Пребывающий здесь по службе Г. Генерал-Лейтенант Канкрин, известный любовью своею к наукам и просвещением своим, не ослабевает и ныне, при многотрудных занятиях своих, в отыскании в здешнем краю исторических памятников и всякого рода древностей. Он поощрен к сему и примером известного Любителя древностей отечественных, Графа Николая Петровича Румянцева Известно уже из Северной Почты, сколь много сей предмет занимаеть и того и другого. Ныне в окрестностях наших попечением Г. Генерал-Лейтенанта Канкрина отыскано вновь следующее:
I. От города Дисны, вниз по течению реки Двины, расстоянием в трех верстах, против деревень, по правую сторону Паковников, а по левую Березовой найден камень, окружность коего до шести, а вышина более одной сажени; на поверхности же изображен крест с надписью: Господи помози рабу своему Борису. К сожалению, верхней половины креста нет, по причине, как сказывают, что кто-то разрывал сей камень порохом ; но к щастью надпись осталась вся невредима.
II. Другой есть камень, далее первого расстоянием на три версты, лежащий по правую сторону против деревни Болотки а по левую двора помещика Русецкого но только еще покрыт водою на поларшина. По видимому величина его более того и поверхность плоская, также с изображением креста и с надписью; что ж она означает вода препятствует рассмотреть: но с ожиданием мелководия обещают дальнейшее сведение.
III. От сего камня в недальнем расстоянии лежит третий камень.
IV. Равномерно на другом месте в реке Дисенке между двух островков, в таком же расстоянии от города Дисны, есть и четвертый. Но оба они без надписи, с одними только небольшими крестами и покрыты водою. Находятся ли где еще подобные камни, не известно; но у рыболовов делаются проведывания. Нельзя еще решительно полагать, тот ли именно первый камень, о котором упоминается в Истории Польского Писателя Стриковского; ибо, может быть, описанная им надпись: Вспоможи Господи раба своего Бориса сына Гинвеловича, не подтвердится ли при спадении воды на втором камне. Впрочем теперь найденная надпись, кажется, довольно объясняет, что и камень Рогволода ни в каком случае не есть надгробие; и всё они служили одним знаком или владения, или памяти, или для истребления языческого суеверия, которое могло обратишься иногда и на сии камни в воде, при проходе судов и рыболовстве. Но дабы до сих Двинских памятников не могла коснуться рука разрушения, то здешние Любители древностей приняли надлежащие меры к отвращению случиться могущих предприятий, кои носят на себе печать невежества, и для того обратились они к кому нужно было с просьбами по сему предмету и со внушениями, что и в наших краях должно уважать науки и всё, что учености касается, и не допускать вкрадываться у нас никаким обычаям средних варварских веков.
