быть, только в окончательной редакции; были сборники речей некоторых пророков (Амоса, Осии, Исаии, Михея, Аввакума и др.), изречения мудрых и религиозные песни (Псалмы). В дошедших до нас книгах Ветхого Завета упоминаются еще различные сочинения, которые до нас не дошли, например два сборника эпических поэм, разные пророческие писания, несколько исторических сочинений, царские летописи, жизнеописания знаменитых людей и т. п. По всей вероятности, некоторые из них существовали еще в IV в. до Р. X., и ими пользовался составитель книг Паралипоменон. См. Библия, III, 814.
Период второй начинается с разрушения первого храма. По возвращении евреев из вавилонского плена изучение священных книг было поставлено на твердые основы Ездрой и Неемией. Образованный ими кружок соферим (писцов) поставил себе задачей изготовлять множество списков Моисеева закона и распространять их в народе. Мало-помалу в этой среде выработалось убеждение, что форма, выражение и содержание божественных книг одинаково важны и дают наставления и указания, пригодные для всех времен и отношений. Если что-нибудь касающееся религиозной, гражданской и общественной жизни не выражено ясно в Писании, то на это должен в нем находиться по крайней мере соответствующий намек. Этот способ толкования был назван Мидраш, т. е. исследование Св. Писания. Чтобы найти в Св. Писании твердое основание для обычаев и религиозных воззрений, поступали в течение столетий по известным правилам, которые долго не были с точностью определены. Только Гилель (около 30 г. до Р. X.) установил семь неизменных правил (Миддоф) герменевтики. Полтораста лет спустя рабби Измаил, современник преследований Адриана, увеличил их число до тринадцати. Цель исследования Св. Писания была так же своеобразна, как и метод. Когда при изучении Писания дело шло о правилах совершения обрядов и о других религиозных предписаниях, равно когда дело касалось вопросов гражданского и уголовного права (вся юриспруденция составляла у евреев, как и у магометан, часть богословской науки) — это значило заниматься Галахой (Halacha, буквально: ход, шествование); когда изучались повествовательные части, Библии или речи пророков, то это значило заниматься Агадой или Гаггадой (Haggada — сказание). Под этим последним названием разумеется аллегорически-легендарное толкование Св. Писания, а также учение о нравственности, благочестии, отношениях человека к Богу и т. п. Есть сочинения чисто галахического содержания, другие — исключительно гаггадического; содержание обоих талмудов (см. ниже) — смешанное. Галахическая литература имеет интерес главным образом для одних евреев, гаггадическая же, напротив, имеет общий интерес, так как много встречающихся в ней легенд, изречений, поучений и религиозных воззрений усвоены христианством и исламом и этим путем сделались общим достоянием цивилизованного человечества. Устный закон запрещено было записывать; традиция должна была передаваться из уст в уста. Язык, употреблявшийся в школах, был еврейский, но с примесью арамейских, греческих и латинских выражений, чем он и отличается от языка Св. Писания. К тому же времени следует отнести появление новоеврейского языка, с его разнообразными формами. Кто понимает Библию, может оказаться не в состоянии понять Мишну (древнейший после Библии сборник законов), а кто понимает Мишну, тот с трудом поймет Талмуд вавилонский и еще с бо́льшим трудом — Талмуд иерусалимский. Кто понимает Талмуд, тот еще не может быть уверен, что это поможет ему понимать сочинения философские и каббалистические.
В составленной рабби Иегудой га-Насси (последним из таннаимов, т. e. учителей фарисейского направления) Мишне собраны и распределены по отделам и трактатам те толкования и дополнения к писанному закону, которые служили руководством в религиозной практике. Мишна отнюдь не должна, однако, считаться сборником законов в общепринятом смысле, т. к. в большинстве случаев в ней приводятся и ставятся рядом различные мнения древних законоучителей, без указания окончательного решения. Лишь в позднейшее время преподаны были правила о том, как следует поступать при наличности подобных разногласий. Из числа других древних сочинений Тосефта представляет собою сборник, составленный на тех же основах и в той же форме, как и Мишна, а Мехилта, Сифра и Сифре показывают, как возник в каждом отдельном случае устный закон из закона писанного — прямо ли из текста или опираясь на намек в нем. Они составляют как бы непрерывный галахический и гаггадический комментарий к Св. Писанию: дошедшая до нас часть Мехилты — к книге Исхода, Сифра — к книге Левит, а Сифре — к книге Числа и Второзаконию.
По заключении Мишны, ее стали объяснять в школах вместе со Св. Писанием, стараясь привести ее к ее источнику — к Библии или к более древним, действительным или предполагаемым, традициям. Тосефта, Мехилта, Сифра, Сифре и другие подобные произведения, которые либо совсем не дошли до нас, либо дошли лишь в отрывках, также сделались предметом исследования. Все суждения, высказанные амореями (амораим — объясняющие) при изучении Мишны и подобных ей сочинений в течение 300 лет в высших школах Палестины и Вавилонии, а также все мнения, выраженные во время прений, — все это собиралось и заносилось в сборник, составляющий нечто вроде хаотического собрания протоколов; этот сборник представляет собою Талмуд. Труд амореев называется Гемарой, которая есть род комментария на Мишну; Мишна и Гемара вместе составляют Талмуд. Мишна только одна, Гемар же — две, иерусалимская и вавилонская (см. Евреи). Последняя постепенно получила и по настоящий день сохраняет за собой руководящее значение для евреев.
В Талмуде, как в зеркале, отражается вся жизнь еврейского народа в течение 600—700-летнего периода. В нем подвергается рассмотрению все — великое и малое, важное и неважное, в самом пестром разнообразии. Остроумные толкования Св. Писания сменяются астрономическими и естественноисторическими сведениями, серьезные соображения — сказками, анекдотами и легендами. В Талмуде фигурируют имена более 1500 ученых. Читателя поражают самые непримиримые противоречия, потому что здесь поставлены рядом мнения и взгляды лиц, живших в разное время, в разных странах, в различных политических и социальных положениях и условиях. Один раввин, например, жил во время гонений императора Адриана, имевших целью истребление еврейского народа и искоренение его религии. Сердце этого раввина, понятно, было переполнено ненавистью ко всему языческому миру, представителями которого, в его глазах, являлись римляне. Другой раввин жил в Вавилонии, во время первых Сассанидов, когда положение евреев было весьма благоприятное; конечно, он выражается о персах очень благоприятно и требует, чтобы евреи обращались с ними по-братски. Третий раввин, живший тоже в Персии, но в другое время, когда маги выступили агрессивно против еврейской религии, а цари выказывали расположение к преследованию иноверцев, говорит о персах совершенно иначе. В начале II столетия, раввинами в Палестине установлены были против еврейско-христианских гностических сект весьма строгие меры, имевшие целью отделить от них евреев (про настоящих христиан, вне Палестины, евреям почти ничего тогда не было известно; некоторые из них утверждали даже, что за пределами Палестины вовсе нет христиан). Еврейско-христианские гностики проповедовали дуализм, отвергали учение об откровении и часто своим поведением оскорбляли общественную нравственность. Во второй половине того же столетия, когда среди тех же иудейских христиан взяло верх другое, лучшее направление, враждебные постановления были забыты, и мы видим раввинов, мирно и дружелюбно имеющих общение с иудейскими христианами. Объяснение противоречий встречается в Талмуде преимущественно тогда, когда два противоположных мнения приписываются одному и тому же лицу. В этом безграничном хаосе окончательное решение спорных вопросов, в громадном большинстве случаев, совсем отсутствует. Когда, вследствие гонений, вспыхнувших в V столетии, многие еврейские учителя были казнены, высшие школы закрыты, а собрания учителей и слушателей запрещены, дальнейшее приведение в порядок учебного материала было насильственно прервано. Хранение этого хаотического собрания протоколов предоставлено было сначала одной памяти ученых; записано оно было лишь гораздо позднее, но когда именно — неизвестно. Живший во второй половине XI столетия рабби Самуил ибн-Нагдилла (см. Евреи) сообщает, что ученый еврей из Вавилонии, Натронаи, написал для испанских евреев, в VIII или IX столетии, весь Талмуд по памяти. Легко можно себе представить, сколько при таких условиях могло быть внесено в Талмуд чужого и сколько изменено. Что в Талмуде есть много позднейших прибавок, — в этом согласны все критики, это допускается отчасти даже правоверными евреями. Авторитетные голоса утверждают, что места в Талмуде, приводимые анонимно или без указания источников, суть позднейшие прибавки.
