Светили на небе три звёздочки. Светили, светили, да и заскучали.
— Что это, право! Висишь тут в вышине, от земли далеко, ничего не видать. Это, наконец, несносно.
Замигали звёздочки, собираются плакать. Тут налетел ветер, сорвал их с мест и побросал на землю.
Пришло утро, а звёздочки наши стоят уж на земле тремя цветочками: один красненький, другой — синенький, третий — жёлтенький. Стоят, качаются, друг другом любуются, весело болтают. Нравится им цветочное житьё: светло, тепло, кругом пёстро. Отлично!
Прожили цветочки так и недельку, другую, а потом начали скучать.
— Ну, вот! Торчи тут на привязи, дальше своей лужайки ничего не увидишь!
Закапризничали, замотались. Подхватил их ветер, сорвал с мест и понёс по воздуху.
Пришло утро, а наши цветочки летают по воздуху белыми бабочками. Хорошо! Друг за другом гоняются, пляшут в воздухе, кувыркаются. Не нарадуются на новую жизнь.
Только прошло денька три, а на четвёртый бабочки снова заскучали.
— Ох, уж, это летанье! Мечешься, мечешься… Просто из сил выбьешься и в глазах зарябит. Жарко так. Фу! Загоревали бабочки, сложили крылышки и попадали на землю. А ветерок тут как тут. Закружил их по земле, обвеял, остудил.
Пришло утро, а бабочки лежат на земле снежинками, прохладные, спокойные, пушистые — лежат и дремлют. Долго они отдыхали так меж других снежинок. В конце концов отдохнули, проснулись и стали на скуку жаловаться.
— Что-то холодно и лежать невесело: белый, снежный цвет так надоел! Нет, опять неладно. Ах, мы, неудачные…
И заплакали, горемычные, потекли как слёзки. Ветер их сердито к морю погнал.
Пришло утро, а наши снежинки стали уж морскими капельками. Свежие они, как снежинки; носятся на волнах, как бабочки вольные, наряжает их солнышко в разные цвета, как пёстрые луговые цветочки, и блестят они, светятся, как любимые наши, далёкие звёздочки.
Тут увидели, беспокойные, что сбылись все их желания. Им с этих пор скучать не приходилось. Капельками навсегда и остались.