Человек, которому повезло (Аверченко)/ДО

Человѣкъ, которому повезло : Повѣсть
авторъ Аркадий Тимофеевич Аверченко

Изъ сборника «Чернымъ по бѣлому». Опубл.: 1913. Источникъ: Аркадій Аверченко. Чернымъ по бѣлому. Разсказы. — С.-Пертербургъ, 1913. — az.lib.ru

Въ этомъ не было ничего чудеснаго.

Это все равно, какъ если бы человѣкъ, переходя каждый день, въ теченіе десяти лѣтъ, черезъ шумную улицу, твердилъ бы ежедневно:

— Вотъ сегодня меня непремѣнно раздавитъ автомобиль! Сегодня ужъ навѣрное.

И если бы автомобиль когда-нибудь, дѣйствительно, раздавилъ его — въ этомъ не было-бы ничего удивительнаго. Не было бы чудеснаго пророчества, предчувствія.

То же самое можно было сказать и объ Акимѣ Васильевичѣ Цыркуновѣ — конторщикѣ большого дровяного склада братьевъ Перетягиныхь (доски, дрова, уголь, каменный и деревянный; оптовый отпускъ).

Если, когда нибудь Акимъ Цыркуновъ, переписывая корешки накладныхъ, поднималъ отъ книги сморщивщійся носъ, открывалъ ротъ и, глядя въ потолокъ искаженнымъ отъ сладкаго ожиданія взглядомъ, наконецъ, аппетитно и оглушительно чихалъ — его товарищъ и сподвижникъ по службѣ Ваничка Сырыхъ неизмѣнно подсказывалъ ему:

— Двѣсти тысячъ на мелкіе расходы.

— Спасибо, — неизмѣнно отвѣчалъ Акимъ Цыркуновъ и сейчасъ же неизмѣнно впадалъ въ мечтательное настроеніе.

— О, дѣйствительно, — говорилъ онъ, подперевъ кулакомъ щеку. — Если бы мнѣ двѣсти тысячъ… Ужъ я бы зналъ, какъ распорядиться ими.

— A что бы вы сдѣлали?

— Да ужъ будьте покойны — зналъ бы что сдѣлать. Я бы показалъ настоящую жизнь-то.

— Ну, если бы и мнѣ такую цифру, — говорилъ и худосочный Сырыхъ, — я бы тоже…

— Ну, a вы бы что сдѣлали?

— Я купилъ бы пароходъ и отправился бы по разнымъ странамъ. Пилъ бы ромъ, сражался съ индѣйцами и подалъ бы на Высочайшее имя прошеніе о перемѣнѣ фамиліи. Ходатайствовалъ бы о назначеніи мнѣ фамиліи Джекъ Смитъ.

Цыркуновъ пожималъ плечами.

— И это все?

— Конечно, не все. Купилъ бы себѣ еще звѣринецъ — я очень звѣрей люблю, дикихъ. И сталъ бы упражняться гирями. По маскарадамъ ходилъ бы…

— Зачѣмъ?

— Чтобы всѣхъ интриговать. Ну, a чтобы вы сдѣлали, все-таки, если бы вдругъ на вашъ билетъ палъ выигрышъ двѣсти тысячъ?

— Да, ужъ зналъ бы что — будьте покойны! Слава Богу, тоже понимаемъ, какъ жить по настоящему… хе-хе! Безъ денегъ не знаешь, какъ быть, a съ деньгами… ап…ап…чхи!!!

— Вотъ! Значитъ — ваша правда. Ап… чхи!

— Двѣсти тысячъ на мелкіе расходы!

— Спасибо вамъ!

Эти разговоры повторялись почти каждый день — въ зависимости отъ силы хроническаго насморка Акима Цыркунова.

— Апчхи!!

— Двѣсти тысячъ на мелкіе расходы!

Въ одинъ изъ первыхъ весеннихъ дней Акимъ Цыркуновъ выигралъ на свой билетъ двѣсти тысячъ.

Выигралъ такъ, какъ это обыкновенно дѣлается — не прилагая къ этому никакихъ усилій и даже ни разу не чихнувъ въ этотъ знаменательный день, что, конечно, вызвало бы традиціонную бесѣду о «двухстахъ тысячахъ на мелкіе расходы» и придало бы факту выигрыша особый привкусъ чудеснаго.