Текст Гемары написан на арамейском наречии, которое, со времени Иисуса Христа, сделалось на берегах Иордана и Евфрата, в более или менее измененном виде, родным языком для евреев. Язык обоих Талмудов весьма важен для изучения семитических языков и для языковедения вообще. Здесь видно, как из единичных, самостоятельных слов образуются новые грамматические формы, из старых, с именами существительными связанных частиц — новые частицы; как путем различных процессов составляются новые сложные слова; как происходит разложение корней. Язык этот важен еще в том отношении, что он представляет степень развития более новую, чем древнесирийский, и более древнюю, чем новосирийский язык. Из того, каким путем шли новые языкообразования, можно сделать обратное заключение о том, как постепенно образовались и развивались древние семитические языки, арабский и еврейский.
Рядом с обеими Гемарами сохранились, на тех же арамейских наречиях, еще другие литературные произведения. Когда понимание народом древнееврейского языка стало ослабевать, возник обычай каждую прочитанную из подлинника священной книги фразу тут же переводить на местное арамейское наречие. Переложения впоследствии получили правильную форму и сохранились в дошедших до нас переводах Библии на арамейский язык (Таргумим). Перевод Библии на палестинский диалект приписывается ученику Гилеля, Ионафану бен-Узиелю, перевод же на вавилонский диалект — прозелиту Онкелосу. Позднее были переведены на арамейский язык также пророки и агиографы, за исключением кн. Даниила, Ездры и Неемии. В том виде, как эти переводы теперь существуют, древнейший из них относится не далее как к III в. после Р. X., а самый новейший принадлежит гораздо более позднему времени.
Благодаря тому же богослужебному установлению появились в то время и литературные произведения еврейских авторов на греческом языке. Этот язык сделался родным для значительного числа евреев, поселившихся в Египте и проникшихся эллинской цивилизацией. Кроме перевода Св. Писания на греческий язык, известного под названием перевода 70 толковников, в Египте, со времени Маккавейских войн за свободу, образовалась обширная литература на греческом языке, поставившая себе задачей согласовать греческую мудрость с Божественным учением. Сюда относятся, например: апокрифические книги, приложенные к переводу 70 толковников; несколько исторических сочинений, содержащих историю еврейского народа или отдельных исторических личностей; поэтические творения, которые либо изображают, драматически или эпически, еврейскую историю, либо в прекрасных греческих стихах пропагандируют еврейскую мораль, оставляя в стороне специфически еврейские религиозные предписания (об обрезании, о праздниках и т. п.). Из числа ученых, кроме Аристовула, написавшего, как полагают, нечто вроде философского комментария к Пятикнижию Моисееву, достаточно назвать двух, наиболее известных: Филона и Иосифа Флавия (I в. после Р. X.). Филон (см.) исходил из той точки зрения, что учение Откровения должно непременно совпадать с высшими философскими истинами. Подобно священному иносказательному языку египтян, библейский рассказ, по его мнению, служит лишь оболочкой высочайшей мудрости. Слово Божие, создавшее вселенную, представлялось Филону таким дивным могуществом, что он считал его самостоятельной, свободно действующей силой. Иосиф Флавий (см.) описал войну евреев с римлянами, составил историю своего народа («Еврейские древности») и обнародовал остроумное сочинение в защиту евреев и еврейства против нападок Апиона и других тогдашних антисемитов. В средние века, за изящный и легкий слог, этих двух писателей называли: Филона — еврейским Платоном, а И. Флавия — еврейским Ксенофонтом.
Период третий. От заключения Талмуда до изгнания евреев с Пиренейского полуострова (500—1492). Эпоха разностороннего развития. Единственным местом, где продолжалась умственная деятельность среди евреев, оставались пока страны, лежащие в бассейнах Иордана и Евфрата. В Палестине преимущественно разрабатывалась гаггада, а в Вавилонии галаха. Работу амораим продолжали сабореи (рассуждающие, взвешивающие). Сабореи (500—600) исследовали собранный в вавилонской Гемаре материал относительно применимости его в религиозной практике и отметили те мнения, которые получили руководящее значение. В то же время ученые в Св. Земле положили основание самостоятельным сборникам гаггадических толкований Св. Писания, из которых народ черпал ободрение среди мрачного настоящего и надежды на светлое будущее. Все эти гаггадические сборники получили нарицательное название Мидраш. Ученые того времени заботились также о том, чтобы текст Св. Писания правильно читался и сохранялся в том виде, в каком они его окончательно установили. Первая цель была достигнута снабжением текста Св. Писания гласными знаками, которых он до тех пор не имел и которые почти одновременно изобретены были в Вавилонии и в Палестине. Изобретены были и знаки ударения, которые, в известном смысле, заступают место наших знаков препинания. Для достижения второй цели собрали все старинные критические заметки на текст, сравнили лучшие библейские рукописи между собой, сосчитали все слова и буквы в Св. Писании и точно указали, в выносках на полях или в отдельных сочинениях, как часто и где именно то или другое слово появляется в Библии и как оно, в каждом месте отдельно, пишется и выговаривается. Установлением текста (Массорой) занимались так называемые массореты, благодаря которым текст Ветхого Завета дошел до нас почти без изменения, в том виде, в каком он существовал в V столетии после Р. Х. В отдельных пунктах мнения массоретов расходятся, во всем же существенном они между собой вполне согласны. Наконец, они тщательно указывают все сомнительные чтения и варианты.
Формулы молитв, как для публичного, так и для домашнего богослужения, около IX столетия получили, в главном и общем, тот вид, какой они теперь имеют: они разосланы были из Вавилонии, под общеупотребительным и ныне названием Сиддур, во все общины Запада. Никогда и нигде эти главные молитвы не были изменены до наших дней. Тем разнообразнее оказываются молитвы, написанные по разным случаям и позднее введенные в молитвослов — так называемые пиутим (производное от poëta). Для дней покаяния составлены были специальные молитвы, селихот. Воспоминание о дне сожжения храма побудило к составлению особых плачевных песнопений, киннот. Период синагогальной поэзии продолжался целых тысячу лет. За все это время насчитывается около полутора тысяч имен поэтов, написавших около пятнадцати тысяч молитвенных стихотворений и гимнов. Многие из молитв, преимущественно испанских авторов, отличаются большими поэтическими красотами. Лучшие из синагогальных поэтических произведений принадлежат перу Соломона ибн-Габироля (первая половина XI в.), рабби Исаака ибн-Гагиата (2-я половина XI столетия), Авраама и Моисея ибн-Езра; особенно же выдаются творения Иегуды га-Леви, стихотворения которого приводили в такой восторг Гейне. Поэзия испанских евреев особенно распространена у потомков испанских выходцев в северной Африке и на Востоке. Другая категория богослужебных стихотворений стоит гораздо ниже; они отличаются жесткостью, сухостью и некорректностью языка, употреблением позаимствованных из Талмуда и Мидраша выражений и легенд и уродливым словообразованием (последнее — потому, что они составлены в такое время, когда знание еврейской грамматики было еще мало распространено). Главным представителем этого рода поэзии являемся рабби Елазар га-Калир, родина которого и время жизни с точностью не известны, но который, во всяком случае, принадлежит к древнейшим. Его синагогальные стихотворения вошли преимущественно в немецкий и польский ритуал синагогального богослужения.
