Въ то время какъ французы разбирались въ дымившихся вещахъ, по направленію къ Нижнему-Новгороду тянулся обозъ въ нѣсколько сотъ лошадей съ предметами воздушнаго предпріятія Леппиха на 130-ти подводахъ, причемъ весь „транспортъ“ по Высочайшему повелѣнію былъ предоставленъ подъ надзор и въ вѣдѣніе отставному генералъ-маіору А. А. Чесменскому, которому въ пути чрезъ графа А. А. Аракчеева было сообщено „Высочайшее благоволеніе за принятое участіе и стараніе касательно порученной коммиссіи г. Леппиху“, т. е. распорядительность при увозѣ летучей машины изъ Москвы. Самъ же Францъ Леппихъ, пріѣхавъ на почтовыхъ въ Петербургъ, послѣ личнаго объясненія съ Императоромъ Александромъ Павловичемъ, представилъ на Его имя слѣдующее донесеніе:
„Дабы изобрѣтеніе мое, по всей справедливости летучею машиною называемое, для пользы Вашего Императорскаго Величества и цѣлаго свѣта наискорѣе могло быть употребляемо, я, послѣ личнаго объясненія предъ лицомъ Вашего Императорскаго Величества, осмѣливаюсь слѣдующее повергнуть къ стопамъ Вашимъ. Найдя столь долгое время изыскиваемое, но понынѣ еще не найденное средство произвольно управлять летучею машиною, дѣйствіе которой я въ 6-ти верстахъ отъ Москвы въ присутствіи многихъ зрителей показывалъ, отъ коихъ свидѣтельство отобрать можно, — я нынѣ всеподданнѣйше умоляю Ваше Императорское Величество не пропускать ни малѣйшаго времени, дабы сіе важное дѣло сколь возможно поспѣшнѣе, произведено могло быть въ дѣйствіе.
Совершенно будучи увѣренъ, что я въ послѣдствіи заслужу благоволеніе Вашего Императорскаго Величества по причинѣ двукратно уже испытаннаго мною успѣха въ употребленіи моей машины, всеподданнѣйше прошу мнѣ позволить: оконченную уже мною въ Москвѣ малую машину, если не явится никакихъ чрезвычайныхъ препятствій, здѣсь собрать, а не достающія къ ней части вновь изготовить, потому что рама и нижняя часть, по причинѣ весьма поспѣшной укладки, на что я только три часа имѣлъ времени, не могли быть увезены, но при приближеніи непріятеля были истреблены.
Дабы для производства работъ отведено было строеніе, въ которомъ зала, длиною 50, а въ ширину 22 фута, равно какъ и восемь другихъ покоевъ, могли быть отапливаемы ежедневно.
Дабы мнѣ позволено было нужный для строенія рамы и короба лѣсъ выбрать изъ адмиралтейскаго лѣсного магазейна, а также набрать нѣсколько нѣмецкихъ столяровъ и слесарей изъ числа тѣхъ, кои находятся въ казенномъ вѣдомствѣ.
Съ начатіемъ работъ долженъ воспослѣдовать отпускъ денежной суммы. Но чтобы не терять ни малѣйшаго времени, необходимо нужно отправить курьера, для привоза сюда баллона, сѣтки и другихъ вещей, кои въ особенной вѣдомости означены будутъ, равно какъ и нѣсколько человѣкъ изъ бывшихъ у меня мастеровъ; прочихъ же при оставшемся на 130 подводахъ изъ Москвы отправленномъ обозѣ нужно снабдить маршрутомъ и деньгами, для безпрепятственнаго ихъ слѣдованія къ назначенному мѣсту.
Представивъ Вашему Императорскому Величеству дѣйствіе моей летучей машины, я тогда уже и поднесу планъ, который, будучи утвержденъ Вашимъ Императорскимъ Величествомъ, по всей его обширности, безпрепятственно и поспѣшно долженъ быть оконченъ“[1].
Это донесеніе свидѣтельствуетъ, что Леппихъ ничуть не унывалъ и не признавалъ своей неудачи; напротивъ того, опирался на свои опыты подъ Москвой, какъ на вполнѣ удавшіеся. Императоръ Александръ Первый, очевидно не желавшій оставить воздушное предпріятіе Леппиха въ невыясненномъ положеніи, согласился предоставить Леппиху все просимое. Теперь дѣла по воздушному предпріятію были возложены на графа Аракчеева, и 14 сентября онъ послалъ на имя отставного генералъ-маіора Чесменскаго письмо съ порученіемъ „отправить съ посланнымъ поручикомъ Штосомъ, по назначенію г. Леппиха, всѣхъ потребныхъ людей и вещи на почтовыхъ въ С.-Петербургъ лошадяхъ, уложивъ все сіе, по назначенію его же, Леппиха, на шести повозкахъ“, а 16 сентября по Высочайшему указу министромъ финансовъ Д. А. Гурьевымъ было отпущено Леппиху 5000 руб. на производство дальнѣйшихъ опытовъ. 25 сентября поручикъ Штосъ послѣ встрѣчи съ отставнымъ генералъ-маіоромъ Чесменскимъ во „Володимирѣ“ отправился въ Нижній-Новгородъ, куда уже прибыли люди и обозъ съ предметами воздушнаго предпріятія на 130 подводахъ, и 2 октября повезъ въ Петербургъ все назначенное Леппихомъ, подъ надзоромъ директора физическихъ аппаратовъ доктора Шеффера.
