Стихотворения (Шевченко)/Версия 3

Стихотворения
автор Тарас Григорьевич Шевченко, пер. Тарас Григорьевич Шевченко
Оригинал: язык неизвестен, опубл.: 1865. — Источник: az.lib.ru • К Основьяненке
Иван Подкова
Завещание
Перевод М. Л. Михайлова

----------------------------------------------------------------------------
 Михайлов М. Л. Избранное / Подг. текста и примеч. Г. Г. Елизаветиной
 М., "Художественная литература", 1979
----------------------------------------------------------------------------
 Тарас Шевченко 

 К Основьяненке
 Иван Подкова
 Завещание
 ТАРАС ШЕВЧЕНКО

 К ОСНОВЬЯНЕНКЕ

 На Днепре шумят пороги;
 Всходит, как бывало,
 В небе месяц... Только Сечи -
 Сечи уж не стало!
 Камыши, к воде склоняясь,
 Синий Днепр пытают:
 "Где же, где же наши дети?
 Где они гуляют?"
 С жалким стоном вьется чайка,
 Словно деток ищет;
 По казачьей вольной степи
 Буйный ветер рыщет.
 А вдоль степи за могилой
 Высится могила,
 С буйным ветром те могилы
 Шепчутся уныло:
 "Где же наши? где вы, братья?
 Где запировались?
 Воротитесь! поглядите...
 Мы одни остались,-
 Где паслися ваши кони,
 Где трава шумела,
 Где татарской, ляшской кровью
 Степь кругом алела...
 Воротитесь!" -
 "Не вернутся! -
 Глухо простонали
 Волны в море,- не вернутся!
 Все навек пропали!"

 Правда, правда, сине море:
 Такова их доля.
 Не вернутся удалые,
 Не вернется воля,
 Не вернется век казачий,
 Не придут гетманы,
 Не покроют всей Украины
 Красные жупаны.
 Над Днепром она горюет
 Жалкой сиротою
 И ничьей души не тронет
 Горькою бедою.
 Только враг один смеется:
 Лишь ему забава!
 Смейся! Все пускай погибнет -
 Не погибнет слава;
 Не погибнет, а расскажет,
 Что творилось в свете,
 Чья неправда и чья правда,
 Скажет, чьи мы дети.
 Нашей думы, нашей песни
 Ворог наш не сгубит -
 И родную нашу славу
 Песня та протрубит.
 Нет в ней злата, камней ценных -
 Степи да оковы,
 А громка, светла, правдива,
 Как господне слово.
 Так ли, так ли, мой сердечный?
 Правду ль говорю я?
 Эх, и рад бы молвить больше,
 Да молчишь, горюя.
 А кругом земля чужая
 Да чужие люди.
 Может, скажешь: "Пой, не бойся!"
 Что ж в том проку будет?
 Осмеют псалом мой горький,
 Вылитый слезами;
 Осмеют его... Ах, тяжко,
 Тяжко жить с врагами!
 Может, я и поборолся б,
 Если б стало силы,
 И запел бы - только голос
 Стужей захватило.
 Таково-то мое горе,
 Милый мой, родимый!
 Затяну ль средь зимней вьюги
 Свой напев любимый -
 Голос рвется. Ты ж, сердечный,-
 Все тебя там знают,
 И тебя за голос громкий
 Люди уважают.
 Пой про Сечь им, голубь сизый,
 Пой им про могилы,
 Кто насыпал их, кого в них
 Мать-земля укрыла.
 Пой про старь, про то, что было
 И чего уж нету...
 Пой, чтоб голос твой далеко
 Разнесся по свету;
 Пой, что делалось в Украине,
 Как она терзалась,
 Отчего казачья слава
 С края в край промчалась!
 Пой, орел мой! я с тобою
 Сердцем погорюю,
 Хоть во сне ее увижу -
 Родину святую;
 Пусть хоть раз еще услышу,
 Как море играет,
 Как под вербою девица
 "Гриця" запевает;
 Пусть хоть раз я на чужбине
 Встрепенусь душою,-
 А уж там засыплют очи
 Мне чужой землею.

 ИВАН ПОДКОВА

 I

 Было время - по Украине
 Пушки грохотали.
 Было время - запорожцы
 Жили-пировали.
 Пировали, добывали
 Славы, вольной воли.
 Все-то минуло - остались
 Лишь могилы в поле,
 Те высокие могилы,
 Где лежит зарыто
 Тело белое казачье,
 Саваном повито.
 И чернеют те могилы,
 Словно горы в поле,
 И лишь с ветром перелетным
 Шепчутся про волю.
 Славу дедовскую ветер
 По полю разносит...
 Внук услышит - песню сложит
 И с той песней косит.

 Было время - на Украйне
 В пляску шло и горе:
 Как вина да меду вдоволь -
 По колено море!
 Да, жилось когда-то славно!
 И теперь вспомянешь -
 Как-то легче станет сердцу,
 Веселее взглянешь.

