XXXIX.
О, какъ могу я прилично воспѣть твои достоинства, когда ты составляешь лучшую часть меня самого? Что можетъ принести моя собственная похвала мнѣ же самому, и кого я хвалю, какъ не себя, хваля тебя? Изъ-за одного этого будемъ жить порознь, и пусть наша драгоцѣнная любовь утратитъ названіе единства, и мнѣ, благодаря этой разлукѣ, станетъ возможно воздать тебѣ то, на что ты одинъ имѣешь право. О, отсутствіе, какимъ было бы ты мученіемъ, если бы твой горькій досугъ не доставлялъ сладкой свободы занимать время мечтами о любви, — которая такъ нѣжно обманываетъ и мечты, и время, — и если-бы ты и научалъ тоже человѣка раздвоиваться, позволяя тому, кто вдали, выхваливать того, кто остается.