У этой страницы нет проверенных версий, вероятно, её качество не оценивалось на соответствие стандартам.
Странник — День X
автор Александр Фомич Вельтман
Дата создания: 1831, опубл.: впервые — в журнале «Московский телеграф», 1832. Источник: Вельтман А. Ф. Странник / Издание подготовил Ю. М. Акутин — М.: «Наука», 1978. — (Литературные памятники)., скан

День X. Порядок. Разговор в стихах. Кишиневский сад. Кокетка; чудо, прелесть, роскошь, огонь и божество. М.

LXV

Утро и день провел я, приводя в порядок хозяйство свое. Столик под зеркалом накрылся чистой белой салфеткой, и разложился на нем весь мой necessaire: помада; духи; щетки: головные, зубные, ноготные; гребни, гребенки, гребешки; savon a la mausseline; бритвы barber; cuir de Pradier; Pate d'Amand, Pate minerale[1]; ножички, ножницы; двуличное зеркало; и т. п. в<ещи>. Стол близ дивана покрылся зеленым сукном, и по чинам расставились на нем книги, бумаги мои, чернилица и перья. Уложив все, я лег на диван и восхищался мысленно устроенным порядком, квартирой и самой хозяйкой, которую чрез окошко я видел на крыльце. К вечеру влюбленный мой товарищ пришел ко мне.

                                                Я
           
                                 Ты весь расстроен! что с тобой?
                                 Ну точно как ушел с кладбища!
                                 
                                                Он
                                 
                                 Черт знает! я совсем не свой,
                                 На ум нейдет ни сон, ни пища!
                                 

                                 Помочь теперь уж трудно злу:
                                 Тебя, друг, сглазила Ралу!
                                 Мила!
                                 
                                                Он
                                 
                                        Ты шутишь!
                                 
                                                Я
                                 
                                                   Кроме шуток!
                                 Она мне нравится весьма:
                                 Я сам на несколько, брат, суток
                                 Сошел бы от нее с ума!
                                 
                                                Он
                                 
                                 Какая свежесть!
                                 
                                                Я
                                 
                                                  Чудо!
                                 
                                                Он
                                 
                                                          Очи!
                                 Ты видел этот блеск очей?
                                 
                                                Я
                                 
                                 А как же! — время было к ночи,
                                 А нам не подали свечей,
                                 Не нужно было!
                                 
                                                Он
                                 
                                                 Ври!
                                 
                                                Я
                                 
                                                       Ей, ей!
                                 
                                                Он
                                 
                                 Ну полно! ты чудак, насмешник,
                                 Не испытал ты чувств святых!
                                 
                                                Я
                                 
                                 Бог знает, кто из нас двоих
                                 По этой части больше грешник!

LXVI

В продолжении подобных разговоров мы собирались в кишиневский сад. Чрез четверть часа мы были уже в нем. Гуляющих было очень много. В толпах искал я того ангела, которого видел в окошке, но напрасно; прелестное видение, как светлый метеор, пронеслось и исчезло навеки! Гуляющих было много: дам, девушек — миленькие мои! Что это за душенька, которая там кокетливо смотрит на нас?

                                 Ах, как же ей не быть кокеткой:
                                 Ее томит врожденный жар,
                                 К ней муж ласкается так редко,
                                 К тому же он и дряхл и стар.
                                 Несносны древние ей сказки,
                                 От них хоть дома не живи,
                                 И усыпительны ей ласки
                                 Экономической любви!
           — А это кто?
                       — Матильда.
                                 — Чудо!
           — А это?
                    — Машинька.
                                — Мила!
           — А это?
                    — Пульхерица.
                                 — Роскошь!
           — А это?
                    — Сашинька.
                                — Огонь!
           — А то?
                                 — Не знаю.
                                 — О Рафаэль! Взгляни на это существо!
                                 Дай легкость мне свою, Азаель[2]!
                                 Лечу за ним!.. Но для кого
                                 Земля произвела его?
                                 Не для небес ли, не для рая ль?


LXVII

                                 Что дальше было, о друзья,
                                 Не в силах выговорить я!
                                 Еще я помню сон прекрасный,
                                 Еще я помню сон ужасный!
           
                                 Я знал любовь! я знал ее!
                                 Мне божеством она явилась!
                                 Но где ж она? куда мое
                                 Светило счастья закатилось?
           
                                 М...., милый, верный дух!
                                 Пленяй собой мой взор и слух!
                                 Пусть слышу твой полет мгновенный,
                                 Пусть вижу призрак твой явленный,
                                 Пусть призрак лишь один люблю!
                                 Не сон ли жизнь? — я сладко сплю![3]

Может быть, преждевременная смерть есть благодеяние, ниспосылаемое небом.

Примечания

  1. Сорт мыла; барберские бритвы; ремень для точки; притирания (франц.)
  2. ...Рафаэль... Азаель! — Вельтман рифмует имя итальянского художника Рафаэля Санти (1483—1520) с именем Азаель, напоминающим имена ангелов еврейской мифологии, в число которых входит и ангел Рафаэль (Рафаил).
  3. Стихотворение — отрывок из первого варианта стихотворной повести "Беглец" (см. прим. к отрывку из этого произведения, напечатанному в Дополнениях). Посвящено оно Марии Маврокордато.


Это произведение перешло в общественное достояние в России согласно ст. 1281 ГК РФ, и в странах, где срок охраны авторского права действует на протяжении жизни автора плюс 70 лет или менее.

Если произведение является переводом, или иным производным произведением, или создано в соавторстве, то срок действия исключительного авторского права истёк для всех авторов оригинала и перевода.