въ дѣйствительности, такъ какъ 15 завѣдомо касается Юліи иначе, а именно оно написано по поводу предстоявшаго брака одной изъ ея подругъ съ молодымъ человѣкомъ, соблазнившимъ дѣвушку изъ простонародья и прожившимъ съ ней два года. Оно-то и было прочитано Юліи и ея матери (см. выше стр. XXXI). Относится ли сюда и 16, неизвѣстно.
17. Поэту (1838) — душевныя муки суть неизбѣжный удѣлъ этого призванія.
в действительности, так как 15 заведомо касается Юлии иначе, а именно оно написано по поводу предстоявшего брака одной из её подруг с молодым человеком, соблазнившим девушку из простонародья и прожившим с ней два года. Оно-то и было прочитано Юлии и её матери (см. выше стр. XXXI). Относится ли сюда и 16, неизвестно.
17. Поэту (1838) — душевные муки суть неизбежный удел этого призвания.
всѣ вращаются около любви.
1. Совѣтъ отъ дочери (1831) — при взаимности всякія препятствія такъ мало дѣйствительны, что лучше ихъ и не ставить. Сравниваютъ этотъ романсъ со Шлегелевымъ романсомъ же «Die Erhörung».
2. Школъникъ (1832, нѣсколько иначе 1833) — горе влюбленнаго юноши вслѣдствіе брака возлюбленной съ другимъ. Фигура школяра могла быть навѣяна отчасти извѣстнымъ типомъ испанскаго студента, что̀ естественно въ романсѣ (см. ниже стр. LXXIX—LXXX), отчасти воспоминаніями Преширна о своемъ житьѣ въ Люблянѣ гимназистомъ и въ Вѣнѣ студентомъ.
все вращаются около любви.
1. Совет от дочери (1831) — при взаимности всякие препятствия так мало действительны, что лучше их и не ставить. Сравнивают этот романс со Шлегелевым романсом же «Die Erhörung».
2. Школъник (1832, несколько иначе 1833) — горе влюблённого юноши вследствие брака возлюбленной с другим. Фигура школяра могла быть навеяна отчасти известным типом испанского студента, что естественно в романсе (см. ниже стр. LXXIX—LXXX), отчасти воспоминаниями Преширна о своем житье в Любляне гимназистом и в Вене студентом.
