Через Ледовитый океан из Владивостока в Архангельск (Старокадомский)/1916 (ДО)/Зимовка

Черезъ Ледовитый океанъ изъ Владивостока въ Архангельскъ
авторъ Леонидъ Михайловичъ Старокадомскій (1875—1962)

См. Оглавленіе. Опубл.: 1916. Источникъ: Л. Старокадомскій. Черезъ Ледовитый океанъ изъ Владивостока въ Архангельскъ. — Петроградъ, 1916.

Карта раіона зимовки транспортовъ „Таймыръ“ и „Вайгачъ“ и парох. „Эклипс“ въ 1914—1915 г.

II. Зимовка.

Первое время послѣ того, какъ выяснилось, что суда экспедиціи окончательно остановлены льдомъ, наблюдались частые сдвиги ледяныхъ полей, особенно къ SW отъ «Таймыра», то образовывались то снова закрывались узкія полыньи. Вскорѣ такое движеніе льда прекратилось и, казалось, корабли останутся на своихъ мѣстахъ до лѣта.

До мѣста зимовки «Эклипса» было 150 миль, такъ что телеграфная связь съ нимъ поддерживалась непрерывно, но, несмотря на всѣ старанія, «Эклипсъ» не могъ вступить въ связь съ Югорскимъ Шаромъ и дать знать объ участи экспедиціи и о томъ, что слѣдуетъ предпринять въ ближайшемъ будущемъ для сохраненія командъ и судовъ. Разстояніе между судами экспедиціи было миль 20; мачты и трубу «Вайгача» въ ясные дни хорошо можно было видѣть съ марса «Таймыра». На обоихъ корабляхъ начали приготавливаться къ зимовкѣ. Не безъ труда перетащили на берегъ два вагонообразныхъ ящика отъ гидроаэроплана, бывшаго на «Таймырѣ», для того, чтобы сдѣлать въ нихъ складъ провизіи и имѣть хоть подобіе жилища для нѣкоторой части людей, на случай оставленія, по необходимости, корабля. Свердрупъ давалъ совѣтъ построить домъ на берегу изъ ящиковъ отъ консервовъ; ящики предварительно слѣдовало набить пескомъ или снѣгомъ. Но пока не было необходимости уходить съ корабля, а послѣ прекращенія движенія льда можно было, казалось, быть спокойными во время всей зимы и весны.

На «Таймырѣ» поставили тенты и полки, залили саломъ кингстоны, разобрали вспомогательные механизмы, приступили къ чисткѣ котловъ, продолжая задѣлывать течи. На обоихъ корабляхъ составила точную опись наличной провизіи и выработали расписаніе довольствія личнаго состава, при расчетѣ на 8 мѣсяцевъ на весь личный составъ и еще на 16 мѣсяцевъ — на половинный составъ, такъ какъ съ наступленіемъ весенняго времени около половины команды каждаго корабля перейдетъ на «Эклипсъ», для того, чтобы остающіеся могли провести, не голодая, еще одну зиму въ томъ случаѣ, если суда не освободятся изъ льдовъ или будутъ отнесены далеко въ сторону въ массѣ ледяныхъ полей.

Благодаря довольно разнообразному составу запасовъ въ провизіи, находившихся на судахъ экспедиціи, хотя за нѣсколько лѣтъ плаванія нѣкоторые продукты испортились и по разнымъ причинамъ не были замѣнены новыми, удалось составить расписаніе, при которомъ зимовка протекла вполнѣ благополучно.

Расписаніе ежедневной порціи личнаго состава тр. «Таймыръ» во время зимовки 1914—1915 г.

Обѣдъ.

Ужинъ.

Понедѣльникъ

‎Горохъ съ солониной.

‎Солянка изъ кеты, капусты, картофеля и масла.

Вторникъ

‎Щи съ кашей. Кисель клюквенный.

‎Макароны съ томатомъ и масломъ.

Среда

‎Рисовый супъ. Компотъ.

‎Тушеное мясо съ картофелемъ.

Четвергъ

‎Борщъ. Рисовыя котлеты съ паточнымъ или грибнымъ соусомъ.

‎Каша гречневая или пшенная.

Пятница

‎Щи съ кашей. Кисель клюквенный.

‎Солянка изъ кеты, капусты, картофеля и масла.

Суббота

‎Горохъ съ солониной.

‎Макароны съ томатомъ и масломъ.

Воскресенье

‎Борщъ. Компотъ.

‎Корнбифъ съ картофелемъ.

Ежедневно на 41 чел.:

Хлѣба ржаного 40 ф., сухарей ржаныхъ 13 ф., масла 6 ф., чая ½ ф., клюквеннаго экстракта ¼ б.

Еженедѣльно на 1 чел.:

Хлѣба пшеничнаго 1 ф., молока сгущеннаго ½ банки; кофе ¹/₄₂ ф. какао ¹/₄₂ ф., къ нему сахару ²/₄₂ ф., горчицы ¹/₄₂ ф., хрѣна сушен. ²/₄₂ ф., консервированныхъ фруктовъ ½ банки или варенья 1 фунт. банка или шоколада ¼ или 1 ф. смѣси изъ пастилы, мармелада, карамели и орѣховъ.

Ежемѣсячно на 1 чел.: сахару 4 фунта.

Добавочное второе блюдо на 18 праздниковъ:

8 разъ сосиски консерв., 5 р. лососина консерв., 2 р. битки консерв., 1 р. жареныя почки консерв., 1 р. бефъ-строгановъ консерв., 1 р. антрекотъ консерв.

Необходимо имѣть въ виду, что мясные консервы, при постоянномъ употребленіи ихъ, легко вызываютъ отвращеніе, самый запахъ и видъ ихъ становится непріятнымъ. Кромѣ того, при введеніи опредѣленной, мало мѣняющейся раскладкѣ, по необходимости страдаютъ отдѣльныя лица, особенно среди офицерскаго состава, естественно болѣе избалованнаго въ этомъ отношеніи. Нѣкоторые, напримѣръ, съ отвращеніемъ относились къ кашамъ, другіе не могли ѣсть того или иного консерва и т. д. Чтобы облегчить возможность разнообразить офицерскій столъ, было разрѣшено получать для каютъ—компаніи соотвѣтственное количество продуктовъ сразу на мѣсяцъ. Это, въ связи съ чрезвычайно бережливымъ обращеніемъ съ довольно уже жалкими остатками каютъ-компанейскихъ запасовъ, позволило меньше замѣчать однообразіе и частую повторяемость кушаній.

Часть молока, яицъ, сухой бульонъ, нѣсколько шоколада и какао были оставлены на случай необходимости усиленнаго питанія или болѣзни.

Передъ уходомъ изъ Владивостока, какъ всегда, былъ сдѣлалъ изрядный запасъ мелкой живности — поросятъ и разной птицы. Многое было уже уничтожено или погибло, остававшаяся птица была заморожена и скрашивала столъ въ очень торжественныхъ случаяхъ.

Нѣсколько поросятъ подросли значительно, впослѣдствіи обросли густой щетиной и служили предметомъ особой заботливости.

Для питья на «Таймырѣ» въ началѣ употребляла воду, получавшуюся при таяніи многолѣтняго льда, почти прѣснаго; вскорѣ, перешли къ снѣговой водѣ, которой постоянно и пользовались. Крупныя глыбы снѣга переносились въ самое теплое мѣсто корабля — камбузъ, гдѣ таяли въ большихъ бакахъ и кострюляхъ.