Между тем, в Вавилонии сабореям наследовали (около 650 г. после Р. X.) гаоним (множ. ч. от слова гаон). Хотя им и удалось доставить Талмуду всеобщее значение, но они встретили сильный отпор на собственной родине со стороны караимов (см.). В богатой и популярной литературе караимы с большой силой диалектики напали на постановления, которые не были ясно и буквально выражены в Библии. Талмудисты, со своей стороны, научились от арабов разрабатывать священный язык грамматически и лексикографически. По образцу арабской поэзии евреи стали украшать свои стихотворения размером и рифмами. Соревнуя арабам, евреи стали заниматься науками: философией, медициной, математикой, астрономией, естествоведением, географией и историей. Гаон рабби Саадия (892—942) перевел на арабский язык Св. Писание, с комментарием. При его жизни появились первые попытки грамматической и лексической обработки еврейского языка у евреев-раввинистов. Метрополией еврейского языкознания сталь город Фец в северной Африке. Для евреев, умевших писать по-арабски, основателем науки языкознания был Иуда бен-Кораиш, живший в Африке (около 900 г.), который, сколько известно, впервые указал на важность сравнительного языкознания. Абул Валлид Мерваи ибн-Джанах (около 990 — около 1060) был его продолжателем. С научными результатами еврейского языкознания евреев, знавших только по-еврейски, познакомили Авраам ибн-Езра (род. в Толедо в 1092 г., умер в 1167 г.) и Давид Кимхи (род. в Нарбонне в 1160 г., умер в 1232 г.). Сочинения последнего, выдающиеся простотой и ясностью, пользовались у евреев и у христиан, в течение целых столетий, одинаковым уважением и распространенностью, хотя они по научным достоинствам уступали сочинениям его литературного противника Профиата Дурана (из Каталонии, около 1400 г.). Большим распространением пользовался составленный в Х в. в Испании на еврейском языке словарь Менахема бен-Сарука из Тортозы, который нашел строгого критика в лице Дунаша бен-Лабрата из Феца. Особенное одобрение евреев и не евреев заслужил составленный тоже на еврейском языке словарь Давида Кимхи, отличающийся такими же достоинствами, как и его еврейская грамматика. В области экзегетики евреи, жившие в христианских странах Запада, выказали столько же самостоятельности, как и их единоверцы в странах ислама. Особенно замечателен рабби Соломон бен-Исаак, живший во Франции и известный под составленным из начальных букв его имени шифром Раши (1040—1105). Его комментарий к Библии, исполненный детски наивной, смиренной веры, сделался после библейского текста наиболее распространенным произведением еврейской литературы. Отпечатанный вместе с текстом, комментарий Раши был первой вышедшей из печати еврейской книгой и по настоящий день служит учебником для еврейского юношества. Этим комментарием пользовались и христианские экзегеты, особенно известный Николай де Лара (умер в 1351 г.). Внук Соломона, рабби Самуил бен-Меир (Рашбам) старался объяснять Св. Писание, придерживаясь исключительно буквального смысла. Этот метод толкования довел до истинной художественности его испанский современник, уже названный выше Авраам ибн-Езра, которого следует признать основателем новейшей библейской критики. Его комментарии были, в течение нескольких столетий, излюбленным предметом изучения для более просвещенных евреев Испании и Франции; сохранилось около 20-30 суперкомментариев к ним. Более консервативный метод, с легким оттенком каббалистической мистики, избрал себе рабби Моисей бен-Нахман (Рамбан, Нахманид) из Героны (около 1220—1270), нередко умевший примирять самые противоположные взгляды. С этими трудами литературные произведения четырнадцатого и пятнадцатого столетий не могут выдержать никакого сравнения. Тогдашний общий застой в науке, в соединении с давившим евреев жестоким внешним гнетом затормозил умственное развитие в их среде. Исключение составляют филологические, но с философской окраской комментарии астронома и математика рабби Леви бен-Герсона (Ралбага, умер около 1345 г.), а также пространные комментарии рабби Исаака Абраванеля из Испании (умер в 1508 г.).
Около середины Х века еврейские общины в Египте, Кайруане и Испании стали одновременно независимыми от высших школ Вавилонии. В 960 г. ученые посланцы, отправлявшиеся собирать денежные пособия в пользу высшей школы в Суре, попали в руки пиратов и были проданы ими как рабы. Выкупленные евреями, они вскоре основали в тех странах, куда судьба их занесла, самостоятельные высшие школы. Еще Карл Великий или один из его преемников переселил одно ученое семейство из Лукки в Майнц, и эта семья распространила в прирейнских землях и в Лотарингии знание Талмуда, чему позднее много способствовал рабби Герсон бен-Иегуда, «светильник диаспоры» (около 940—1040). Весьма ценным и еще в настоящее время почти необходимым руководством служит составленный рабби Натаном бен-Иехиелем в Риме (1101) лексикон к Талмуду, под заглавием Арух (нов. изд. Нью-Йорк, 1877-91). В области снабжения Талмуда комментариями и глоссариями известны рабби Хананель (1050), его современник — рабби Герсон и в особенности упомянутый рабби Соломон бен-Исаак (Раши). При помощи его комментария, со времени изобретения книгопечатания остающегося неразлучным спутником текста Талмуда, даже неопытный ученик может смело пускаться в талмудический мир. Маймонид написал, на арабском языке, комментарий к Мишне, перевод которого имеется во всех изданиях Талмуда. Результаты, добытые Раши и Маймонидом, старался соединить в одно целое рабби Овадия де Бертиноро (умер в Палестине около 1500 г.). В Германии и Франции евреи целых два столетия работали над дополнением и исправлением комментария Раши к Талмуду, называя свои труды Тоссафот (добавления, глоссарии). Известнейшие из них были внуки Раши, упомянутый Рабби Самуил бен-Меир и рабби Иаков Там .
Деятельность некоторых раввинов посвящена была исключительно вопросам религиозной практики. Они называются поским (Poskim — decisores, решители). Еще во времена гаонов появились отдельные компендии, как, например, «Галахот гедолот» (великие галахи) рабби Симона из Каяры и др.; из них сохранились лишь немногие. Наибольшее значение получило краткое извлечение из Талмуда испанского рабби Исаака Аль-Фасси (сокращенно Рифь 1013—1103). Отказавшись от всякой самостоятельности в расположении материала, он просто следовал за Гемарой, передавая суждения и прения только в существенных, главных чертах, и затем присовокуплял краткий и точный вывод, в виде руководства для религиозной практики. Два столетия спустя рабби Ашер бен-Иехиел (сокращенно Рош, умер в 1327 г.), положив в основу, где можно, труд Аль-Фасси, дополнил его результатами, добытыми евреями испанско-арабскими (Маймонид) и французско-немецкими (Раши и Тоссафисты). Той же цели, как и компендии, служили кодексы, расположенные методически по отделам и предметам. Большим искусством в этой области отличается труд Маймонида. Весь галахический материал, содержащийся в обоих талмудах, в галахических мидрашах и в сочинениях гаонов, собран и распределен Маймонидом по собственному рациональному плану и изложен в точных и общепонятных выражениях. Он имел полное право назвать свой труд «Мишне-Торой», т. е. повторением всего закона. Далеко меньшее значение имеет кодекс, составленный в 1340 г. рабби Иаковом, под заглавием: «Четыре Турим».
И после всех этих кодексов и компендиев все еще продолжали появляться обширные сборники новелл («Хидушим») к отдельным трактатам Талмуда, а также мнений (нечто вроде responsa juris), обнимающих какую-либо специальную область или трактующих об отдельных случаях. Самыми плодовитыми в этой области были: рабби Меир из Роттенбурга (умер в 1293 г.) и его младший современник, испанский рабби Соломон бен-Авраам Адерет (умер в 1310 г.). Оба они слыли высшими талмудическими авторитетами своего времени, первый из них — в Германии, последний — в Испании. От одного рабби Меира имеется более двух тысяч решений (responsa), от рабби Соломона Адерета — вдвое больше одних печатных, не считая множества сохранившихся в рукописях. Литература respons’ов (по-еврейски Тешубот) появилась около начала VIII столетия, продолжается до нашего времени и процветала во всех странах ислама, а также в Италии, в Германии, в Испании, во Франции и в Польше. Не будет преувеличением, если число всех respons’ов определить в 100000. Так как в средние века евреи почти везде имели свой собственный суд, не только по гражданским, но часто и по уголовным делам, то в этих вопросах и ответах часто идет речь о социальных, коммерческих, политических и иных отношениях, исчисляются товары и их цены, указывается ценность серебра по отношению к золоту, говорится о торговых отношениях, о торговых путях, о войнах и осадах, об отношениях еврейских общин к светским и духовным владетелям и т. д. Материал этот, важный для истории культуры многих стран, почти совершенно еще не разработан.