Для веденія воздухоплавательнаго предпріятія по возможности вдали отъ постороннихъ глазъ, мѣсто для постройки летучей машины Леппиха было выбрано въ окрестностяхъ Петербурга въ Ораніенбаумѣ; и въ началѣ октября Леппихъ хлопоталъ „о 12-ти весельномъ катерѣ для переѣзда его въ Ораніенбаумъ и отводѣ для его жительства нѣсколько омеблированныхъ комнатъ въ Ораніенбаумѣ“.
А графъ Аракчеевъ 5 октября представилъ Государю Всеподданнѣйшій докладъ, въ которомъ сообщалъ, что онъ сносился по Высочайшей волѣ съ управляющимъ министерствомъ полиціи, генераломъ-отъ-инфантеріи Вязмитиновымъ, о купоросномъ маслѣ, и что въ потребномъ количествѣ имѣется оно у купца Таля до 250 пудъ цѣною по 50 руб. за каждый, а г. Шмитъ (т. е. Леппихъ) на извѣстное Его Императорскому Величеству употребленіе требуетъ 200 пудъ купороснаго масла и 200 пудъ листового желѣза. Въ концѣ доклада графъ Аракчеевъ сообщалъ, что всей суммы потребно 11.800 рублей. Означенную сумму Государь и повелѣлъ министру финансовъ Гурьеву 8 октября отпустить „фельдъегерскаго корпуса подполковнику Касторскому на покупку, для извѣстнаго Ему употребленія, купороснаго масла и листового желѣза“. Послѣднее обстоятельство, что министру финансовъ не указывалось прямое назначеніе расходовъ, свидѣтельствуетъ о продолженіи сохраненія работъ Леппиха въ тайнѣ.
Въ концѣ октября Леппихъ, будучи готовъ къ полету, послалъ графу Аракчееву чрезъ его адъютанта Тизенгаузена сообщеніе такого содержанія: „Покорно прошу ваше сіятельство слѣдующее доложить въ оригиналѣ Его Императорскому Величеству:
Наконецъ дѣло мое окончилось, и я увѣрить могу, что ежели въ субботу погода не бурная или снѣжная, то я не премину пріѣхать туда, куда Его Императорское Величество Высочайше приказать изволитъ.
По моему мнѣнію, полагаю необходимо нужнымъ и для послѣдствія моего предпріятія полезнымъ, чтобы первый опытъ мой остался, сколько возможно, скрытымъ отъ публики, почему и прошу дабы Его Императорское Величество Всевысочайше мнѣ бы приказать изволилъ назначить мѣсто для перваго моего пріѣзда.
Никто столь доволенъ, какъ вашего Сіятельства всепокорнѣйшій слуга.
Адъютантъ же графа Аракчеева Тизенгаузенъ, приложивъ при своемъ письмѣ письмо Леппиха въ русскомъ переводѣ, добавилъ съ своей стороны: „Кажется, что предположенія г. Шмита, въ разсужденіи его изобрѣтенія, основательны; но при всемъ томъ онъ никакъ не рѣшается опредѣлить въ точности время перваго его полета, но утверждаетъ, что въ субботу по утру все окончено будетъ, основываясь на томъ, что наполненіе шара никогда имъ не предпринято было съ такимъ малымъ числомъ аппаратовъ; но, несмотря на сіе увѣряетъ, что въ субботу, ежели только не будетъ бурно или снѣжно, онъ предприметъ первый полетъ“.
