В. Г. Белинский. Полное собрание сочинений.
Том 8. Статьи и рецензии 1843—1845.
М., Издательство Академии Наук СССР, 1955
78. Семена Порошина записки, служащие к истории его императорского высочества благоверного государя цесаревича и великого князя Павла Петровича, наследника престола российского. Санкт-Петербург. 1844. В типографии Карла Крайя. В 8-ю д. л. 563 стр.1
Записки чрезвычайно интересны и доказывают, что автор их был человек умный и для своего времени хорошо образованный. — Родился он 28 января 1741 года в городе Кунгуре, где отец его, генерал-поручик, был в то время начальником горных заводов; получил воспитание в Первом кадетском корпусе; знал несколько языков, был сведущ в истории древней и современной, особенно же в математике и военном искусстве. Еще будучи учеником, он занимался литературою, и некоторые труды его напечатаны в издававшемся тогда журнале «Ежемесячные сочинения». По выходе из корпуса он был короткое время флигель-адъютантом при государе Петре III. Личные достоинства и познания открыли ему путь к воспитанию наследника российского престола, цесаревича великого князя Павла Петровича. С 1762 года, 28 июня, он был кавалером при его высочестве, т. е. находился при нем безотлучно, учил его математике и во вседневном обращении с ним старался внушать ему благонравие и любовь к отечеству. Записывая для памяти каждый вечер всё, что происходило днем у великого князя, он намерен был с помощию этого журнала написать со временем полную и связную историю своего государя. Записки его — беглые заметки о том; что по маловажности наилегче ускользает от памяти. Будучи сам еще очень молод (23 лет от роду), когда начал вести свои записки, он продолжал их, покуда мог, с редким постоянством. В одном месте их он говорит: «Признаюсь, если бы я государя цесаревича столь сильно не любил, то не знаю, мог ли бы я продолжать их так беспрерывно» — ив самом деле, в его записках государь есть постоянно главный предмет внимания; о нем подробно, о других говорится только по отношению их к нему: односторонность произвольная и похвальная, потому что источник ее есть любовь. И взаимно его наградою была искренняя привязанность и расположение к нему великого князя…
В 1768 году Порошин сделался командиром Старооскольского пехотного полка; в 1769, на походе в Турцию, он заболел и умер на двадцать девятом году своей жизни.
Порошин погребен в Елисаветградской крепости. После него-то остались записки, которые доныне хранились у издателя, как драгоценность семейная, и теперь изданы в свет. Для ближайшего знакомства с этими записками читатели могут прочесть два следующие, выбранные нами отрывка:
25-го декабря 1765 года. Рождество Христово. Его высочество встать изволил в семь часов. Одевшись, читал с его преподобием отцом Платоном священное писание. Потом, принявши поздравления и рапорты от господ флагманов, изволил пойтить в церковь, а после обедни за ее величеством в биллиардную. Государыня изволила говорить, что уже месяц тому назад, как государь цесаревич давал знать ее величеству, что прошлого году о Рождестве в первый день ввечеру были у ее величества святошные игры, с тем намерением, чтобы и ныне то ж сделать, и для того изволила усмехаючись говорить великому князю, чтобы он после обеда кафтан изволил надеть полегче и был ввечеру к ее величеству на игрище. Притом изволила государыня сказать великому князю: «Конечно, этот день у вас в календаре записан, также и тот, как мы в последний раз у Сиверса были». Ее величество о моих записках знать не изволит. Его высочество возвратился к себе и скоро потом изволил пойтить к государыне. Там кушал. В то время, как к себе приходить изволил, входили к нему в покои многие для поздравления. Генерал кн. Александр Михайлович Голицын приехал ныне из Москвы и также был у его высочества. Его сиятельство ездил в Москву на 28 дней. После кушанья, возвратись от государыни-родительницы, переоделся его высочество, поиграл и смотрел Блонделеву Архитектуру.2 Ввечеру пришел от ее величества камергер, граф Александр Сергеевич Строганов, звать туда государя цесаревича. Послали сказать о том Никите Ивановичу.3 Пришел его превосходительство, и пошли мы к ее величеству в шесть часов. Там были все фрейлины, да из посторонних дам графиня Марья Андреевна Румянцова с дочерью Прасковьей Александровной Брюсшей и множество кавалеров. В аудиенц-комнате, где трон стоит, началась игра. Сперва, взявшись за ленту, все в круг стали, некоторые ходили в кругу и прочих по рукам били. Как эта игра кончилась, стали опять все в круг, без ленты, уже по двое один за другою: гоняли третьева. После сего золото хоронили, «Заплетися, плетень» пели; по-русски плясали; польской, менуэты и контрдансы танцевали. Ее величество во всех сих играх сама быть и по русски плясать изволила с Никитою Ивановичем. С его высочества пот почти капал: столь искреннее принимал он в сих забавах участие! По большей части изволил быть подле бочку у своей любезной и очень много и страстно с нею разговаривать. Она, с своей стороны, также не очень суровой себя оказывала. Princes et rois vont vite en amour, pas comme nous autres particuliers.[1] Ее величество изволила шпынять над великим князем, в каком он удовольствии d'être si proche de son objet chéri.[2] В то время, когда все сии увеселения происходили, вышли из внутренних ее величества покоев семь дам, которые всех крайне удивили. Нарядились в женское платье: 1) Григорий Григорьевич Орлов; 2) камергер гр Александр Сергеевич Строганов; 3) камергер гр. Николай Александрович Головин; 4) камергер Петр Богданович Пасик; 5) шталмейстер Лев Александрович Нарышкин; 6) камер-юнкер Михайло Егорович Баскаков; 7) камер-юнкер кн. Андрей Михаилович Белосельский. На всех были кофты, юбки и чепчики. У Бслосельского только на голове была косынка, и одет он был прочих похуже — так, как боярские боярыни одеваются; представлял маму, а прочие представляли боярышон под ее смотрением. Как пришли, то посадили их за круглый стол, поставили закусок и подносили пуншу. Много тут шалили и потом, вставши, плясали. Его высочество к себе возвратиться изволил в десятом часу в исходе; очень устал. Ужинать не изволил: покушал только сухарей с чаем и лег опочивать; был одиннадцатый час в половине.