Деятельность в области гаггады была столь же разнообразна, как и в области галахи. По завершении Талмуда, главным местом, где усердно разрабатывалась гаггада, была Палестина. Отсюда она распространилась по Греции, Италии, Франции и Германии. Более сотни гаггадических сочинений, если не по форме, то по содержанию весьма древних, критически разобраны Леопольдом Цунцом в его теперь несколько устаревшем сочинении: «Gottesdienstliche Vorträge der Juden» (1-е изд., 1832; 2-е изд., 1892). Имена, авторов или компиляторов гаггадических сочинений по большей части остались неизвестными. Известнейший их сборник, под названием Ялкут, составлен рабби Симоном га-Даршан в XII в. Начиная с XI столетия до новейшего времени не переставали появляться нравоучительные книги и рассуждения в разнообразнейших формах: проповеди, завещания, письма и т. д. Самое выдающееся сочинение этого рода — «Обязанности сердца» испанского раввина ХI века Бахии бен-Иосифа ибн-Бакуды. Книга написана по-арабски, в XII в. переведена на еврейский язык, в 1610 г. — на испанский, в 1856 г. — на немецкий язык. Пример многосторонней арабской культуры вызвал у восточных евреев множество произведений в области светской поэзии. Время Хисдаи бен-Исаака ибн-Шапрута (ср. Евреи) было золотым веком еврейской поэзии. По стопам Хисдаи следовал Самуил ибн-Нагдила или Нагрела (см. Евреи). Названный выше Соломон ибн-Габироль был современником и другом ибн-Нагрелы. Ибн-Габироль и Иегуда га-Леви остались образцами в этой области еврейского литературного творчества. Около середины XIII столетия начался у испанских евреев упадок искусства. Их место стремились занять евреи Италии и южной Франции, не обладая, однако, поэтическим талантом испанских евреев. Вместо художественных произведений они создавали художественные фокусы — например законоведение в стихах, руководство к шахматной игре в стихах, молитвы, каждое слово которых начинается с какой-нибудь одной буквы. Наиболее известный еврейский поэт в Италии — Иммануил Роми (около 1300 г.); его стихотворения и макамы изданы под заглавием Махбереф. Он был современником, а по некоторым признакам — близким знакомым Данте. Его сатира остра и язвительна, его поэтические рассказы подчас фривольны, но в то же время весьма грациозны; ни один из еврейских средневековых писателей так живо не напоминает Гейне, как именно Роми. При всем том, он был серьезным ученым и написал хороший комментарий к разным книгам Ветхого Завета, с философско-мистической окраской. Сто лет спустя, около 1400 г., Моисей ди Рихти заслужил почетное название еврейского Данте. Последовавшие в XV столетии гонения на евреев отняли у них всякую охоту к светским песням. Пробудилась она опять не ранее как в XVIII столетии.
Еще в начале IX в. евреи писали сочинения по астрономии на арабском языке. Начиная с XIII столетия, они перевели на еврейский язык сочинения Птолемея и Евклида и многих арабских астрономов и математиков. Большое энциклопедическое сочинение по астрономии, оптике и математике на еврейском языке написал, около 1130 г., Авраам бен-Хия га-Насси, из Барселоны. Аврааму ибн-Езра принадлежит много статей по математике и астрономии. Около 1300 г. Исаак Израэли написал выдающееся сочинение по математике и календароведению. Еврейские астрономы, особенно Исаак ибн-Сид, заседали (около 1250 г.) в комиссии для выработки звездных таблиц, носящих имя таблиц Альфонса X. Авраам Закуто, преподаватель астрономии в саламанкском университете, поселившийся после изгнания евреев с Пиренейского полуострова в Тунисе, исправил эти таблицы и оказал своим вечным календарем и своими солнечными, лунными и звездными таблицами большие услуги открывателям новых стран в XV столетии. По медицине самостоятельные сочинения писал уже в IX столетии известный диететик Исаак Израэли, проживший более 100 лет (840—950). Его сочинения, писанные на арабском языке, были переведены на языки еврейский и латинский и изучались в течение столетий. Медицинское сочинение на еврейском языке написал в Х столетии, в южной Италии, Саббатай Доноло, который был также астрономом и натуралистом. Вообще, в сфере естествознания нет ни одной отрасли, в которой не работали бы евреи. Многие из них были практикующими врачами. Императоры и короли, халифы и султаны и — наперекор каноническим постановлениям, строго воспрещавшим лечиться у евреев, — даже князья церкви и папы вверяли свою жизнь и здоровье еврейским врачам. Немаловажную роль играли евреи в истории распространения греческой философии, заимствованной ими у арабов. Ибн-Габироль в течение целых столетий славился у христианских схоластиков, под именем Авицеброна (см.), как глубокий мыслитель. Они часто цитировали на арабском языке написанное и потом переведенное на латинский язык сочинение его, под заглавием: «Fons vitae», не подозревая, что прославившийся под именем Авицеброна арабский писатель, есть не кто иной, как еврейский поэт Соломон ибн-Габироль. Только французский академик Соломон Мунк доказал неопровержимыми доводами, что обоими этими именами означается одно и то же лицо. Большое религиозно-философское сочинение Маймонида: «Морэ Невухим» («Путеводитель блуждающих»), написанное им по-арабски, переведенное еще при жизни его на еврейский, а в первых десятилетиях XIII в. — на латинский язык, осталось, вплоть до новейшего времени, центром движения религиозно-философской мысли у евреев и в то же время имело большое влияние на развитие христианской схоластики. Уже у схоластиков Александра Гальского и Вильгельма из Оверни замечается влияние Маймонида; еще более оно заметно у Альберта Великого и особенно у Фомы Аквинского. Последний перенес в свою «Summa theologiae» всю Маймонидову теорию о пророчестве, за исключением некоторых несущественных отклонений, и внес туда и другие религиозно-философские учения Маймонида. В позднейшее время книга Маймонида возбудила удивление Лейбница, который в своем экземпляре сделал на полях много заметок недавно изданных в Париже. Кроме Маймонида, в Испании жили в XIII, XIV и в начале XV в. еще другие более или менее замечательные еврейские философы, например свободные мыслители Исаак Абалаг, Леви бен-Герсон (сокращенно Ralbag), Хисдаи Крескас, философия которого имела большое влияние на философию Спинозы, Иосиф Альбо, написавший любопытную книгу об основных догматах иудаизма. Нашлись между евреями и сильные противники философии, утверждавшие, что она несогласима с религией. Весьма интересную, против Маймонида направленную книгу написал в этом смысле, во 2-й половине XIV столетия, философски образованный, но мистически настроенный рабби Шем-Тов бен-Шем-Тов.
Главным местом обширной переводческой деятельности евреев была южная Франция, где сталкивались две мировые культуры, христианская и магометанская. Самыми лучшими переводчиками, особенно религиозно-философских сочинений, были Тиббониды: отец (Иегуда), сын (Самуил) и внук (Моисей ибн-Тиббон), живший около 1250 г. Приискав в сокровищнице древнего Е. языка подходящие слова для выражения множества новых понятий, они сделались творцами совершенно нового еврейского слога. Число Е. переводчиков с арабского на Е. весьма велико; некоторые из них были на жалованье любознательных государей (император Фридрих II, Рожер Сицилийский). При содействии Е. переводчиков ученые монахи перелагали эти переводы на латинский язык. Е. ученые строго-ортодоксального направления упорно, в продолжение двух столетий, боролись с этой чужеземной мудростью. Обе стороны угрожали одна другой отлучением от синагоги; враги философии решились даже донести инквизиции, что произведения Маймонида имеют содержание еретическое. Доминиканцы, не обинуясь, осудили на сожжение ту самую книгу, которую их doctor angelicus (Фома Аквинский) положил в основу их собственных орденских догматов. Когда доминиканцы пошли еще дальше и, по доносу одного выкреста, стали угрожать всей Е. письменности, когда в 1242 г. в Париже сожгли 24 воза с экземплярами Талмуда, оба враждующих лагеря с ужасом увидели пропасть, на край которой их привело партийное ослепление. Открытая распря улеглась, но противоположные убеждения остались, и приверженцы одностороннего национального знания употребляли все усилия, чтобы добиться воспрещения евреям читать философские сочинения ранее достижения тридцатилетнего возраста.
Когда церковь принялась склонять евреев к принятию христианства, это послужило исходной точкой довольно значительной полемической литературы. Так как евреи, с момента утраты ими политической самостоятельности, отказались от активной пропаганды своего вероучения, то писатели, трактовавшие об основах Е. вероучения, ограничивались почти всегда только защитой и обоснованием собственной точки зрения. Только начиная с XII столетия, евреи изредка стали с опровержением возражений соединять нападки на враждебно выступавшие против них учения. Большая часть литературных произведений этого рода остаются не напечатанными; лишь немногие из них получили гласность, как, например, отчет о диспутах, которые вынуждены были держать рабби Иехиил из Парижа в 1240 г., в присутствия королевы Бланки, и Нахманид в 1263 г. в Барселоне, в присутствии короля Арагонского. Сюда относится также и сатира грамматика Профиата Дурана против друга, который принял христианство, написанная настолько двусмысленно, что христиане долго принимали ее за нападение на иудаизм. Некоторые более объемистые сочинения против христианства были составлены в виде руководства для тех евреев, которых принуждали держать диспуты. Поэтому в них часто повторяется фраза: если христианин выразится так или так, то возрази ему то-то и то-то. Рабби Линман из Мюльгаузена составил нечто вроде компендия, для употребления при религиозных диспутах. Более известно сочинение «Хиззук Емуна» («Укрепление веры») польско-литовского караима Исаака бен-Авраама (около 1550 г.). Рабби Иосиф Альбо, автор книги «Иккарим» (« Основы религий»), которого принудили принять участие в диспуте с крещеным евреем, происходившем (в присутствии антипапы Бенедикта XIII) в Тортозе, в 1413 и 1414 годах, решился утверждать, что вера в пришествие Мессии, составлявшая везде средоточие спора, вовсе не есть существенная основа иудейского вероучения. Рукописи этих полемических сочинений встречаются весьма редко; наиболее известные из них изданы, с латинским переводом, исключительно христианскими учеными. Даже в Турции, где евреи могли печатать что угодно, появилась лишь около 1570 г. единственная книга в этом роде, состоящая лишь из нескольких листков; издателем ее был европейский еврей, Исаак бен-Акришь, которого истязали греки-христиане на острове Кандии.
