Викитека

Русские святые, чтимые всею церковию или местно/Ноябрь/23

< Русские святые, чтимые всею церковию или местно
← 22 ноябряРусскіе святые, чтимые всею церковію или мѣстно (Филаретъ)
23 ноября		24 ноября →
Источник: Филаретъ Черниговскій. Русскіе святые, чтимые всею церковію или мѣстно: Опытъ описанія жизни ихъ. — 3-е изд. — СПб.: Изд. книгопродавца И. Л. Тузова, 1882. — Т. 3. Сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь. — С. 384—424.

[384]
23 ч. Св. князь А҆ЛЕѮА́НДРЪ невскій.

Благовѣрный князь Александръ невскій[1], сынъ в. к. Ярослава Всеволодовича, родился въ 1220 г. когда отецъ его былъ удѣльнымъ переяславскимъ княземъ. Родъ его былъ замѣчательный по любви къ благочестію: было, отъ кого научиться добру. Дѣдъ его Всеволодъ умный и помнившій вѣчность, бабка Марія — съ юности благочестивая, отецъ Ярославъ — просвѣтитель кореловъ, пострадавшій отъ татаръ; мать — Ѳеодосія, въ иночествѣ Евфросинія, называется въ лѣтописяхъ святою, дядя Георгій — мученикъ, другой дядя Святославъ Гавріилъ —благочестивый, двоюродный братъ Василько — мученикъ, двоюродные племянники также святые[2].

Въ первый разъ говоритъ лѣтопись о кн. Александрѣ въ 1228 г. когда Ярославъ оставилъ его и старшаго [385]брата Ѳеодора княжить въ Новгородѣ; въ слѣдующемъ году братья удалились изъ Новгорода; въ 1230 г. опять прибыли сюда. — Первые годы жизни въ Новгородѣ молодой кн. Александръ не могъ самъ управлять дѣлами; за него управляли бояры отца: но съ 1236 г. когда отецъ удалился въ Кіевъ, онъ предоставленъ былъ самому себѣ.

На другомъ году самостоятельнаго правленія Александра въ Новгородѣ приходилось князю вступить въ грозную борьбу съ татарами. Батый, опустошивъ княжества рязанское и владимірское, быстро шелъ къ Новгороду. Въ началѣ 1238 г. разорены были Волоколамскъ, Тверь и Торжекъ. Когда Батый былъ у Торжка, въ Новгородѣ трепетали. Татары были ближе 100 верстъ отъ Новгорода: но, говоритъ лѣтопись, «молитвами новгородскихъ святителей, князей и преподобныхъ Господь защитилъ отъ нихъ Новгородъ, отъ Игнатова креста (нынѣшнихъ Крестцовъ) Батый неожиданно поворотилъ на Козельскъ»[3].

Въ 1239 г. кн. Александръ вступилъ въ бракъ съ дочерью полоцкаго князя Брячислава Александрою: бракъ совершенъ въ Торжкѣ, а свадебный пиръ былъ и въ Торжкѣ и въ Новгородѣ[4]. — Понятно, что свадебный пиръ въ Новгородѣ былъ собственно отъ того, что умный и добрый князь хотѣлъ дѣлиться своею радостію съ народомъ; онъ хотѣлъ, чтобы народъ былъ его семьею и домашняя жизнь его была нераздѣльна съ жизнію государственною. [386]Князь въ слѣдъ затѣмъ показалъ другимъ опытомъ, что дѣла домашней жизни у него не подавляютъ заботы о Новгородѣ. Въ томъ же году по совѣту съ вѣчемъ онъ занялся построеніемъ крѣпостей по Шелони. Забота о построеніи крѣпостей по Шелони тогда была необходима. Литва и нѣмцы годъ отъ году усиливались и годъ отъ году чаще врывались въ новгородскія и псковскія владѣнія; а новгородцы теперь со стороны не могли ожидать себѣ подкрѣпленія. Нѣмцы скоро поняли Александра. Весною 1240 г.[5] Андрей Вильвенъ магистръ ливонскихъ рыцарей или какъ выразительно говорятъ о нихъ наши лѣтописи, «иже нарицаются слуги Божіи», прибылъ въ Новгородъ для свиданія съ кн. Александромъ. Безъ сомнѣнія вели они переговоры о неудовольствіяхъ, такъ нерѣдко возникавшихъ тогда между Новгородомъ и Ливоніею. Лѣтописцы, для которыхъ не всегда извѣстны были тайные предметы сношеній князя съ сосѣдями, знали только объ отзывѣ, какой произнесъ въ слухъ Вильвенъ объ Александрѣ. — «Я видѣлъ много странъ, говорилъ Вильвенъ, знаю людей и государей: но долженъ отдать преимущественную честь Александру».

