Глава XX.
Это имя было целым открытием для старого углекопа.
Оно принадлежало последнему «кающемуся грешнику» копей Дошар.
Некогда, до изобретения предохранительной лампы Симон Форд знавал этого сурового человека, который, рискуя своей жизнью, производил частичные взрывы газа. Он часто видел это странное существо, которое постоянно бродило по копи в сопровождении «гарфакта» чудовищного филина особой породы, который помогал ему в его опасном ремесле, относя зажженный факел туда, куда не могла достать рука Сильфакса. Однажды старик исчез вместе с маленькою сироткой, родившейся в копях и не имевшей других родственников, кроме Сильфакса, её деда. Эта сиротка, очевидно, и была Нелли. С тех пор прошло 15 лет. Все это время старик и сиротка прожили вместе до самого того дня, когда Нелли была спасена Гарри.
Симон Форд, чувствуя в одно и то же время и жалость и гнев, сообщил инженеру и своему сыну то, о чем напоминало ему имя Сильфакса.
Это сообщение проливало яркий свет на же положение дела. Сильфакс был тем таинственным существом, которое напрасно искали в глубине копей Нового Аберфойля!
— Так вы его знали? — спросил инженер.
— Как же, как же, — отвечал углекоп. — Человек с гарфангом! Он и тогда уж был не молод. Вероятно, он на 15 или на 20 лет старше меня. Это был какой-то дикарь, который ни с кем не был дружен и, по общему мнению, не боялся ни огня ни воды. Он по своей охоте выбрал себе ремесло «кающагося грешника», которым редко кто соглашался заниматься. Эта опасная профессия сделала его сумасшедшим. Его называли злым, но, должно-быть, он был просто помешанным. Сила у него была удивительная. Копь он знал, как никто. Ходили слухи, что у него есть порядочное состояние. Честное слово, я думал, что он давно уж умер!
— Но, — заметил Джемс Старр, — что он хотел сказать этими словами: «Ты украл у меня последние угольные пласты наших старых копей?»
— Ах, да!- отвечал Симон Форд. — Сильфакс, мозг которого, как я уже сказал, всегда был не в порядке, заявлял какия-то претензии на старый Аберфойль. По мере того, как копь Дошар (его копь!) истощалась, характер его становился все угрюмее и угрюмее. Казалось, что каждый удар кирки вырывал у него часть его тела! Ты помнишь об этом, Мэдж?
— Да, Симонь, — отвечала старушка.
— Я вспомнил обо всем этом, — продолжал Симон Форд, как только увидал имя Сильфакса на этой двери. Но, повторяю, я считал его мертвым и не мог даже и подумать, чтобы тот злоумышленник, которого мы так долго искали, был прежний «кающийся грешник» копи Дошар.
— Действительно, — сказал Джемс Старр, — теперь все объясняется. Случай открыл Сильфаксу новые залежи. В своем эгоизме сумасшедшего человека он вообразил, что он должен быть их защитником от людей. И днем и ночью пребывая в копи, он узнал вашу тайну, Симонь, узнал, что вы просите меня возможно скорее прибыть в коттедж. Тогда он посылает ко мне письмо, противоречащее вашему. Когда я, тем не менее, приезжаю, он бросает в нас с Гарри камень и уничтожает лестницы шахты Яроу; потом замазывает щели в стене, за которой скрываются новые залежи; потом, наконец, запирает нас в Новом Аберфойле, откуда мы освобождаемся лишь благодаря помощи Нелли, которая сделала доброе дело, конечно, без ведома Сильфакса и, может-быть, даже наперекор ему!
— Должно-быть, все так и было, как вы говорите, мистер Джемс, — заметил Симон Форд. — Теперь очевидно, что старый «кающийся грешник» — сумасшедший!
— Это бы хорошо!- сказала Мэдж.
— Вероятно, его безумие прямо ужасно! — заговорил Джемс Старр после некоторого молчания. — Ах, я понимаю, почему Нелли не может и подумать о нем без ужаса. Я понимаю также, почему ей не хотелось выдавать своего деда! Сколько печальных лет должна она была провести у этого старика!
— Да!- согласился Симон Форд.- Не весело было ей жить с этим дикарем и его гарфангом! Я уверен, что гарфанг жив! По всей вероятноcти, он потушил нашу лампу и он же набрасывался на Гарри, когда наш мальчик спасал Нелли!..
— Я теперь понимаю, — сказала Мэдж, — что известие о свадьбе Нелли с нашим сыном должно было удвоить ярость Сильфакса!
— Действительно, — заметил Сгаон Форд, — Сильфакса, вероятно, приводит в бешенство брак Нелли с сыном того, кто, как он думает, украл у него залежи.
— Однако нужно же, чтобы он согласился на этот брак!- вскричал Гарри.- Каким бы врагом общества он ни был, может же он, все-таки, понять, что Нелли живется здесь лучше, чем с ним! Я уверен, мистер Старр, что мы могли бы его образумить, если бы нам удалось поймать его!..
