Е. И. Костров (1755—1790)
Происходил из экономических (монастырских) крестьян. Обучался в Вятской семинарии, в Московской Славяно-греко-латинской академии и в Московском университете, где и продолжал потом служить. Пользовался поддержкой М. М. Хераскова, который, по словам А. С. Пушкина, «очень уважал Кострова и предпочитал его талант своему собственному». В рассказах современников и позднейших поколений запечатлен облик Кострова — одаренного и благородного человека, лишенного всякой житейской расчетливости, но подверженного пагубной страсти к вину. Умер в большой бедности.
Выступать в печати со стихами начал с 1773 г. Литературную известность поэту принес его стихотворный перевод «Илиады» Гомера. Прозой Костров перевел «Песни Оссиана» и ряд других произведений, в том числе книгу Апулея «Превращения, или Золотой осел». Сотрудничал в журналах «Собеседник любителей российского слова», «Зеркало света», «Приятное и полезное препровождение времени» и др. Костров был знаком с Н. М. Карамзиным, И. И. Дмитриевым, Н. П. Николевым, Д. И. Хвостовым и многими другими литераторами. В написанных им многочисленных одах следовал преимущественно ломоносовской традиции, которая нашла отражение и в переводе «Илиады». В то же время Костров оценил «прекрасну новизну» Г. Р. Державина, как свидетельствует его «Письмо к творцу оды, сочиненной в похвалу Фелицы…». Обращаясь к любовной тематике, создал ряд изящных стихотворений, близких «легкой поэзии», культивировавшейся сентименталистами. Однако более устойчивым было тяготение Кострова к высокой лирике, лучшими образцами которой можно считать его стихи, посвященные А. В. Суворову. В ответ на одно из стихотворений Кострова, прославлявших Суворова, полководец ответил ему собственным стихотворным посланием, в котором высоко отозвался о нем, назвав его «изящнейшим пиитом» (Суворов А. В. Письма. М., 1986, с. 293).
Ода его сиятельству графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому
Письмо к творцу оды…
Стихи на день рождения Д. И. Х.
Стихи к***
ОДА ЕГО СИЯТЕЛЬСТВУ ГРАФУ АЛЕКСАНДРУ ВАСИЛЬЕВИЧУ СУВОРОВУ-РЫМНИКСКОМУ
правитьГерой! твоих побед я громом изумлен,
Чудясь, безмолвствовал в забвении приятном;
Но тем же громом я внезапно возбужден,
В восторге зрю себя усердию понятном;
Сорадуясь огню, чем грудь моя горит,
Мне гений лиру дал с улыбкой нежных взоров,
И лира петь велит:
Велик, велик Суворов.
«Правдив сей глас, — твердят враждебные толпы, —
То знает наша грудь, тверда как горный камень;
Но взгляд Суворова--скользят у нас стопы,
И превратится в лед турецких персей пламень.
Единым именем он--молнии удар;
Где он, уже молчат орудий наших звуки,
Нас кроет хладный пар
И сотрясутся руки.
Узря волнуемый его пернатый шлем,
Пагубоносную мы зрим себе комету,
Предтечу бурных туч со пламенным дождем,
Носящих гибель нам, стыд вечный Магомету.
Приближится она--приближатся оне,
Расторглися--летят перуны беспрестани.
Вотще визирь в огне
Подъемлет к небу длани.
Вотще возносит он со воплем Алкоран,
И, видно, наш пророк не в небесах, во аде;
До турок ли ему, он сам себе тиран.
Мы престаем просить глухаго о пощаде;
Мы престаем и, знав, что к нам Суворов строг,
От ядер пушечных не ждем приятных следствий,
И легкостию ног
Спасаемся от бедствий».
Так враг признателен! что ж росские полки?
Их глас, как сонмы вод, шумящ и совокупен:
«Суворов где, там власть всемочныя руки,
Там страха нет сердцам, и самый рок приступен.
В его деснице меч нам светлый облак в день,
Столп огненный в ночи, стремящий в сопостаты
Смертей различных тень
И молнии крылаты.