Слава Александра, переданная магистромъ западу, возбудила въ шведскомъ королѣ тревоги зависти и боязливаго властолюбія. Биргеръ-Ярлъ ближайшій родственникъ короля Эрика, расчитывая, по бездѣтству Эрика, на престолъ шведскій, воспользовался этими тревогами для своихъ цѣлей. Отважными подвигами на границахъ новго[387]родскихъ и въ Финляндіи онъ надѣялся пріобрѣсть любовь народную: болѣе же всего поднялъ шведовъ противъ Россіи папа, вызвавшій крестовый походъ противъ схизматиковъ. Въ войскѣ Биргера, составленномъ изъ шведовъ, норвежцовь и финновъ было нѣсколько бискуповъ съ ихъ вассалами, что придавало ополченію полное значеніе священной войны. Св. Александръ не ожидалъ нападеній и получилъ извѣстіе, что шведы идутъ къ Ладогѣ: это было въ томъ же году, какъ лукавый нѣмецъ — разсыпался предъ нимъ въ похвалахъ его достоинствамъ. Биргеръ прислалъ гордый вызовъ: «защищайся, если можешь, — а я на твоей землѣ». — Нечаянность нападенія придавала духу заносчивому Биргеру. Горько было князю, что въ готовности не было у него войска: твердо надѣясь на Бога, рѣшился онъ идти противъ шведовъ и съ малою дружиною. Дожидаться, пока соберутся всѣ войска, значило дать время врагамъ стать твердою ногою на новгородской землѣ. Онъ поспѣшилъ въ храмъ Божій, гдѣ архіепископъ Спиридонъ уже молился съ народомъ о помощи Божіей противъ враговъ чистой вѣры и отчизны. Блаж. Александръ въ молитвѣ своей призывалъ судъ на тѣхъ, которые хотятъ похищать чужое и оскорблять не виновныхъ предъ ними. Затѣмъ онъ спѣшилъ вступить въ брань съ слугами папы въ день равноапостольнаго Владиміра, столько знавшаго папу, призывая въ помощь его и его св. сыновей — Бориса и Глѣба. «Насъ не много, сказалъ онъ весело дружинѣ: но Богъ не съ многими, а съ правыми». Одушевленное, живое благочестіе Александра одушевило всѣхъ. Кто только могъ изъ народа, присоединялся къ дружинѣ военной. Надежды Александра были не обманчивы.

[388]Въ ночь на 15 іюля (1240 г.) ижорянинъ Пелгусій, въ крещеніи Филиппъ, мужъ благочестивый, удостоился видѣнія. Когда князь приблизился къ мѣсту брани, Пелгусій высмотрѣвшій напередъ расположеніе силъ Биргера, сообщилъ ему нужныя свѣдѣнія. Св. Александръ поручилъ ему продолжать наблюденія. На этой-то стражѣ ночной, къ утру, при первомъ всходѣ солнца, вдругъ слышитъ онъ шумъ отъ плывущей по водѣ лодки. Онъ думалъ, не враги ли это, и сталъ зорче всматриваться. Гребцы какъ будто покрыты были мглою. Видны были только витязи, стоящіе на лодкѣ. Свѣтлыя лица ихъ кажутся извѣстными ему: черты ихъ какъ и одежды, напоминаютъ ему св. лики страстотерпцевъ Бориса и Глѣба! Вотъ слышитъ онъ, какъ старшій говоритъ младшему: «братъ Глѣбъ! прикажи гресть; надобно помочь сроднику нашему Александру». Слухъ подтвердилъ то, что видѣли глаза. И Пелгусій съ радостію пересказалъ благов. князю, что видѣлъ и слышалъ онъ. Князь въ тотъ же день напалъ на шведовъ. Битва была упорная, она продолжалась съ утра до вечера. Разбитые на всѣхъ пунктахъ непріятели, потерявъ храбрѣйшихъ, не посмѣли даже остаться на полѣ битвы до утра: наполнивъ двѣ ямы своими трупами и взявъ знаменитыхъ мертвецовъ на суда съ собою, они ночью поспѣшили удалиться отъ береговъ негостепріимныхъ. Уронъ со стороны князя былъ незначительный. Благовѣрный князь заключилъ высокій подвигъ свой живою благодарностію предъ Господомъ, которую принесъ онъ торжественно въ Софійскомъ храмѣ. Побѣда на Невѣ на всегда оставила за Александромъ имя Невскаго. Она обрадовала все отечество наше уже и тѣмъ, что одержана во время са[389]мое горькое для Россіи. Дружинники новгородскіе своими глазами видѣли мужество и умъ кн. Александра въ бою; весь Новгородъ видѣлъ, какъ незначительна была дружина, съ которою отправился Александръ противъ врага сильнаго и огромнымъ числомъ и средствами своими. Потому-то Новгородъ былъ въ восторгѣ отъ этой побѣды. И что было бы съ новгородскимъ краемъ, если бы онъ попалъ въ руки усердныхъ слугъ папы? Папизмъ вездѣ вносилъ съ собою насилія и разстройство. Потому-то проигранную битву на Невѣ очень помнили и рыцари ливонскіе[6].

Всегда безпокойные и дерзскіе новгородцы скоро оскорбили Невскаго побѣдителя, — подняли за что-то ропотъ на него, такъ что дѣло дошло до мятежа. Столько же кроткій, сколько и мужественный, князь-христіанинъ не хотѣлъ оставаться тамъ, гдѣ болѣе не считали его нужнымъ. Зимою того же года (1240 г.), какъ одержана имъ столько важная для Новгорода побѣда, онъ вмѣстѣ съ матерію, супругою и дворомъ выѣхалъ изъ Новгорода въ Переяславль.

