Мартиніанъ, въ мірѣ Михаилъ[1], родился въ деревнѣ Березникахъ, вблизи которой нынѣ Сямскій монастырь, прославленный иконою Богоматери. Еще въ юныхъ лѣтахъ оказывалъ онъ наклонность учиться грамотѣ; но родители не находили, у кого ему учиться; на 13 году оставилъ родителей и родину и прямо съ поля, гдѣ боронилъ вспаханную отцемъ полосу, тайно ушелъ къ преп. Кириллу бѣлозерскому, о которомъ слышалъ отъ многихъ. Березники въ 30 верстахъ отъ Кириллова монастыря: но это было ни по чемъ для Миши. «Возьми меня къ себѣ, господине!» говорилъ онъ преподобному, упавъ ему въ ноги. Преподобный оставилъ добродушнаго отрока у себя: «прилучися, близъ обители святаго человѣкъ нѣкій живяше, имя ему Олешъ (Алексій) Павловъ, дьякъ мірскій, дѣло его бяше книги писати и ученики учити грамотныя хитрости: и зѣло искусенъ бѣ таковому художеству. Сего Кириллъ призвавъ, рече ему: друже, сотвори ми любовь Божію, научи ми отрока сего грамотѣ, его же видиши». Алексій Павловичъ съ любовію выполнилъ порученіе пр. Кирилла. Полюбивъ чистую душу юнаго Михаила, свят. старецъ облекъ его въ иноческое одѣяніе и велѣлъ ему жить у себя въ келліи. Когда блаж. Кириллъ молился въ своей келліи: и Мартиніанъ клалъ поклоны; онъ первый являлся по благовѣсту въ храмъ къ утреннему славословію; смущавшіе его помыслы открывалъ св. старцу. Испытавъ Мартиніана послушаніями, пр. Кириллъ позволилъ ему жить въ особой келліи: но зорко смотрѣлъ за его духовною жизнію. Разъ Мартиніанъ изъ церкви зашелъ въ келлію одного брата. «За чѣмъ нарушаешь уставъ обители?» сказалъ ему Кириллъ. «Войдя въ свою келлію сомнѣваюсь, чтобы захотѣлъ я выдти изъ нее: а мнѣ нужно было быть въ келліи брата», отвѣчалъ Мартиніанъ. «Напередъ иди въ свою келью, чтобы сотворить тамъ должную молитву и келья научитъ тебя всему», сказалъ св. старецъ[2]. По просьбѣ св. игумена Мартиніанъ посвященъ былъ въ іеродіакона и потомъ въ іеромонаха. Пр. Кириллъ любилъ блаж. Мартиніана. Это возбуждало въ иныхъ зависть, язвившую Мартиніана оскорбленіемъ; Мартиніанъ терпѣлъ. По волѣ пр. Кирилла Мартиніанъ списывалъ для него книги. А такое послушаніе пр. игуменъ назначилъ только двумъ ученикамъ: Христофору и Мартиніану. Еще цѣлъ въ обители канонникъ, списанный Мартиніаномъ. Послѣсловіе его особенно драгоцѣнно: оно показываетъ какими чувствами дышала душа Мартиніана. Вотъ оно: «въ 1423 г. сент. 1, написана эта книга душеполезная въ обители пречистой Богородицы, по благословенію господина старца Кирилла игумена, въ славу св. Троицы, аминь. О! Дѣва Богоизбранная! о! Отроковица Богоневѣстная! о Владычица міра, пречистая Богородица! во всемірныхъ Твоихъ моленіяхъ къ Сыну и Богу помяни, милостивая Госпожа, и меня грѣшнаго, недостойною рукою писавшаго сіе. — Всякому дѣлу благому начало и конецъ Христосъ. Ему слава въ безконечные вѣки, аминь. Господи Іисусе Xристе! спаси писавшаго и имѣющаго читать. — Господинъ старецъ Онуфрій, сотвори любовь, помяни въ святыхъ своихъ молитвахъ грѣшнаго Мартиніана, инока ложнаго, а не истиннаго[3].
