«Ты-ль это? такъ поздно?» — «Я сбился въ потемкахъ съ дороги.
При мѣсяцѣ тускломъ тропа обманула лѣсная.
Грустила? меня вспоминала?» — «Скажи мнѣ, могла я
О чемъ постороннемъ подумать, любимецъ мой строгій?»
«О, дай же мнѣ руку! Позволь цѣловать эти ноги!
Дрожишь? что съ тобою?» — «Не знаю; въ лѣсу я гуляя
Пугаюсь, чуть листъ зашумитъ, или птица ночная.
Ахъ, знать мы преступны, коль, сердце такъ полно тревоги!»
«Взгляни-ка мнѣ въ очи, въ лицо. Никогда не бывала
Вина такъ смѣла и тревога съ улыбкой такою.
Ужель ты преступна, что быть мнѣ съ тобой позволяла?»
«Сижу я далеко; любуюсь съ отрадой нѣмою…
Итакъ я, мой ангелъ земной, наслаждаюсь тобою,
Какъ будто ты духомъ, какъ будто ты ангеломъ стала».