На слѣдующій день, 1 ноября, Тизенгаузенъ, отъ имени Леппиха, послалъ графу Аракчееву приглашеніе посмотрѣть на наполненіе газомъ воздушнаго шара: „Сегодня послѣ обѣда, — писалъ Тизенгаузенъ, — воздушная машина окончена и поставлена на дворѣ для наполнения, но г. Шмитъ не хотѣлъ начать _13.jpg)
Мыльные пузыри оное, не увѣдомивъ о семъ ваше сіятельство, съ тѣмъ, что, можетъ быть, вашему сіятельству угодно будетъ видѣть сей аппаратъ, который завтра поутру въ 9 часовъ начнется, а къ вечеру, вѣроятно, кончится; почему первый полетъ назначаетъ г. Шмитъ въ воскресенье поутру, ожидая повелѣніе отъ Государя Императора, по содержанію посланнаго отъ него вчерашняго дня къ вашему сіятельству донесенія“. Прошла почти недѣля борьбы съ утечкой газа и, не дождавшись пріѣзда графа Аракчеева, Леппихъ послалъ государю 6 ноября Всеподданнѣйшее донесеніе, въ которомъ писалъ:
„Вашему Императорскому Величеству по несчастію долженъ донести, что общее мною замѣченное сомнѣніе о дѣйствіи и дѣльности моего изобрѣтенія и здѣсь во многомъ мнѣ послужило преградою и, несмотря на свидѣтельство генерала Чесменскаго и личное увѣреніе доктора Шефера, который въ Москвѣ участвовалъ во всѣхъ опытахъ, нынѣ заставляетъ меня, для увѣренія Вашего Императорскаго Величества и всей публики, прилетѣть въ С.-Петербург, наиболѣе же по причинѣ той, что ненастная бурная погода и чрезвычайный холодъ, равно и недостатокъ разныхъ нужныхъ пріуготовленій, во время наполненія баллона, оному во вредъ послужили, и я никакъ не осмѣливаюсь дождаться пріѣзда его сіятельства графа Аракчеева, потому что чрезъ потерю времени пропадаетъ столько газа, что я чрезъ сіе лишусь счастія представить опытъ предъ лицомъ Вашего Императорскаго Величества; сверхъ сего найдено мною три отверстія вслѣдствіе сильнаго вѣтра, дѣйствовавшаго на баллонъ, который въ 15-ти до 16-ти градусномъ морозѣ совершенно затвердѣлъ; также отъ транспорта изъ Москвы до Нижняго Новгорода и оттуда въ С.-Петербургъ весьма потерпѣлъ, такъ что во многихъ мѣстахъ отъ проходящаго чрезъ непримѣтныя отверстія газа слышенъ запахъ. Уважая все сіе, мнѣ болѣе ничего не остается, какъ, воспользовавшись первымъ благопріятнымъ случаемъ совершеннаго наполненія баллона, не теряя ни малѣйшаго времени, прилетѣть въ С.-Петербургъ, гдѣ я постараюсь спуститься въ саду Таврическаго дворца. Но ежели сей полетъ сдѣлается невозможнымъ, то я здѣсь въ Ораніенбаумѣ предприму всякія движенія, во всѣ стороны, послѣдствія коихъ засвидѣтельствуются всѣми находящимися здѣсь въ присутственныхъ мѣстахъ чиновными особами“.
Но благопріятнаго случая совершеннаго наполненія баллона газомъ не представилось, и къ 18 ноября вновь были по Высочайшему повелѣнію отпущены деньги въ суммѣ 42713 р. 47 к. Эта сумма пошла на удовлетвореніе нуждъ воздушнаго хозяйства въ Ораніенбаумѣ и въ Нижнемъ-Новгородѣ, откуда графъ Аракчеевъ по временамъ получалъ отъ Чесменскаго сообщенія, что „при ввѣренномъ ему заведеніи все благополучно“, съ приложеніемъ счета стоимости этого благополучія. Въ виду отмѣны совершенія опыта Леппихомъ въ Нижнемъ-Новгородѣ и во избѣжаніе дальнѣйшаго несенія ненужныхъ расходовъ, воздушное хозяйство въ Нижнемъ-Новгородѣ рѣшено было прекратить, и съ _14.jpg)
Когорты (посольство отъ ополченій) и Наполеоново бѣгство изъ Россіи со Славою. сокращеннымъ числомъ служащихъ были отправлены въ Ораніенбаумъ два баллона съ фельдъегерскимъ офицеромъ и 8 мастеровыми и обозъ изъ вещей, вывезенныхъ изъ Москвы, но только самыхъ необходимыхъ для воздухоплавательнаго предпріятія; причемъ Чесменскому вновь было сообщено графомъ Аракчеевымъ, что „за труды, понесенные имъ по исполненію опыта Леппиха, Его Императорское Величество изъявляетъ ему Монаршую благодарность“.