По смерти св. Кирилла, 1427 г. блаж. Мартиніанъ удалился для безмолвія на безлюдный островъ оз. Вожа. Когда сюда стали собираться къ нему братія: онъ создалъ храмъ преображенія Господня и ввелъ чинъ общежитія. Братія Ѳерапонтовой пустыни, осиротѣвшіе по вызовѣ Ѳеропонта въ Можайскъ, умоляли пр. Мартиніана принять игуменство надъ ними; преподобный покорился призыву любви. Уцѣлѣвшіе памятники представляютъ заботливость игумена Мартиніана о Ѳерапонтовой обители съ 1435 г., и въ продолженіи 12 лѣтъ онъ привелъ обитель Ѳерапонтову въ такое цвѣтущее состояніе, что она долго называлась обителью Мартиніановою. Сынъ князя Можайскаго, князь Михаилъ Андреевичъ, жившій въ Бѣлозерьѣ, много помогалъ Мартиніану въ средствахъ къ поддержанію и украшенію обители[4]. Болѣе же всего Мартиніанъ возвысилъ обитель строгимъ сохраненіемъ иноческихъ правилъ. Какъ пчелы слѣтаются на медовые цвѣтки, такъ стекались къ Мартиніану міряне и иноки слушать его наставленія и видѣть жизнь, устроившуюся по его святымъ мыслямъ.
Когда в. князь Василій Васильевичъ Темный рѣшился искать себѣ московскаго престола, отнятаго насиліемъ Шемяки: онъ получилъ на то благословеніе преп. Мартиніана и полюбилъ св. старца. Вступивъ на московскій престолъ, признательный князь Василій вызвалъ Мартиніана къ себѣ и поручилъ ему игуменство надъ обителію препод. Сергія. Имя Мартиніана игумена Троицкаго было первымъ между игуменами въ граматѣ московскаго собора 29 дек. 1447 г., которою Шемяку предавали отлученію отъ церкви за кровавыя смуты, если не покается[5]. Преподобный искренно любилъ покой отчизны: но дорожилъ правдою и о правдѣ говорилъ всякому, не думая о своемъ покоѣ. В. к. Василій поручилъ Мартиніану уговорить вельможу, удалившагося къ тверскому князю, возвратиться въ Москву, съ тѣмъ, что тотъ не только будетъ прощенъ, но и награжденъ будетъ почестями. Бояринъ послушался преподобнаго, но, вмѣсто почести, заключенъ былъ въ темницу. Услышавъ о томъ Мартиніанъ, немедленно явился къ в. князю и сказалъ духовному своему сыну: «таковъ ли праведный судъ твой, великій князь! Ты продалъ грѣшную мою душу, лишивъ свободы того, кому ручался я за свободу душою моею. Ты нарушилъ свое слово. Да не будетъ немощное благословеніе мое на тебѣ и на твоемъ княженіи». И въ слѣдъ за тѣмъ вышелъ отъ князя, сѣлъ на коня и возвратился въ монастырь. В. князь созналъ свой грѣхъ. Въ слухъ бояръ своихъ сказалъ онъ, какъ бы гнѣваясь: «судите, бояры, что со мною надѣлалъ болотный чернецъ? Пришелъ ко мнѣ во дворецъ и снялъ съ меня благословеніе Божіе». Бояры не понимали, что это значитъ! В. князь прибавилъ: «виноватъ я предъ Богомъ, други мои! Забылъ свое слово и поступилъ несправедливо; пойдемъ къ св. Троицѣ, къ пр. Сергію и блаж. Мартиніану, чтобы получить прощеніе». Въ слѣдъ за тѣмъ освободилъ онъ боярина и осыпалъ его милостями, а потомъ отправился въ обитель преп. Сергія. Здѣсь со всею братіею вышелъ къ в. князю на встрѣчу обрадованный Мартиніанъ. Но обитель, близкая къ столицѣ, тяготила пустынника; онъ припоминалъ себѣ слова наставника своего пр. Кирилла: «добро иноку хранить молчаніе и нестяжаніе и избѣгать всего, что можетъ возмущать чувства». Съ другой стороны, желалъ онъ докончить устроеніе внутренняго порядка въ любезной ему Ѳерапонтовой обители. И въ 1455 г. Мартиніанъ простился съ братіею лавры.