Благодаря возрастающим страданиям возникала среди евреев склонность к мистике. Чем меньше она могла доказать действительность исторической связи своей с традицией, тем настойчивее предъявляла притязание на название каббалы, означающее «предание», «традиция». Поэтому почти все произведения этой далеко разветвленной литературы — псевдоэпиграфические. Важнейшее произведение каббалы — Зогар (т. е. сияние, блеск) написано на арамейском языке. Это мистический комментарий к Пятикнижию Моисееву, составленный, по всей вероятности, испанским евреем Моисеем да Леона (умер около 1300 г.). Мистики выдают его за сочинение одного из таннаимов, рабби Симона бен-Иохая (около 150 после Р. X.), с целью заставить думать, будто проповедуемая в ней таинственная мудрость есть наследие седой древности. Зогар слывет и по настоящее время священной книгой у тех евреев, которые относятся враждебно к светскому образованию. XIII столетие было вообще богато мистиками, среди которых иногда проявлялось стремление слить воедино христианство, иудаизм и ислам. Замечательнейшим из этих мистиков был рабби Авраам Абулафия, который считал себя пророком и ездил в Рим, с намерением обратить папу к своему учению. Известны также каббалисты Иосиф Гикатилия и Менахем Реканати.
Период четвертый. От изгнания евреев с Пиренейского полуострова до настоящего времени. Изгнанные в 1492 г. евреи Пиренейского полуострова нашли убежище отчасти у османских завоевателей, отчасти в северной Африке и Италии, а с XVII столетия — в освобожденных Нидерландах и в Англии. Спустя 35 лет после изобретения книгопечатания, началось в Италии печатание еврейских книг. Деятельность наборщика и печатника считалась и считается у евреев «священным ремеслом». К концу XV столетия существовало уже 14 еврейских типографий, в Италии, Испании и Португалии. С тех пор, в различных местностях Европы, Азии и Америки, выпущено были в свет евреями и для евреев более 20000 названий на древне— и новоеврейском языках. Кроме того, было сделано множество изданий Библии, с комментариями и без комментариев, и издано несколько десятков тысяч литургических книг. Вавилонский Талмуд был издан около 70 раз. Много появилось книг по еврейским предметам и на языках испанском, португальском, французском, итальянском, голландском, английском и особенно немецком. Библиографию еврейской литературы на русском языке — см. «Систематический указатель литературы о Е.» (СПб., 1892). Изучение языка среди евреев в течение этого периода не делало значительных успехов. Для ознакомления с элементарной грамматикой служили, кроме произведений Кимхи, руководства Елии Левита, Давида ибн-Иахия, Авраама де Бальмаса, Самуила Аркевольти и др. Позднее приобрели значение еврейские учебники Соломона из Ганау (1708—1762) и португальские руководства Соломона Оливейра, раввина в Амстердаме (1618—1689). Давид де Помис (1587) составил еврейско-латинско-итальянский словарь, в котором объясняются, кроме древнееврейских слов, и встречающиеся в Талмуде и в древней раввинской литературе арамейские, а также из греческого и латинского языков заимствованные слова. Соломон де Оливейра составил еврейско-портутальский словарь, Аншель из Кракова — еврейско-жаргонно-немецкий, Елия Левита — халдейско-еврейский словарь. Натан Ганновер (1660) составил еврейско-немецко-итальянско-латинский сборник слов для практических целей. Соломон из Урбино (около 1500 г.) написал синонимику. Предшественником его в этом был Авраам Бедреши (около конца XIII столетия), сочинение которого сделалось известным лишь недавно. Весьма важным пособием является составленный Давидом га-Коген де Лара (около 1660 г.) словарь (неоконченный) иностранных слов, встречающихся в древней раввинской литературе и заимствованных из языков греческого, латинского и персидского.
В тесной связи с застоем в области языковедения находился и упадок экзегетики. Более других читались комментарий Исаака Абраванеля к Пятикнижию Моисееву и к книгам всех пророков и написанный по-испански и переведенный на латинский язык «Conciliador» Менассии бен-Израиля. Моисей Альшейх в Палестине и Ефраим Ленчиц в Праге преследовали гомилетические цели. Большая часть экзегетов, по образцу рабби Иакова бен-Ашера, предавалась казуистическо-каббалистическим домыслам. Елию Левита евреи обязаны разъяснением позднего установления знаков гласных и слогоударения. Книгопечатание имело огромное влияние на демократизацию талмудической мудрости. То, что в минувшие столетия составляло принадлежность учености, стало теперь, особенно в Польше, предметом элементарного знания. Изучение Талмуда и древнейшей галахической литературы выродилось, однако, в остроумную, но часто нелогичную, мелочную и педантичную казуистику, названную пильпул, которая вредно действовала на развитие мышления. Появились комментарии к Мишне (преимущественно Липмана Геллера, краковского раввина, 1654), к Мехильте, Сифре и к иерусалимскому Талмуду — Давида Френкеля, раввина в Дессау и Берлине, учителя Моисея Мендельсона. Новые глоссарии к талмуду вавилонскому написали Соломон Лурия (1573), Самуил Едельс (около 1600), Меир Люблин (умер в 1616 г.) и Меир Шиф (в Фульде, 1734). Большое влияние приобрел кодекс жившего в Палестине Иосифа Каро (1488—1575), названный им «Шульхан Арух» (буквально — накрытый стол) и составленный по кодексу «Четыре Турим». Моисеем Иссерлис (сокращенно Рамо, умер в 1672 г.) написаны глоссы к «Шульхан Арух», в которых он следует преимущественно немецким и французским школам, тогда как И. Каро держался главным образом испанской школы. В этом новом своем виде (текст Каро, с глоссами Иссерлиса) «Шульхан Арух» вскоре сделался руководящим кодексом во всех религиозных вопросах. Значительнейшие его комментаторы: Давид га-Леви (около 1659 г.), Саббатай га-Коген (сокращенно Шах, 1622—1663) и Авраам га-Леви (умер в 1682 г.).
Работы по части гаггады также продолжались. Иаков ибн-Хабиб в Салониках составил большое собрание содержащихся в Талмуде гаггадаческих мест и издал их с комментариями своих предшественников и своими собственными примечаниями. Аарон из Пезаро (1583) и Аарон из Франкфурта-на-Одере (1690) сделали к каждому библейскому стиху указание, где он цитируется в Талмуде, Мидраше и Зогаре. Симон Пейзер в Лиссе (1728) сделал к именам лиц библейских и учителей Мишны указания тех мест в Талмуде и Мидраше, где о них имеются суждения. Исаак Ламперонти (1756, в Ферраре) составил реальную энциклопедию всей раввинской письменности, вполне отпечатанную лишь в 1888 г. В прозе и в стихах появлялось множество нравоучительных книг на еврейском, испанском, португальском, итальянском и жаргонно-немецком языках. Той же цели служили от двух до трехсот сборников проповедей, вышедших с XVI до XIX столетия. При твердо установившихся ритуалах новые богослужебные песнопения (как, например, известный субботний гимн Соломона Алкабеца) лишь редко могли быть включаемы в молитвослов. Тем не менее синагогальная поэзия не замолкла. Достаточный материал доставили ей вновь учрежденные дни поста и молитвы, а также частные собрания для покаяния и молитвы, вызванные многократными преследованиями и распространением аскетического направления. Сборники молитв для этих целей, со многими новыми добавлениями, изданы, например, Иосифом Карми (1630) и Леоном да Модена (1571—1648) собственно для итальянских евреев и Ефраимом из Холма (около 1630) и Нафаном Ганновер (1650) — для германских и польских евреев. Самый талантливый синагогальный поэт этого периода — Израиль Нагара (жил около 1580 г. в Палестине). Нагара гордился тем, что им не написано ни одной светской песни. Тем не менее он настолько подчинялся влиянию среды, что большей части своих синагогальных поэтических творений придал форму и мелодию известных в то время светских песен. Моисей Закуто (умер в 1697 г.) и Моисей-Хаим Луццато (умер в 1747 г.) писали аллегорические еврейские драмы, а поэтессы Дебора Аскарелли и Сарра Коппия Суллам (1600) — итальянские сонеты. Соломоном Оливейрой в Амстердаме и Герсоном Хефецом в Венеции изданы были еврейские словари рифм.