Легкомысліе новгородцевъ изумительно! Кромѣ того, что удаляя Александра показывали они черную неблагодарность къ нему, они слишкомъ невнимательны были къ [390]своему положенію. Побѣда невская взволновала рыцарей Ливоніи. Они поспѣшили ослабить грозную для нихъ силу Новгорода. Въ то самое время, какъ новгородцы крамольничали противъ св. князя, нѣмцы, — взявъ Изборскъ,[7] подступили къ Пскову, выжгли предмѣстія его, посадили въ немъ главнымъ начальникомъ измѣнника Твердилу Ивановича, который началъ распоряжаться здѣсь какъ подручникъ нѣмцевъ; многія семейства псковичей вынуждены были бѣжать въ Новгородъ. Ободренные этою удачею рыцари зимою вступили въ водскую пятину, обложили ее данью, построили въ копорскомъ погостѣ крѣпость, взяли Тесовъ, въ 50 верстахъ отъ Новгорода, производили грабежи и убійства — даже въ 30 верстахъ отъ Новгорода, — простирали набѣги по рѣкѣ Лугѣ до сабѣльскаго погоста[8]. Новгородцы пришли въ себя, но еще не совсѣмъ. Глупая гордость не дозволила на первый разъ просить прямо князя Александра, чтобы поспѣшилъ защитить ихъ отъ бѣдъ. Они послали просить только помощи у великаго князя Ярослава. Ярославъ послалъ къ нимъ войско съ третьимъ сыномъ своимъ Андреемъ. Войско безъ умнаго военачальника — не много значитъ. Нельзя было не видѣть того и новгородцамъ. — У нихъ довольно было дружинъ: и однако нѣмцы свободно гуляли по водской пятинѣ, — забирали по р. Лугѣ лошадей и весь скотъ, такъ что на весну неначѣмъ было и пахать. Нужда научила и новгородцевъ смиренію. Они отправили архіепископа и бояръ — просить у Ярослава необходимаго для нихъ князя [391]Александра Ярославича. Христіанскій князь забылъ оскорбленіе: зимою 1241 г. прибылъ онъ въ Новгородъ «и рады быша Новгородцы». — Съ пріѣздомъ его все перемѣнилось. Князь собралъ дружины изъ новгородцевъ, ладожанъ, кореловъ и ижорянъ и повелъ ихъ къ Копорью: взялъ и разрушилъ нѣмецкую крѣпость, сидѣвшихъ въ ней нѣмцовъ частію побилъ, частію взялъ въ плѣнъ, а измѣнниковъ чухонцевъ повѣсилъ[9].

Къ сожалѣнію своему Александръ скоро долженъ былъ выѣхать изъ Новгорода, не кончивъ всѣхъ дѣлъ. Батый ждалъ его къ себѣ. «Мнѣ покорилъ Богъ народы: уже ли ты одинъ не хочешь покориться мнѣ? Если хочешь сберечь свою землю: приходи па поклонъ»: такъ поручилъ сказать ему Батый. Благоговѣйный князь повиновался волѣ провидѣнія и былъ у Батыя[10].

Въ отсутствіе его нѣмцы наложили тяжелую руку на Псковъ; они посадили своихъ тіуновъ во Псковѣ и стали хозяйничать въ псковской сторонѣ. Онъ раздѣлался бы съ ними въ слѣдъ за срытіемъ Копорья; тогда еще рвался онъ проучить ихъ за хвастливыя выходки: «славяне — ничѣмъ другимъ не могутъ быть, какъ нашими данниками», говорили они. Теперь онъ выпросилъ у отца низовые полки и поспѣшилъ съ ними въ Новгородъ. Отдавъ приказаніе собирать новгородскія дружины, а низовымъ занять псковскія дороги, онъ въ храмѣ Софіи пролилъ теплыя молитвы со слезами за страждущую отчизну. Затѣмъ бы[392]стро двинулся къ Пскову и овладѣлъ имъ, прежде чѣмъ магистръ прислалъ помощь; 70 рыцарей — незванныхъ хозяевъ Пскова сложили головы, множество другихъ нѣмцевъ скованныхъ послалъ князь въ подарокъ Новгороду и очистилъ родину благовѣрной Ольги отъ нечисти нѣмецкой. На этомъ однако не остановился онъ. Надобно было упрочить покой сѣвернаго края и задать урокъ нѣмцамъ. Князь вошелъ въ Ливонію, пустилъ отряды въ поселенія чудскія, надъ которыми властвовали нѣмцы; что стоило брать, брали, другое жгли, нѣмцевъ били; но одинъ отрядъ Александра былъ разбитъ и обращенъ въ бѣгство. Князь остановился со всѣми силами на Чудскомъ озерѣ, которое покрыто было твердымъ льдомъ. Ему хотѣлось выманить нѣмцевъ изъ ихъ норъ каменныхъ — изъ замковъ; въ чистомъ полѣ жидка ихъ сила. Онъ зналъ это, если они не знали. Расчетъ его удался. Нѣмцы высыпали и собрались въ огромномъ числѣ. «Пойдемъ, говорили, захватимъ Александра, чтобъ кончить съ нимъ расчетъ». Датскій король прислалъ имъ отъ себя помощь. Благоговѣйный князь молился: «суди Боже, и разсуди прю мою съ языкомъ велерѣчивымъ». Дружины русскія рвались на нѣмцевъ; «бяху сердца ихъ яко сердца львовъ», говоритъ современникъ. «Дорогой князь! говорили они, вотъ теперь намъ время положить головы за тебя». Въ 1 д. апрѣля (1242 г.), въ похвальную субботу, на восходѣ солнца начался бой, извѣстный въ лѣтописяхъ подъ именемъ ледоваго. Нѣмцы съ чудью врѣзались «свиньею» — острою колонною въ русское войско: это не мѣшало бить ихъ какъ свиней. Потерявшіе строй рыцари бросились бѣжать: ихъ били въ догонку на протяженіи 7 верстъ; чуди побито безъ числа, 500 рыца[393]рей пали подъ сѣкирами русскими, 50 взяты живыми. Изъ огромнаго числа непріятелей немногіе воротились къ своимъ. Пораженный ужасомъ магистръ Германъ Валкъ ждалъ Александра подъ стѣнами Риги и послалъ просить сильной помощи у короля. Но Александръ — не нѣмецъ, — не искалъ чужаго; онъ славилъ Господа за спасеніе своихъ. Онъ доволенъ былъ тѣмъ, что будутъ помнить урокъ его дерзкіе враги[11]. «Въ полку его было множество плѣнныхъ; называвшихъ себя рыцарями Божіими (Gottesritter) вели босыми подлѣ лошадей». На встрѣчу побѣдителю вышелъ весь Псковъ «съ крестами, иконами и хоругвями» и пѣли хвалы Господу и кн. Александру: «пособивый, Господи! кроткому Давиду побѣдити иноплеменника и вѣрному князю нашему, оружіемъ крестнымъ освободи градъ Псковъ отъ иноязычникъ рукою Александровою». Кн. Александръ хотѣлъ вѣрить, что псковитяне не забудутъ этого благодѣянія его, будутъ благодарны и къ позднимъ потомкамъ его. «Если вы забудете это и при правнукахъ Александра, говорилъ онъ имъ: вы будете походить на жидовъ, которыхъ чудесно прокормилъ Господь въ пустыни, а они забыли о Томъ, кто извелъ ихъ изъ Египта»[12]. Въ Новгородѣ и въ 16 вѣкѣ молились объ упокоеніи павшихъ «въ ледовомъ бою». Нѣмцы спѣшили просить мира и свободы плѣннымъ; они не только отказались отъ Пскова, Луги и водской области, но возвратили Новгороду и часть [394]Летгалліи, гдѣ латыши давно были крещены православною церковію[13].

