Царь Фёдор Иоаннович (А. К. Толстой)/Вестник Европы 1868 (ВТ)/Действие третье
| ← Действие второе | Царь Федор Иоаннович — Действие третье | Действие четвертое → |
См. Содержание. Опубл.: 1868. Источник:  «Вестник Европы», 1868, № 5, с. 53—94 |
- Википроекты
Ну, темь, так темь! Ни звездочки не видно!
Пора б ему прийти! Уж он не там ли,
Не за оградой ли стоит?
Подходит к калитке и говорит шепотом.
Князь! Князь!
Нет никого! Прислушаться, нейдет ли?
Эх, соловьи проклятые мешают!
Расщелкались! Не слышно ничего!
Вот что-то хрустнуло! Идет, должно быть!
Оборачивается назад и говорит шепотом.
Княжна! Пожалуй!
Где ты, Василиса
Панкратьевна?
Здесь, матушка!
Не вижу!
Сюда, сюда пожалуй! Дай мне ручку!
Да как же ты, голубушка, дрожишь!
Свежо, как будто!
Ноне-то? Помилуй!
Теплынь какая! Аж травою пахнет!
А вон оттоль, из монастырской рощи,
Березой и черемухой несет!
Уж подлинно весенняя-то ночка,
А ручка у тебя как лед!
Я лучше
Уйду домой!
Владычица святая!
Да ты чего боишься? Разве он
Тебе чужой? Ведь, слава Богу, я
Сама тебе присватала его!
У дядюшки гостей полна палата —
Что если вдруг кому придет на мысль
В сад заглянуть!
Великая беда,
Что с женихом застали бы, невесту!
Вот, если ты захочешь, после свадьбы,
С каким нибудь молодчиком сойтись,
Вот тут, так надо делать осторожно!
А впрочем не диковина и то!
За добрую пригоршню золотых,
Все можно сделать!
Полно, Василиса
Панкратьевна, стыдись!
А что стыдиться,
Голубушка! Все вертится на деньгах!
Для них и замуж отдают, для них
И женятся; для них брат губит брата,
А сын отца! Уж против них никто
Не устоит!
Панкратьевна — постой —
Ты не слыхала ничего?
Позволь-ка!
Никак плеснула рыбица в пруду....
Уж эти соловьи мне! Пши, пши, пши!
Насилу-то замолкли! А теперь
Пошли в траве кузнечики трещать!
Ты ничего не слышишь?
На Неглинной
Как будто мельница шумит....
Ау!
Ну, наконец!
Бежит к калитке и отворяет ее.
Войди же, князь!
Показывается на ограде ШАХОВСКОЙ и спрыгивает в сад.
Пострел!
Ведь я ж тебе калитку отворила!
На что она? Жаль, что низка ограда!
С кремлевской я бы соскочил стены,
Чтоб поскорей мою увидеть радость!
На силу-то мне удалось!
Хочет обнять княжну.
Вот так!
Целуй ее! Милуй ее! А я-то
За ручки подержу!
Княжна, не бойся!
Не подойду, доколе не поволишь!
Ну, сокол-князь! Ведь я сдержала слово,
А ты принес ли мне гостинчик?
На!
Сердечные! Звенят! Эх, жаль темно!
Да что ж ты отвернулась от меня!
Иль нелюб я тебе?
Вишь, ждать заставил!
А страшно было ждать?
Вестимо страшно!
В такую ночь!
Чай, бурная?
А леший?
А мало ль что? Вишь, он еще смеется!
Да как же не смеяться мне тебе?
В саду-то леший!
Да, тебе смешно,
А мне-то каково? А невзначай
Вдруг выйдет брат? Иль дядя? Что тогда?
Постылый ты!
А что же делать мне,
Когда тебя мне видеть не дают?
Кой-раз увидишь, а поговорить
И думать нечего!
Вишь ты какой!
А ты о чем хотел бы говорить?
О том, что нет тебя на свете краше!
Что без тебя мне стала жизнь не в жизнь!
Что не втерпеж мне ждать, пока сыграем
Мы нашу свадьбу!
Вишь ты! Ну, а если б
Брат отказал тебе?
Тогда бы я
Тебя увез!
А если б не пошла я?
Насильно б взял!
А я бы убежала?
А я б догнал!
