и пользовалась большимъ сочувствіемъ нашего общественнаго мнѣнія, воспитаннаго въ почтеніи къ принципамъ «великой» французской революціи.
и пользовалась большим сочувствием нашего общественного мнения, воспитанного в почтении к принципам «великой» французской революции.
Однако сделанных ошибок не воротишь и теперь приходится считаться с содавшимся положением, которое по отношению к России заключается в том, что вместо восточного возник теперь Русский вопрос: удастся или нет Австрии, интригами или силою, при содействии Германии развалить Россию и запять её место в славянском мире. Что таково стремление Австрии—может не видеть только безнадежная политическая близорукость или намеренное предательство. А сознавая это, можно ли рассчитывать на какое-либо соглашение с Австрией? Казалось бы большою наивностью предполагать возможность такового, и было очень странно читать известие, что между русским и австрийским правительствами достигнуто «полное соглашение» по балканскому вопросу. Можно придти к соглашению с противником, но какое соглашение может состояться между соперниками, из которых жизненная задача одного заключается в стремлении занять место, занимаемое другим. Отказалась ли Австрия от политики австро-славизма? Согласилась ли Россия уступить ей свое место в славянском мире с Малороссией на придачу? Сколько нам известно по ходу событий, в обеих странах не случилось ни того ни другого. Или обе державы согласились в разграничении сфер своих влияний в славянских странах? Но это со стороны русских политических руководителей было бы не только грубейшей, по и пагубнейшей, непозволительной ошибкой. Повторение истории Боснии и Герцоговины будет смертным приговором России. Согласие же Австрии па разграничение сфер влияния будет заведомым обманом, которым на некоторое время будут прикрыты её истинные стремления к гегемонии в славянском мире.