Где он, там каждый строй и каждый полк--стена,
Все — твердый адамант, и все единодушны;
Нам гладок путь — холмов кремнистых крутизна;
Единый миг — и все готовы и послушны.
Пусть Рымник с Кинбурном соплещут славой нам,
Сраженны где чалмы — забавная потеха! —
Различно по полям
Катались как для смеха.
Что сих побед вина? герой наш мало спит:
Исполнен к отчеству любви и к богу веры;
Он скор, неутомим, предчувствует, предзрит,
Спокойно зиждет всё, сообразует меры,
Любим подвластными, их попечитель нужд,
Труды являет им как некие забавы;
Корысти подлой чужд,
Ревнитель россам славы.
Коль славно для него и днесь и в поздный век!
Германских вождь полков, с ним лавры разделяя,
Руководителем своим его нарек,
Почтеньем воскрилен и зависть попирая.
Великих свойство душ! достоинства любя,
Кобургский как герой и действует и мыслит,
Возвышенным себя
Чрез униженье числит».
Таков, Суворов, ты под шлемом и с мечем,
Таков, как молнии твои в противных мещешь;
Но ты же с ласковым и радостным лицем
Средь лика чистых муз и песням их соплещешь;
Почтен сединами, средь шума, средь войны
Минуты для наук искусно уловляешь,
С цветами тишины
Ты лавры сопрягаешь.
Герой с героями, при важности бесед
Как рвеньем пламенным ко благу россов дышишь,
И, мыслями вперен грядущих в связь побед,
Шутя, к младенцам ты, как быть героем, пишешь.
Велик, велик тобой описанный герой;
Но я, коль сердцем я своим не обольщаюсь,
В нем вижу образ твой
И оным восхищаюсь.
О! если б мне твой дух и легкое перо,
Изобразил бы я… Судьба не так решила:
Вития слабый я, усердье лишь быстрó,
Усердие быстро--изнемогает сила.
Ты, снисходя мне, граф, доволен оным будь,
Прими, прими мой стих, что сердце мне вещало,
В себе питала грудь,
Усердье начертало.
Услужливый зефир, обрадуй, воскрились,
Неси к Суворову, неси мой голос лирный!
Любезен, ласков, ты там с громом подружись
И звукам бранных труб вещай приветства мирны.
Летя к нему, не бойсь: приятен им герой;
Пременят для него угрюмость разговоров
И повторят с тобой:
Велик, велик Суворов.
КОММЕНТАРИИ
Ода его сиятельству графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому. — Полное собрание всех сочинений и переводов в стихах г. Кострова, ч. I. СПб., 1802, с. 146. Датируется 1789 г. — годом победы Суворова над турецкой армией на реке Рымник в Валахии и присвоением полководцу титула графа Рымникского.
Кинбурн — крепость в Черном море, где русские войска под командованием Суворова разбили турецкий десант.
Кобургский… герой — Кобург-Заальфельд Ф.-И. (1737—1815), принц и герцог саксонский, командующий австрийским корпусом, выступившим вместе с войсками Суворова во время русско-турецкой войны в 1789 г.
ПИСЬМО К ТВОРЦУ ОДЫ, СОЧИНЕННОЙ В ПОХВАЛУ ФЕЛИЦЫ, ЦАРЕВНЕ КИРГИЗ-КАЙСАЦКОЙ
правитьПевец! которому с улыбкой нежной Муза
Недавно принесла с парнасских гор венок,
Желаю твоего я дружества, союза.
Москва жилище мне, ты Невский пьешь поток,
Но самые пути далеки
И горы, холмы, лес и реки
Усердья моего к тебе не воспятят;
Оно в Петрополь пренесется
И в грудь твою и в слух влиется:
Нетрудно музам всё, что музы восхотят.
Скажи, пожалуй, как без лиры, без скрипицы,
И не седлав притом парнасска бегунца,
Воспел ты сладостно деяния Фелицы
И животворные лучи ее венца?
