 | Проект «ЭЛ» |
БЕЛОРУССКИЙ или РУСЬКИЙ язык. Под этим названием стали, в недавнее время, разуметь тот варварский язык, которым писали Скорина, Симеон Полоцкий, Лазарь Баранович и другие духовные писатели, образовавшиеся под влиянием Польши: это смесь, более или менее плотная, Польских выражений и слов с Русскими, одно и то же слово один выражает по-Польски, другой по-Русски, смотря по степени своего притязания на изящество и умение следовать моде; склонения и спряжения не имеют постоянного правила; церковный язык перемешан с формами Польскими и Русскими. Поляки называли эту тарабарщину Русским языком т. е. ни Польским, ни Московским. Учёные Греко-российского исповедания в южной и западной России, воспитанные в Польских школах, и Московские бывалые люди, щеголяли выражениями, оборотами и словами Польскими, которых множество вошло в настоящий Русский язык, особенно в Московский диалект. По мере уменьшения влияния Польской словесности и образования самобытного вкуса в России, стали писать ближайшим к Русскому языком, чему доказательством служат Св. Димитрий Ростовский, Антоний Радзивилович и Стефан Яворский; у самого Феофана Прокоповича заметна большая разница между первыми и последними его словами, потому что он с каждым днем короче знакомился с языком Русским. Эта варварщина неправильно названа Белорусским языком, тем более, что язык, употребительный на Белой Руси и в Литве между простым народом, не имеет никакого сходства с так названным Белорусским. Яз.
Настоящий язык Белорусский есть весьма любопытный памятник, который наши учёные должны бы тщательно изучать, потому что он многое объясняет в Русских летописях и в филологии нашего языка. Его можно назвать отцом Великороссийского наречия. Это вероятно тот самый язык, которым говорили в Пскове и Новегороде при Варягах. Устраненный благовременно от влияния монголизма и доселе не испытавший воздействия Великороссийскаго наречия, он сохранил во многих отношениях свой старинный вид и характер, и менее претерпел от форм Польского языка, нежели думают. Он был официальным языком Литовского Двора и правительства, еще во времена их язычества. Литовский статут, памятник чрезвычайно важный для истории нашего законодательства и для древней Русской филологии, писан на том языке, который еще в исходе семнадцатого столетия употреблялся в документах, признаваемых в Виленском магистрате, и во всех приговорах и актах тамошних судов. «Литовская Метрика», хранящаяся в Правительствующем Сенате, заключает в себе бесценные сокровища для нашей Истории, которые в то же время могли бы сделаться для Русского Филолога предметом чрезвычайно любопытных и полезных исследований.