А я в Москву-реку
Прыгнула бы?
А я бы за тобой!
А водяной бы за меня вступился?
А я б его за бороду схватил
Да за усы моржевые!
Ха, ха!
Моржевые!Оба смеются.
А вот ведь рассмеялась!
И смех-то твой — что рокот соловьиный!
Краса моя! Когда ты засмеешься,
Весь темный сад как будто просиял!
Смотри, вон там и звездочка явилась!
А вон другая! Третья! Вон еще!
Вишь, выглянули все тебя послушать!
Вон и в пруду зажглися! Берегись,
Расскажут водяному как над ним
Смеешься ты!
Ха, ха!
Ну, вот пошла!
Слышен стук в калитку.
Ай, что это?
Стучат никак в калитку!
Прячется с княжной за дерево.
Кто там стучит?
Впустите, ради Бога!
Кто там?
То я! Красильников, купец!
Беда случилась! Поскорей впустите!
ШАХОВСКОЙ отворяет калитку. — КРАСИЛЬНИКОВ вбегает. Одежда его изорвана.
Где Шуйский князь? Где князь Иван Петрович?
На что тебе?
Князь! Князь Иван Петрович!
В окнах дома показываются огни. КН. ИВАН ПЕТРОВИЧ и гости его сходят с крыльца. ШАХОВСКОЙ скрывается меж дерев.
Что тут за шум? Кто звал меня?
То я!
Князь-государь, помилуй, защити!
Сейчас стрельцы вломились к нам в подворье!
К Ногаевым, и к Голубю, ко всем,
Кто в выборных вчера был у царя!
Схватили всех!
Кто их схватил?
Клешнин,
По приказанью Годунова!
Как?!
Я сам на силу вырвался от них!
По приказанью Годунова?
Да!
Ты говоришь, что Годунов велел
Всех выборных схватить?
Так нам Клешнин
Сам повестил: — Вперед-де вам наука
Царю челом на Годунова бить! —
Что, князь, тебе я говорил? Ты видишь!
Ты видишь, дядя! Не хотел ты верить!
Больным сказаться не хотел, когда
Пришли тебя к царю звать!
Быть не может!
Не может быть!
Князь-батюшка, пошли
К нам во дворы узнать как было дело!
Он дорого заплатит мне за то!
Сперва купцов, а там, смотри, и нас
Начнут хватать!
Бессовестный!
Безбожник!
Клялся на крест! На честный крест клялся!
Ведь это он не даром учинил:
Он разделить хотел с народом нас!
Он всей Москве тем показать хотел,
Что мыслить к нам и верить нам нельзя,
Что выдаем сторонников мы наших!
Чай, и теперь уж ропщут все на нас?
Да! Не во гнев сказать вам, государи:
Как наших-то на тройках повезли,
На шум людей сбежалося не мало,
Не слишком вас честили!
Что тут думать!
Пока еще не все от нас отпали,
Поднять Москву!
Все слободы поднять!
Раздать купцам оружие!
К Борису
Идти во двор — убить его!
А в Углич
Послать к Нагим, чтоб Дмитрия сейчас же
Поставили царем! Чтоб на Москву
Шли с угличанами Нагие!
Тише!
Так, зря, нельзя.
С Нагими я списался,
Они лишь знака ждут!
Ты смел писать к ним?
Ты на царя смел Углич подымать?
Ты головой за то заплатишь!
Дядя,
В чем он виной, за то на нем одном
Лежит ответ; но ссориться теперь
Не время нам!
Князь-государь, виновен
Я пред тобой; однако ж пригодилась
Моя вина. Ведь по неволе, звать
Царевича придется!
Никогда!
Накличешь ты беду на нас, боярин!
Поднять Москву!
Уж и Москву поднять!
Зачем? Пойдем, как мы вчера хотели,
Просить о царском о разводе!
Поздно!
Вчера владыко был за нас; сегодня ж
С Борисом он в миру; вчера купцы
Нам верили; сегодня уж не верят!
Убить его!
Да, так вот и убьешь!
Он караул теперь, небось, удвоил!
Вынимает из кармана челобитню.
Вот подписи владыки и властей;
А вот дворян и всех людей торговых;
Все выдали себя — отстать не могут,
Хоть и хотели б!
Тем ли угрожать
Ты будешь им, что этот лист Борису
Покажешь ты?