Пока еще было свѣтло днемъ, но съ 10-го октября солнце уже должно было исчезнуть и не показываться надъ горизонтомъ до конца января. Работы было много. Между прочимъ, собрали въ нѣсколько пріемовъ плавникъ, котораго было на берегу вообще не очень много; лѣсъ этотъ, который долженъ былъ пригодиться, какъ топливо, сложили въ нѣсколько большихъ кучъ, такъ что, въ случаѣ нуждъ, его можно было легко добыть изъ подъ снѣга. На берегу видѣли порядочное стадо оленей, бѣлую куропатку, слѣды песцовъ. Въ половинѣ сентября еще летѣли съ берега гаги.

Въ первые дни стоянки, на мѣстѣ зимовки быть замѣченъ миляхъ въ 7 отъ «Таймыра» высокій черный крупный предметъ, прокрытый сверху снѣгомъ или льдомъ. Странный предметъ высоко выдавался надъ ледяной поверхностью и по своимъ очертаніямъ близко напоминалъ небольшое судно съ срубленными мачтами, сломаннымъ бушпритомъ, обледенѣвшее и сверху засыпанное снѣгомъ. Хотя трудно было допустить вѣроятность того, что это на самомъ дѣлѣ погибшій корабль, тѣмъ не менѣе, особенно ввиду того, что объ экспедиціи Русанова, ушедшей въ море на утломъ суденышкѣ, не было тогда, какъ и теперь, впрочемъ, извѣстно ничего опредѣленнаго, было рѣшено пройти къ странному предмету и осмотрѣть его. Пошли лейтенантъ А. М. Лавровъ и я, съ двумя матросами. Лишь подойдя вплотную, можно было опредѣлить, что огромная старая льдина, боковыя поверхности которой были обильно покрыты иломъ, выдвинулась надъ общимъ уровнемъ ледяного покрова моря и даже вблизи сильно напоминала своею формой небольшое судно. Возвращеніе съ этой развѣдки останется памятнымъ надолго. 15. Трудный переходъ. Быстро стемнѣло, но за 10—12 верстъ огонь, поднятый на фокъ-мачтѣ «Таймыра», служилъ хорошимъ указателемъ направленій; но съ корабля свѣтили также прожекторомъ, лучъ котораго по временамъ ослѣплялъ. Идти въ темнотѣ было довольно непріятно, такъ какъ снѣгъ еще былъ рыхлый и, въ области широкихъ поясовъ нагроможденій льда по краямъ ледяныхъ полей, ноги безпрестанно проваливалась по колѣно, увязая въ глубинѣ между неровными и часто острыми глыбами льда. (Рис. 15).

Въ послѣднихъ числахъ сентября, на «Таймырѣ» начали разбирать главную машину. Вся команда должна была вымыться и вымыть свое бѣлье, пока есть пары въ котлѣ. Для телеграфныхъ переговоровъ былъ приспособленъ керосиновый двигатель системы Бергзундъ; изъ-за необходимости экономить керосинъ, установлены для переговоровъ два часа одинъ разъ въ недѣлю.

На «Вайгачѣ» главная машина уже была разобрана, когда 25-го сентября его, со всѣмъ льдомъ, оторвало отъ берега и продрейфовало на сѣверъ. Въ ночь на слѣдующій день оторвало отъ берегового узкаго припая также ледъ съ вмерзшимъ въ него «Таймыромъ» и понесло на N, днемъ, при перемѣнившемся вѣтрѣ, — на Ost. Подъ берегомъ узкій каналъ на S и SW — интенсивная синева на горизонтѣ, указывающая на большое пространство чистой воды. На обоихъ судахъ начали собирать только что разобранныя машины.

Въ теченіе слѣдующихъ дней ледъ былъ въ медленномъ движеніи по разнымъ направленіямъ, по сторонамъ вдали выростали при столкновеніи краевъ полей новыя гряды торосовъ; «Таймыръ» постепенно отдалялся отъ берега. Температура въ первые дни октября была отъ −10° до −17°. 6-го октября «Таймыръ» былъ миляхъ въ 7 отъ берега; вагоны на берегу слабо видны съ мостика. Дрейфъ очень медленный. Въ этотъ день утро принесло небольшое развлеченіе: исчезла разостланная на льду, саженяхъ въ 10—15 отъ борта, шкура надавно убитаго медвѣдя. На снѣгу видны слѣды большого медвѣдя, медвѣженка и слѣдъ чего-то, что тащили по снѣгу. Пройдя по слѣдамъ, нашли лежащіе въ разныхъ мѣстахъ когти, а въ ½ версты и самую похищенную шкуру, у которой оказались отгрызенными всѣ лапы, на одной изъ которыхъ уцѣлѣли 2—3 когтя: звѣри прежде всего принялись за мягкія жирныя подошвы и не успѣли обгрызть не менѣе мягкую морду. Изъ попытки открыть и наказать грабителей ничего не вышло.

Къ половинѣ октября движеніе льда прекратилось, но «Таймыръ» находился теперь въ такомъ значительномъ разстояніи отъ берега — миль 8, что уже нельзя было увеличивать запасы провизіи на берегу, тѣмъ болѣе, что свѣтлое время сутокъ стало уже довольно короткимъ.

Свердрупъ около это времени началъ принимать телеграммы, которыя передавала не на «Эклипсъ», конечно, радіостанція въ проливѣ Югорскій шаръ. Эта станція пока не слышала «Эклипса», но сѣть на «Эклипсѣ» удлиняли, поставивъ мачту на льду, и можно было надѣяться на скорую возможность обмѣниваться телеграммами. Къ сожалѣнію, эта возможность осуществилась только 7-го января, когда, при наиболѣе низкомъ стояніи солнца за горизонтомъ, электрическія волны могли распространяться на значительно большее разстояніе.

Между тѣмъ на кораблѣ, по прекращеніи паровъ, перешли къ отопленію печами. Образовались 2 теплыхъ отдѣленія — въ кормовой части корабля офицерское помѣщеніе съ 3 печами и въ носовой части — помѣщеніе большей части команды, также съ 3 печами. Теплыя помѣщенія соединялись холоднымъ коридоромъ, расположеннымъ между угольными ямами и холодными теперь машиннымъ и котельнымъ отдѣленіями. Стѣны и потолокъ этого коридора постоянно покрывались толстымъ слоемъ инея, который было необходимо счищать; для постояннаго пользованія былъ оставленъ одинъ выходъ изъ теплой палубы на верхнюю. Для провѣтриванія открывались вентиляторы, выходящіе на верхнюю палубу, подъ тентомъ.

Внутри корабля жизнь протекала при постоянномъ искусственномъ освѣщеніи; въ жилыхъ помѣщеніяхъ горѣли пиронафтовыя лампы, въ корридорѣ и ночью въ командныхъ помѣщеніяхъ — ночники съ деревяннымъ масломъ. На верхней палубѣ приходилось зажигать лампы и свѣчи, такъ какъ деревянное масло замерзало.

Такъ какъ нельзя было пользоваться баней, имѣвшей только паровое отопленіе, еженедѣльно устраивалась ванна для одной четверти населенія корабля; тогда же старалось бѣлье. Много огорченій принесла пристройка, устроенная на вынесенныхъ съ борта балкахъ изъ досчатаго остова и парусины, замѣнявшая замерзшіе и бездѣйствовавшіе клозеты.