II

Можетъ ли человѣкъ за свою долгую жизнь забыть тотъ день, когда онъ, не имѣя наканунѣ ничего — сегодня вышелъ изъ банкирской конторы, ощущая въ карманѣ около ста девяносто тысячъ новенькими плотными пятисотрублевками?

Нѣтъ! трудно забыть такой день.

По выходѣ изъ банкирской конторы планъ ближайшихъ мѣропріятій былъ уже составленъ богачемъ Цыркуновымъ.

Именно, онъ зашелъ въ гастрономическій магазинъ и, робѣя съ непривычки, попросилъ:

— Фунтъ зернистой икры, самой лучшей. И потомъ ананасъ.

— Слушаю-съ. Изъ напитковъ ничего не прикажете?

— Да, конечно.. Гм!.. Дайте шампанскаго. Шампанское есть y васъ?

— Помилуйте! Какой марки прикажете?

— Что-о?

— Какой сортъ позволите?

— A какіе сорта вы имѣете? — осторожно освѣдомился Цыркуновъ.

— Кордонъ-съ ружъ, кордонъ-съ веръ, вайтъ-старъ, монополь-секъ, муммъ-экстра-дри-съ.

— Ага… У васъ монополь-секъ хорошій?

— Будьте покойны — французская фирма.

— Я думаю! Стану я пить русскую дрянь. Вообще ты, братецъ, тово… Скажи мальчику вашему, чтобы онъ вызвалъ мнѣ автомобиль.

Выйдя изъ магазина, Цыркуновъ замѣтилъ нищаго, который, прислонившись къ выступу стѣны, смотрѣлъ въ другую сторону, не обращая никакого вниманія на Цыркунова.

У бывшаго конторщика былъ уже составленъ обширный, хорошо разработанный планъ «оглушенія», и онъ началъ немедленно его осуществленіе съ нищаго.

— Эй, нищій, — сказалъ онъ, дергая его за рукавъ. — Ты милостыню просишь, да?

— Подайте баринъ, — очнулся задумавшійся оборванецъ. — Хучь пятачекъ… ночевать негдѣ… хлѣба… три дня… больница… хучь двѣ копѣйки…

— Ладно, ладно, — сановито остановилъ его Цыркуновъ. — Вотъ тебѣ десять рублей. Помни — хе-хе! — Акима Цыркунова!

И онъ умчался на автомобилѣ.

Пріѣхавъ домой на свою холостую квартиру, онъ сразу же окунулся въ роскошную привольную жизнь: выложилъ свѣжую икру на большую тарелку, досталъ столовую ложку, хлѣбъ и, вытеревъ чайный стаканъ, сталъ открывать шампанское.

Это дѣло было потруднѣе: штопоръ не ввинчивался въ пробку, потому что на верхушкѣ ея торчала какая то металлическая нашлепка; кромѣ того, горлышко было опутано цѣлой сѣтью проволоки совершенно ненужной по мнѣнію хозяина. Пришлось горлышко отбить кочергой и пить вино осторожно, чтобы не подавиться осколкомъ стекла.

Все было чрезвычайно вкусно: и икра, и вино, и ананасъ. Завтракъ — хоть куда.

— Надо, — рѣшилъ настроившійся гастрономически Цыркуновъ, — попробовать еще омаръ и выпить рому. A на сладкое куплю ужъ тортъ. Эхъ, хорошо жить на свѣтѣ!

Послѣ завтрака Цыркуновъ рѣшилъ ѣхать въ магазины. Онъ осмотрѣлъ въ зеркало свой потертый засаленный галстукъ и прошепталъ, подмигивая самому себѣ:

— Я знаю, что мнѣ надо дѣлать.

III

Въ галстучномъ магазинѣ передъ нимъ выставили: цѣлую гору коробокъ.

— Да вы, собственно, какіе хотѣли?

— Самые лучшіе.

— Вотъ извольте — эти самые настоящее англійскіе.. Одинъ адвокатъ y насъ по полдюжины сразу ихъ беретъ.

Цыркуновъ ухмыльнулся въ усы съ хитрымъ видомъ.