Показывать его
Нам и не след. Он — что заряд в пищали:
Страшон пока не выпущен! Заставит,
Коль захотим, всех на Бориса встать!
Убить верней!
Вы, словно, все в бреду!
К чему царя нам разводить с царицей?
К чему еще Бориса убивать?
Он сам себя позорным делом выдал!
Избавил нас отыскивать средь тьмы
Кривых путей! И можем ныне мы,
Хвала Творцу, не погрешая сами,
Его низвергнуть чистыми руками!
Что хочешь сделать ты?
Идти к царю
И уличить обманщика!
Напрасный
То, дядя, труд. Что скажет Годунов,
Тому поверит царь.
Царь слышал клятву!
Все слышали ее! Себя очистить
Ничем не может Годунов!
К Красильникову.
Иди,
Скажи купцам, что государь велит
Их выборных вернуть, а что Бориса
Он отрешит сегодня же!
Звон к заутрени.
Светает!
Иду к царю! Не нужно много слов —
Наружу ложь! И згинет Годунов
Лишь солнце там, в востоке, засияет!
Уходит. — КРАСИЛЬНИКОВ также. Молчание.
Ну, что, князья?
Да что ж? Признаться, я
Добра не жду!
Какое тут добро!
С чем он пошел, с тем и назад вернется,
Лишь время мы напрасно потеряем.
Зачем его не удержал ты?
Дядю?
Да нешто вы не знаете его?
Когда что раз он в голову втемяшил —
Не вышибешь. Знай, думает, я прав,
Так съем неправого — младенец сущий!
Что ж делать нам?
Да быть, к его приходу,
Готовым всем, по прежнему, идти
Вот с этой челобитней; приискать бы
Царицу нам, да имярек вписать!
С владыкой он об этом сам хотел
Держать совет.
Да не успел. Позвали
Его к царю, мириться, вишь. Нам надо
Найти царицу до его прихода,
Чтоб не ломал он даром головы.
Она б должна царю прийтись по нраву,
И быть из наших. А таких не много.
Есть на примете у меня одна.
Кто? Говори!
Да хоть твоя сестра.
Наташа? что ты? Разве ты забыл:
Она посватана за Шаховского!
Посватана — не выдана еще.
Послушай, князь: не шуточное дело
Мы затеваем. От родни царицы
Зависит все. Уверены ли мы,
Что новая родня захочет быть
У нас в руках? Сестра ж твоя из наших!
Оно-то так. Пригодней нет ее,
Мне самому на ум уж приходило —
И если б не́ дали мы слова —
Князь!
Иль я не знаю как ты слово дал?
Не по́ сердцу тебе был Шаховской,
Боец кулачный, ветром голова
Наполнена! В расплох тебя застал
Он с дядею, бух в ноги, так и так,
Друг друга любим! Князь Иван растаял,
А ты смолчал.
Я то же говорил:
Зачем спешить? Наташа, слава Богу,
Могла пождать.
Скор больно князь Иван.
Да, поспешил; Наташа бы могла
Царицей быть!
А будь она царицей —
Ты царский шурин, тот же Годунов,
Почище только.
Да, кажись, почище.
Над чем же думать?
Если бы не слово —
Так вот помеха? Слово дал ему!
А разве нам ты также не́ дал слова,
Во чтоб ни стало, вырвать у Бориса
И разделить его меж нами власть!
Как отказать ему?
Затей с ним ссору!
Что скажет дядя?
Он вернется в гневе,
За то, что царь не даст ему суда;
Он будет рад племянницу свою
Царицей сделать.
Так! Назад он слова
Сам не возьмет, а ссора приключись —
Не время будет разбирать, кто прав,
Кто виноват.
И если быть Наташе
Царицею — так надо поспешить!
Позволь взглянуть мне, князь Василь Иваныч!
Берет челобитню и, пока другие разговаривают, достает с пояса перо и чернилицу и вписывает что-то в бумагу.
Решайся, князь!
Когда б на нем какую
Вину найти!
Тогда б ты был согласен?
Еще бы!
Князь! Спроси сперва меня,
Согласен ли невесту уступить
Другому я?
Откуда он? Как смел он
Здесь тайно быть?
Слышен крик КНЯЖНЫ.
То вскрикнула сестра!
