Три века поэтов (Вяземский)

Три века поэтов


Когда поэт ещё невинен был,
Он про себя иль на ухо подруге,
Счастливец, пел на воле, на досуге
И на заказ стихами не служил.
Век золотой! Тебя уж нет в помине,
И ты идёшь за баснословный ныне.
Тут век другой настал вослед ему.
Поэт стал горд, стал данник общежитью,
Мечты свои он подчинил уму,
Не вышнему, земному внял наитью
И начал петь, мешая с правдой ложь,
Высоких дам и маленьких вельмож.
Им понукал и чуждый, и знакомый;
Уж сын небес — гостинный человек:
Тут в казнь ему напущены альбомы,
И этот век — серебряный был век.
Урок не впрок: всё суетней, всё ниже,
Всё от себя подале, к людям ближе,
Поэт совсем был поглощён толпой,
И неба знак смыт светскою волной.
Не отделён поэт на пёстрых сходках
От торгашей игрушек, леденцов,
От пленников в раскрашенных колодках,
От гаеров, фигляров, крикунов.
Вопль совести, упрёки бесполезны;
Поэт заснул в губительном чаду,
Тут на него напущен век железный
С бичом своим, в несчастную чреду.
Лишился он последней благодати;
Со всех сторон, и кстати и некстати,
В сто голосов звучит в его ушах:
«Пожалуйте стихи в мой альманах!»
Бедняк поэт черкнёт ли что от скуки —
За ним, пред ним уж Бриарей[1] сторукий,
Сей хищник рифм, сей альманашный бес,
Хватает всё, и, жертва вечных страхов,
По лютости разгневанных небес,
Поэт в сей век — оброчник альманахов.


<1829>


Примечания

Первая публикация: Альм. «Радуга». М., 1830, с опечаткой в ст. 26 («году» вм. «чаду»); исправлена Вяземским на авториз. копии в РСб-1855(II) с печ. текста. Вслед за Карамзиным (стихотворение «Поэзия», 1787) Вяземский использует миф, изложенный древнегреческим поэтом Гесиодом (VIII—VII вв. до н. э.), согласно которому человеческая история началась с золотого века, а кончается — железным. Дальнейшее развитие эта тема получила в стихотворении Боратынского «Последний поэт» (1835?) и нашла завершение в фельетоне Вяземского «Литературы идеальной…» (1866) (ПСС-12. С. 282—283).

  1. Бриарей[см.].