XIV
Поток сгустился и тускнеет,
И прячется под твердым льдом;
И гаснет цвет и звук немеет
В оцепенении ледяном.
Лишь жизнь бессмертную ключа
Сковать всесильный хлад не может:
Она всё льется, — и журча,
Молчанье мертвое тревожит.
Так и в груди осиротелой
Убитой хладом бытия,
Не льется юности веселой,
Не блещет резвая струя.
Но подо льдистою корой
Еще есть жизнь, еще есть ропот;
И внятно слышится порой
Ключа таинственного шёпот.