Они здесь вместе были!
Идет в глубину сада и выводит КНЯЖНУ за руку. Показывается ВОЛОХОВА.
Вот и сваха!
Ты помогала им?
Помилуй! Что ты?
Мы прогуляться только что сошли —
А он скакни через забор! Ей-Богу!
Ей-Богу, ну!
Так вот как бережешь
Ты нашу честь, сестрица! — Князь Григорий —
Твое негоже дело — я тебе
Даю отказ!
Мою невесту хочешь
Царю ты сватать? Берегися, князь!
Доколе жив я — не бывать тому!
А почему ж и не бывать? Смотри,
Как расходился! Не́видаль какая,
Что он жених! Царь Федор-то Иваныч
Небось, тебя почище! Негодяй!
Бессовестный! Срамник! Безбожник! Вор!
Прочь, ведьма, прочь! Посторонитесь все!
Ко мне, княжна! Она моя пред Богом —
Ее сейчас веду я под венец —
И первый, кто из вас —
Вынимает кинжал.
В ножны кинжал!
Хорош жених! На брата замахнулся!
Сестра, ко мне! Князь — слышал ты меня?
Ступай отсель! Разорван наш союз!
Князь, не дури! Ступай! Его ты слышал!
Брат над сестрой волён!
Еще посмотрим!
Княжна, скажи: ты хочешь за меня?
Молчи, сестра!
О Господи!
Княжна!
Ты хочешь ли, чтоб за царя тебя
Посватали?
Нет, нет! Я быть твоею,
Твоей хочу!
Иди ж со мной!
Ни с места!
Иди со мной!
Я не вольна, ты видишь!
Князь, покорись, ты силой не возьмешь!
Все кончено меж ними и тобой!
Иль думаешь, тебе Иван Петрович
Простит, что ты сегодня учинил?
Все кончено.
Показывает ему челобитню.
Смотри: княжны Мстиславской
Здесь имя вписано!
Ай да боярин!
Под грамотой ты этой с нами руку
Сам приложил — назад не можешь!
Дай!
Стой! Что ты? Стой!
В моих она руках!
Держи его!
Назад! Тот ляжет в прах,
Кто подойдет! Иду на суд великой
К царице я — вот с этою уликой!
Убегает с грамотой.
Входит ГОДУНОВ, в сопровождении дьяка, который кладет на стол связку бумаг и две государственные печати, большую и малую. — Из другой двери входит КЛЕШНИН.
Ты все ль исполнил?
Сладил все, боярин;
Их до зари схватили на домах;
Эх, кабы нам из Углича прислали
Ту грамоту!
Ты мне ее, немедля,
Тогда подашь. — КЛЕШНИН уходит. — Входит ЦАРИЦА ИРИНА.
Сестра-царица, здравствуй!
Еще не вышел государь?
Недавно
С иконой духовник в опочивальню
К нему вошел.
Входит из другой двери ФЕДОР. За ним ДУХОВНИК с иконой.
Аринушка, здорово!
Здорово, шурин! А ведь я проспал
Заутреню! Такой противный сон
Пригрезился: казалось мне, я снова
Тебя, Борис, мирю с Иваном Шуйским,
Он руку подает тебе — а ты —
Ты также руку протянул, но вместо
Чтоб за́ руку, схватил его за горло
И стал душить — тут чепуха пошла:
Татары вдруг напали, и медведи
Такие страшные пришли, и стали
Нас драть и грызть; меня же преподобный
Иона спас. Что, отче духовник,
Ведь этот сон не грешен?
Нет, не то,
Чтоб грешен был, а все ж недобрый сон.
Брат Дмитрий также снился мне и плакал,
И что-то с ним ужасное случилось,
Но что — не помню.
Ты, ложася спать,
Усерднее молися, государь!
Брр! Скверный сон!
Увидя бумаги.
А это что такое?
Надоедать мне хочешь снова, шурин?
Надоедать?
Не долго, государь,
Я задержу тебя; твое согласье
Лишь нужно мне для некоторых дел.
А без меня покончить их нельзя?
Я не совсем здоров.
Два слова только.
Ну, так и быть. Ты, отче-духовник,
Угодника на по́лицу поставь,
Вчерашнего ж угодника прийми
До будущего года. А какого
У нас святого завтра?