Вокругъ корабля устраивались различныя приспособленія для производства разнаго рода наблюденій: дождемѣръ и будка для метеорологическихъ приборовъ, — наблюденія производились черезъ каждые четыре часа, прорубь, обнесенная ледяной стѣной, для барометрическихъ изслѣдованій и добыванія животныхъ съ морского дна; въ опредѣленные промежутки времени продѣлывались во льду буровыя скважины для наблюденія за ростомъ, а впослѣдствіи и уменьшеніемъ толщины льда. Въ ноябрѣ установили въ особомъ ледяномъ домѣ приборъ для футшточныхъ наблюденій. «Таймыръ» стоялъ на глубинѣ 11 саженъ.

16-го октября на «Таймырѣ» было снова волненіе, на этотъ разъ иного характера — ждали первыхъ гостей съ «Вайгача», стоявшаго теперь въ 28 верстахъ, шелъ его командиръ, капитанъ 2 ранга П. А. Новопашенный. Это было первое путешествіе черезъ ледяныя поля и очень неудобныя для ходьбы торосы, которыми въ изобиліи былъ окруженъ «Вайгачъ». Переходъ съ самодѣльными санями и 12-пудовымъ грузомъ былъ сдѣланъ благополучно, если не считать незначительныхъ отмороженій: температура воздуха была около −28°.

На слѣдующій день неожиданно были получены кое-какія вѣсти о войнѣ: радіостанція «Эклипса» приняла нѣсколько фразъ на норвежскомъ языкѣ; повидимому, депешу передавала станція Инге у Нордкапа на о. Шпицбергенъ. Къ сожалѣнію, въ перехваченныхъ извѣстіяхъ ни слова не говорилось о военныхъ дѣйствіяхъ Россіи; о нихъ мы узнали, въ общихъ чертахъ, все главное въ половинѣ января.

20-го октября SW-мъ штормомъ взломало и сторосило ледъ вокругъ «Вайгача», который снова дрейфовало на NO, временами со скоростью ½ мили въ часъ. Черезъ недѣлю командиръ «Вайгача» ушелъ на свой корабль, который засталъ все еще дрейфующимъ и окруженнымъ многочисленными каналами.

Уже давно были видны частыя и продолжительныя сѣверныя сіянія, которыя тщательно регистрировались; впрочемъ, это удивительное и прелестное явленіе очень трудно отмѣчать болѣе точно, до такой степени зачастую быстро мѣняется видъ и расположеніе полосъ, лучей и завѣсъ, ихъ яркость и цвѣтъ. Еще труднѣе образно передать словами неизъяснимый нѣжный блескъ, красоту и заманчивую таинственность чудеснаго феномена.

Съ наступленіемъ въ концѣ октября сумеречнаго дня, а затѣмъ и с сплошной ночи — солнце не поднималось надъ горизонтомъ 103 дня, — возможность производить работы вокругъ корабля сильно уменьшилась. Между тѣмъ, внутри жилыхъ помѣщеній, не приспособленныхъ для работъ большого числа людей также нельзя было организовать во время долгой ночи какія либо работы судового характера. Однако, было совершенно необходимо не позволять никому проводить время въ разслабляющей праздности и легко возникающемъ при подобныхъ обстоятельствахъ уныніи, такъ какъ тоска, упадокъ духа, влекущіе за собой апатію, въ связи съ ослабленіемъ мышечной дѣятельности, являются могучими факторами въ развитіи цинготныхъ заболѣваній. Опасность появленія цинги увеличивалась тѣмъ обстоятельствомъ, что помѣщенія, не приспособленныя какъ всегда на судахъ военнаго флота для постоянной жизни внутри нихъ всего команднаго состава, были тѣсны, вслѣдствіе этого и дурной вентиляціи — сыры (относительная влажность въ ноябрѣ была 76—78%), освѣщались скудно и были далеко не всегда теплы. Въ помѣщеніяхъ команды, впрочемъ, за исключеніемъ двухъ отдѣльныхъ каютъ на 1 человѣка каждая, не наблюдалось образованія ледяныхъ сталактитовъ на подволокѣ и ледяныхъ наслоеній у борта и частью подъ койками, что было почти повсемѣстнымъ явленіемъ въ офицерскихъ каютахъ, но все же температура воздуха бывала по временамъ довольно низкой и испытывала рѣзкія и крупныя колебанія.

Ввиду этого, съ цѣлью поддержать общее хорошее состояніе и душевное равновѣсіе участниковъ зимовки, было рѣшено, помимо поддерживанія общаго порядка въ отношеніи времени сна и принятія пищи, установить ежедневную, обязательную для всѣхъ прогулку на льду, продолжительность которой была неодинакова, въ зависимости отъ температуры воздуха и, главнымъ образомъ, отъ силы вѣтра. Лишь въ очень немногіе дни свирѣпой метели прогулка была отмѣнена. Въ первое время, на льду была устроена карусель, но становилось труднымъ расчищать постоянно заносимую снѣгомъ площадку и карусель была оставлена. Прогулка, бѣгъ, особенно борьба, обкладываніе толстымъ слоемъ бортовъ корабля въ мѣстахъ жилыхъ помѣщеній — занимали время, положенное для пользованія свѣжимъ воздухомъ.

Преимущественно съ тою же цѣлью были организованы правильныя занятія по общеобразовательнымъ предметамъ съ командой, разбитой для этого на группы.

Занятія велись въ утренніе и дневные часы, уроки были распредѣлены между всѣми офицерами; преподавались русскій языкъ, ариѳметика, геометрія, физика, географія, исторія, для немногихъ, пожелавшихъ ознакомиться съ иностранными языками, также — нѣмецкій и французскій языки. Кромѣ того, съ разнаго рода спеціалистами велись особыя занятія по ихъ спеціальности.

Въ праздничные и воскресные дни читались 1½—2 часовыя лекціи популярно-научнаго характера или велосъ чтеніе литературныхъ произведеній.

Благодаря такимъ мѣропріятіямъ, не было времени для бездѣлья и празднаго пребыванія въ меланхолическомъ созерцаніи своей унылой участи, всѣ часы дня были такъ или иначе заполнены и дни проходили незамѣтно, сокращая остатокъ полярной ночи.

Было бы ошибочно предполагать, что сплошной мракъ царилъ во время этой длинной ночи. Три раза луна по 9—10 сутокъ кряду не сходила съ небосклона (см. въ прилож. Лунный календарь); правда были, съ другой стороны, ряды дней, когда это свѣтило вовсе не поднималось надъ горизонтомъ, но оставались сѣверныя сіянія, которыя никогда не достигаютъ яркости луннаго свѣта, но все же разрѣжаютъ тьму. Во всякомъ случаѣ, темнота, напр., не мѣшала лейтенанту Н. И. Евгенову поднимать змѣи съ метеорографами для наблюденія высокихъ слоевъ атмосферы.

За то бывали дни, когда въ самый полдень на снѣгу видны буквально только свои ноги, все остальное сливалось въ мутную бѣлесоватую, но темную пелену, тогда нельзя уходить отъ корабля дальше разстоянія, на которомъ еще хорошо слышенъ говоръ вышедшихъ на прогулку и толпящихся у борта людей; да и трудно ходить въ такой темнотѣ: ноги безпрерывно натыкаются на препятствія или попадаютъ въ углубленія въ снѣгу, такъ какъ неровностей не видно.