— Сумасшедших нельзя образумить, мой милый Гарри! — отвечал инженер.- Конечно, лучше знать своего врага, чем не знать его, но наша борьба с ним не кончена! Будем же осторожны, — друзья мои, и прежде всего расспросим Нелли! Это необходимо! Она поймет, что в настоящее время её молчание не имеет смысла. Даже в интересах своего деда ей нужно все рассказать нам. Столько же для него, сколько и для нас важно, чтобы его мрачные планы не были приведены в исполнение!
— Я не сомневаюсь, мистер Старр, — сказал Гарри, — что Нелли сама пожелает ответить на ваши вопросы. Вы знаете теперь, что до сих пор она молчала, потому что ей запрещала говорить её совесть, её долг. Но именно поэтому же она расскажет теперь все, что знает. Матушка хорошо сделала, что отвела ее в её комнату. Ей нужно было собраться с силами, но сейчас я пойду к ней…
— Не трудись, Гарри, — сказала твердым и ясным голосом молодая девушка, входя в это мгновение в большую залу коттеджа.
Нелли была бледна. Глаза её были красны от слез; но было видно, что она твердо решилась сделать то признание, которого требовала от неё в настоящее время её искренность.
— Нелли!- вскричал Гарри, бросаясь к молодой девушке.
— Гарри, — отвечала Нелли, одним жестом остановив своего жениха.- Нужно, чтобы твой отец, твоя мать и ты — узнали сегодня все. И вы, мистер Старр, должны узнать все о той девушке, которую Гарри, к своему несчастию, вытащил из бездны.
— Нелли!- воскликнул Гарри.
— Не мешай ей, Гарри! — сказал Джемс Старр, останавливая Гарри.
— Я — внучка старого Сильфакса, — продолжала Нелли. — Я не знала матери до тех пор, пока не попала сюда, — прибавила она, глядя на Мэдж.
— Да будет благословен этот день, дитя мое, — отвечала старушка.
— Я не знала и отца до тех пор, пока не увидала Симона Форда, — продолжала Нелли. — Не знала и друга до того времени, пока рука Гарри не коснулась моей! Я жила одиноко целых 15 лет в самых отдаленных закоулках наших копей вместе с своим дедом. С ним — этого, пожалуй, нельзя сказать. Им — это будет вернее. Я редко его видала. Когда он скрылся из старого Аберфойля то ушел в такие закоулки, которые были известны лишь ему одному. Он, по-своему, был добр ко мне, хотя и страшен. Он кормил меня тем, что добывал на поверхности земли; но я смутно помню, что в самом раннем моем детстве моею кормилицей была коза, потеря которой привела меня в отчаяние. Дед, видя мою печаль, заменил козу другим животным, собакой, как он сказал. К несчастью, эта собака была весела. Она лаяла. Дед не любил веселости. Он страшился шума. Меня он приучил быть тихой, но с собакой он ничего не мог поделать. Бедное животное очень скоро пропало У деда была товарищем угрюмая птица гарфанг, который сначала внушал мне ужасу но эта птица, несмотря на то отвращение, которое она мне внушала так привязалась ко мне, что и я, наконец, ее полюбила. Она начала повиноваться мне более, чем своему хозяину, и это встревожило меня, так как дед был ревнив. Мы с гарфангом скрывали нашу дружбу. Мы понимали, что это было необходимо… Но я слишком много говорю о себе! Нужно говорить о вас!
— Нет, дочь моя, — отвечал Джемс Старр. — Разсказывай, что хочешь.
— Мой дед, — продолжала Нелли, — очень неприязненно смотрел на своих соседей в копи, хотя места было вполне достаточно. Он выбирал себе приют всегда далеко от вас, но ему неприятно было даже знать, что вы живете в копи; когда я расспрашивала его о вас, его лицо становилось мрачным, он не отвечал мне и долго, долго не говорил ни слова. Но в какой гнев он пришел, когда оказалось что вы не хотите довольствоваться старыми копями, а желаете пробраться и в новые! Он поклялся погубить вас, если вы проникнете в новые копи! Несмотря на свой преклонный возраст, он еще обладает необычайною силой, и его угрозы заставляют меня дрожать и за вас и за него.
— Продолжай, Нелли, — сказал Симон Форд молодой девушке, которая приостановилась на минуту, как бы желая разобраться в своих воспоминаниях.
