Замолкли тимпаны и арфы напѣвы,
У царскаго ложа стоятъ недвижимы
Крылатые стражи небесъ, серафимы,
Шесть тысячъ направо, шесть тысячъ налѣво.
Какъ только, охваченный черными снами,
Страдалецъ видѣніемъ страшнымъ встревоженъ,
Мечи ихъ, безшумно взвиваясь изъ ноженъ,
Средь сумрака ночи сверкаютъ, какъ пламя.
Но падаетъ снова оружіе. Трепетъ
Больного проходитъ, — исчезло видѣнье,
Сбѣгаютъ съ чела его мрачныя тѣни,
И устъ его слышенъ тоскующій лепетъ.
«Я царь по наслѣдью, отъ края до края
Подвластенъ Израиль мнѣ и Іудея,
Но холодно сердце твое, Саломея,
Меня ты не любишь — и я умираю».