— Полдюжины? Ну, a мнѣ, знаете, заверните-ка… полсотенки!

Ожидаемый эффектъ разразился. Хозяинъ магазина былъ оглушенъ.

Онъ истерически заметался, запрыгалъ, какъ обезьяна, по полкамъ и выставилъ передъ Цыркуновымъ другую гору.

— Бѣлыхъ не прикажете ли, фрачныхъ? Черныхъ атласныхъ для смокинга…

— Да, да… мнѣ, конечно, нужно, — благосклонно кивнулъ головой Цыркуновъ. — Все нужно. Заверните вотъ этихъ и этихъ… и этихъ.

Выйдя изъ магазина, Цыркуновъ сѣлъ въ тотъ же автомобиль (съ шофферомъ y него уже установились хорошія отношенія) и сталъ размышлять такъ:

— Смокингъ… оказывается, что галстуки не подъ каждый костюмъ одѣнешь. Смокингъ… гм! Шоферъ! Везите меня къ портному, какой получше.

У портного Цыркунову открылся новый міръ.

— Вотъ-съ это покосматѣй будетъ — для жакетовъ… Бирмингамскіе сорта. Это трико-съ — для смокинговъ.

— Черное?

— Да.

— А… другихъ цвѣтовъ нѣтъ?

— Помилуйте… смокинги только черные шьются.

— Ну, что вы мнѣ говорите! Я думаю коричневатый будетъ гораздо наряднѣе.

— Извольте, — сказалъ портной. — Сдѣлаемъ коричневый. На отвороты поставимъ коричневый атласъ. Брюки внизу сдѣлаемъ не особо широкіе, потому слегка на туфлю падаетъ, не на ботинокъ.

— Вы полагаете, на туфлю? — задумчиво переспросилъ Цыркуновъ. — Значитъ, придется къ смокингу туфли покупать.

— Да ужъ… Мода — ничего не подѣлаешь.

И оба склонили голову передъ суровыми требованіями капризной богини — моды.

— И такъ оно и пошло:

Галстучникъ силой вещей толкнулъ его къ портному, портной перекинулъ его въ объятія обувнаго торговца, a тотъ ловкимъ ударомъ перенесъ сразу бывшаго конторщика въ цѣпкія лапы француза, который снискивалъ себѣ солидное пропитаніе продажей мужского бѣлья "все лучшій сортъ, сюперіоръ…

Тароватому Цыркунову удалось «оглушить» даже видавшаго виды француза; количество носковъ, купленное имъ, хватило бы даже самой капризной сороконожкѣ на цѣлый годъ.

Но, главное «оглушеніе» было впереди.

IV

Пріѣхавъ въ свою дровяную контору, Цыркуновъ скромно вошелъ въ первую комнату, поздоровался и сказалъ:

— Извините, что такъ опоздалъ. У меня дома случай тамъ одинъ вышелъ.

Бухгалтеръ обернулся, кивнулъ ему головой и сталъ продолжать разговоръ по телефону.

— Алло! Что? господинъ Миркинъ! Какъ не можете прислать? Да вѣдь мы на эти восемь тысячъ нынче разсчитывали! У насъ срочные платежи!! Вы не имѣете права насъ подводить… Что? Конечно! Да позвольте!..

Цыркуновъ приблизился къ бухгалтеру и деликатно вынулъ y него изъ рукъ телефонную трубку.

— Оставьте, Николай Иванычъ… Стоитъ ли волноваться вамъ, портить кровь изъ-за такихъ пустяковъ… Если сейчасъ такъ нужны деньги — вотъ! Нате. Отдадите, когда Миркинъ пришлетъ.

«Оглушеніе» было страшное, чудовищное, ни съ чѣмъ не сравнимое. Только тогда нашелъ Цыркуновъ, что бываютъ минуты, когда сердце можетъ разорваться отъ восторга.

Бухгалтеръ остолбенѣлъ, конторщикъ Сырыхъ опрокинулъ чернильницу, a сторожъ Мокренко бросился чистить Цыркунову метелочкой пиджакъ.

