Стонетъ вѣтеръ, воетъ вѣтеръ у меня въ окнѣ…
Въ вѣтрѣ слышу зовъ Уилли: — Мать, приди во мнѣ!
— Не могу придти сегодня, сынъ мой, не могу:
Ночь свѣтла… луны сіянье блещетъ на снѣгу…
Насъ увидѣли бы, милый, недруговъ глаза.
Лучше — мгла безлунной ночи, буря и гроза!
Въ самый ливень, вся промокнувъ ночью до костей,
Дотащусь въ тебѣ во мракѣ я на зовъ цѣпей…
Какъ? Ужели? Быть не можетъ! Кости я взяла,
Съ мѣста казни окаянной всѣ подобрала!
Что сейчасъ я говорила?.. Слушаютъ! Шпіонъ?!
Если дубъ лѣсной срубили — ужъ не встанетъ онъ!..
Кто впустилъ васъ? И давно ли вы пришли сюда?
Вы ни слова не сказали… О, простите!.. да,
Узнаю васъ… Вы, милэди, вы пришли помочь,
Но и въ сердце мнѣ, и въ очи ужъ завралась ночь.
Вы, не знавшая страданій въ жизни никогда —
Что вы знаете о безднѣ ужаса, стыда?..
Въ часъ ночной, пока вы спали, я нашла его!
Уходите! Не понять вамъ горя моего!
Вы добры во мнѣ, милэди. Умоляю васъ,
Не браните лишь Уилли въ мой предсмертный часъ.
Я въ тюрьмѣ прощалась съ сыномъ… Идя умирать,
Онъ сказалъ: — Меня другіе подбивали, мать.
Преступленіе открылось… Я плачусь одинъ. —
И я знаю: не солгалъ онъ, не солгалъ мой сынъ!
Своевольнымъ да упрямымъ былъ онъ съ дѣтскихъ лѣтъ,
Подзадорить кто бывало — не удержишь, нѣтъ!
Безшабашной головою росъ Уилли мой,
Изъ него солдатъ бы вышелъ — молодецъ лихой.
Но въ безпутнымъ негодяямъ онъ попалъ во власть,
Подзадорившимъ на почту у холмовъ напасть.
Не убилъ онъ и не ранилъ, взялъ лишь кошелекъ,
Да и тотъ друзьямъ онъ бросилъ, бѣдный мой сыновъ!
Я къ судьѣ явилась. Правду разсказала я,
И Уилли осудилъ онъ… Богъ ему судья!
Мой Уилли былъ повѣшенъ, какъ злодѣй, какъ воръ!
Незапятнанное имя… О, позоръ, позоръ!
Самъ Господь велѣлъ, чтобъ въ землю опускали прахъ,
А Уилли трупъ качался по вѣтру въ цѣпяхъ…
Богъ помилуетъ убійцу, правый гнѣвъ смягча,
Но не судій кровожадныхъ съ сердцемъ палача!
Оттолкнулъ меня тюремщикъ рѣзко отъ дверей;
За дверями лишь раздался жесткій лязгъ цѣпей:
Сынъ хотѣлъ сказать мнѣ что-то — но закрылась дверь —
Что такое? мнѣ ужъ больше не узнать теперь…
Съ этихъ поръ глухою ночью и при свѣтѣ дня
Не смолкаетъ крикъ Уилли, мучаетъ меня!
Стали бить меня за это, стали запирать,
Но немолчно, годъ за годомъ, все я слышу: — Мать! —
Наконецъ, признавъ безумной, дали волю мнѣ —
Но отъ трупа оставались кости лишь однѣ!
Тѣло сына расклевали вороны кругомъ!
Я собрала эти кости… Было ль то грѣхомъ?
Нѣтъ, милэди, я не врала, взявъ ихъ у судьи,
Я подъ сердцемъ ихъ носила, и онѣ — мои!
Я омыла ихъ ручьями жаркихъ слезъ моихъ,
И въ землѣ святой, у церкви, закопала ихъ.
Въ страшный день Суда Господня, вѣрю, встанетъ онъ,
Только-бъ люди не узнали, гдѣ онъ схороненъ.
Вѣдь они его откроютъ и повѣсятъ вновь!
Боже, Боже! Ты и къ грѣшнымъ завѣщалъ любовь.
Прочитайте изъ Писанья, какъ страдалъ Христосъ,
Какъ прощеніе и милость людямъ Онъ принесъ!
Завѣщавъ долготерпѣнье, Онъ велѣлъ прощать,
А земные судьи смертью вздумали карать.
Но послѣдній будетъ первымъ, по Его словамъ…
Боже мой, и я терпѣла — это знаешь Самъ —
О, какъ долго! Годъ за годомъ, въ холодъ и туманъ,
Подъ дождемъ, во мракѣ ночи, въ снѣжный ураганъ!
Онъ не каялся, — сказали. Но объ этомъ знать,
О раскаяніи сына, можетъ только мать…
Вы слыхали бурной ночью дикій вѣтра стонъ?
Это плачетъ мой Уилли, это стонетъ онъ!
Судъ и милость — въ волѣ Бога. Умирая, жду,
Что увижуся съ Уилли, только не въ аду.
За него я такъ молилась, что услышалъ Богъ
И меня съ любимымъ сыномъ разлучить не могъ.