Такой темный день былъ какъ разъ наканунѣ средины полярной дочи, когда въ полдень высота солнца была — 9¼°; въ этотъ же день, въ полдень, въ южной части небосклона была замѣтна освѣщенная блѣднымъ свѣтомъ полоса надъ низко стоявшими надъ горизонтомъ облаками. Небо было полно звѣздъ. Температура воздуха −36°. 16. „Таймыръ“ на зимовкѣ. Снимокъ сдѣланъ при лунномъ свѣтѣ 20-го декабря 1915 года.

20 декабря, при яркомъ свѣтѣ полной луны былъ сфотографированъ «Таймыръ» двумя аппаратами; (Рис. 16) выдержка — 1 ч. 20 м. — 1 ч. 30 м. Снимки получались вполнѣ удачные. Въ слѣдующіе дни шли приготовленія къ «елкѣ». Самое «дерево» было сдѣлано изъ прутьевъ гаоляна, выдернутыхъ изъ вѣничковъ и вставленныхъ въ просверленную толстую палку; обильно выкрашенныя масляной зеленой краской вѣтви были украшены самодѣльными звѣздами, покрытыми бронзовымъ и алюминіевымъ порошкомъ, «золочеными» орѣхами и кое-какими настоящими елочными украшеніями, сохранявшимися въ подшхиперской съ прошлаго года; нашлись и свѣчи. Главное было достигнуто — когда послѣ краткихъ молитвъ, прочитанныхъ офицеромъ, постоянно исполнявшимъ эту обязанность, и пѣнія рождественскаго тропаря была зажжена елка въ командномъ помѣщеніи, она была встрѣчена весьма сочувственно, тѣмъ болѣе, что сопровождалась угощеніемъ, въ которомъ не малую роль играло хорошо сохранившееся японское пиво по ½ бутылки на брата.

Не менѣе торжественно встрѣтили Новый годъ. Снова фигурировала елка, на этотъ разъ въ сопровожденіи консервированныхъ ананасовъ и бокала шампанскаго для каждаго матроса. Полуденная заря въ послѣдніе дни стараго года начала принимать явственно розовую окраску.

Въ началѣ января, въ полуверстѣ отъ «Вайгача» образовалась трещина 2-хъ саженной ширины, но корабль сдвига не испыталъ.

День 7-го января — одинъ изъ самыхъ памятныхъ: «Эклипсу» удалось вступить въ связь съ Югорскимъ Шаромъ и прежде всего получать извѣстія о возвращеніи экспедиціи Сѣдова и двухъ участниковъ экспедиціи бывшаго офицера «Таймыра» и «Вайгача», лейтенанта Брусилова. Еще черезъ нѣсколько дней была получена первая телеграмма изъ Петрограда — привѣтъ и поздравленія Начальника Главнаго Гидрографическаго Управленія.

14-го января была получена телеграмма Начальника Главнаго Гидрографическаго Управленія, объявляющая о высокомъ вниманіи Государя Императора, выраженномъ въ резолюціи на всеподданнѣйшемъ докладѣ телеграммъ Начальника экспедиціи: «передать по радіотелеграфу, что Я желаю экспедиціи счастливаго новаго года и успѣшнаго окончанія плаванія».

Тогда же участники экспедиціи были тронуты привѣтомъ Морского Министра, а позже врачи экспедиціи были порадованы привѣтомъ и поздравленіями Главнаго Санитарнаго Инспектора Флота.

Въ Петроградъ были переданы телеграммы Начальника экспедиціи: 1) «пройдя Челюскинъ, встрѣтилъ непроходимые льды, оба транспорта замерзли къ сѣверу отъ полуострова Короля Оскара, широта «Таймыра» около 70°40′ долгота около 100°20′. «Вайгачъ» западнѣе, миль на 15. Надѣемся черезъ Свердрупа продолжать связь. Въ мартѣ переведу часть офицеровъ, половину командъ на «Эклипсъ», прошу прислать къ Свердрупу для меня оленей, чтобы облегчить перевозку людей, а лѣтомъ выслать Свердрупу тоннъ 400 угля. Расчитываемъ сберечь уголь на двѣ или три недѣли навигаціи. Оленей хотѣлъ бы оставить около кораблей до осени. Здоровье всѣхъ вполнѣ хорошо».

2) «Челюскинъ прошли 20-го августа, въ борьбѣ со льдомъ оба транспорта поломали лопасти, помяли борта, на «Таймырѣ» сломана часть шпангоутовъ, повреждены переборки. Считаю положеніе транспортовъ безопаснымъ до весеннихъ взломовъ льда. Транспорты медленно дрейфуютъ со льдами. Провизіи хватитъ на годъ. Лѣтомъ постараюсь плыть навстрѣчу Свердрупу, а если ледъ не позволитъ или не хватитъ угля, укрыть корабли въ безопасномъ мѣстѣ. Земля Императора Николая II тянется до широты 77°50′ и долготы 99°. Открыли островъ близъ Беннетта, въ широтѣ 70°10′, долготѣ 153°, величиной, видомъ похожъ на Беннеттъ».

Эти телеграммы намѣчаютъ планъ дѣйствій, который и былъ, въ общемъ, осуществленъ. Было рѣшено, что весною Свердрупъ доставитъ на «Таймыръ», при помощи своихъ собачьихъ запряжекъ, нѣсколько саней, обувь, удобную для перехода по льду, и возьметъ часть груза. Около половины командъ обоихъ кораблей пройдутъ на «Эклипсъ», пробудутъ тамъ до того времени, когда придутъ олени, которыхъ собрать, доставить къ мѣсту зимовки «Эклипса» и увести съ людьми на рѣку Енисей, въ с. Гольчиху или Дудинку, взялся промышленникъ Бѣгичевъ, въ бытность свою во флотѣ находившійся на яхтѣ «Заря» въ Русской Полярной Экспедиціи 1900—1902 г. Въ дальнѣйшемъ, доставленные на Енисей люди должны были на пароходѣ подняться вверхъ по рѣкѣ до г. Красноярска, откуда проѣхать по желѣзной дорогѣ въ Петроградъ.

20-го января, около 12 часовъ дня былъ виденъ край солнца; онъ не былъ рѣзко очерченъ, скорѣе представлялся яркимъ красноватымъ расплывчатымъ пятномъ, проглядывавшимъ сквозь легкія низкія облака, но все же это было, наконецъ, солнце. Рѣшили устроить маленькій праздникъ. На «Вайгачѣ» былъ устроенъ «карнавалъ» на льду: многіе изъ команды изготовили для себя незамысловатые, но все же довольно 17. Ряженые на „Вайгачѣ“. удачные костюмы, широко пользуясь флагдукомъ и сохранившимися у офицеровъ отъ заграничныхъ плаваній принадлежностями гражданскаго костюма. (Рис. 17). На «Таймырѣ» былъ устроенъ маленькій спектакль на льду, при чемъ дѣйствующими лицами были «солнце», боцманъ — «храбрый русскій мореплаватель», «ночь», музыка — гармонія; послѣ краткой одноактной «пьесы» при −25°, состоялись состязаніи на призы — бѣгъ въ мѣшкахъ, чехарда, стрѣльба въ цѣль; на кораблѣ ждало всѣхъ маленькое угощеніе сластями.