Низовые полки благов. Александръ отпустилъ къ отцу съ братомъ Андреемъ, а самъ, не дождавшись посольства нѣмецкаго, отправился противъ литвы, другаго врага тревожившаго новгородскія области. Въ одинъ и тотъ же походъ разбилъ одну за другою семь литовскихъ ратей, взялъ въ плѣнъ нѣсколько князьковъ и заставилъ дикую, но воинственную, литву бояться его имени[14]. Въ слѣдующемъ году въ Юрьевой обители похоронилъ онъ благочестивую мать свою, которая, какъ видно, постоянно жила съ нимъ въ Новгородѣ, любя добраго Александра и любимая имъ[15]. Въ 1245 г. литва, отдохнувъ отъ своихъ пораженій, въ огромномъ числѣ явилась для грабежа въ новгородскихъ владѣніяхъ, вблизи Бѣжецка и Торжка. Появленіе ея привело въ движеніе весь край. Прежде другихъ ударили на литовцевъ новоторжцы, но были разбиты; счастливѣе были тверитяне и дмитровцы; соединясь съ новоторжцами они догнали литву подъ Торопцемъ; послѣ боя литовцы принуждены были запереться въ Торопцѣ. Между тѣмъ спѣшилъ грозный Александръ съ своею дружиною и новгородцами; съ его появленіемъ на утро, дѣла приняли щастливый оборотъ. Торопецъ взятъ; литов[395]цы разбиты, потерявъ 8 князьковъ; все, что награбили они, было отнято. Новгородцы, довольные этимъ успѣхомъ воротились въ домы свои. Александръ съ одною своею дружиною нагналъ бѣгущихъ литовцевъ у озера Жизца и окончательно уничтожилъ ихъ, всѣ князьки ихъ легли и некому было воротиться домой — сказать своимъ о бѣдствіи. — Подъ Усвятомъ встрѣтился онъ съ другою ратью литовскою, спѣшившею, какъ вѣроятно, на помощь къ своимъ, и ту разбилъ на голову и безъ урона возвратился въ Новгородъ[16].

Въ 1246 г. Александръ оплакалъ смерть отца своего, скончавшагося на пути отъ хана. Престолъ в. князя утвержденъ Батыемъ за кн. Святославомъ Всеволодовичемъ. Благочестивый и благотворительный Святославъ, извѣстный построеніемъ каменнаго храма въ Юрьевѣ и крестомъ[17] не могъ обижать несправедливостію своихъ племянниковъ. Онъ далъ имъ удѣлы по назначенію отца ихъ. Князь Александръ почтительно принялъ распоряженіе дяди. Младшій братъ его Андрей ни въ чемъ не походилъ на старшаго. Во всю жизнь глупое властолюбіе тревожило его и приносило Россіи горе и бѣды кровавыя. И теперь считая себя въ правѣ на престолъ отца своего при дядѣ и при старшемъ братѣ, онъ отправился къ Батыю. Благов. Александръ уже поведеніемъ брата вынужденъ былъ идти въ орду. Батый принялъ Александра съ честію, очень довольный тѣмъ, что въ другой разъ является онъ къ нему. Но въ душѣ болѣе довольный враждою князей русскихъ, [396]Батый послалъ обоихъ братьевъ къ великому хану. Цѣлые три года длилось тяжелое путешествіе Александра по пустыннымъ степямъ.

Андрей возвратился съ именемъ вел. князя владимірскаго, Александръ — съ именемъ в. князя кіевскаго. Не понятно, на чемъ основалось такое рѣшеніе хана о братьяхъ: на томъ ли, что добрый Александръ не хотѣлъ лишать дяди, даннаго ему престола, или на томъ, что въ ордѣ боялись дать сильное княжество и безъ того грозному Александру, а дали ничтожному Андрею. — Какъ бы то ни было, въ Кіевѣ, разграбленномъ и созженномъ, гдѣ при томъ кочевала хищная орда, кн. Александру дѣлать было нечего; въ 1250 г. онъ явился въ Новгородъ «и бысть радость велика въ Новгородѣ»[18]. Хотя имя великаго князя не принесло съ собою ни власти, ни доходовъ кн. Александру; но въ Батыевой ордѣ, кочевавшей на Волгѣ, произвело оно могущественное дѣйствіе. Имя Александра, грознаго побѣдителя нѣмцевъ и литвы, теперь кн. великаго стало страшно: «молчи, великій князь Александръ ѣдетъ», говорили татарки крикливымъ дѣтямъ своимъ. Андрей же и съ властію и съ именемъ в. князя оставался ничтожнымъ, какъ былъ онъ ничтоженъ и до того времени[19].