Въ Ѳерапонтовомъ монастырѣ приняли Мартиніана съ великою радостію, какъ ангела Божія, и упросили его (въ числѣ упрашивавшихъ былъ и игуменъ Филоѳей) принять опять управленіе обителію. Онъ устроилъ здѣсь чинъ монашеской жизни, занявъ иное изъ устава Кирилловой обители, а другое изъ чина Сергіевой. Къ старцу высокой духовной опытности спѣшили приходить за совѣтами и онъ съ любовію преподавалъ ихъ. Любезный ученикъ великаго Кирилла и собесѣдникъ Ѳерапонта много назидательнаго изъ жизни ихъ сообщалъ слушателямъ своимъ. Такъ слушалъ его жизнеописатель святыхъ Пахомій, который отзывается о немъ съ похвалами, какъ о мужѣ высокой духовной жизни[6]. Преп. Мартиніанъ достигъ старости глубокой. Но и въ дряхлой старости не оставлялъ ни келейнаго правила, ни служенія храма. Когда уже не могъ онъ ходить отъ дряхлости: его носили въ храмъ, — такова была вѣрность его своимъ обѣтамъ! Причастившись св. таинъ, скончался онъ на 80 году жизни, янв. 12 д. 1483 г. Спустя 30 лѣтъ, когда хотѣли погребсти подлѣ него друга его, архіепископа Іоасафа, тѣло преподобнаго найдено совершенно нетлѣннымъ, даже съ одеждою, хотя гробъ наполненъ былъ водою. Мощи его почиваютъ нынѣ подъ спудомъ въ храмѣ его имени[7]. Надъ гробницею его хранится древняя икона съ изображеніемъ подлиннаго вида преподобнаго Мартиніана; здѣсь же и орѣховый костыль преп. игумена: но обитель, къ сожалѣнію, закрыта съ 1798 г.[8].
Въ ркп. святцахъ читаемъ: «преподобный Галактіонъ юродивый бысть въ Ѳерапонтовѣ монастыри». Блаж. Галактіонъ былъ ученикомъ пр. Мартиніана; онъ жилъ у него въ кельѣ, и когда преподобный по дряхлости уже не могъ самъ ходить въ храмъ, Галактіонъ носилъ его въ церковь. Преподобный Мартиніанъ, зная настроеніе души его и тайные подвиги, благословилъ ему, по его желанію, юродствовать. Галактіонъ тайными подвигами достигъ высокаго совершенства. Однажды братія взошли во вновь построенную трапезу и стали хвалить ее; «хороша да недолговѣчна», сказалъ Галактіонъ. На другой день трапеза сгорѣла. У одного брата загорѣлась келлія и пламя распространилось по обители. Здѣсь пребывалъ тогда блаж. Іоасафъ ростовскій архіепископъ, прежде того бывшій князь Оболенскій. Когда пламя пожара обняло келлію Іоасафа: онъ скорбѣлъ, что погибнетъ въ ней одна дорогая вещь, принадлежащая монастырю. Галактіонъ, услышавъ, что это — собственность обители, осѣнилъ себя крестнымъ знаменіемъ, бросился въ пылавшую келью, вынесъ оттуда вещь, и сказалъ святителю: «вотъ она, не тужи, зачѣмъ тужить о пустомъ?» Опасность пожара грозила колокольнѣ; сбѣжавшіеся сторонніе люди хотѣли снимать колокола: но Галактіонъ прогналъ всѣхъ съ словами: «этому не горѣть». И точно, колокольня осталась цѣла[9]. Это было предъ кончиною преподобнаго Мартиніана, въ 1483 г.