6 декабря по случаю отбытія изъ столицы Государя въ Вильну къ арміи, графъ Аракчеевъ сообщилъ государственному канцлеру графу Румянцеву, что Его Императорское Величество „соизволилъ адресовать къ нему иностранца Леппиха, извѣстнаго здѣсь подъ именемъ Шмита, котораго опыты, производимые здѣсь въ Россіи, извѣстны одному вашему сіятельству, то и угодно Государю Императору, дабы онъ здѣсь никому другому не имѣлъ надобности адресоваться по своимъ нуждамъ“. А къ 30 декабря графъ Румянцевъ изъ Вильны получилъ Высочайшее предписаніе, чтобы „требуемое Леппихомъ купоросное масло до пріѣзда Государя Императора не покупать, ибо Его Величеству угодно, дабы опытъ имъ произведенъ былъ во время Высочайшаго въ С.-Петербургѣ присутствія“, о чемъ одновременно графъ Аракчеевъ писалъ и Леппиху. Вмѣстѣ съ тѣмъ Государь, въ виду полученія свѣдѣній о непорядкахъ и притѣсненіяхъ, испытанныхъ рабочими Леппиха, повелѣлъ предписать подполковнику Касторскому жалованье всѣмъ рабочимъ, у г. Леппиха находящимся, выдавать помѣсячно. На запросъ по поводу различныхъ суммъ, выданныхъ генераломъ Чесменскимъ, Леппихъ въ письмѣ своемъ отъ 6 января 1813 года адъютанту графа Аракчеева, капитану гвардіи Тизенгаузену, сообщалъ, что „люди и вещи мои, нѣсколько дней сему назадъ, прибыли изъ Нижняго. Вещи, особливо трубы, весьма повреждены, но я нужное прикажу исправить“ — далъ по запросу разъясненіе и въ концѣ письма приписалъ: „долженъ вамъ сказать, что Чесменскій со мною поступилъ такимъ образомъ, что я сожалѣю о его знакомствѣ. На досугѣ я вамъ открою всѣ сіи исторіи. Впрочемъ, дѣла мои чрезвычайно хороши. Вы меня бы поцѣловали, увидѣвши ихъ нынѣ“. Графъ же Ростопчинъ, запрошенный по поводу нѣкоторыхъ статей дѣла Леппиха, писалъ графу Аракчееву 9 января: „Высочайшее повелѣніе чрезъ вашего сіятельства, отъ 26-го числа прошедшаго мѣсяца, я имѣлъ счастіе получить. Записку о купоросномъ маслѣ при семъ прилагаю. Оно хранится подъ присмотромъ полиціи. Изъ числа тѣхъ людей, коихъ употреблялъ здѣсь Леппихъ, полицейскій лекарь Шефферъ и жидъ Лейба[2], бывшіе одинъ учредителемъ, а другой экономомъ, навѣрно весьма много дѣлали злоупотребленій въ закупкахъ, не отдавая никому въ нихъ отчета, а Шефферъ въ Нижнемъ-Новгородѣ при расплатѣ съ мастеровыми сдѣлалъ имъ многія притѣсненія, въ чемъ они приносили жалобу“. И наконецъ _15.jpg)
Сокрушеніе Наполенова могущества Леппихъ былъ еще запрошенъ графомъ Аракчеевымъ 16 января по поводу денегъ, выданныхъ генераломъ Чесменскимъ бухгалтеру Енгишу и переводчику изъ студентовъ Гененбергу, и послалъ графу Аракчееву 28 января гордый отвѣтъ, что „оныя деньги дѣйствительно имъ отпущены на издержки во время дороги, по случаю неимѣнія у нихъ собственныхъ наличныхъ, но я прошу ваше сіятельство оныя деньги приказать поставить на мой счетъ, которыя я, равно какъ и всѣ прочія выданныя мнѣ до 1-го января 1813 года, возвращу. О чемъ отъ меня особенное донесеніе Его Императорскому Величеству воспослѣдуетъ“.
Въ самомъ началѣ 1813 годъ принесъ Леппиху массу непріятностей, но онъ продолжалъ съ увѣренностью свою работу, хотя и видѣлъ въ большинствѣ вокругъ себя „сомнѣніе о дѣйствіи и дѣльности его изобрѣтенія“.
Только въ началѣ апрѣля Леппиху опять явилась возможность сообщить, что все готово къ полету, и графъ Румянцевъ писалъ по этому поводу 5 числа графу Аракчееву: „Тотъ г. Шмитъ, котораго, по волѣ Его Величества, вы мнѣ поручить изволили, почитаетъ себя готовымъ быть къ отправленію и испрашиваетъ позволенія явиться въ главную квартиру воздушнымъ путемъ. Я доношу о томъ Государю и прошу ваше сіятельство помочь въ томъ, чтобы ожидаемое имъ разрѣшеніе воспослѣдовало“. На это, за дальностью разстоянія, получился отвѣтъ только во второй половинѣ мая, именно, чтобы графъ Н. П. Румянцевъ отправилъ Леппиха въ Варшаву.
_16.jpg)
_17.jpg)