И. В. Васильеву
«О, властительный хан! — пав ничком, говорит
Именитый сановник большой: —
Из князей, что гонцами ты, хан, разослал,
Ни один не вернулся домой...
Этих в дальних краях колдуны извели,
Те погибли от вражьих мечей;
Не сыскать, хан великий, по лику земли,
Чародейки, девицы твоей!..»
Хан на это в ответ: «Нарядить самых мощных князей,
Не таких, как два года назад,
Чтоб их меч не сгубил, не извёл чародей,
Чтоб свершили мой ханский наряд.
Да и как не сыскать? Я ли вам не сказал, —
А сказал — это слово закон, —
Что на левой щеке у неё, малым-мал,
Чёрной родинки знак прирождён».
И пять раз пропадали князья без следа,
По два года на каждый черёд,
И в шестой раз послали, не зная куда,
И двенадцатый год настаёт...
Хан стареет. Угрюм и не милостив стал,
И не может он дум отогнать
О девице, которую как-то видал,
И хотел бы увидеть опять.
Раз услышал народ — на стенах в би́ла бьют,
Слух прошёл, что девица нашлась,
Что с почётом её в ханский замок везут, —
Что везёт её жид, а не князь!
«Приведите жида! Приведите скорей!
Что, однако, захочет он взять?»
Хан сказал и, собрав своих думных людей,
Сел на трон уставился ждать.
Жид бородкой трясёт, оба пейса дрожат,
И пред ханом представ, говорит:
«Мощный хан! Светлый хан! Я везу тебе клад,
Но заклятье на кладе лежит.
Как представлю тебе я её на показ,
Если взглянешь — сейчас же умрёшь;
Только в зеркало можешь взглянуть в первый раз,
А потом без зазора возьмёшь.
В поле чистом поставь бел-шелко́вый шатёр;
В тот шатёр, хан, войдём мы с тобой;
В руки зеркальце дам, посажу на ковёр
И пройду с ней за ханской спиной.
Я уж сделаю так, что приближусь к плечу,
К чёрной родинке ты приглядись,
А когда я тебе, хан, «смотри!» закричу...
Ну, тогда, ничего, обернись!
Все князья твои гибли — увидев!.. Коня
Ты в награду изволишь мне дать;
Что́ всех вихрей быстрей, жарче жаркого дня,
И на нём — хоть судьбу обгонять!
Всхолен он чародея умелой рукой,
В нём несчётного много добра:
Чуть где ступит на землю проворной ногой —
Тут монета лежит серебра.
Коль по сердцу условье — вели ты князьям
В поле выйти; зови и народ!
Я девицу тебе из рук в руки отдам:
Конь у входа, оседлан, пусть ждёт!»
Хан прослушал. В коне том богатств без конца!
С ним и рати врагов не страшны!
Унаследован конь, как и трон, от отца...
А девица? Ей нет и цены!
Уж и ждал он её! Ожидая — изныл,
Только страсть всё сильней да сильней!
Сколько славных князей на неё он сгубил!
Разве конь этот лучше князей?
«Ладно, жид! Так и быть! Конь мой будет твоим;
До шатра в чистом поле иди!»
Вышли: хан с дружиной, народ вслед за ним,
Бабы, дети... а жид впереди.
Хан — в шатёр. Сел и зеркальце держит в руке,
Смотрит пристально... Точно, она!
Вот и родинку видит на левой щеке!
Оглянуться б, да клятва страшна!..
Порывается встать, а в ногах — что свинец...
А она-то, куда хороша!
Жадно ждёт он и слышит: «Смотри!» наконец, —
Просиял, загорелась душа,
Оглянулся... Красива... Но нет, не она!
Поплотней, поприземистей той!..
Да и родинка чёрная ясно видна
Не над левой — над правой щекой!
А у всех на глазах, будто чёрный вампир,
Присосавшись к седлу, скачет жид,
Зубы склабит, смеётся, кричит: «ай, вей мир!»
Пейсы вьются, бородка дрожит;
Развевается длинный его лапсердак,
След коня весь горит серебром;
Подобрать бы? Жид думает: как бы не так!
Жид был крепок не задним умом!..