Немаловажны были успехи, достигнутые евреями в светских искусствах и науках, благодаря в особенности рассеянным повсюду испанским и португальским евреям и мараннам. Азария де Росси (1511—1578), в книге «Меор Енаим» («Свет очей»), сумел дать оригинальное решение важнейшим проблемам еврейских древностей. Книгу о еврейских священных древностях, свидетельствующую о большой эрудиции автора, написал на еврейском языке доктор медицины Авраам Порталеоне (умер в 1612 г.). Замечательные сочинения по математике и механике написал Иосиф дель Медиго (умер в 1655 г.), живший некоторое время, в качестве домашнего врача, у князя Радзивилла в Литве и Польше. Краткую энциклопедию медицинских наук написал врач Товия Коген из Меца (умер в 1729 г.). Эммануилом Порто (1636) из Триеста составлено руководство к изучению астрономии, в котором автор искусно употребляет вновь тогда изобретенные логарифмы. Еврейскую историю, всемирную историю и учебник математической географии написал Давид Ганз, который находился в близких отношениях к Кеплеру и Тихо де Браге. Материалы для истории ученых талмудической эпохи собрали Иехил Гейлприн, Давид Конфорте (1640) и Хаим-Иосиф Давид Азулаи (умер в 1808 г.). В истории философии не лишены значения «Dialoghi di amore» Леона Еврея (сына Исаака Абрабанеля), переведенные почти на все европейские языки. Немалыми достоинствами отличаются религиозно-философские сочинения Меира ибн-Мегаша, Давида Мессир Леона и Авраама Шалома, живших в первой половине XVI столетия.
Единичные ученые составляли, однако, едва заметное меньшинство в сравнении с огромной массой занимавшихся исключительно галахическими предметами или каббалистическими мечтаниями. Развитию последних способствовало мрачное, аскетическое миросозерцание рабби Исаака Лурия (умер в 1572 г. в Св. Земле) и его учеников Хаима Виталя и Моисея Кордевейро, a также лихорадочное увлечение мессианскими надеждами, возбужденное лжемессией Саббатаем Цеви. Перемену к лучшему в этом положении вещей произвел Моисей Мендельсон (см. Евреи), заботившийся, вместе со своими учениками, о распространении между евреями светских знаний и о более разностороннем обучении еврейского юношества. Еще в 1782 году, когда мендельсоновский перевод Пятикнижия только что стал появляться, обнародовано было послание Нафтали Гартвига Вессели (1725—1805) к австрийским его единоверцам, в котором он, побуждаемый эдиктом императора Иосифа II о веротерпимости, делает им практические предложения относительно реформы системы воспитания. В 1784 г. учреждено было Давидом Фридлендером первое бесплатное училище в Берлине, по образцу которого, вслед за тем, открылись подобные же заведения в Бреславле, Франкфурте-на-Майне и др. Одновременно с этим образовалось общество, которое издавало в Кенигсберге, а потом в Бреславле журнал «Гамеасеф» («Собиратель»), с целью распространять среди евреев образованность и просвещение, а также основательное знание немецкого и еврейского языков. В первые десятилетия орудием обмена мыслей был Е. язык, для которого настал тогда новый расцвет, как в прозе, так и в стихах. Рядом с ним шел книжный немецкий язык, сперва Е. буквами, а затем обыкновенным шрифтом. Прежняя крайность — односторонность еврейско-национального знания — начинала переходить в противоположную крайность: совершенное забвение всего еврейского. Против этого выступила еврейская наука в лице Леопольда Цунца, обладавшего обширными и глубокими познаниями во всех отраслях еврейской средневековой литературы. Существование в ней постепенного исторического развития он ясно доказал в своем классическом труде «Die gottesdienstlichen Vorträge der Juden» (1 изд., 1832; 2 изд., 1892). Одновременно с Цунцем выступил в Польше Соломон Иегуда Лев Рапопорт. Его очерки жизни ученых евреев Х и XI вв. знаменитый гебраист (христианин) Франц Делит назвал алмазными копями для историка Е. литературы. На той же высоте стоит начатый Рапопортом талмудический реальный лексикон (появилась лишь буква А). Самуил-Давид Луццато написал по-итальянски руководство к изучению еврейского языка. Многочисленные изыскания по истории языковедения у евреев написали Иосиф Деренбург в Париже, В. Бахер в Будапеште и многие др. Юлий Фюрст составил словарь еврейского языка и новую Конкорданцию, т. е. указатель всех слов и изречений, содержащихся в Св. Писании. Комментарий ко всей Библии написали Л. Филипсон, Саломон Герксгеймер и Ю. Фюрст. Об установлении безошибочных массоретских текстов заботились Вольф Гейденгейм и Б. Бер. Громадное собрание древних массоретских произведений, большей частью по рукописям, обнародовано Хр. Д. Гинцбургом (Лондон, 1880—1885). Обстоятельные исследования арамейских и греческих переводов Св. Писания производили: Луццато, Зах. Франкель (1801—1875), Авраам Гейгер (см.) и Авг. Берлинер. Изучение талмуда пошло также по новому пути в раввинских училищах, учрежденных, начиная с середины XIX в., в Германии (впервые — в Бреславле), Франции, Австрии, Венгрии, Италии, Англии и Северной Америке. Грамматические исследования об идиоме вавилонского Талмуда написал С. Д. Луццато, филологические изыскания относительно чужестранных слов, встречающихся в Талмуде, сделаны Михаилом Заксом и Иосифом Перлесом. Лексикографическая обработка языка Таргумим (т. е. арамейских переводов Библии), Талмуда и Мидраша принадлежит перу Иакова Леви («Chaldäisches Wörterbuch über die Targumim», Лейпциг, 1867-68, и « Neuhebräisches und chaldäisches Wörterbuch», ibid., 1876—89). Об изготовлении критического текста Талмуда, путем сравнения всех до сих пор известных рукописей и старых, редких изданий, заботился Рафаил Нафан Рабинович, умерший (в 1890 г.), не окончив этого труда (вышло 16 т.). Фридман, Вейс и Цукермандель выпустили в свет критические издания Сифра, Сифре, Мехилты и Тосефты, с ценными критическими введениями и объяснениями. Соломон Бубер занялся изданием, большей частью по рукописям, нескольких гаггадических мидрашей, которые он снабдил критическими введениями и превосходным комментарием. Критические исследования о возникновении галахи и гаггады написали: Нахман Крохмал, Гирш Хайес, И. Г. Шор и в особенности раввин Ц. Франкель. Весьма ценная история галахи, от первых начатков до изгнания евреев из Испании и Португалии, написана И. Г. Вейсом. Каббалистическая система научно разработана Адольфом Франком и Адольфом Иеллинеком. Благодаря трудам С. Мунка, Г. Ландауэра, Г. Гиршфельда и И. Деренбурга имеются в настоящее время арабские подлинники сочинений гаона Саадия, Абул Валида Ибн-Джаноха, Иегуды га-Леви и Моисея Маймонида, с превосходными переводами на французский язык. Исследования о трудах еврейских мыслителей и о влиянии их на общее развитие философии писали еще Иоель, И. Гутман и Давид Кауфман. Самуил Гирш и Соломон Штейнгейм пытались развить: первый — философию религии, на основе гегелевского учения, последний — новую теорию Откровения, по правилам синагоги. Замечательны гомилетические труды И. Н. Мангеймера, Мих. Закса, Саломонса, А. Гейгера, М. Иоеля, Адольфа Иеллинека и многих других еврейских духовных ораторов. Удачные переводы литургической поэзии сделаны А. Гейгером, Зелигманом Геллером и в особенности Мих. Заксом. Всего больше трудились еврейские ученые последнего времени над разработкой истории. Важнейшие труды по этой части исчислены выше, в обзоре истории евреев (см). К первой четверти XIX в. относится и появление научных повременных изданий, посвященных так называемой «еврейской науке». Леопольд Цунк первый, в 1823 г., стал издавать журнал «Zeitschrift für die Wissenschaft des Judenthums». Основанная Людвигом Филипсоном «Allgemeine Zeitung des Judenthums» существует уже 57 лет. Исключительно науке посвящены «Monatsschrift für Geschichte und Wissenschaft des Judenthums» в Бреславле (38 год издания), «Magazin für die Wissenschaft des Judenthums» в Берлине (20 год издания), «Revue des études juives» в Париже (13 год издания) и «Hebrew Quarterly review» в Лондоне (5 год издания).