 II

 Встала туча над Лиманом,
 Солнце заслоняет;
 Лютым зверем сине море
 Стонет, завывает.
 Днепр надулся. "Что ж, ребята,
 Время мы теряем?
 В лодки! Море расходилось...
 То-то погуляем!"
 Высыпают запорожцы.
 Вот Лиман покрыли
 Их ладьи. "Играй же, море!"
 Волны заходили...
 За волнами, за горами
 Берега пропали.
 Сердце ноет; казаки же
 Веселее стали.
 Плещут веслы, песня льется,
 Чайка вкруг порхает...
 Атаман в передней лодке -
 Путь-дорогу знает.
 Сам все ходит вдоль по лодке;
 Трубку сжал зубами;
 Взглянет вправо, взглянет влево -
 Где б сойтись с врагами?
 Закрутил он ус свой черный,
 Вскинул чуб косматый;
 Поднял шапку - лодки стали...
 "Сгинь ты, враг проклятый!
 Поплывемте не к Синопу,
 Братцы-атаманы;
 А в Царьград поедем - в гости
 К самому султану!"-
 "Ладно, батька!"- загремело.
 "Ну, спасибо, братцы!"
 И накрылся.
 Вновь горами
 Волны громоздятся...
 И опять он вдоль по лодке
 Ходит, не садится;
 Только молча, исподлобья
 На волну косится.

 ЗАВЕЩАНИЕ

 Как умру, похороните,
 Братья, вы мой труп остылый
 Средь родной широкой степи,
 На моей Украине милой!

 Чтоб вокруг поля родные
 Расстилались, колосились,
 Чтоб с Днепра раскаты бури
 До могилы доносились.

 И как Днепр помчится к морю,
 Кровью вражеской окрашен,
 Я покину степь родную,
 Днепр и ширь полей и пашен.

 Понесусь душою вольной
 В небо, к богу; стану много
 Там молиться... А дотоле
 Что мне бог? Мне нету бога.

 Хороните да вставайте,
 Разрывайте, братья, цепи,
 Окропляйте вражьей кровью
 Нашу волю, наши степи!

 И меня в семье великой,
 В нашем круге вольном, новом,
 Не забудьте - помяните,
 Братья, теплым братским словом!

 ТАРАС ШЕВЧЕНКО 

 Михайлов встречался с Тарасом Григорьевичем Шевченко (1814-1861) в
Петербурге в редакции С, с которой Шевченко сблизился по возвращении из
ссылки, в 1858 г., а также у художника М. Микешина, писавшего портрет
украинского поэта и иллюстрации к "Кобзарю" (см. PC, 1860, № 4, отд. II,
стр. 42 и письмо б. д. Микешина Михайлову, ЦГАЛИ, ф. 1111, ед. хр. 31).
Выходу в свет "Кобзаря" Михайлов посвятил в 1860 г. критическую статью (см.
т. III наст. изд.). Михайлов не расставался с "Кобзарем" вовремя поездок
(письмо 1860 г. Н. В. Гербелю, ГПБ), вспоминал стихи Шевченко в крепости (С,
1912, № 9, стр. 207).
 К Основьяненке. Печатается по изд. 1862 г., стр. 289-293. Михайлов
писал в рецензии на "Кобзарь" об этом стихотворении: "Особенно полно
гайдамацкой грусти и силы послание к Основьяненке; могучие стихи этой пьесы
сразу западают в память и уже не забываются. В звуках этих стихов есть
что-то родное и стону ветра, рыскающего по казачьей степи, и ропоту
днепровских порогов, и заунывному воплю чайки" (т. III наст. изд.).
 Стихотворение уже в издании "Кобзаря" на украинском языке (СПБ 1860)
подверглось цензурным искажениям. Михайлов знал, что именно было выброшено
цензурой (см. его письмо Гербелю с пометкой рукой последнего - "1860", ГПБ),
и перевел стихотворение в 1860 г. полностью для подготовлявшегося Н. В.
Гербелем к печати "Кобзаря" в переводах русских поэтов, но перевод не был
пропущен цензурой. В ГПБ сохранился черновой автограф перевода с надписью на
первой странице: "Не дозволить. Медем" и припиской Гербеля: "Перевод
Михайлова, исправленный мною по его просьбе для напечатания в моем издании
"Кобзаря" Шевченки, но запрещенный председателем Цензурного комитета бароном
Медемом, что значится на первой странице". Из стихотворения Шевченко цензура
выбрасывала строки 26-45 и 63-70 (по переводу Михайлова). Перевод был
исключен цензурой и из изд. 1890 г.
 Основьяненко Грицько - псевдоним украинского писателя Григория
Федоровича Квитки (1778-1843).
 ...Грицяь запевает...- Возможно, что речь идет о популярной украинской
песне "Ой, не ходи, Грицю, та на вечорници" или "Пишов Гриць, зажурывсь";
авторство последней приписывается Квитке.
 Иван Подкова. Печатается по автографу (ГПБ). Впервые - PC, 1860, № 4,
стр. 41-42, с незначительными изменениями, в статье Михайлова о "Кобзаре".
По автографу впервые - "Кобзарь" Тараса Шевченка в переводе русских поэтов"
под ред. Н. В. Гербеля, СПБ 1860, стр. 57-70. Перевод Михайлова признается
лучшим в этом издании среди переводов Плещеева, Гербеля, Мея, Берга (см. П.
Грабовский, Русские переводы произведений Шевченко, Избранное, М. 1952, стр.
306).
 Иван Подкова - предводитель походов украинских казаков (XVI в.) против
молдавского господаря - ставленника турецкого султана.
 Лиман - затопленная морем часть долины речного устья, здесь Днепра.
 Синоп - город и крепость в северной части Турции на берегу Черного
моря.
 Завещание. Печатается по автографу (ИРЛИ). Впервые - изд. 1934 г., стр.
526. Перевод сделан Михайловым, очевидно, после 1862 г. по списку
стихотворения Шевченко, о чем свидетельствует заглавие, утвердившееся в
списках (в автографе Шевченко оно заглавия не имеет, а в издании "Новые
стихотворения Пушкина и Шевченко" (Лейпциг, 1859, стр. 18) дано под
заглавием "Думка").