Иоанна
Ветхопещерника.
Я житие
Его в Минеях перечту, лишь только
Меня Борис отпустит; а теперь
Благослови меня заняться делом.
ДУХОВНИК благословляет его и уходит. ФЕДОР садится. ГОДУНОВ развязывает бумаги.
Уж так и быть, вытаскивай!
Нам пишут
Украинские воеводы, царь,
Что хан опять орду на север двинул.
Да это сон мой в руку! Не достало
Еще, чтоб ты стал Шуйского душить!
Вот, государь, наказы воеводам.
Прихлопни их!
Годунов передает бумаги дьяку, который прикладывает к ним печать.
А это, государь,
Царь Иверский землей своею бьет
Тебе челом, и просит у тебя,
Чтоб ты его в свое подданство принял.
Царь Иверский? А где его земля?
Она граничит с царством Кизилбашским,
Обильна хлебом, шелком и вином,
И дорогими, кровными конями.
Так ею мне челом он бьет? Ты слышишь,
Аринушка? Ты слышишь? Вот чудак!
Что вздумалось ему?
Его теснят
Персидский царь с султаном турским.
Бедный!
Он православной веры?
Православной.
Ну, что ж? Скорей принять его в подданство!
И знаешь, шурин, надо бы ему
Подарок приготовить. Что бы нам,
Аринушка, послать ему?
Сперва,
Вот эту грамоту с твоим согласьем
И с вызовом послов его к Москве.
Ну, хорошо, привешивай печать,
Привешивай!
Дьяк привешивает печать.
А это что такое?
То князю Троекурову наказ,
Как говорить ему на польском сейме,
Когда начнется выбор короля.
Ты знаешь, царь, что щедростью твоею,
По смерти нашего врага Батура,
Мы многих привлекли к себе панов,
И что они поднесть уже готовы
Тебе корону.
Мне? помилуй, шурин!
Что я с ней делать буду? Мне и так
Своих хлопот довольно. Вот еще!
И что их всех подмыло? Там какой-то
Царь Иверский свою дарит мне землю,
А тут паны корону суют! Нет!
Добро тот царь; а эти что? Латинцы!
Враги Руси!
Затем-то, государь,
Престолом их ты брезгать и не должен,
Чтоб слугами их сделать из врагов.
Ты думаешь? Ну, хлоп по ней! Вот так!
Что, все теперь?
Еще две челобитни
От двух бояр, при батюшке твоем
В Литву бежавших. У тебя они
Теперь вернуться просят позволенья.
Кто ж им мешает? Милости прошу!
Да их, я чай, туда бежало много?
Мое такое разуменье, шурин:
Нам делать так, чтоб на Руси, у нас,
Привольней было жить, чем у чужих;
Так не зачем от нас и бегать будет!
Ты знаешь что? Ты написал бы к ним
Ко всем в Литву, что я им обещаю
Земли и денег, если пожелают
Вернуться к нам.
Я так и думал, царь,
И грамоту о том уж изготовил.
Ну, хорошо, прихлопни ж и ее!
Что, все теперь?
Все, государь.
Дьяк берет печати, собирает бумаги и уходит.
Ну, шурин,
Тебя я доле не держу. А ты,
Аринушка, Минеи б разогнула
Да житие святого Иоанна
Ветхопещерника прочла бы мне!
Дозволь сперва мне, Федор, челобитье
Тебе подать. Письмо я получила
Из Углича от вдовой от царицы,
От Марьи Федоровны. Слезно
Тебя она о милости великой,
О позволении просит, на Москву
Вернуться с сыном, с Дмитрием, своим.
Аринушка, да как же? Ты ведь знаешь,
Ведь я давно прошу о том Бориса,
Ведь я бы рад…!
А как сегодня ты
Опальников простил своих литовских,
То я подумала, что ты вернуть
И мачиху и брата согласишься.
Аринушка, помилуй! Разве я
Не рад вернуть их?
Показывая на Годунова.
Вот кому скажи!
Я знаю, Федор, что правленье царством
Ты справедливо брату поручил;
Никто как он им править не сумел бы;
Но здесь не государственное дело;
Оно твое, семейное; и ты,
Один лишь ты, судьею быть в нем должен!
Борис, ты слышишь что она сказала?
Ведь это правда! Ты ведь, в самом деле,
И шагу мне ни в чем не дашь ступить!