Ты, видно, Пинда на вершине
И в злачной чистых муз долине
Дорожки все насквозь и улицы прошел;
И чтоб царевну столь прославить,
Утешить, веселить, забавить,
Путь непротоптанный и новый ты обрел.
Обрел, и в бег по нем пускаешься удачно,
Ни пень, ни камень ног твоих не повредил,
Тебе являлось всё, как будто поле злачно,
Нигде кафтаном ты за терн не зацепил.
Царевне похвалы вещая,
Пашей затеи исчисляя,
Ты на гудке гудил и равно важно пел;
Презрев завистных совесть злую,
Пустился ты на удалую;
Парнас, отвагу зря, венец тебе соплел.
Кораллами власы украшенны имея,
Власы по раменам пущенны со главы,
Бело-румяну грудь с ланитами лелея,
Прелестных лики нимф возникли из Невы;
Поверх зыбей колеблясь нежно,
Тебе внимали все прилежно,
Хваля твоих стихов прекрасну новизну;
И, в знак своей усердной дани,
С восторгом восплескавши в длани,
Пускаются опять в кристальну глубину.
Чрез почту легкую и до Москвы достигла
Фелицы похвала к восторгу всех сердец;
Всех чтущих честь тебе воздать она подвигла,
Все знающие вкус сплели тебе венец.
Читали все ее стократно,
Но слушают охотно, внятно,
Коль кто еще при них начнет ее читать:
Не могут усладить столь духа,
Насытить так же пленна слуха,
Чтоб вновь забавным в ней игрушкам не внимать.
Так сад, кусточками и тенью древ прелестен,
Стоящий на горе над током чистых вод,
Хотя и будет нам совсем уже известен,
Хотя известен в нем по вкусу каждый плод,
Хотя дорожки все знакомы,
Но, тайным чувствием влекомы,
Еще охотно мы гулять в него спешим:
Повсюду взоры обращаем,
Увидеть новости желаем,
Хоть взором много раз всё видели своим.
Наш слух почти оглох от громких лирных тонов,
И полно, кажется, за облаки летать,
Чтоб, равновесия не соблюдя законов,
Летя с высот, и рук и ног не изломать:
Хоть сколь ни будем мы стараться
В своем полете возвышаться,
Фелицыны дела явятся выше нас.
Ей простота приятна в слоге,
Так лучше нам, по сей дороге
Идя со скромностью, к ней возносить свой глас.
В союзе с нимфами Парнаса обитая,
По звучной арфе я перстами пребегал,
Киргиз-кайсацкую царевну прославляя,
Хвалы холодные лишь только получал;
Стихи мои там каждый славил,
Мне льстил, себя чрез то забавил;
Теперь в забвении лежать имеют честь.
Признаться, видно, что из моды
Уж вывелись парящи оды.
Ты простотой умел себя средь нас вознесть.
Как прежде, ты пиши еще письмо к соседу;
Ты лакомство его умел представить нам,
Как приглашает он чернь жадную к обеду,
К забавам, к роскоши, разлитой по столам;
Или, любя красы природы,
Воспой кристальные нам воды,
Как некогда воспел ты Гребеневский ключ.
Сей ключ, текущий по долине,
Еще любезен мне доныне;
Я жажду утолял… отрад блистал мне луч.
А ты, что председишь премудрых в славном лике,
Предстательница муз, трудов их судия,
Гремящей внемлюща сладчайшей их музыке,
Тебе достоит честь и похвала сия,
Что, ревностию ты пылая
И все пути изобретая,
Стараешься вознесть природный наш язык.
Он важен, сладок и обилен,
Гремящ, высок, текущ и силен,
И в совершении его твой труд велик.
Тобой приглашены, в премиальный путь вступили
Любители наук со ревностью в сердцах;
И в «Собеседнике» успехи нам явили:
Мы зрим российский слог прекрасен в их трудах.
Скажу, скажу, не обинуясь:
Минерве ты сообразуясь,
Свое спокойствие на жертву муз несешь,
Отечества драгого слава--
Твоя утеха и забава,
В завидном для мужей ты подвиге течешь.