Съ наступленіемъ свѣтлаго времени начались посѣщенія берега и переходы небольшихъ партій съ одного корабля на другой. Въ первый разъ небольшая партія изъ 2-хъ офицеровъ и 5 чел. нижнихъ чиновъ отправилась съ «Таймыра» на «Вайгачъ», при морозѣ болѣе −40° въ началѣ февраля. Даже такой рискованный переходъ окончился благополучно, хотя къ «Вайгачу» путники подходили уже въ темнотѣ.

Къ большому горю всѣхъ участниковъ экспедиціи 16-го февраля скончался на «Вайгачѣ» лейтенантъ А. Н. Шоховъ отъ уреміи, внезапно осложнившей воспаленіе почекъ. По выраженному покойнымъ желанію тѣло предали погребенію на берегу. Съ этою цѣлью, гробъ съ останками покойнаго былъ 18. Погребеніе тѣла лейтенанта А. Н. Жохова. привезенъ къ «Таймыру», стоявшему ближе къ берегу, а отсюда уже перевезенъ къ мѣсту погребенія, гдѣ заранѣе была вырыта могила въ твердой, какъ камень, землѣ. (Рис. 18). Къ сожалѣнію, во время работъ на берегу одинъ изъ матросовъ «Таймыра», такъ сильно отморозилъ лѣвую руку, что впослѣдствіи пришлось ампутировать ему цѣликомъ три пальца и небольшую часть четвертаго.

Надъ могилой покойнаго лейтенанта А. Н. Жохова, опять таки согласно его желанію, былъ поставленъ крестъ изъ плавника, на которомъ укрѣпили икону Христа, всегда бывшую при умершемъ, и доску съ лично имъ на этотъ случай написанномъ стихотвореніемъ:

«Подъ глыбой льда холоднаго Таймыра,
Гдѣ лаемъ сумрачнымъ испуганный песецъ
Одинъ лишь говоритъ о тусклой жизни міра,
Найдетъ покой измученный пѣвецъ.

^* _* ^*

Не кинетъ золотомъ лучъ утренній Авроры
На лиру чуткую забытаго пѣвца —
Могила глубока, какъ бездна Тускароры,
Какъ милой женщины любимые глаза.

^* _* ^*

Когда-бъ онъ могъ на нихъ молиться снова,
Глядѣть на нихъ хотя-бъ издалека,
Сама бы смерть была не такъ сурова,
И не казалась бы могила глубока.

Жоховъ».

Спутники покойнаго возложили на могилу (Рис. 19 и 20) самодѣльный вѣнокъ, позже обнесли могильный холмъ оградой. Къ тому времени, рядомъ возвышался уже другой холмикъ — могила кочегара И. Е. Ладоничева, скончавшагося въ началѣ марта на «Вайгачѣ» отъ аппендицита.

Съ начала марта начались работы по возможному исправленію поврежденій — задѣлка щелей въ переборкахъ, подкрѣпленіе лопнувшихъ шпангоутовъ. На «Вайгачъ», на которомъ производили вымораживаніе винта для замѣны совершенно сломанной лопасти, отвезли запасную лопасть съ «Таймыра». Это былъ нелегкій трудъ — тащить на санкахъ по льду 30-пудовый грузъ, но лопасть была благополучно доставлена и водружена на мѣсто. На «Таймырѣ» собрали гидроаэропланъ, но аппаратъ съ трудомъ передвигался по неровному снѣгу, стойки не выдерживали; поэтому было предположено использовать машину для устройства аэросаней. Къ сожалѣнію, первыя попытки использовать гидроаэропланъ такимъ путемъ оказались безуспѣшными, когда же, много позже, удалось сконструировать аэросани, дѣйствительно передвигающіяся, ими нельзя было пользоваться изъ за большого количества воды на льду и далеко подвинувшагося таянія подъ 19. Могила лейтенанта А. Н. Жохова на берегу Таймырскаго полуострова. 20. Видъ берега Таймырскаго полуострова близъ мѣста зимовки „Таймыра“. Крестъ надъ могилой лейтенанта А. Н. Жохова. берегомъ. Такимъ образомъ, предполагавшаяся помощь аппарата при устройствѣ продуктовыхъ складовъ на берегу, по пути слѣдованія отправляемой на «Эклипсъ» партіи, не могла быть осуществлена.

Между тѣмъ, радіотелеграфная связь съ Югорскимъ Шаромъ прекратилась, но всѣ важнѣйшіе вопросы уже были выяснены и рѣшенія приняты. Не удалось, зато, передать ни одной частной телеграммы.

На о. Диксонѣ, у начала Енисейскаго залива, было рѣшено устроить станцію безпроволочнаго телеграфа, построить дома и приготовить все необходимое для возможной зимовки здѣсь остающихся на судахъ экспедиціи людей — до 60-ти человѣкъ. Приведеніе въ исполненіе этого предположенія было поручено участнику экспедиціи Сѣдова, П. Г. Кушакову, который прекрасно справился съ этой задачей, и которому участники экспедиціи очень признательны за сердечный и радушный пріемъ, какой имъ былъ оказанъ на пустынномъ до тѣхъ поръ и угрюмомъ о. Диксона.

На «Эклипсъ» было рѣшено отправить по 18 чел. нижнихъ чиновъ съ каждаго корабли подъ наблюденіемъ 3 офицеровъ: инженера-механика капитана 2-го ранга Д. Н. Александрова и лейтенантовъ И. А. ф.-Транзе и Н. А. Гельперта. Изъ команды должны были оставить корабли болѣе слабые или не обладающіе спеціальными званіями, такъ какъ немногимъ остающимся предстояли тяжелыя работы, вѣроятно, трудное плаваніе, можетъ быть, вторая зимовка или сухопутный походъ при менѣе благопріятныхъ условіяхъ. Надо было приготовить многое передъ тѣмъ, какъ отпустить часть людей. На дальней половинѣ пути долженъ былъ устроить склады провизіи Свердрупъ, который, благодаря своимъ собакамъ, имѣлъ возможность отвезти часть необходимаго груза на большое разстояніе. На ближайшей къ «Таймыру» части пути запасы провіанта должны были быть сложены силами экспедиціи.

Безконечно продолжалось тщательное обсужденіе всѣхъ подробностей и могущихъ возникнуть осложненій во время перехода 40 человѣкъ на протяженіи 265 верстъ до «Эклипса». Ограниченность вѣса, какой можетъ тащить на санкахъ одинъ человѣкъ, при неприспособленности бывшаго на корабляхъ снаряженія и провизіи къ сухопутнымъ переходамъ, заставляла съ особой осторожностью относиться въ вопросу о запасахъ провизіи, теплаго платья, обуви, палатокъ, различныхъ орудій, которые надо взять съ собой.

По соображеніямъ Свердрупа, онъ могъ доставить 3 собачьихъ запряжки, но его животныя были не изъ первосортныхъ ѣздовыхъ собакъ и могли взять сравнительно мало груза. За исключеніемъ палатки, провизіи и др. вещей самихъ провожатыхъ и корма для собакъ, всѣ нарты могли принять всего лишь около 16 пудовъ груза, остальной багажъ должны были тащить на санкахъ люди.

Верстахъ въ 40 отъ «Таймыра», на берегу полуострова Короля Оскара было устроено депо провизіи на 4 дня. Норма пищевого довольствія для отправляемой на «Эклипсъ» партіи была слѣдующая:

Ежедневно для 1 человѣка:

мясныхъ консервовъ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

638,0 граммовъ.