— Когда вы в первый раз проникли в галлерею Нового Аберфойля, он запер вас тамх. Я плохо знала вас, но я не могла допустить того, чтобы христиане умерли от голода в этой бездне, и, украдкой, я принесла вам на несколько дней немного хлеба и воды!.. Я хотела вывести вас из Нового Аберфойля, но было так трудно обмануть бдительность моего деда! Вы медленно умирали. Пришел Жак Риан с своими товарищами… Богу угодно было, чтобы я встретилась с ними в тот день! Я привела их к вам. На обратном пути дед поймал меня. Гнев его на меня был ужасен. Я думала, что я погибну от его руки. С тех пор жизнь стала для меня невыносима. Разсудок моего деда совершенно помешался. Он провозглашал себя царем тьмы и света! Когда он услыхал, что ваши кирки ударяют о скалы в тех копях, которые он считал своими, го он пришел в бешенство и осыпал меня ударами. Я хотела бежать. Это было невозможно, так как он все время следил за мною. Наконец, три месяца тому назад, в припадке страшного безумия, он опустил меня в пропасть, где вы меня нашли, а сам ушел, напрасно призывая гарфанга, который остался со мною. Что там было со мною, я не знаю. Знаю только, что я почти совсем умирала, когда пришел ты, мой Гарри, и спас меня. Но ты видишь, что внучка старого Сильфакса не может быть женою Гарри Форда, так как дело идет теперь о жизни всех вас!
— Нелли! — вскричал Гарри.
— Нет,- продолжала молодая девушка.- Я решила пожертвовать собою. Единственное средство предотвратить вашу погибель заключается в том, чтобы я вернулась к моему деду. Он угрожает всему Новому Аберфойлю!.. Он не способен прощать, и один Бог знает, до чего он способен дойти в своей жажде мести! Мой долг ясен. Я буду самым жалким созданием, если я его не исполню. Прощайте, и спасибо вам! У вас я узнала, что на земле есть счастье! Что бы ни случилось, знайте, что мое сердце всегда будет с вами!
При этих словах Симон Форд, Мэдж и Гарри поднялись с своих мест.
— Как, Нелли,- вскричали они в отчаянии,- ты хочешь нас покинуть?!
Отстранив их повелительным жестом, Джемс Старр подошел к Нели и взял ее за руки.
— Прекрасно, дитя мое, — сказал он ей. — Ты сказала, что должна была сказать; но вот что мы тебе ответим. Мы не отпустим тебя, и если понадобится, то удержим и силой. Неужели ты думаешь, что мы такие низкие люди, что примем твое великодушное предложение? Пусть Сильфакс грозит! Ведь он не более, как человек, и мы будем осторожны. Может-быть, ты, в интересах самого Сильфакса, откроешь нам его привычки, скажешь нам, где он скрывается? Мы хотим только одного — устроить так, чтобы он не был в состоянии вредить нам; быть-может, нам даже удастся вернуть ему рассудок,
— Вы желаете невозможного, — отвечала Нелли. — Мой дед везде и нигде. Я никогда не знала, куда он скрывается! Я никогда не видала его спящим. Когда он находил какой-нибудь приют, он оставлял меня одну, а сам исчезал. Когда я обдумывала свое решение, мистер Старр, я предвидела все, что вы можете мне ответить. Поверьте мне! Есть одно только средство обезоружить моего деда: это — мне вернуться к нему! Он невидим, но сам видит все. Скажите, каким образом мог бы он открыть ваши тайные мысли, начиная с письма, посланного к мистеру Старру и кончая моей свадьбой с Гарри, если бы не обладал непонятною способностью знать все? Мой дед, хотя и сумасшедший, но человек гениального ума. Иногда ему приходило в голову учить меня. Он научил меня вере в Бога и обманул меня только в одном: желая внушить мне свою ненависть ко всему человечеству, он заставил меня поверить в то, что все люди лицемерны. Когда Гарри привел меня в этот коттедж, вы думали только, что я ничего не знала! Но кроме того, я была еще и напугана. Ах, простите мне! В течение нескольких дней я думала, что попала к злым людям, и хотела от вас бежать! Но вы, Мэдж, навели меня на путь истинный, навели не словами, а своей жизнью. Я поняла, за что вас любят и уважают ваш муж и ваш сын. Потом, когда я увидала, как уважают мистера Старра все те рабочие, которых сначала я считала его рабами, и поняла, за что они его уважают, то я опять сказала себе: «Мой дед обманул меня!» Но теперь я понимаю, что он обманулся сам! и вот я пойду теперь к нему по тем тайным дорожкам, по которым, бывало, ходила. Он будет подстерегать меня… я позову его, и кто знает, может-быть, я верну и его на путь истинный.
Все предоставили молодой девушке высказаться. Когда же она замолчала, то Гарри, обратившись к Мэдж, сказал;
— Мать! Что подумала бы ты о том человеке, который покинул бы ту благородную девушку, которую ты сейчас только выслушала?
— Я подумала бы, — отвечала Мэдж, — что тот человек негодяй, и если бы он оказался моим сыном, то я отреклась бы от него и прокляла бы его!
— Нелли, ты слышала, что сказала наша мать?- продолжал Гарри. — Куда бы ты ни пошла, я всюду последую за тобою. Если ты будешь настаивать на том, чтобы итти к твоему деду, то мы- пойдем вместе…
— Гарри, Гарри! — вскричала Нелли.
Губы молодой девушки побелели. Она без чувств упала на руки Мэдж, — которая просила инженера, Симона и Гарри оставить их одних.