26 декабря. — Государь цесаревич встать изволил в исходе осьмого часу. Одевшись, изволил смотреть планы в Блонделовой Архитектуре. В церковь ходить ne изволил. Обедали у нас из посторонних оренбургский губернатор кн. Путятин, полковник Кошкин и обер-квартермистр Рогачев. Его превосходительство Никита Иванович разговаривал по большей части с кн. Путятиным о делах, до Оренбургской губернии касающихся. После обеда, позабавясь, его высочество учился декламации: приезжал Бомон с женою. Потом изволил государь цесаревич смотреть книгу, из кладовой его принесенную, с образцами разных парчей и бархатов. Сели мы за стол. Разговаривая по большей части о истории российской, а особливо о временах Бориса Годунова. После-ужины великий князь скоро лег опочивать; был десятый час в половине.
28 декабря 1765 года. — Государь цесаревич встать изволил в половине осьмаго часу. За чаем особливых разговоров никаких у нас не было. Во время одеванья изволил он читать «Etat militaire des troupes de France».[3] Приходил к его высочеству гр. Григорий Григорьевич.4 Зашла у нас, между прочим, речь о разных людских свойствах и дарованиях. Гр. Григорий Григорьевич разговаривал со мною об этой материи, и я имел тут случай порисовать с натуры, не имянуя то есть портретов; ибо это не мой обычай. Сел потом его высочество учиться. Обедали у нас из посторонних только г. Штакельберг (Штакельбсрг от здешнего двора назначен министром в Испанию, вместо гр. Петра Александровича Бутурлина, который там был), и Михайло Михайлыч Измайлов, бывший гофмаршал во время государя Петра Третьего. Никита Иванович разговаривал с ними по большей части о Москве; он третьего дни оттуда приехал. После обеда его высочество, позабавясь, сел учиться. У меня не весьма хорошо учился. Ввечеру изволил пойтить на половину к ее величеству; там концерт был. Государыня изволила играть в ломбер с его превосходительством Петром Ивпновичем Паниным и с генералом князем Александром Михайловичем Голицыным. Государь великий князь сел играть в берлан. Дежурные фрейлины были Вера Николаевна Чеглокова и Авдотья Андреевна Полянская. Возвратись к себе, сел его высочество кушать. Опочивать лег в половине десятого часу. Хотя и была у меня с его высочеством экспликация, как я выше упомянул, однако после тех интрижек и наушничеств всё еще не примечаю я к себе со стороны его высочества той доверенности, той горячности и тех отличностей, которые прежде были. От его превосходительства Никиты Ивановича поднесенных ему тетрадей «Моих записок» не получил я еще и никакого об них мнения, ни худого, ни доброго, не слыхал от его превосходительства… При таких обстоятельствах продолжение сего журнала становится мне скучным и тягостным. Если они не переменятся, то принужден буду его покинуть, дабы употребить это время на то, что авось-либо более к спокойствию моему послужит.
Книга издана прекрасно. В начале приложен портрет Порошина, очень хорошо сделанный. В конце — автограф десятилетнего цесаревича и два письма митрополита Платона в верных снимках. На некоторые места записок сделаны примечания.
1. «Литер. газета» 1844, 26/Х, № 42, стр. 708—709. Без подписи.
Принадлежность рецензии Белинскому установлена В. С. Спиридоновым (см. ПссБ, т. XIII, стр. 173—175, примеч. 1160).
2. «Блонделевой Архитектурой» Семен Порошин назвал сочинение французского архитектора Франсуа Блонделя «Новая манера укрепления городов» (перевод с французского, М., 1711).
3. «Никита Иванович» — Никита Иванович Панин.
4. «Григорий Григорьевич» — Григорий Григорьевич Орлов.