Чужеземецъ.
Тамъ, гдѣ Нѣманъ въ берегъ плещетъ,
Тамъ, гдѣ лугъ прибрежный блещетъ
Подъ росой, — курганъ зеленый
Вижу, снизу окруженный,
Какъ вѣнкомъ, густою кущей
Розъ, малиною цвѣтущей,
И увѣнчанный цвѣтами
Да черемухи кустами.
Три дорожки отъ кургана
Разбѣжались, безпрестанно,
Какъ три змѣйки, извиваясь
То налѣво, то направо;
Третья, — къ хатѣ направляясь.
И хотѣлось бы мнѣ, право,
Знать, красавица, что это
За курганъ? Я жду отвѣта.
На вопросъ мой отзовися.
Дѣвушка.
Вся деревня не забыла:
Въ хатѣ той жила Марися
Этотъ холмъ — ея могила.
По одной тропинкѣ милый
Ходитъ плакать надъ могилой,
По другой же — мать сѣдая,
А подруга молодая
По дорожкѣ третьей бродитъ…
Вотъ и солнышко восходитъ:
Всѣ они сберутся вскорѣ,
Ихъ привычка неизмѣнна.
Спрячься въ кустъ, и непремѣнно
Самъ ты ихъ увидишь горе.
Вотъ, смотри, идетъ и милый,
Неутѣшный и унылый.
И старушка,
И подружка —
Всѣ несутъ цвѣты и плачутъ.
Ясь.
Что такое это значитъ!
Въ голубой небесной выси
Уже солнце заблистало,
А все нѣтъ моей Мариси.
Илъ она еще не встала?
О, Марися дорогая,
Жду тебя! Иль разсердилась
Ты за что и, избѣгая
Съ милымъ встрѣчи, быстро скрылась?
Нѣтъ не то. Ты не забыла
Про меня и не сердилась,
Нѣтъ, взяла тебя могила;
Ты со мною распростилась,
И изъ насъ одинъ другаго
Не увидитъ въ мірѣ снова.
Спать ложился я бывало и былъ веселъ безконечно,
Зная, что опять съ Марисей завтра встрѣчусь я конечно,
И тогда спалось мнѣ сладко. А теперь здѣсь спать я стану,
Головой склонясь къ кургану,
И ее во снѣ увижу, можетъ быть, закрывши вѣки;
Можетъ статься, здѣсь придется мнѣ глаза закрыть навѣки.
Прежде много я трудился:
Всюду Яся поспѣваетъ! —
Мною мой отецъ гордился,
А теперь онъ голодаетъ;
Я же… Эхъ, мнѣ до того ли!..
Пусть хлѣба погибнутъ въ полѣ,
Пусть въ стогахъ сгниваетъ сѣно,
Пусть нѣтъ въ хатѣ дровъ полѣна,
Перегрызли волки стадо —
Безъ Мариси мнѣ не надо
Ничего! Напрасно сваты
У моей толкутся хаты,
Нѣтъ! съ тоской моей глубокой
Я отправлюсь въ путь далекій,
И никто, хоть міръ обрыщетъ,
Въ немъ скитальца не отыщетъ.
За горами, за полями,
Буду биться съ москалями,
Чтобъ они меня убили.
Ты, Марися, спишь въ могилѣ!..
Мать.
Для чего я поздно встала?
Въ полѣ ужь людей немало…
Ты, Марися, какъ бывало,
Мать свою не будишь нынѣ…
Я всю ночку прорыдала,
Волю давъ своей кручинѣ,
И лишь утромъ задремала…
Мой Семенъ всталъ до разсвѣта
И ужь коситъ въ полѣ гдѣ-то,
А меня, знать, пожалѣлъ онъ
Разбудить, — не пилъ, не ѣлъ онъ
И ушелъ… Коси, работай,
Я-жь останусь здѣсь съ охотой,
Для меня нашъ домъ — постылый.
Кто къ обѣду все наладитъ?
Съ нами кто за столъ присядетъ?
Нѣтъ на свѣтѣ дочки милой!
При тебѣ, когда жила ты,
Не ушла бы я изъ хаты.
Были въ хатѣ вечеринки,
Собирались хлопцы, дѣвки,
Были веселы зажинки,
Веселѣй еще досѣвки…
Безъ тебя жь вкругъ нелюдимо.
Люди всѣ проходятъ мимо,
Лучше ихъ къ себѣ не кликай;
Дворъ заросъ травою дикой,
И о насъ всѣ позабыли…
Дочь моя лежитъ въ могилѣ.
Подруга.
Рано утромъ, какъ подруги,
Здѣсь бывало мы болтали,
И другъ другу повѣряли
Наши тайны на досугѣ.
Ранней утренней порою
Не придешь сюда ты снова.
Душу я предъ кѣмъ раскрою,
Горе высказать готова?
Мнѣ съ тобою, какъ съ сестрою,
Грустью, счастьемъ не придется
Въ мірѣ этомъ подѣлиться:
Грусть все грустью остается
Да и въ счастьѣ мнѣ сдается,
Не могу я веселиться.
Чужеземецъ, эти рѣчи
Слыша, втайнѣ прослезился
И, вздохнувъ о грустной встрѣчѣ,
Въ лодку сѣлъ и удалился.
