Как-то раз перед толпою
Соплеменных гор
У Казбека с Шат-горою[1]
Был великий спор.
«Берегись! — сказал Казбеку
Седовласый Шат. —
Покорился человеку
Ты недаром, брат!
Он настроит дымных келий
10 По уступам гор;
В глубине твоих ущелий
Загремит топор;
И железная лопата
В каменную грудь,
Добывая медь и злато,
Врежет страшный путь.
Уж проходят караваны
Через те скалы,
Где носились лишь туманы
20 Да цари-орлы.
Люди хитры! Хоть и труден
Первый был скачок,
Берегися! многолюден
И могуч Восток!»
— «Не боюся я Востока! —
Отвечал Казбек. —
Род людской там спит глубоко
Уж девятый век.
Посмотри: в тени чинары
30 Пену сладких вин
На узорные шальвары
Сонный льет грузин;
И, склонясь в дыму кальяна
На цветной диван,
У жемчужного фонтана
Дремлет Тегеран.
Вот у ног Ерусалима,
Богом сожжена,
Безглагольна, недвижима
40 Мертвая страна.
Дальше, вечно чуждый тени,
Моет желтый Нил
Раскаленные ступени
Царственных могил.
Бедуин забыл наезды
Для цветных шатров
И поет, считая звезды,
Про дела отцов.
Всё, что здесь доступно оку,
50 Спит, покой ценя...
Нет! не дряхлому Востоку
Покорить меня!»
«Не хвались еще заране! —
Молвил старый Шат. —
Вот на севере в тумане
Что-то видно, брат!»
Тайно был Казбек огромный
Вестью той смущен.
И, смутясь, на север темный
60 Взоры кинул он,
И туда в недоуменье
Смотрит, полный дум;
Видит странное движенье,
Слышит звон и шум.
От Урала до Дуная,
До большой реки,
Колыхаясь и сверкая,
Движутся полки.
Веют белые султаны,
70 Как степной ковыль,
Мчатся пестрые уланы,
Подымая пыль.
Боевые батальоны
Тесно в ряд идут,
Впереди несут знамены,
В барабаны бьют.
Батареи медным строем
Скачут и гремят,
И, дымясь, как перед боем,
80 Фитили горят.
И, испытанный трудами
Бури боевой,
Их ведет, грозя очами,
Генерал седой.
И́дут все полки могучи,
Шумны, как поток,
Страшно медленны, как тучи,
Прямо на восток.
И, томим зловещей думой,
90 Полный черных снов,
Стал считать Казбек угрюмый —
И не счел врагов.
Грустным взором он окинул
Племя гор своих,
Шапку[2] на́ брови надвинул —
И навек затих.
1841
Примечания
править«Москвитянин», 1841, № 6, с. 291—294, с искажением ст. 23. - - Печ. с исправлением этого ст. по автографу ГБЛ. Беловой и черн. автографы — ГПБ, Зап. книжка. Написано в Москве во второй половине апр. 1841 г. Ю. Ф. Самарин 15 июня 1841 г. писал М. П. Погодину (редактору журнала «Москвитянин»): «Посылаю Вам приношение Лермонтова в Ваш журнал. Он просит напечатать его просто, без всяких примечаний от издателя, с подписью его имени. Радуюсь душевно и за него, и за Вас, и за всех читателей “Москвитянина“» (Барсуков Н. П. Жизнь и труды М. П. Погодина. Спб., 1892. Кн. 6. С. 236—237). На обороте предшествующего автографу ГПБ листа рукою Лермонтова написано: «Восток». Возможно, этим ст-нием Лермонтов хотел открыть новый цикл стихов (далее в Зап. книжке следуют «Тамара», «Свидание»). А. С. Хомяков летом 1841 г. писал: «В “Москвитянине“ был разбор Лермонтова Шевыревым, и разбор не совсем приятный, по-моему несколько несправедливый. Лермонтов ответил очень благоразумно: дал в “Москвитянин“ славную пьесу “Спор Шата с Казбеком“, стихи прекрасные» (Хомяков А. С. Полн. собр. соч. М., 1904. Т. 8. С. 104). «Спор» отличается многоплановостью общественно-исторических и философских исканий Лермонтова, поднимает обширный круг вопросов: предназначения России, отношений Востока и Запада, цивилизации и природы. Россия предстает здесь живой, активной силой, противодействующей «дряхлому» Востоку, погруженному в многовековой сон. Строки, посвященные Казбеку, характеризуют сочувственное отношение поэта к судьбам народов Востока. О художественных особенностях и проблематике ст-ния см. статьи: Усок И. Е. «Спор» // ЛЭ. С. 525—526; Пумпянский Л. В. Стиховая речь Лермонтова // ЛН. 1941. Т. 45/46. С. 412—416; Коровин В. Н. Творческий путь М. Ю. Лермонтова. М., 1973. С. 51—57.
Генерал седой — А. П. Ермолов (см. о нем примеч. 398).