Разслабленный Цыркуновъ опустился на стулъ и заговорилъ томно и ласково:

— О, господа, какіе пустяки. Тутъ нѣтъ ничего такого… Господинъ Сырыхъ! я знаю, вы нуждаетесь въ нѣкоторыхъ суммахъ для того, чтобы жизнь ваша могла быть урегулирована съ достаточной полнотой. Будьте добры принять отъ меня на память эту тысячу рублей. Мокренко! A ты, братецъ, тоже тово… Какъ говориться, а? Вотъ тебѣ пятьдесятъ рублей — будь себѣ здоровъ.

Оглушеніе было невѣроятное, потрясающее, не убившее никого только потому, что отъ удивленія не умираютъ.

V

— A что, братецъ, — обратился, ѣдучи обратно, Цыркуновъ къ своему пріятелю шофферу. — Могъ бы ты пойти ко мнѣ служить?

— A y васъ есть моторъ? — спросилъ шофферъ.

— Нѣтъ, но я думаю, что можно купить. Ты купишь?

— Отчего же-съ! Купимъ лимузинъ обыкновенный, изъ мерседесовъ можно что-нибудь подобрать, или можетъ, нравится электрическій безъ запаху, только что онъ подороже.

— Ну, и прекрасно. Заѣзжай ко мнѣ завтра утромъ, и поѣдемъ.

По пути Цыркуновъ заѣхалъ въ магазинъ и купилъ припасовъ на обѣдъ: цѣлаго омара, балыкъ, страсбургскій паштетъ, рому и шампанскаго. Взялъ, кстати, и два десятка устрицъ, но, пріѣхавъ домой, не ѣлъ ихъ.

A такъ какъ поручить ихъ прислугѣ выбросить было какъ-то стыдно и странно, Цыркуновъ завернулъ устрицы въ старую газету и поздно вечеромъ, выйдя изъ дому, забросилъ на дворѣ въ дрова.

Утромъ купили съ щофферомъ автомобиль. Шофферъ такъ понравился Цыркунову своимъ чутьемъ, вкусомъ и здравымъ смысломъ, что въ компаніи съ нимъ была отыскана большая въ девять комнатъ квартира, куплена меблировка, ковры, картины и скульптура.

Цѣлый день, проведенный вмѣстѣ, очень сблизилъ скромнаго богача Цыркунова съ умнымъ, веселымъ шофферомъ. Поэтому, не было ничего удивительнаго въ томъ, что вечеромъ всѣ покупки были спрыснуты въ отдѣльномъ кабинетѣ второразряднаго ресторана, метр-д-отеля котораго Цыркуновъ не преминулъ «ошеломить» заказомъ громадной стерляди и полдюжины шампанскаго. Изъ дичи же было заказано: руанская утка — Цыркунову (12 руб.) и сѣдло барашка — шофферу (6 руб.). Деликатный шофферъ этимъ очень тонко подчеркнулъ іерархическую разницу между собой и своимъ патрономъ.

VI

Жизнь протекала такъ: просыпался Цыркуновъ въ своей монументальной спальнѣ довольно поздно — часовъ въ двѣнадцать; проснувшись, читалъ около часу какой-нибудь романъ изъ французской или англійской жизни; потомъ вставалъ, надѣвалъ смокингъ, атласный галстукъ, лаковые туфли и долго бродилъ по комнатамъ, разсматривая картины и статуи, выбранныя имъ въ компаніи со знатокомъ великосвѣтскаго быта шофферомъ; полюбовавшись на картины, на букеты свѣжихъ цвѣтовъ, въ изобиліи разставленныхъ по всѣмъ комнатамъ, Цыркуновъ усаживался въ кабинетѣ за письменный столъ и, развернувъ нѣсколько листовъ чистой бумаги, съ карандашемъ въ рукахъ — звонилъ камердинера, обрусѣвшаго испанца Игнаціо, который получалъ жалованье ровно въ три раза больше, чѣмъ Цыркуновъ въ свое время въ дровяной конторѣ Перетягиныхъ.

— Игнаціусъ! — солидно говорилъ Цыркуновъ, дѣлая на листахъ бумаги отмѣтки съ самымъ дѣловымъ видомъ. — Позовите шоффера — мнѣ надо съ нимъ переговорить… Да велите подать мнѣ закусить чего-нибудь и бутылку шампанскаго. Пожалуйста, сдѣлайте все это!..