Литература. Источники и пособия по истории Е. литературы указаны в самой статье, в особенности в последнем отделе. Кроме того, см. ст. «Jüdische Litteratur» Морица Штейншнейдера, в энциклопедии Эрша и Грубера (Sec. II, Th. 27, 1857), появившуюся и в английском переводе: « Jewish litterature», к которой издан (1893) «Index of authors and persons»; Давида Касселя, «Lehrbuch der jüdischen Geschichte und Litteratur» (Лейпциг, 1877); Карпелеса, «Geschichte der jüdischen Litteratur» (Б., 1886; русский перевод в приложении к «Восходу», 1891); Ю. Фюрста, «Bibliotheca Iudaica» (Лейпциг, 1849—63); M. Штейншнейдера, «Catalogus librorum Hebraeorum in Bibliotheca Bodleiana» (Л., 1852—60; весьма важное пособие, с описанием многих рукописей), «Оцар Гасефарим, т. е. библиографический лексикон всеобщей Е. письменности, со включением рукописей», И. А. Бенякоба (Вильно, 1880); «Ор га-Хаим», обширный библиографический и литературно-исторический словарь раввинской письменности Г. И. Михаеля (Франкфурт-на-Майне, 1891) — последние буквы, вследствие смерти автора, обработаны не с достаточной полнотой. Лексикон Бенякоба оказывается недостаточным для рукописей, в этом отношении гораздо больше сведений можно дочерпнуть в многочисленных специальных каталогах рукописей библиотек оксфордской, парижской, мюнхенской, гамбургской, венской, берлинской, петербургской и др. Каталога драгоценного собрания еврейских и еврейско-арабских рукописей Британского музея до сих пор еще нет. В 1893 г. изд. 1-й выпуск каталога богатого собрания еврейских книг в азиатском музее спб. акад. наук, составленного С. Винером. См. еще Цейтлина, «Bibliotheca hebraica post Mendelsoniana» (2 изд., Лейпциг, 1891). Почти полный список Е. старопечатных книг (Inkunabeln) находится в сочинении Иоанна Бернарда де Росси, «Annales Hebraeo-Typographici» (Парма, 1795), список сочинений, напечатанных в 1501—40 гг. — в его же «Annales Hebraeo-Typographici ab an. 1501—40» (там же, 1799). Еще позднее список Моисея Шваба: «Les incunables orientaux et les impressions orientales de commencement du XVI siècle» (Париж, 1883). О еврейских переводчиках средневекового периода см. М. Штейншнейдера: «Die hebräischen Uebersetzungen des Mittelalters und die Juden als Dolmetscher» (Берлин, 1893).
Изящная литература на древнееврейском языке, народившаяся в Западной Европе в эпоху Мендельсона, быстро достигла расцвета, но столь же быстро зачахла. Родоначальником новоеврейских поэтов явился Нафтали Гартвиг Вессели, один из ближайших сотрудников Мендельсона, который, кроме стихотворений на разные случаи, написал поэму «Мозаида». Под влиянием этого поэта, стремившегося к обновлению древнееврейского языка, мендельсоновская школа в 1783 г. образовала «Общество поощрения Е. языка». Новые поэты совершенно пренебрегали религиозно-национальным элементом, служившим основой Е. поэзии в Испании; они переводили Клопштока, Гердера, Шиллера, Юнга, Оссиана, Адиссона и др., в с особенной любовью культивировали драму. Наиболее выдающийся из новоеврейских драматургов — Д. Ф. Мендес (1713—1793), автор «Gemul Ataljahu» («Возмездие Аталии»). Из новоеврейских поэтов Западной Европы лишь немногие оставили произведения, которые чужды риторики и искусственной аффектации; истинным вдохновением проникнуты произведения Элия Галеви из Парижа, Соломона Паппенгейма из Бреславля и Исаака Эртера из Пжемысля (Галиция). С. Паппенгейм (1740—1804) написал, в подражание юнговским «Ночам», элегию «Arbah Kosoth» («Четыре бокала»), в которой поэт предается размышлению о суете мира и оплакивает скоротечность всего земного. Произведения И. Эртера (1792—1851), собранные в книге «Hazofeh» («Прорицатель»), всецело проникнуты духом иудаизма и вместе с тем идеями нового времени; его сатира против хасидизма своим остроумием и резкостью превосходит все, что создано в этом роде новоеврейской поэзией. После И. Эртера Западная Европа не представляет уже ни одного поэта, который писал бы на языке Библии. Даже ученые исследователи иудейства перешли к новым языкам, и лишь немногие из них продолжали печатать свои труды на древнееврейском языке, главным образом в специально-ученых журналах «Bik kure Haitim» (Вена 1821—32), «Керем Хемед» (Вена, 1833—36; Прага, 1838—43; Берлин, 1854—55), «Ozar Nechmad» (Вена, 1853—63). В последние годы древнееврейский язык в Германии снова входит в употребление при составлении ученых диссертаций. В 1880 г. М. Фридман и И. Г. Вейс основали в Вене ежемесячный журнал «Бет-Талмуд» («Дом учения») исключительно для раввинской науки, в которую издатели стараются внести начала здравой критики.
Совершенно иную картину представляет современная умственная жизнь польско-литовских евреев (России и Галиции). На древнееврейском языке поныне издаются здесь обширные трактаты о разных мелких религиозных вопросах; но на этом же языке народилась за последнее 50-летие светская литература и возникла периодическая печать. Когда пилпул (см.), вместе с каббалой, совершенно поглотил умственную жизнь польских евреев, реакцией против мелочного педантизма и черствой рутины явился, в середине XVIII столетия, хасидизм (см.), впавший скоро в мистический квиетизм, более вредный, чем схоластика раввинов. На северо-западе распространению хасидизма дал отпор виленский гаон Илья Вильнер (см.). Отчасти под его влиянием, отчасти независимо от него появились среди польско-литовских евреев люди, посвящавшие свои силы разработке общих наук, как, например, Барух Шик, издавший перевод элементов Евклида (1780) и др. сочинений математического и астрономического содержания; Пинхас Элия бен-Меир Гурвич, давший в своей «Sefer Haberith» («Книга союза») полный обзор существовавших тогда среди польского еврейства сведений по естествознанию и философии; виленский врач Иегуда Гурвич, который в своей книге «Amude Beth Jehuda» («Основы дома Иудина», 1765) дал очерк моральной философии, основанной на традиции и строгом раввинизме; кантианец Соломон Маймон, Израиль Замосц, учитель Мендельсона, и Соломон Дубно, виднейший его сотрудник по изданию Библии на немецком языке. В общем польско-литовские евреи продолжали, однако, коснеть в душной сфере талмудических словопрений. Поворот в их умственной жизни наступает с деятельностью Исаака-Бера Левинзона (1788—1860), по справедливости называемого Мендельсоном русских евреев.