[10]. Блаженный Галактіонъ, послѣ наставника своего, еще прожилъ болѣе 20 лѣтъ въ обители, служа примѣромъ строгой жизни и повременамъ подкрѣпляя ослабѣвавшихъ. Одинъ изъ братій тяготился уныніемъ, хотѣлъ оставить обитель. Галактіонъ пришелъ къ нему, сѣлъ на порогѣ кельи его и сказалъ: «что это, братъ задумалъ ты? отъ волненія не убѣжишь, хотя бы ты и удалился отъ насъ: нигдѣ нельзя избѣжать искушеній вражіихъ»[11]. Въ 1505 г. новый в. князь Василій отправилъ брата своего князя Димитрія съ войскомъ противъ Казани; слухъ о томъ дошелъ до Ѳерапонтовой обители: объ этой новости сообщили Галактіону. «И еще много разъ князь Василій будетъ хлопотать о Казани, но все будетъ безуспѣшно: родится сынъ Иванъ, — тотъ овладѣетъ Казанскимъ царствомъ». Эти слова замѣчены были въ обители; потому съ года на годъ ждали рожденія сына Ивана. Но такъ какъ долго и послѣ смерти Галактіоновой не видали покоренія Казани: то положили, что слова Галактіона были слова юродиваго, безъ всякаго особеннаго значенія. Спустя 24 года, родился и князь Иванъ (1530 г.), а спустя другіе 23 г., взята и Казань. Тогда-то увѣрились, что слова Галактіона были точною исторіею будущаго[12]. Блаженный Галактіонъ предвидѣлъ свою кончину, и сказалъ о ней братіи; сотрудникъ его Савва скорбѣлъ о разлукѣ съ нимъ; «не скорби, чрезъ восемь дней увидимся», сказалъ Галактіонъ. И точно, спустя 8 дней послѣ блаженнаго Галактіона, умеръ и Савва. Кончина преподобнаго послѣдовала въ 1506 году[13].
- ↑ Ркп. житіе пр. Мартиніана въ б. Сергіевой лавры. Обзоръ литер. § 121.
- ↑ Пахоміево ркп. житіе Кирилла.
- ↑ См. Шевырева поѣздку въ Кирилловъ мон. 2, 17. 18, М. 1850 г.
- ↑ Напр. въ грам. мар. 1 д. 1484 г. Григорій Перхутковъ отдаетъ свои деревни и поля «Пречистой Матери Божіи въ Мартиніанову пустиню». Юрид. ак. № 122. Князь Михаилъ Андреевичъ на имя игум. Мартиніана далъ граматы: одною 1435 г. отдалъ монастырю Ѳерапонтову крохинскую деревню, другою утвердилъ за обителію ея земли. — Юрид. акт. № 5. Три другія грамоты Ѳерапонтову монастырю на имя игум. Мартиніана (1437, 1438 и 1440 г.) въ ак. 9. 1. 24. 28. 31.
- ↑ Ист. акт. 1, 75. Карам. 5, пр. 350.
- ↑ Пахомій говоритъ, что о пр. Кириллѣ «слышалъ онъ отъ очевидцевъ житія его, самыя же достовѣрныя свѣдѣнія получилъ отъ ученика его Мартиніана, бывшаго игуменомъ славнаго Сергіева монастыря».
- ↑ Ист. Іер. 6, 851, 854. Новгород лѣтоп. (софійск. б. № 560). «въ л. 6991 (1483) преставися преп. Мартиніанъ чудотворецъ генваря 12 д. — ученикъ преп. Кирилла чудотворца, и лежитъ въ Ферапонтовѣ монастырѣ». Между рукописями п. Филарета, по описи 1630 г., «канонъ и житіе Мартиніана бѣлозерскаго». Иванова опись госуд. архива стр. 293. М. 1849 г.
- ↑ Вѣстникъ географич. общ. 1854 г. ч. 12, стр. 135, 136, 141.
- ↑ Такъ разсказываетъ писатель житія преп. Мартиніана.
- ↑ Ист. Іер. 6, 853.
- ↑ Ркп. житіе Мартиніана.
- ↑ Степен. кн. 1, 175, 176. Сл. собр. л. 6, 245.
- ↑ Ркп. житіе Мартиніана.