сухарей ржаныхъ  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

68,0 »граммовъ.

масла топленаго  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

68,0 »граммовъ.

сахару  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

5,0 »граммовъ.

чаю плиточнаго  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

102,0 »граммовъ.

или шоколада  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

50,0 »граммовъ.

---

Всего  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1 290,0 граммовъ.

или  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

1 238,0 »граммовъ.

Для приготовленія чая и разогрѣванія пищи на «Примусахъ» ежедневный расходъ керосина принимался по ½ ф. на человѣка.

До какой степени было трудно безъ собакъ передвигаться и устраивать склады провизіи, можно видѣть изъ того, что для того, чтобы безопасно провезти на разстояніе 40 верстъ отъ корабля 18 пудовъ провизіи, считая вѣсъ съ укупоркой въ жесть, — безъ такой предосторожности провизія легко можетъ быть уничтожена медвѣдями, — потребовались 13 человѣкъ, съ грузомъ собственныхъ вещей в провизіи въ 21 пудъ.

Была изготовлены изъ невыдѣланныхъ оленьихъ шкуръ спальные мѣшки, на 3 и 4 человѣка каждый, по образцу мѣшковъ экспедиціи герцога Абруццкаго. Такіе мѣшки, съ откиднымъ клапаномъ въ головной части, который можетъ быть застегнутъ наглухо, оказались очень теплыми и въ нихъ было довольно удобно спать на снѣгу при большихъ морозахъ. Но такихъ мѣшковъ не требовалось имѣть для всего числа уходящихъ, тѣмъ болѣе, что переходъ на «Эклипсъ» долженъ былъ произойти только въ маѣ, когда трудно ожидать морозовъ ниже 15°, при небольшихъ же морозахъ удобнѣе пользоваться широкой мѣховой одеждой.

Помимо нѣсколькихъ депо провизіи, благодаря которымъ уходящая партія не должна была тащить непосильный грузъ провизіи на все время перехода, ее должны были облегчить двѣ сопровождающія вспомогательныя партіи — одна, возвращавшаяся послѣ перваго перехода, накормивъ изъ своихъ запасовъ всѣхъ идущихъ дальше, и вторая, кормящая своими запасами провожающихъ въ теченіе нѣсколькихъ дней, до прихода къ складу провизіи.

Дни быстро проходили въ приготовленіяхъ. Наступилъ апрѣль, и съ нимъ тепло — морозы рѣдко превышали теперь −12°. 4-го апрѣля подлѣ «Таймыра» порхалъ и бойко чирикалъ свою милую пѣсенку первый живой вѣстникъ весны — снѣжный подорожникъ. Съ 11-го апрѣля солнце перестало прятаться за горизонтъ, начался безконечный день. Первое время постоянное присутствіе солнца вызываетъ радостное чувство, отчасти обусловленное контрастомъ съ удручавшей постоянной темнотой, такъ недавно еще здѣсь царившей, отчасти непривычностью и рѣдкостью явленія. Но вскорѣ постоянный день становится тягостнымъ. Можно создать искусственно темноту внутри помѣщенія, но сознаніе, что внѣ его, несмотря на время сутокъ, всегда на небосклонѣ сіяетъ солнце, остается и вызываетъ тревожное и безпокойное чувство.

Такое странное, казалось бы, вліяніе постояннаго дня, давно отмѣтилъ швейцарскій ученый К. Фогтъ, побывавшій на далекомъ сѣверѣ въ 1861 г. Онъ пишетъ^[1]:

«Шесть недѣль мы не видѣли заходящаго солнца и болѣе двухъ мѣсяцевъ не знали ночи… Мы можемъ поэтому высказать свое мнѣніе о дѣйствіи, какое производитъ на людей постоянный свѣтъ. Тѣ, кто мелькомъ слышитъ разсказъ объ этомъ многомѣсячномъ пребываніи солнца надъ горизонтомъ, считаютъ счастливыми путешественниковъ, которымъ ночь не мѣшаетъ дѣлать наблюденія. Они воображаютъ, что при этомъ чувствуешь себя особенно хорошо и всегда способенъ къ новымъ работамъ.

Но этого не бываетъ, потому что за возбужденіемъ въ первые дни — необходимое послѣдствіе ночи — скоро слѣдуютъ раздражительность и изнуреніе, съ которыми нельзя вполнѣ совладать. Хочешь спать и не можешь, трудно отстать отъ укоренившейся привычки спать въ темнотѣ. Каждый день ждешь мгновенія, когда солнце зайдетъ за горизонтъ и только рано утромъ ложишься въ постель, но она не даетъ вполнѣ освѣжающаго сна. И наконецъ благодаришь небо, когда на нѣсколько часовъ оно скроется въ темнотѣ.

Вліяніе полуночнаго свѣта можно наблюдать не только на путешественникахъ, но и на туземцахъ. Къ этому присоединяется еще совершенно особенное разстройство экономическихъ отношеній. Приходи когда хочешь и въ какой бы то ни было часъ дня или ночи, и почти всегда найдешь бодрствующихъ людей, занятыхъ работой, когда другіе спятъ… и несмотря на относительно благопріятное, по сравненію съ послѣдующею ночью, положеніе людей, они тоже ждутъ мгновенія, когда спустится мракъ на нѣсколько часовъ и только однимъ морякамъ вѣчный день — желанный даръ небесъ… они… не нахвалятся безопасностью, съ какою можно крейсеровать ночью, точно яснымъ днемъ, въ узкихъ проливахъ между шхеръ и подводныхъ камней».

Отъ дѣйствія солнечныхъ лучей снѣговой покровъ, достигавшій на морѣ въ среднемъ до 50 сант., разрыхлялся, подъ вліяніемъ морозовъ на немъ образовывался ослѣпительно блестящій настъ.

Яркій блескъ солнечныхъ лучей, отраженныхъ отъ необозримой бѣлоснѣжной пустыни, ослѣпляетъ глаза и, при продолжительномъ дѣйствіи на нихъ, вызываетъ особую болѣзнь глазъ, такъ называемую снѣговую или снѣжную слѣпоту, особенно опасную для идущихъ въ далекій путь. О. Свердрупъ, проводившій въ этомъ году седьмую зиму въ Ледовитомъ океанѣ, говоритъ^[2] по поводу снѣжной слѣпоты, что полярные путешественники не смотрятъ на снѣжную слѣпоту, какъ на заболѣваніе, которое требуетъ особеннаго сожалѣнія, такъ какъ оно почти всегда является слѣдствіемъ собственной безпечности человѣка. Кромѣ того, оно можетъ быть остановлено, во всякой степени своего развитія, разъ обладаютъ необходимыми средствами. Оно является результатомъ воздѣйствія яркаго свѣта, обусловленнаго отраженіемъ солнечныхъ лучей отъ большихъ полей льда или снѣга. Первые признаки суть: ощущеніе жара въ глазахъ, вскорѣ затѣмъ больной начинаетъ видѣть неясно, какъ бы въ туманѣ, и тутъ является ощущеніе посторонняго тѣла въ глазу. Несмотря на короткую продолжительность, болѣзнь можетъ быть довольно серьезна, такъ какъ можетъ перейти въ полную слѣпоту. Въ качествѣ предохраняющей мѣры, нѣкоторые путешественники совѣтуютъ очки съ дымчатыми стеклами, тогда какъ другіе предпочитаютъ синія, зеленыя или красныя очки. Мнѣ лично приносили пользу безусловно всѣ эти цвѣта и я также употреблялъ очень слабо окрашенныя стекла. Съ другой стороны, я видѣлъ случаи снѣжной слѣпоты, вопреки употребленію всѣхъ этихъ цвѣтовъ, а нѣкоторые люди находятъ недостаточными даже двѣ пары стеколъ, и для предохраненія себя покрываются вдобавокъ вуалемъ («постригаются въ монахи»). Для человѣка съ вполнѣ здоровыми глазами достаточно, какъ правило, втереть сажу вокругъ глазъ и въ кожу носа. Иногда встрѣчаются люди, которые могутъ дѣлать все, что угодно, не заболѣвая снѣжной болѣзнью. Такъ видно снѣжная болѣзнь, подобно морской болѣзни, совершенно индивидуальна. Существуетъ одинъ принципъ предохраненія — устранять избытокъ свѣта, который данное лицо не въ состояніи выносить, и чѣмъ больше глазъ предохраненъ отъ свѣта, тѣмъ лучше; я склоненъ думать, что дымчатыя очки лучше всего. Наиболѣе опасное время для глазъ — съ апрѣля до средины лѣта; разъ появилась вода на льду, опасный періодъ миновалъ». 21. Капитанъ О. Свердрупъ.