Въ 1251 г. благов. князь съ благоговѣйною любовію принималъ въ Новгородѣ святителей Кирилла митрополита и другаго Кирилла ростовскаго епископа, посвятившихъ для Новгорода архіепископа Далмата; въ слѣдъ затѣмъ онъ былъ тяжко болѣнъ, такъ что начинали сомнѣваться, [397]останется ли онъ живъ; но «умножи Богъ живота ему: бѣ бо любя чинъ церковный, священники; митрополиты, епискупы чтяше яко самаго Христа и вся христіаны любяше», говоритъ лѣтопись[20]. Едва выздоровѣвъ, попечительный князь отправилъ посольство къ норвежскому королю Гакону о томъ, чтобы король запретилъ финмаркскимъ своимъ подданнымъ грабить Лопь и Карелію; въ слѣдствіе того заключенъ былъ миръ; посольству поручено было еще лично видѣть дочь Гакона Христину, которую Александръ думалъ видѣть въ супружествѣ за сыномъ своимъ Василіемъ, но окончаніе сего дѣла князь вынужденъ былъ отложить до времени[21].

Властолюбіе кн. Андрея призвало только бѣдствія на Россію. Кн. Святославъ, принесшій Сартаку жалобу на обиду, нанесенную ему Андреемъ, вѣроятно донесъ хану, что Андрей не выполняетъ всего должнаго въ отношеніи къ хану. Эго возбудило гнѣвъ хана противъ Андрея и онъ послалъ Неврюя съ сильнымъ войскомъ выгнать Андрея изъ Владиміра; между тѣмъ въ февралѣ 1252 года умеръ Святославъ и Александръ вслѣдъ затѣмъ отправился къ Сартаку, который предоставилъ ему престолъ вел. княжества владимірскаго[22]. Съ радостію и торже[398]ствомъ приняли новаго вел. князя во Владимірѣ. М. Кириллъ со всѣмъ духовенствомъ и народъ съ иконами и хоругвями встрѣтили его за золотыми воротами. И благ. Александръ не обманулъ собою надеждъ ни государства, ни церкви. Онъ началъ служеніе свое подвигами человѣколюбія и благочестія, собралъ народъ, разсѣянный нападеніемъ жестокаго Неврюя, помогалъ разореннымъ, чѣмъ могъ и возстановилъ пострадавшіе храмы[23].

Папа, послѣ того, какъ мѣры насилія его такъ побѣдоносно отражены были на Невѣ и на Чудскомъ озерѣ, рѣшился испытать твердость в. к. Александра ласками и льстивыми обѣщаніями. Онъ отправилъ къ нему двухъ ученыхъ проповѣдниковъ и съ ними свое посланіе. Начавъ посланіе ложью, будто отецъ Александра к. Ярославъ по донесенію посла его «обѣщалъ повиновеніе римской церкви» и убѣждая вступить въ соединеніе съ римскою церковію, папа писалъ: «просьба наша обѣщаетъ тебѣ выгоды. — Мы — заступаемъ мѣсто Бога на землѣ. Въ повиновеніи намъ нѣтъ никакого униженія для чести государя; напротивъ этимъ путемъ возрастаетъ временная и вѣчная свобода. — Мы будемъ считать тебя самымъ знаменитымъ между всѣми католическими князьями и всегда съ особенною заботливостію будемъ стараться объ увеличеніи твоей славы». Въ отвѣтъ на это посланіе послано было православное изложеніе вѣры, а проповѣдникамъ сказали: мы знаемъ исторію вѣры отъ начала міра до рождества Христова и отъ ро[399]ждества Христова до своего времени; къ чему же намъ новыя проповѣдники[24].

Благочестивый князь утѣшенъ былъ вѣстями о побѣдахъ, одержанныхъ новгородцами и сыномъ его к. Василіемъ надъ литвою и нѣмцами[25]. Но въ 1255 г. своевольный и неблагодарный Новгородъ изгналъ к. Василія и принялъ безпокойнаго Ярослава. Оскорбленный в. князь привелъ войска въ Торжокъ и не проливая крови, послѣ долгихъ переговоровъ, заставилъ новгородцевъ принять Василія [26].

Въ 1256 г. начались самые важные по своимъ послѣдствіямъ труды благовѣрнаго Александра Полномочный хана Берки и его родственникъ Улавчій явился въ Россію объявить распоряженіе великаго хана Моголіи о налогахъ и почтѣ. В. князь являлся самъ къ Улавчію въ Нижній и отправилъ къ нему дары съ к. Борисомъ. Затѣмъ видимъ его въ томъ же году уже въ Новгородѣ и не для одного надзора за положеніемъ дѣлъ. Папа (въ 1255 г.) облекъ рижскаго архіепископа правомъ открыть бископскую епархію въ вотской землѣ, Ижерѣ и Кареліи. Альбертъ, не довѣряя жаднымъ ливонскимъ рыцарямъ, обратился за помощію къ шведамъ. Биргеръ Ярлъ въ 1256 г. отправилъ въ вотскую землю войско, съ тѣмъ, чтобы на берегу [400]р. Наровы построило оно прочную крѣпость. Алексанръ, лишь только прибылъ въ Новгородъ, повелъ войско въ вотскую землю. Шведы поспѣшили уйти. Александръ, умноживъ свое войско въ Копорьѣ, повелъ его на Емь или Тавасландію, незадолго предъ тѣмъ (1249 г.) покоренную шведами. Пройдя горы и болота Александръ неожиданно явился въ странѣ вражеской. Шведы, пораженные неожиданностію и быстротою похода Александрова, ничего не могли сдѣлать въ защиту свою; мало того — туземцы, раздраженные жестокимъ управленіемъ ихъ, помогали русскимъ дружинамъ преслѣдовать и бить шведовъ. Александръ возвратился съ плѣнниками, заставивъ Альберта и папу отказаться отъ мечты своей и надолго усмиривъ безпокойныхъ сосѣдей[27].

