То́тчас после пораженья
Меж зверей пошло броженье;
Созван был совет, и скоро
На совете вышла ссора.
Каждый хвастал, что ни слово,
Обвинял один другого.
Лишь хорёк как трус отпетый
Был забыт в беседе этой.
На совете том военном
Гражданин-хорёк не мог быть важным членом непременным
И в политике к тому же смыслил мало, но решился
Молвить слово и к собранью с речью смелой обратился:
«Предлагаю вам, граждане, я вопрос для разрешенья:
Почему на поле битвы понесли мы пораженья?
Потому ли, что способных полководцев не имеем?
Нет! Рутина нас заела, в предрассудках мы коснеем.
Мы — правдивы в этом будем —
Булаву вручаем людям
Далеко не по заслугам иль талантам. Это верно.
Тех мы ценим за породу кровожадную безмерно,
За рога, за жир их тела,
Словно в этом всё и дело.
Кто начальствует над нами? — Присмотреться не хотите ль?
Лев, наш презус, всех пороков старобарских представитель,
Зубр советник одряхлевший и едва влачащий ноги…
А медведь — что скажет войску в дни борьбы, войны, тревоги?
Леопард полезен был бы, если б был умней, конечно
Волк-полковник тем лишь славен, что всех грабил бессердечно
И ведёт процесс с ягнёнком. О лисе же я ни слова:
Ведь она сама готова
Нам признаться, что на взятки
Все лисицы очень падки.
Относительно кабана помолчу я лучше тоже:
Жрёт он жёлуди и только, целый год в трясине лёжа,
И ему трясина эта всяких славных битв дороже, —
А осёл всегда шутом был и теперь таким остался». —
Весь совет единодушно этой речью восхищался
И хорьку за красноречье поручить хотел начальство
Над всем войском, но сызмальства
Крайне робкий, в перепуге и прислушиваясь к крику
Восхвалений, наш оратор просто сбился с панталыку,
Перетрусил и замялся.
«Ах, трусишка! Лучше в норку убирайся!» — крик раздался.
От норы хорёк был близок и об этом знал заране
И среди насмешек, брани
Он юркнул в нору и скрылся под землёю очень скоро,
Где насмешливо заметил не без тайного укора:
«Вот что значит предрассудки! Ими свет весь заразился:
Мог бы быть я полководцем, если б трусом не родился».