Такъ какъ предохранительныхъ очковъ, имѣвшихся на корабляхъ, не хватало для всѣхъ, были сдѣланы самодѣльныя очки изъ кожи или парусины, въ широкія, накрывающія всю область глаза полосы которой вставлялись куски стеколъ отличительныхъ фонарей. Очками были снабжены какъ уходившая на «Эклипсъ» партія, такъ и провожающая.

17-го апрѣля, наконецъ, послѣ долгихъ ожиданій, было получено извѣстіе съ «Эклипса», что капитанъ Свердрупъ вышелъ на «Таймыръ» и предполагаетъ, при благопріятной погодѣ и дорогѣ, сдѣлать переходъ въ 8—9 дней. Но лишь 29-го апрѣля увидѣли съ корабля три нарты и людей, идущихъ отъ полуострова Короля Оскара, и вышли встрѣчать славнаго путешественника.

Оказалось, что Свердрупъ задержался въ пути изъ-за спѣшной болѣзни глазъ двухъ изъ своихъ спутниковъ, благодаря чему всѣ должны были лежать въ палаткѣ трое сутокъ.

Бодрый и крѣпкій 63-лѣтній старикъ, О. Свердрупъ, прожившій на «Таймырѣ» до 6-го мая, произвелъ на всѣхъ самое хорошее впечатлѣніе своимъ спокойствіемъ, тихой, но увѣренной рѣчью, своею мягкой, доброй улыбкой и совершенною простотою въ обращеніи. Съ особымъ удовольствіемъ поэтому праздновали для Свердрупа и его норвежцевъ самый торжественный для Норвегіи день въ году — 4-го/17-го мая. Норвежскіе флаги, гимнъ, парадный обѣдъ, для котораго забыли свой обычный нарядъ, на время вообразили себя внутри Россіи и нарядились по-майски — въ бѣлые кителя, хотя на открытомъ воздухѣ было 10° ниже нуля, все это, видимо, растрогало стараго капитана, которому экспедиція была такъ много обязана.

Въ полдень 6-го мая, при 8° мороза, отравились въ свой далекій путь уходившіе на «Экликсъ» команды и норвежцы. Съ главной провожающей партіей пошелъ Начальникъ экспедиціи, Б. А. Вилькицкій; эта партія имѣла запасы провизіи на 3 дня для всѣхъ и на 9—10 дней для себя. Эта партія, разставшись съ уходящими на «Эклипсъ», предполагала обслѣдовать устье рѣки Таймыра, положеніе котораго неправильно показалъ Миддендорфъ и недостаточно исправилъ баронъ Толль.

На другой день, когда лагерь на мѣстѣ первой ночевки ушедшихъ партій былъ отлично виденъ съ «Таймыра», поднялся снѣжный штормъ, отъ S, съ порывами вѣтра, достигавшими силы 26—28 метровъ въ секунду. Намело груды снѣга: вѣтеръ и метель продолжалась весь слѣдующій день 8-го мая, зато потеплѣло до −3°,8.

9-го мая пришедшій на «Таймыръ», съ отправлявшейся на «Эклипсъ» партіей, командиръ «Вайгача», я и два матроса пошли на берегъ, къ предполагаемому заливу Гафнера, видѣнному впервые Нансеномъ. Положеніе этого залива показано на картѣ Нансена приблизительно, такъ какъ заливъ былъ замѣченъ съ берега и входъ въ него съ моря не былъ осмотрѣнъ. Приближаясь къ берегу, до котораго было верстъ 18, увидѣли узкій входъ въ заливъ, ограниченный по сторонамъ обрывистыми берегами. Ширина входа была не болѣе 70 саж.; вскорѣ затѣмъ берега раздвигались и заливъ широкой полосой тянулся на нѣсколько миль вглубь материка, скрываясь вдали за выступами береговъ. Впослѣдствіи лейтенанты А. М. Лавровъ и Н. И. Евгеновъ сдѣлали съемку этого залива, когда онъ еще былъ покрытъ льдомъ. Нашей партіи не посчастливилось: 22. Отправленіе береговой партіи экспедиціи на „Эклипсъ“. поднялся довольно свѣжій вѣтеръ со снѣгомъ, а при разборкѣ взятаго на саняхъ имущества было сдѣлано печальное открытіе — подъ видомъ мѣшка съ малой палаткой скрывался мѣшокъ съ брезентомъ. Съ большими усиліями добрались до небольшого, сдѣланнаго раньше запаса провизіи, въ нѣсколькихъ верстахъ отъ залива Гафнера и провели ночь въ пещерѣ, вырытой въ снѣговой стѣнѣ подлѣ возвышеннаго берега и прикрытой брезентомъ. На слѣдующій день вѣтеръ стихъ и партія благополучно вернулась на корабль, опытомъ наученная необходимости не только собрать всѣ необходимыя для похода вещи, но и укладывать ихъ немедленно на сани.

Къ концу первой половины мая ледъ пересталъ утолщаться. За истекшую зиму молодой ледъ достигъ толщины отъ 150 с. въ мѣстахъ, покрытыхъ снѣгомъ, до 220 с. въ мѣстахъ, гдѣ снѣгъ постоянно сдувало вѣтромъ. Измѣренія толщины льда производились систематически офицерами обоихъ кораблей, а на «Вайгачѣ», кромѣ того, былъ сдѣланъ рядъ наблюденій температуры различныхъ слоевъ льда и измѣненій ея, въ зависимости отъ колебанія температуры воздуха.

14-го мая впервые наблюдалась температура воздуха выше 0° (+1°,1), но средняя температура сутокъ была −3°,6. За послѣдній мѣсяцъ появилось много пуночекъ, онѣ же снѣжные подорожники, бѣлыхъ куропатокъ, чаекъ. Въ концѣ мая появились стаи черныхъ гусей. На льду стали показываться тюлени. Бѣлые медвѣди начали подходить къ борту кораблей еще ранѣе, въ мартѣ, тогда какъ во время полярной ночи они не встрѣчались. Часто видѣли на берегу олоней. На сушѣ шло обильное таяніе снѣга, повсюду журчали ручейки, кое-гдѣ уже начали просыхать выдающіяся глыбы земли.