На что это похоже? Я хочу,
Хочу вернуть Димитрия! Ты знаешь,
Когда я так сказал, уж я от слова
Не отступлю!
Не дельно ты, сестра,
Вмешалася во что не разумеешь.
К Федору.
Царевича вернуть нельзя.
Как? Как?
Когда уж я сказал, что я хочу?
Дозволь мне, государь —
Нет, это слишком!
Я не ребенок! Это...
Начинает ходить по комнате.
Князь Иван
Петрович Шуйский!
Царь его сегодня
Принять не может!
Кто тебе сказал?
Впустить, его!
Продолжает ходить по комнате.
Я скоро у себя
Не властен в доме стану!
Входит Кн. ИВАН ПЕТРОВИЧ ШУЙСКИЙ.
Здравствуй, князь!
Спасибо, что пожаловал! С тобою
Я буду говорить, с тобою, князь,
О Дмитрие, о брате!
Государь,
Я сам давно хотел тебе поведать
О Дмитрие царевиче, но прежде —
На шурина на твоего тебе
Я бью челом!
Как? На Бориса?
Да!
Что сделал он?
Свою солживил клятву!
Что? Что ты, князь?
Ты слышал, государь,
Как он клялся, что ни единым пальцом
Не тронет он сторонников моих?
Конечно слышал! Ну?
Сегодня ж ночью
Он тех купцов, с которыми вчера
Ты говорил, велел схватить насильно
И отвезти неведомо куда!
Позволь, позволь — тут что-нибудь не так!
Спроси его!
То правда ль, шурин?
Правда.
Помилуй, брат!
Побойся Бога, шурин!
Как мог ты это сделать!
Я нашел,
Что их в Москве оставить не годится.
А клятва? Клятва?
Я клялся не мстить им
За прежние вины — и я не мстил.
Они за то увезены сегодня,
Что, после примирения, меня
Хотели снова с Шуйскими поссорить,
Чему ты был свидетель, государь.
Да, разве так! Но все же надо было —
Дивлюся я, что князь Иван Петрович
Стоит за тех, которые так дерзко
Пыталися меж нас расстроить мир!
А я дивлюсь, как ты, боярин, смеешь
Бессовестным, негодным двоязычьем
Оправдывать себя! Великий царь!
Он не в глаза ль смеялся нам вчера,
Тебе и мне, когда, в руках владыки,
Он честный крест на криве целовал?
Нет, шурин, нет, ты учинил не так!
Твои слова мы поняли не так!
Что будет думать о тебе земля,
Великий царь, когда свою он клятву,
Тобою освященную, дерзнул
Попрать ногами?
Этого не будет!
Купцов вернут сегодня ж!
Только, царь?
А он, который обманул тебя,
Меня ж бесчестным сделал пред народом —
По прежнему землею будет править?
Но, князь, позволь.... тут не было обмана....
Вы только ведь не поняли друг друга....
Да и к тому ж, ведь вы уж сговорились,
Чтоб вместе вам обсуживать дела?
Он так клялся; ему на этом слове
Я подал руку — но ты видишь сам,
Как целованье держит он свое!
Великий царь, остерегись его!
Не доверяй ему ни государства,
Ни собственной семьи не доверяй!
Ты говорить со мной хотел о брате?
Ты знаешь ли кто тот, кого приставил
Он в Угличе ко брату твоему?
Тот Битяговский? Знаешь ли, кто он?
Изменник он! И вор! И лжесвидетель,
Избавленный от виселицы им!
Не оставляй наследника престола
В таких руках!
Нет, нет, на этом, князь,
Спокоен будь! Уж я сказал Борису,
Что Дмитрия хочу я взять к себе!
А я на то ответил государю,
Что в Угличе остаться должен он.
Как? Ты опять? Ты споришь?
Государь,
Дозволь тебе сказать —
Нет, не дозволю!
Я царь, или не царь?
Дай объяснить мне....
Лишь выслушай....
И слушать не хочу!
Я царь, или не царь? Царь, иль не царь?
Ты царь —
Довольно! Больше и не надо!
Ты слышала, Арина? Князь, ты слышать?
Он согласился, что я царь! Теперь уж
Не может спорить он! Теперь он — цыц!
К Годунову.