Въ 1257 г. Александръ былъ вмѣстѣ съ нѣсколькими князьями въ ордѣ и велъ денежные переговоры съ Улавчіемъ; другихъ князей отправилъ онъ съ подарками къ верховному хану и его министрамъ — все для переговоровъ о положеніи, въ какомъ быть Россіи въ отношеніи къ ордѣ. Необходимы были силы ума и гибкость воли, чтобы понять важность времени съ его послѣдствіями и извлечь все возможное для блага несчастной Россіи. Вслѣдъ за Александромъ пріѣхали въ Россію «численники» и переписали земли суздальскую, муромскую и рязанскую. Въ перепись не внесено духовенство; введены сборщики податей но у русскихъ остались своя вѣра, свои законы, свой языкъ, своя народность, свое правительство. Россія въ [401]послѣдствіи окрѣпнетъ, откажется платить дань ордѣ и все древнее русское окажется у нее въ неприкосновенной цѣлости. И всѣмъ этимъ она будетъ обязана уму благовѣрнаго своего князя Александра[28]. Едва кончилась перепись трехъ княжествъ, какъ въ 1258 г. Александръ опять отправился въ орду къ Улавчію честить его дарами. Теперь дѣло шло о переписи великаго Владимірскаго княжества: оно оставлено было безъ переписи не для себя, а для Новгорода. Александръ понималъ, что Новгородъ своимъ необузданнымъ своеволіемъ можетъ навлечь страшныя бѣды на всю Россію. Новгородцы, услышавъ въ 1257 г., что и до нихъ дойдетъ перепись, провели цѣлое лѣто въ мятежахъ и волненіяхъ, доходившихъ до убійствъ. Когда въ 1258 г. св. Александръ пошелъ къ Новгороду съ численниками, оказалось, что и сынъ его Василій, князь новгородскій, увлекся по неопытности внушеніями мятежныхъ людей и бѣжалъ во Псковъ. Новая скорбь для отца — скорбь о сынѣ. В. князь умѣлъ уговорить численниковъ и они согласились на первый разъ взять съ Новгорода только дары хану. Онъ вразумилъ потомъ и новгородцевъ и они, понявъ умъ и любовь Александра, спѣшили загладить предъ нимъ вину свою ласками любви и уваженія. Онъ вызвалъ изъ Пскова ослушнаго сына, чтобы отослать его въ наказаніе въ суздальскую землю, а его мятежныхъ совѣтниковъ приказалъ судить по всей строгости градскаго закона, внушая спасительный страхъ другимъ[29].

Въ 1259 году на дорогѣ изъ Новгорода благочестивый князь былъ въ Ростовѣ — поклониться Богоматери и [402]видѣться для совѣта съ князьями. Зимою, когда в. князь былъ во Владимірѣ, пронесся слухъ до Новгорода, что ханъ приготовилъ грозное войско на Новгородъ, если не приметъ онъ численниковъ его. Устрашенные новгородцы приняли явившихся въ слѣдъ затѣмъ ханскихъ чиновниковъ, съ которыми прибылъ въ Новгородъ и в. князь. И однако дѣло не обошлось безъ мятежа. — Виною его было и своеволіе чиновниковъ. Но в. князь понималъ, что предъ сильнымъ всегда виноватъ слабый и что гнѣвъ хана можетъ имѣть грозныя послѣдствія; онъ рѣшился неожиданною мѣрою привесть въ себя мятежныхъ. Вмѣстѣ съ чиновниками хана и съ своею дружиною онъ выѣхалъ изъ Новгорода, давая понять, что послѣ того противъ Новгорода и ханъ и князь великій. Это сильно подѣйствовало на буйный народъ: скрѣпя сердце согласился онъ на перепись. Впрочемъ князь, любившій новгородцевъ, съ которыми такъ долго жилъ онъ, съ которыми дѣлилъ славу и труды, успѣлъ оставить за Новгородомъ преимущество, которымъ не пользовались другіе города, — оставилъ право доставлять дань или прямо къ хану, или чрезъ в. князя, а не чрезъ баскаковъ[30]. Послѣднимъ благодѣяніемъ св. князя для Новгорода былъ договоръ, заключенный имъ въ 1259 г. съ послами ганзейскаго союза о свободной торговлѣ новгородцевъ въ городахъ ганзы и ганзейцевъ въ Новгородѣ[31].

Послѣдующіе два года были годами отдыха душевнаго для св. князя. По всей вѣроятности въ это время построе[403]на имъ была во имя его ангела женская обитель въ Суздалѣ, гдѣ въ 1262 г. опочила княгиня Марія, въ инокиняхъ Марѳа[32].