Фелицы именем любезным, драгоценным,
Фелицы похвалой и славой мудрых дел
Начаток сих трудов явился украшенным
И в радость и в восторг читателей привел.
Благословенно то начало,
Ее где имя воссияло,
И увенчается успехами конец;
Тому, кто так Фелицу славил
И новый вкус стихам восставил,
И честь, и похвала от искренних сердец.
КОММЕНТАРИИ
Письмо к творцу оды… — Собеседник, ч. 10, 1783, с. 25. Подпись: Ер. Костр. Обращено к Г. Р. Державину, автору оды «Фелица».
Парнасский бегунец — Пегас.
Чрез почту легкую. — В то время разграничивалась «легкая почта» — письма и самые маленькие посылки (бандероли) и «тяжелая почта» — перевозка денег, вещей и людей.
По звучной арфе я перстами пребегал, // Киркиз-кайсацкую царевну прославляя. — Костров написал несколько похвальных од Екатерине II.
Пиши еще письмо к соседу. — Имеется в виду стихотворение Державина «К первому соседу».
Как некогда воспел ты Гребеневский ключ. — Речь идет о стихотворении Державина «Ключ».
СТИХИ НА ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Д. И. X.
правитьЛюбимец чистых муз, друг верный Аполлона,
Тебе согласие приятно лирна тона;
Парнас тебе знаком, Кастальски воды пьешь
И славу росского Тюренна ты поешь:
Прочти мои стихи, усердием рожденны!
В сей день, в сей день для нас веселый и бесценный,
Узрел ты в первый раз прекрасный Феба свет
И быть приятелем Парнасу дал обет.
Родители твои веселием взыграли,
И музы на тебя с приятностью взирали;
Любезно было им во грудь твою дышать
И сердце к дружеству с собой образовать:
Оне тебе, оне Расинов дух и лили,
И Андромаху нам тобой оне явили.
Ты ближним счастие, родителям отрада,
Усердные сердца от нас тебе награда.
Воззри, как дружество тобой восхищено!
Тобою весело, тобой оно красно.
Желаньем искренним его пылает грудь,
Да счастие всегда тебе стремится в путь!
И та, кем ты пленен, кем сердце столь пылает,
Чтит, любит искренно, нелестно обожает,
Пусть райские всегда утехи зрит с тобой,
Ты ей, она тебе всегда была душой.
КОММЕНТАРИИ
Стихи на день рождения Д. И. X. — Приятное и полезное, 1795; ч. 7, с. 189. Стихи посвящены поэту Дмитрию Ивановичу Хвостову, который был женат на племяннице Суворова, служил под его началом и хорошо был знаком с Костровым. Хвостов прославился как графоман, автор многочисленных достаточно бездарных стихов и драматических произведений.
…И славу росского Тюренна ты поешь… — Тюренн г. де ла Тур д’Оверн (1611—1675) — прославленный французский полководец. Росский Тюренн — А. В. Суворов, победы которого Хвостов воспевал в своих стихах.
…Тебе… Расинов дух и лили, и Андромаху нам тобой оне явили. — Хвостов перевел трагедию Ж. Расина «Андромаха», издав ее в 1794 г. на свой собственный счет.
СТИХИ К ***
правитьДух и сердце полоня,
Иссушила,
Сокрушила
Ты, прекрасная, меня.
Я сказать тебе не смею,
Что давно тобою тлею;
От твоих прелестных глаз
И от пламенных зараз
Ум мой страждет,
Сердце жаждет
Утолить огонь в крови;
Вздохом вздох я твой встречаю
И очами изъясняю
Пламень страстный любви;
Хитростью своей руки
Вяжешь хитро кошельки;
Но когда б вязала сетки,
То бы стрелы бросил метки
Сам прелестный Купидон;
И тогда уж не стрелами,
А твоей руки сетями
Уловлял бы смертных он.
КОММЕНТАРИИ
Стихи к***. — Лекарство от скуки и забот, 1786, ч. I, № 24, с. 256, без подписи.