Ты знаешь что такое царь? Ты знаешь?
Ты помнишь батюшку-царя? Ты, ты —
Князь, будь спокоен! Дмитрия к себе
Из Углича я выпишу сюда!
И мачиху, и мачихиных братьев,
Всех выпишу! Что это в самом деле?
На что это похоже? Даже в пот
Меня он бросил! Посмотри, Арина!
Ходит по комнате и потом останавливается перед ШУЙСКИМ и ГОДУНОВЫМ.
Так полно вам сердиться друг на друга!
Ну, полно, шурин! Полно, князь! Довольно!
Ну, поцелуйтесь! Ну!
Великий царь,
Тебя постичь я не могу! Ты видел,
Из собственных его ты слышал уст,
Что клятвой он двусмысленно играет,
Его насилье сам ты отменил,
Ты согласился, что оставить брата
Нельзя в руках наемника его —
А между тем ты оставляешь царство
В его руках? Великий государь —
Одно из двух! Иль я теперь обманщик,
И ты меня суди за клевету —
Или его за вероломство должен
Ты отрешить!
Да я ведь уж исправил
Его вину перед тобой? Чего же
Тебе еще? Ничем он не доволен!
Арина, слышишь?
Князь Иван Петрович,
Мне кажется —
Оставь его, сестра!
Царя избавлю я от затрудненья
Меж нас решать. Великий государь!
Доколе ты мне верил, я тебе
Мог годен быть — как скоро ж ты не веришь,
Я не гожусь. Князь Шуйский молвил правду:
Один из нас другому должен место
Здесь уступить. Свой выбор, государь,
Ты учинил, когда так благосклонно
Ты обвиненья выслушал его,
Мою же речь отвергнул наотрез.
Дозволь мне удалиться.
Что ты? Что ты?
Кому прикажешь, государь, дела́
Мне передать?
Да ты меня не понял!
Ах, Боже мой! что ты наделал, князь!
Нет, государь, твою я волю понял:
Тебе угодно тех людей, которых
Я удалил, чтоб город успокоить —
Вернуть назад. Тебе Нагих угодно,
С царевичем, в Москву перевести,
Хоть есть причины важные оставить
Их в Угличе. Когда, великий царь,
Ты так решил — твоя святая воля
Исполнится, но на себя ответа
Я не беру!
Да я не знал, Борис,
Что есть такие важные причины!
Уж если ты —
Прости, великий царь!
Князь! Князь! Куда?
Куда-нибудь подале,
Чтоб не видать, как царь себя срамит!
Князь, погоди, мы все уладим —
Царь
Всея Руси, Феодор Иоанныч —
Мне стыдно за тебя — прости!
Уходит.
Князь! Князь!
Ах, Боже мой — ушел! И этот вот
Меня оставить хочет! Шурин, ты —
Ты пошутил! А что ж с землею будет?
Великий царь, могу ль тебе служить я,
Когда ты руки связываешь мне?
Да нету, шурин, нету! Будет все
По твоему. Ну, что ж? Согласен ты?
Да, шурин? Да?
На этом уговоре,
Великий царь, согласен я, но помни,
Что только так могу я продолжать
Тебе служить.
Спасибо же тебе!
Спасибо, шурин. Знаешь ли, теперь
Нам Шуйского бы надо успокоить!
Ведь он тебя не понял; я ведь тоже
Тебя вчера не понял!
Входит КЛЕШНИН, подает ГОДУНОВУ бумаги и уходит. — ГОДУНОВ пробегает их и передает ФЕДОРУ.
Государь,
Сперва прочти вот это донесенье
Из Углича, и тайное письмо,
Которое Михайло Головин,
Сторонник Шуйских, написал к Нагим;
Его прислал с нарочным Битяговсвий.
Ну, что же тут? «И в пьяном виде часто
«Ругаются негодными словами....»
Да кто же слов не говорит негодных,
Когда он пьян? «И деньги вымогают
«С угрозами....» Да ты уж им не мало ль
Назначил, шурин? Ведь они привыкли
Жить широко при батюшке! Ты им бы
Поболе дал! Ну, что же тут еще?
«И хвалятся, что, с помощию Шуйских,
«Они царя....» Помилуй, быть не может!
Ты грамоту прочти Головина.
Меня согнать с престола? Боже мой,
Зачем бы им не подождать немного?