Еще предстоялъ ему одинъ подвигъ любви за отчизну и уже послѣдній. Татары почему-то рѣшились замѣнить въ Россіи своихъ сборщиковъ откупщиками—хивинцами. За ихъ жадность къ корысти и жестокость русскій народъ прозвалъ ихъ бесерменами. Ища своихъ выгодъ раскладывали они подать по своему усмотрѣнію и вымогали ее безъ всякаго милосердія. Народъ страдалъ и терпѣлъ, но — потерялъ терпѣніе. Въ 1262 г. жители Владиміра, Суздаля, Переяславля, Ростова, Ярославля по звуку вѣчевыхъ колоколовъ возстали на безчеловѣчныхъ притѣснителей своихъ и всѣхъ перебили, не думая о послѣдствіяхъ. Уже страшное полчище поднялось изъ орды, чтобы пройти съ огнемъ и мечемъ русскую землю за бунтъ противъ хана. В. князь поспѣшилъ въ орду — ходатайствовать за народъ, или положить тамъ голову. Отправивъ сына Димитрія и брата Ярослава противъ нѣмцевъ къ Дерпту, онъ поѣхалъ въ орду 1262 г. а возвращался оттуда уже осенью 1263 года. Понятно, какъ много стоило трудовъ, просьбъ, подарковъ, поклоновъ, переговоровъ, чтобы умилостивить разгнѣванныя татарскія власти. Успѣхъ превзошелъ ожиданія. Благов. князь успѣлъ выпросить не только прощеніе простодушному народу въ его преступленіи, но и свободу отъ обязанности воевать вмѣстѣ съ монголами, которой выполненіе для истощеннаго народа было бы тягостію невыносимою[33].

[404]Онъ возвращался въ отечество съ радостною вѣстію. Но — отправясь изъ Россіи съ разстроеннымъ здоровьемъ, онъ въ Нижнемъ почувствовалъ себя нездоровымъ; отдохнувъ здѣсь поѣхалъ далѣе, но не доѣхавъ до Городка, занемогъ такъ сильно, что остановился. Ему было еще только 43 года: но кто изъ князей понесъ столько трудовъ, подвиговъ, и мукъ душевныхъ за Россію, сколько понесъ Александръ? Предчувствуя, что близокъ конецъ его, онъ принялъ ангельскій образъ съ именемъ Алексія и нояб. 14 1263 г. блаженно почилъ.

Во Владимірѣ не знали о кончинѣ св. князя. Во время богослуженія святитель Кириллъ внезапно возвѣщаетъ народу: «уже зашло солнце земли русской». Народъ не понялъ или не хотѣлъ понять этихъ словъ. Сокрушенный скорбію святитель помолчавъ, прибавилъ: «благовѣрный великій князь Александръ нынѣ преставился». При этой вѣсти исторглись изъ устъ и сердецъ народа слова выразительныя: «мы погибаемъ». Такъ выразилось чувство народное о величіи потери для Россіи съ смертію Александра! — За десять верстъ вышелъ весь Владиміръ встрѣтить погребальное шествіе защитника земли русской! — Во время отпѣванія князя въ соборѣ рождественской обители вопль народа былъ невыразимый. И здѣсь же къ утѣшенію осиротѣвшей Россіи Господь показалъ, что защитникъ ея живъ предъ Нимъ. Когда м. Кириллъ, при окончаніи погребальнаго пѣнія, подошелъ къ усопшему, чтобы вложить въ его руку прощальную грамату, блаженный князь простеръ руку, принялъ хартію и сложилъ опять крестообразно руки свои. На первыя мгновенія ужасъ обнялъ всѣ сердца, но — потомъ онѣ слились въ [405]благодарной хвалѣ благости небесной къ блаж. князю и ко всей Россіи. Это было 23 ноября[34].

Въ 1380 г. когда в. кн. Димитрій вступалъ въ рѣшительную куликовскую битву съ Мамаемъ за свободу Россіи, благоговѣйный инокъ въ тиши ночной молился въ храмѣ рождественской обители. И вотъ онъ видитъ, — у гроба благов. князя свѣчи зажглись сами собой, къ гробу подошли два свѣтолѣпныхъ старца и говорили св. князю: «возстань Александръ, поспѣши на помощь сроднику своему в. к. Димитрію; его одолѣваютъ иноплеменники». Св. Александръ всталъ и всѣ стали невидимы. Смиренный инокъ, пораженный страхомъ, умолчалъ было о видѣніи. Но когда оказалось, что видѣніе было именно въ ночь знаменитой битвы куликовской, онъ уже боялся молчать и сказалъ о всемъ митрополиту. Святитель возвѣстилъ о томъ в. князю и открылъ гробъ св. князя. Спустя 117 лѣтъ послѣ погребенія св. тѣло оказалось нетлѣннымъ. Съ честію положили его въ ракѣ поверхъ земли. И отъ него потекли различныя исцѣленія: слѣпыя прозирали, разслабленные укрѣплялись, бѣсные освобождались отъ духовъ нечистыхъ[35].

[406]
Въ тотъ же (23) д. преставленіе св. МИТРОФА́НА епископа воронежскаго.

«Я родился отъ благочестивыхъ родителей и былъ ими воспитанъ въ непорочномъ благочестіи восточной церкви, въ православной вѣрѣ», такъ говоритъ святитель Митрофанъ въ духовномъ завѣщаніи своемъ[36]. Онъ родился въ 1623 г. отъ родителей духовнаго званія, — родъ его записанный въ синодикахъ начинается лицами, облеченными въ іерейскій санъ. Мірское имя его было Михаилъ и былъ онъ обязанъ узами брака, — въ письмѣ къ архимандриту Шартрошскаго монастыря говоритъ онъ о сынѣ своемъ Иванѣ Михайловѣ.