Если-жъ онъ погибъ навѣки по своей винѣ —
То не надо о спасеньѣ говорить и мнѣ…
Уходите!.. Богъ все видитъ, Богъ меня пойметъ!
Вы ребенка не носили… Ваше сердце — ледъ!
О, простите мнѣ, милэди. Но Уилли зовъ
Мнѣ мѣшаетъ… Я не слышу звука вашихъ словъ.
Снѣгъ блеститъ и небо ясно… Что же онъ зоветъ?
И не съ висѣлицы страшной — изъ могилы?.. Вотъ!
Вы слыхали? Ближе… громче… Милый сынъ! я жду.
Мѣсяцъ скрылся. Доброй ночи. Онъ зоветъ… Иду!
О. М-ва.
I.
ДВѢ СЕСТРЫ.
Баллада.
Изъ древняго рода мы были съ сестрою,
Она затмѣвала меня красотою.
Какъ вѣтеръ надъ башней гудитъ угловой!..
Ее обольстилъ онъ. Несчастной паденье
Внушило мнѣ жажду глубокую мщенья.
Графъ былъ красавецъ собой.
Со смертію душу она загубила
И домъ нашъ старинный позоромъ покрыла.
Какъ вѣтеръ надъ башней гудитъ угловой!..
И мыслью съ тѣхъ поръ я жила ежечасно;
Быть графомъ любимой безумно и страстно.
Графъ былъ красавецъ собой.
На пиръ я послала ему приглашенье,
И въ сердцѣ его пробудила влеченье.
Какъ вѣтеръ надъ башней гудитъ угловой!..
А ночью на ложѣ заснулъ онъ со мною,
Склоняся къ плечу моему головою.
Графъ былъ красавецъ собой.
И страстно въ безмолвьѣ и сумракѣ ночи
Ему цѣловала уста я и очи.
Какъ вѣтеръ надъ башней гудитъ угловой!..
Жестокая злоба мнѣ сердце сдавила,
Но я, ненавидя, безумно любила.
Графъ былъ красавецъ собой.
Въ безмолвіи ночи неслышно я встала,
Я сталь отточила сама у кинжала.
Какъ вѣтеръ надъ башней гудитъ угловой!..
И что-то во снѣ прошепталъ онъ невнятно,
А я поразила его троекратно.
Графъ былъ красавецъ собой.
Онъ былъ такъ прекрасенъ! Я кудри съ любовью
Ему расчесала, склонясь къ изголовью.
Какъ вѣтеръ надъ башней гудитъ угловой!..
И матери графа — подарокъ желанный —
Я трупъ отослала его бездыханный.
Графъ былъ красавецъ собой.
II.
ЛЭДИ КЛЭРА ВЕРЪ ДЕ-ВЕРЪ.
О, лэди Клэра Веръ-де-Веръ,
Для васъ немыслима побѣда!
Явить могущества примѣръ
Хотѣли вы — завлечь сосѣда, —
Но я, я увидалъ силокъ
И спасся. Мнѣ мила свобода.
Любить васъ я желать не могъ,
Хоть вы и княжескаго рода.
О, лэди Клэра! Вы своимъ
Гордитеся происхожденьемъ,
Но я пренебрегаю имъ;
За гордость я плачу презрѣньемъ.
Для васъ я жизнь не разобью
Простого, кроткаго созданья,
Ея любовь я признаю
Важнѣй гербовъ и состоянья.
О, лэди Клэра, не меня —
Другихъ ищите для забавы!
Будь вы царицей — все же я
Въ любви такой не вижу славы.
Какъ велика любовь моя —
.Вы знать хотѣли изъ каприза?
Увы, къ вамъ холоднѣе я,
Чѣмъ левъ надъ мраморомъ карниза.
О, лэди Клэра, съ дня того,
Когда похоронилъ я друга,
Три года минуло всего,
А умеръ онъ не отъ недуга…
Вы вспоминали про него
Съ печалью кроткой и красивой,
Но рана на груди его
Была весьма краснорѣчивой…
О, лэди Клэра, въ страшный часъ.
Когда за матерью послали,
Какія истины о васъ
Мы отъ несчастной услыхали!
Она изяществомъ манеръ
Не отличалась, безъ сомнѣнья,
Какое носитъ Веръ-де-Веръ
Присуще съ самаго рожденья.
О, лэди Клэра, вѣрьте мнѣ,
Садовнику съ его женою
Не снится даже и во снѣ,
Что длинной предковъ чередою
Гордитесь вы. Всего важнѣй
Любви священные законы,
А міру доброта нужнѣй,
Чѣмъ всѣ гербы и всѣ короны.
Я, лэди Клэра, знаю васъ.
Васъ мучитъ недовольства бремя,
И взоръ усталый вашихъ глазъ
Въ тоскѣ нѣмой считаетъ время.
Съ богатствомъ вашимъ, съ красотой,
Вы все-жъ страдаете порою,
И, съ этой въ сердцѣ пустотой,
Жестокой тѣшитесь игрою.
О, леди Клэра Веръ-де-Веръ,
Вамъ все даровано судьбою
И милосердія примѣръ
Могли бы вы явить собою.
Больныхъ и нищихъ развѣ нѣтъ,
Въ тоскѣ напрасно вопіющихъ?
Въ сердца пролейте гнанья свѣтъ
И пріютите неимущихъ!
О. Михайлова.