18-го мая на «Таймыръ» вернулась партія, провожавшая ушедшихъ на «Эклипсъ». Къ этому времена была произведена удачная проба аэросаней, надъ устройствомъ которыхъ изъ частей гидроаэроплана трудились довольно долго. 19-го на этихъ аэросаняхъ отвезли грузъ на берегъ, къ заливу Гафнера, но путь былъ продѣланъ съ задержками — снѣгъ рыхлый, изъ-подъ него выступала вода, подъ берегомъ образовались большія лужи на льду.

Послѣ тревожныхъ ожиданій, 22-го мая была принята съ «Эклипса» депеша, извѣщавшая, что отправленная съ судовъ экспедиціи партія прибыла благополучно. Погода въ общемъ благопріятствовала переходу, но послѣдняя половина пути была совершена по тяжелой дорогѣ, благодаря сильному таянію, разрыхленному снѣгу и выстудившей поверхъ льда водѣ.

На «Эклипсѣ» пришедшіе были размѣщены частью въ кубрикѣ, частью въ трюмѣ, приспособленномъ въ прежнее время для жилья. 22-го іюня къ мѣсту зимовка «Эклипса» пришелъ Бѣгичевъ, за нимъ пришли 650 оленей. Изъ 650 оленей, часть принадлежала самоѣдамъ, пригнавшимъ стадо, и 435 были предназначены для экспедиціи. Такъ какъ провизія и и снаряженіе партіи вѣсили до 100 пуд., нарта же, запряженная 4-мя оленями, поднимаетъ только 5 пуд., то для 20 нартъ было нужно, съ подсмѣнными и 40 запасными, до 200 головъ оленей. Около половины оленей должны были оставаться сначала подлѣ мѣста зимовки «Эклипса», а затѣмъ у рейда «Заря», на случай, если они понадобятся находящимся на судахъ. Такимъ образомъ, береговая партія должна была идти до Гольчихи пѣшкомъ, но зато весь грузъ везли олени.

2-го іюля партія выступила по маршруту: къ мѣсту впаденія р. Тареи въ р. Пясину — 350 верстъ, вверхъ по Пясинѣ 150 в., оттуда на Гольчиху на Енисеѣ — 200 в.; на Тареѣ и Пясинѣ предварительно были устроены склады провизіи. Къ сожалѣнію, на мысѣ Вильда, подлѣ котораго стоялъ «Эклипсъ», пришлось водрузить еще одинъ крестъ — надъ могилой кочегара транспорта «Вайгачъ» Мячина, скончавшагося 22-го іюня отъ воспаленія брюшины. Бѣгичевъ доставилъ на «Эклипсъ» почту и газеты. Къ сожалѣнію, не было никакой возможности добыть письма съ «Эклипса». Содержаніе военныхъ и нѣкоторыхъ другихъ телеграммъ изъ газетъ любезно сообщались при каждомъ телеграфированіи. Сначала выборку извѣстій дѣлали офицеры экспедиціи, а послѣ ихъ ухода — докторъ Тржемескій. Послѣднія газеты были отъ первыхъ чиселъ марта.

Еще въ послѣднихъ числахъ мая начали встрѣчаться дни съ положительной средней температурой, въ іюнѣ они стали почти постояннымъ явленіемъ. Ледъ таялъ сантиметра на 1½ въ сутки, на поверхности его образовалось множество обширныхъ скопленій воды, которая пробивала себѣ дорогу сквозь толщу льда, размывая трещины и образуя воронки, постепенно расширяющіяся, доходящія до нижней поверхности льда и впослѣдствіи (Рис. 23) превратившіяся мѣстами въ водовороты, въ сажень и болѣе діаметромъ. Переходъ по льду сталъ затруднительнымъ и выбирать сухія мѣста было невозможно, изъ-за прихотливо извивающихся и неожиданно широкихъ каналовъ и лужъ, преграждающихъ путь; оставалось идти цѣликомъ, не обращая вниманія на воду, ощупывая палкой ледъ въ мѣстахъ скопленія мутной воды, зеленоватой отъ обильно разросшихся водорослей, чтобы не попасть въ сквозное отверстіе, отъ краевъ котораго при ударѣ палкой отламываются и всплываютъ вверхъ ноздреватые, шмелинымъ сотамъ подобные, куски разрушающагося льда. Образовались забереги до нѣсколькихъ верстъ шириною.

Наступило время для сборки механизмовъ, наполненія котловъ водою и вообще приготовленія къ возможности скораго освобожденія изъ льда и начала плаванія. 23. Водоворотъ.

Возлѣ могилъ на берегу залива, близъ котораго стоялъ «Таймыръ», поставили высокій желѣзный знакъ. Еще раньше командиръ «Вайгача» установилъ здѣсь вѣковую марку. Одно изъ послѣднихъ посѣщеній берега было сдѣлано Начальникомъ экспедиціи въ концѣ іюня; было привезено нѣсколько десятковъ птицъ, обнаружены торчащіе изъ земли на оползнѣ одного изъ холмиковъ бивни и часть черепа мамонта (Рис. 24); однако доставить ихъ на судно было невозможно, такъ какъ переправа была чрезвычайно затруднительна, на берегу же находилось слишкомъ мало людей, чтобы предпринять откапываніе обнаруженнаго скелета, а можетъ быть, и лучше сохранившихся мягкихъ частей огромнаго животнаго. Предполагалось отправить съ корабля особую партію для раскопокъ, но разныя обстоятельства помѣшали выполнить это предположеніе.

Еще разъ прошла небольшая группа людей отъ одного транспорта до другого, обмѣнялись нѣкоторыми продуктами, недостававшими однимъ и, наоборотъ, имѣвшимися въ избыткѣ 24. Бивни и часть черепа мамонта. у другихъ. Затѣмъ наступили дни томительнаго ожиданія, когда распадутся ледяныя оковы и корабли получатъ возможность идти своей дорогой.

Тѣмъ временемъ, продолжалась передача по телеграфу съ «Эклипса» судамъ экспедиціи содержанія газетныхъ извѣстій, нѣкоторыхъ писемъ, по просьбѣ нетерпѣливыхъ адресатовъ, и телеграммъ. 29-го іюня былъ полученъ рядъ телеграммъ, отправленныхъ въ концѣ февраля и мартѣ врачамъ экспедиціи съ теплыми и сердечными привѣтствіями и пожеланіями, частью обращенными ко всѣмъ участникамъ «безпримѣрнаго морского похода», отъ Обществъ Морскихъ врачей въ Петроградѣ, Кронштадтѣ, Севастополѣ, Ревелѣ, Николаевѣ, Свеаборгѣ и Владивостокѣ. Въ нѣкоторыхъ изъ телеграммъ стояло запоздавшее привѣтствіе: «Христосъ Воскресе». До глубины души растрогали такое вниманіе и память.

Примѣчанія

1. Путешествіе на сѣверъ вдоль норвежскаго берега на Нордкапъ, островъ Янъ-Майенъ и Исландію, предпринятое съ мая по октябрь 1861 г. Стр. 142—143. Спб. 1867.
2. O. Sverdrup. New Land. Four years in the arctic regions. 1904. g. Wol. I, p. 155.