В 1828 г. вышла первая книга Левинзона: «Теуда Беизраиль» («Увещание израильтянам»). Здесь он прежде всего ополчается против того общераспространенного в его время воззрения, по которому изучению Библии отводилось последнее место. Опровергнув это воззрение ссылками на Талмуд и на всю средневековую литературу, он возводит изучение древнееврейского языка, грамматики и всей Библии в строгую религиозную обязанность. Из талмуда же и других авторитетных источников Левинзон выводит необходимость изучения наук и иностранных языков, в особенности языка той страны, где евреи живут. Другое капитальное сочинение Левинзона: «Бет-Иегуда» («Дом иудин»), напечатанное в 1839 г. и переведенное на польский язык, представляет собою обработку ответов автора на вопросы по Е. религии и истории, предложенные ему в 1827 г. русским министром народного просвещения князем Ливеном; здесь Левинзон наметил целую программу действий для просвещения евреев, которую отчасти усвоило и правительство, начиная с раввинских училищ и кончая земледельческими колониями. Навстречу правительственным мероприятиям выступил в 1840-х и 50-х гг. ряд Е. писателей, которые группировались вокруг имени Левинзона и центром которых служил Вильно: С. И. Фин, М. Страшун, М. А. Гинцбург, А. Б. Лебензон, A. Мапу и др. Это были большей частью самоучки, вышедшие из беднейшего класса населения. Страстно преданные идее просвещения своих единоверцев, они положили основание довольно значительной светской литературе на древнееврейском языке — научной, художественной и публицистической. Научная литература представляет, отчасти, самостоятельные исследования в области Е. науки, но еще большее значение она имеет тем, что распространяла в темной массе свет европейской науки. В первом отношении замечательны библиографические изыскания Рейфмана, труды Цвейфеля («Шелмо ал-Израэль» — о хасидизме), Г. М. Пинелеса, А. Готлобера, С. Бубера, Г. Шацкеса, Д. Каган (о мистических еврейских сектах) и др.; но пальма первенства принадлежит здесь Самуилу Иосифу Фину (1818—1890). В 1841—44 гг. он, вместе с Э. Л. Гурвичем, издавал первый в России журнал на Е. языке «Пирхе Цафон» («Северные цветы»), пробуждавший критическое отношение к Талмуду; с 1860 до 1880 г. он издавал газету «Гакармель» (см.). Из отдельных трудов Фина наиболее замечательны история Е. от 600—106 г. после Р. X. (Вильно, 1871—1877); «Кирья-Неемана» — история виленской еврейской общины (В., 1860) и «Кнесет Исраэль» (биографический словарь еврейских ученых). Серьезным трудом является «Мойре цедек» Г. Ростовского («Учитель справедливости», 1888) — опыт религиозной философии по системе Маймонида. В популяризации среди евреев общенаучных сведений первое место принадлежит математику Хаиму Зелиту Слонимскому (см.). Особенной известностью пользуется его исследование о еврейском календаре. В 1862 г. он стал издавать (вышло всего 25 номеров), а в 1874 г. возобновил еженедельную газету «Га-Цфиру» («Заря»); газета эта посвящена популяризации сведений по самым разнообразным отраслям естествознания. Абрамович дал обширный курс физики в «Толдот га-Тева». Очерк анатомии содержится в книге Л. Каценельсона «248 членов» (1888); имеются и учебники физиологии (Еткина, Порьеса). С. Манделькерн составил руководство по истории России («Дивре иемей Русиа», 1875); существуют и переводы научных трудов с других языков. Гольдманами сделана в 1880-х гг. попытка издания всеобщей энциклопедии на еврейском языке.
Виднейшую роль в русско-польской просветительной литературе на древнееврейском языке играли поэты, и во главе их Абрам-Бер-Лебензон (1793—1878), который стоял во главе кружка, устроившего в Вильно первую реформированную синагогу, под названием «Тагарот га-Кодеш» («Очищение святыни»). Просвещению своих единоверцев он содействовал как педагог (в виленском раввинском училище), проповедник, но главным образом как писатель, возбудивший в евреях любовь к изящной литературе. Его поэтический дар проявился в первом же сборнике его «Стихотворений на священном языке» («Шире-Сефат-Кодеш», 1842). Преобладающие элементы в поэзии Лебензона — лирический и дидактический; общее направление его мысли — пессимистическое. В полном блеске проявляется талант Лебензона в аллегорической драме «Эмет ве-Эмуна» («Правда и Вера», 1867), в которой каждое действующее лицо олицетворяет собой известный класс еврейского общества. Выдающийся грамматик и исследователь еврейского языка, Лебензон был и солидным экзегетом; его «Биурим Хадашим» (новые толкования к некоторым книгам Библии, 1858) немало содействовали распространению среди русских евреев здравого понимания библейского текста и его поэтической силы. Ближе к современной общественной жизни стоит поэзия другого корифея еврейской литературы Л. О. Гормона (см.), с его юмором, едким, игривым и вместе трогательным. За ними следуют Михей Иосиф Лебензон; сын A. Б. Лебензона, Меир Леттерис, А. Готлобер, Л. Левин, Каминер, И. Гольдман («Шоним Кадмониат», т. е. прошлые годы — историческая поэма из времен испанской инквизиции), Еренкранц (эпическая поэма «Румыня», в журнале «Гашахар»), С. Бахер, С. Рубин, Б. Гинцберг, М. И. Штерн, Долинский, Л. Минц и др. Помимо оригинальных произведений, поэты эти дали прекрасные переводы Шекспира, Расина, Шиллера, Лессинга, Гейне. Менее посчастливилось русской литературе, хотя многие из еврейских поэтов писали под непосредственным ее влиянием, особенно Некрасова. Басни Крылова существуют, например, в двух переводах: тяжеловатом — М. Рейхерсона (1860) и совершенно неудачном — М. Зингера (1885). Начало еврейского романа положил Абрам Мапу (1809—1867), уроженец города Ковно. Его исторические романы: «Агават-Цион» («Любовь в Сионе», 1852) и «Ашмат-Шомрон», относящиеся к эпохе иудейского царя Ахаза, проникнуты эпической простотой и безыскусственностью. Ниже в художественном отношении стоит бытовой роман Мапу — «Аит-Цовуа» («Ханжа», 1858—61), изображающий «отцов и детей» еврейского общества конца 50-х и начала 60-х гг. Мапу вызвал массу подражателей и последователей, печатающих свои романы, повести и рассказы и отдельными изданиями, и в многочисленных ежегодниках (например, в «Дешевой библиотеке рассказов и повестей из еврейской жизни», изд. Бен-Авигдором, 26 вып., Варшава, 1891-93); среди них попадаются и женщины (Сара-Фейга Мейнкин из Риги). Одно из видных мест занимает Р. А. Браудес, автор романов: «Культ и жизнь» (1878) и «Две крайности» (1888); особенно замечателен второй, в котором автор задается целью объективно изобразить и сопоставить между собой разные течения еврейской жизни, созданные просветительной эпохой. Первые годы этой эпохи изображены также Б. Мандельштамом, в «Хозен-ла-Моед». Из всех романистов, выступивших после Мапу, наиболее талантливый и популярный — П. Смоленский, умерший в середине 1880-х гг. В 1869 г. он, поселившись в Вене, стал издавать там ежемесячный журнал «Гашахар» («Рассвет»), в котором напечатал множество романов, повестей, рассказов и публицистических статей. Лучшие его произведения — роман «Гатогу-бе-дархе га-хаим» («Блуждающий по жизненным путям») и повесть «Кебурат хамор» («Ослиное погребение»; русский перевод в «Рассвете», 1881 г.), дающая мастерскую картину быта литовских евреев в эпоху господства кагального режима. Смоленский хотел бы, чтобы евреи прониклись двумя положениями: 1) что они отнюдь нерелигиозная секта, а нация, имеющая все атрибуты нации, за исключением одного: особой территории и политической независимости, и 2) что политического возрождения, и именно в Палестине, они и должны добиваться, путем практической и литературной агитации. Это последнее положение Смоленский стал проповедовать в эпоху еврейских погромов, а с того времени идею палестинофильства, с теми или другими оттенками, стала проводить почти вся древнееврейская печать, не исключая и газеты «Гамелиц», основанной в 1860 г. А. Цедербаумом (1816—1893), которая до того держалась просветительных идей и в которой М. Лилиенблюм впервые выступил в 1868 г. с определенными требованиями религиозных реформ. «Гамелиц» была первой древнееврейской газетой с определенным направлением, чего нельзя сказать про «Га-Магида» («Повествователь»), который Зильберман стал издавать для русских евреев, в 185 6 г., в прусском городе Лыке. В 1864 г. сначала в Иерусалиме, а затем в Майнце стала выходить для русских евреев еженедельная газета «Га-Леванон» («Ливан»), с направлением ортодоксальным. В 1866 г. Кантор основал в Петербурге еженедельную газету «Га-Иом» («День», вскоре прекратилась); в том же году «Гамелиц» и «Га-Цфира» (под редакцией Слонимского и Соколова) из еженедельных преобразились в ежедневные. После этого ежемесячные и еженедельные издания на древнееврейском языке сошли со сцены, и почти вся литература сосредоточилась в ежегодниках. Из трех ежегодников: «Га-асиф», изд. Соколовым в Варшаве с 1884 г.; «Гакерем», изд. Атласом там же с 1887 г., и «Бет-оцар-гаас-фрут», изд. Гребером в Галиции с 1887 г., но предназначенного для русских евреев, первый держится золотой середины, второй усвоил направление ретроградное, третий отличается совершенным отсутствием публицистики и всецело посвящен науке и беллетристике. Библиографический обзор еврейских журналов и сборников до 1880 г. дал Гаркави в «Еврейской библиотеке», т. VII—VIII.