Приносили разныя закуски, вино, являлся шофферъ.

— Здравствуй, Акимъ, — говорилъ онъ, ласково хлопая по плечу хозяина. Какъ вообще, ползаешь?

— Ничего, спасибо. Садись закусимъ.

— Опять это пойло? — ты бы водочки лучше, а?..

— Ну, чего тамъ водочки… Пей шампанское. Самое, братъ, лучшее вино.

Чокались, пили. Закусывали икрой, балыкомъ и холодной руанской уткой, которая чрезвычайно понравилась Цыркунову со времени ужина въ ресторанѣ.

Послѣ завтрака оба пріятеля садились на моторъ и уѣзжали, катаясь по городу и забавляясь тѣмъ, что изрѣдка «оглушали» прохожихъ или лавочниковъ.

Цыркуновъ очень любилъ разные сюрпризы: то онъ покупалъ въ три слова бакалейную лавку со всѣмъ товаромъ и дарилъ ее нищему, который назойливо его преслѣдовалъ; то нанималъ нѣсколько десятковъ порожнихъ извозчиковъ и велѣлъ имъ ѣхать за собой цугомъ, что приводило городового въ крайнее изумленіе; однажды оба пріятеля сговорились купить всѣ билеты въ опереткѣ и вечеромъ сосредоточенно прослушали всю пьесу, въ пустомъ залѣ, въ присутствіи только заинтригованнаго околоточнаго, которому Цыркуновъ подарилъ на память объ этой затѣѣ золотой портсигаръ.

Въ этотъ же курьезный вечеръ Цыркуновъ познакомился съ опереточной пѣвицей Незабудковой.

Незабудкова сразу оцѣнила и коричневый смокингъ, и шоффера, и шикарныя замашки бывшаго конторщика. Сначала дѣло ограничилось цвѣтами, потомъ ужиномъ и цвѣтами; потомъ ужиномъ, цвѣтами и брилліантовой штучкой, которую Цыркуновъ называлъ очень нерѣшительно, боясь ошибиться: «колье», потомъ ужины, цвѣты и «колье» свили прочное гнѣздышко въ очень уютной квартиркѣ, которую Незабудкова обставила даже безъ совѣтовъ опытнаго шоффера, a потомъ…

VII

… — Сколько вы даете процентовъ, если положить на годъ восемь тысячъ? — спросилъ Цыркуновъ (это были тѣ самыя восемь тысячъ, которыя были даны, «чтобы бухгалтеръ не портилъ себѣ кровь»). Завѣдующій вкладами въ банкѣ отвѣчалъ:

— Шесть. Будете получать 480 рублей въ годъ.

— Это значитъ… 40 руб. въ мѣсяцъ? «Ого, — подумалъ Цыркуновъ, на 15 рублей больше, чѣмъ получалъ у Перетягиныхъ. Значитъ, проживу. Хватитъ!»

Цыркуновъ разыскалъ свою старую квартиру, поселился въ ней и зажилъ тихой спокойной жизнью, безъ коричневыхъ смокинговъ, руанской утки, шампанскаго, и «оглушеній» — забирая очень аккуратно свои сорокъ рублей въ мѣсяцъ…

Шофферъ, однако, не покинулъ своего друга въ его скромной жизни. Они частенько сидятъ за бутылкой пива въ комнатѣ Цыркунова, и, если хозяинъ, изрѣдка поднявъ голову къ потолку, откроетъ ротъ и звучно чихнетъ: «Апчхи!» — шофферъ не преминетъ благожелательно посулить:

— Двѣсти тысячъ на мелкіе расходы!

— Спасибо, — скажетъ хозяинъ, — но уже не прибавитъ, какъ бывало: "если бы, мнѣ, дѣйствительно, двѣсти тысячъ, ужъ я зналъ бы, что мнѣ дѣлать!..

A склонитъ свою бѣдную фантазіей голову и подумаетъ:

— Эхъ, Сырыхъ, Сырыхъ! A можетъ быть и дѣйствительно правъ ты былъ, и дѣйствительно лучше бы купить пароходъ да отправиться въ чужія страны, исходатайствуя себѣ фамилію Джекъ Смитъ, попивая въ пути ромъ и сражаясь съ индѣйцами…