Всем ведомо, что я недолговечен;
Не даром тут, под ложечкой, болит.
Не то, хоть Мите подрости бы дали!
Уж как бы я охотно уступил
Ему престол! А то теперь насильно
Меня согнать, а малого ребенка
Вдруг посадить, а там еще опека,
Разрухи, смуты, разоренье царству —
Не хорошо!
Теперь ты видишь, царь,
Зачем Нагим нельзя позволить было
Вернуться на Москву?
Не хорошо!
Ты благодушно, царь, об этом судишь,
А между тем, великая опасность
Грозит земле. Не терпит время. Нам
Решительное надо сделать дело!
Какое дело, шурин?
Государь,
Из грамоты Головина ты видишь,
Что Шуйские с Нагими в заговоре.
Ты должен приказать, не медля, Шуйских
Под стражу взять.
Под стражу? Как? Ивана
Петровича под стражу? А потом?
Потом — когда себя он не очистит —
Он должен быть —
Что должен быть?
Казнен.
Как? Князь Иван Петрович? Тот, который
Был здесь сейчас? Которого сейчас я
Брал за́ руку?
Да, государь.
С которым
Тебя, вчера я помирил?
Тот самый.
Он? С братьями казнен?
Со всеми, кто
Причастен к их измене.
И с Нагими?
Без Шуйских эти не опасны, царь.
Того казнить сбираешься ты, шурин,
Кто землю спас?
Того, кто посягает
На твой престол.
И это все затем,
Что, в пьяном виде, на меня Нагие
Грозилися? Что вздумалось кому-то
К ним написать, без ведома, должно быть,
И самых Шуйских? Шурин, ты скажи мне,
Ты с тем лишь мне служить еще согласен,
Чтоб я тебе их выдал головой?
Лишь только так могу я, государь,
Тебе за целость царства отвечать.
Когда тебе мне верить не угодно,
Раз навсегда, дозволь мне удалиться,
А на себя за все возьми ответ!
Да, шурин, да! Я в этом на себя
Возьму ответ! Вот видишь ли, я знаю,
Что не умею править государством.
Какой я царь? Меня, во всех делах,
И с толку сбить, и обмануть не трудно.
В одном лишь только я не обманусь:
Когда меж тем, что бело, иль черно,
Избрать я должен — я не обманусь.
Тут мудрости не нужно, шурин, тут
По совести приходится лишь делать.
Ступай себе, я не держу тебя;
Мне Бог поможет. Я измене Шуйских
Не верю, шурин; еслиж бы и верил,
И тут бы их на казнь я не послал.
Довольно крови на Руси лилося
При батюшке, Господь ему прости!
Но, государь —
Я знаю что ты скажешь:
Что через это царство замутится?
Не правда ли? На то Господня воля!
Я не хотел престола. Видно, Богу
Угодно было, чтоб не мудрый царь
Сел на Руси. Каков я есть, таким
Я должен оставаться; я не вправе
Хитро вперед рассчитывать что будет!
Но, государь, подумай....
Что тут думать?
Что думать, шурин? Дело решено.
Мне твоего не надо уговора;
Свободен ты; оставь меня теперь;
Мне одному остаться надо, шурин!
Я ухожу, великий государь!...
Направляется медленно к двери, но прежде, чем отворить ее, оборачивается на ФЕДОРА. — ФЕДОР дает ему уйти, и кидается на шею ИРИНЕ.
Аринушка! Родимая моя!
Ты, может быть, винишь меня за то,
Что я теперь его не удержал?
Нет, Федор, нет! Ты сделал так, как должно!
Ты ангела лишь слушай своего,
И ты не ошибешься!
Да, я тоже
Так думаю, Аринушка. Что ж делать,
Что не рожден я государем быть!
Ты весь дрожишь, и сердце у тебя
Так сильно бьется!
Бок болит немного;
Аринушка, я не пойду к обедне.
Ведь тут греха большого нет, не правда ль,
Одну обедню пропустить? Я лучше
Пойду к себе в опочивальню; там
Прилягу я и отдохну часочек.
Дай на́ руку твою мне опереться;
Вот так! Пойдем, Аринушка; на Бога
Надеюсь я, Он не оставит нас!
Уходит, опираясь на руку ИРИНЫ.