Большая половина жизни его прошла въ быту семейномъ: потерявъ жену, на 40 году отрекся онъ отъ мірской жизни и вступилъ въ общежительную Болотниковскую обитель, что невдали отъ Суздаля. Скоро стали говорить о строгой жизни инока Митрофана. Братія сосѣдней Яхремской обители просили духовное начальство — назначить имъ въ игумена добраго старца Митрофана и Митрофанъ посвященъ въ игумена Крутицкимъ митрополитомъ, блюстителемъ патріаршей каѳедры. Игуменомъ Яхромской обители былъ онъ 10 лѣтъ. Заботясь о благолѣпіи дома Божія онъ пріобрѣлъ для обители богато-украшенное евангеліе[37] 312. Видя тѣсноту храма, съ пособіями [407]благотворителей построилъ болѣе просторный храмъ въ честь Спасителя и снабдилъ его новою утварію. Эти памятники ревности его о домѣ Божіемъ еще цѣлы. Въ 1675 г. п. Іоакимъ поручилъ ему другую, болѣе извѣстную обитель, Унженскую преп. Макарія. Здѣсь онъ пробылъ 7 лѣтъ[38]. Здѣсь попеченіемъ его сооружены теплый храмъ въ честь благовѣщенія Богоматери съ трапезою и колокольнею. Въ соборномъ троицкомъ храмѣ цѣлы писанныя по его заботѣ мѣстныя иконы Спасителя, преп. Макарія, успенія Богоматери, сошествія св. Духа, Іоанна предтечи; въ храмѣ преп. Макарія — образъ Спасителя, съ надписью: «1680 г. — по обѣщанію монаха Митрофана». Всѣ прочія помянутыя иконы писаны, по надписямъ, 1679 и 1680 г. при игуменѣ Митрофанѣ. Патріархъ съ любовію видѣлъ въ игуменѣ Митрофанѣ инока ревностнаго къ духовной жизни, настоятеля попечительнаго, мужа опытнаго въ жизни и образовавшаго себя усерднымъ чтеніемъ полезныхъ книгъ. Онъ поручилъ его надзору сосѣднія обители и храмы, для поддержанія въ нихъ принадлежащаго имъ порядка и благочинія. Унженская обитель находилась тогда въ особенномъ вниманіи царскаго дома и царь Ѳеодоръ имѣлъ случаи не разъ видѣть игумена Митрофана. Изъ царедворцевъ особенно любилъ обитель Макаріеву и ея игумена бояринъ Богданъ Матвѣевичь Хитрово: когда только бывалъ игуменъ въ Москвѣ, онъ всегда принимаемъ былъ съ любовію набожнымъ бояриномъ и игуменъ любилъ его за любовь его къ обители.

[408]Въ 1682 г. когда нужно было избрать перваго епископа воронежскаго, царь Ѳеодоръ, благоговѣйнный къ преп. Макарію, избралъ «ученика и намѣстника его, игумена Митрофана, мужа истинно праведнаго и святаго», такъ говоритъ современная монастырская записка[39]. Новыя епархіи, въ томъ числѣ и воронежская, открыты были тогда съ тѣмъ, чтобы ближайшій надзоръ святителей могъ во время видѣть замыслы раскола и во время принимать мѣры для противодѣйствія расколу. Митрофанъ посвященъ въ епископа воронежскаго 2 апр. 1682 г. патріархомъ съ 16 архипастырями. Скоро, въ самой Москвѣ, пришлось ему видѣть, что значилъ для церкви и отечества расколъ? — Такъ какъ благочестивый царь Ѳеодоръ скоро скончался, а епископу новой епархіи надобно было приготовить многое для новой каѳедры, запастись и совѣтами и вещами нужными для архіерейскаго служенія, — (много утвари и книгъ получилъ онъ отъ архипастыря сосѣдней рязанской епархіи): то святитель Митрофанъ присутствовалъ при вѣнчаніи царей Іоанна и Петра Алексѣевичей. Вмѣстѣ съ тѣмъ въ его глазахъ происходили и кровавыя неистовства стрѣльцовъ противъ бояръ и слѣдовавшій затѣмъ бунтъ Пустосвята съ тѣми же стрѣльцами, домогавшійся передать всѣ высшія правительственныя мѣста въ завѣдываніе раскола. Онъ былъ въ Кремлѣ въ тотъ страшный день (5 іюля 1682 г.), когда Хованскій отъ имени раскольниковъ объявилъ Софіи, что если патріархъ и архіереи не явятся на площадь къ раскольникамъ, они ворвутся во дворецъ, убьютъ патріарха и всѣхъ духов[409]ныхъ. Онъ былъ въ тотъ же день на соборѣ въ грановитой палатѣ, когда раскольники, иные и пьяные, ворвались въ палату съ шумомъ, съ образами, налоями, свѣчами и подали челобитную, которую надлежало слушать. Онъ видѣлъ, какъ пустосвятъ Никита, которому волею царскою запрещено было говорить, говорилъ дерзости патріарху и когда холмогорскій архіепископъ Аѳанасій замѣтилъ ему грубость его, пьяный пустосвятъ въ порывѣ ярости бросился на архипастыря, сталъ бить его и едва удержанъ былъ силою. Твердость правительницы Софіи и умъ патріарха спасли тогда церковь и отечество отъ страшныхъ бѣдъ[40]. Нельзя было не удержать до гроба въ душѣ этихъ страшныхъ сценъ буйства людей испорченныхъ. И святитель Митрофанъ до гроба былъ столько же твердымъ обличителемъ своеволій невѣжественнаго раскола, сколько ревностнымъ попечителемъ о благѣ государственномъ.

Прибывъ на мѣсто архипастырскаго служенія своего, святитель прежде всего обратился съ окружнымъ посланіемъ къ пастырямъ мѣстныхъ церквей. «Честные іереи Бога вышняго! писалъ святитель, вожди стада Христова! вы должны имѣть свѣтлыя умныя очи, просвѣщенныя свѣтомъ разумѣнія, чтобы вести другихъ по правому пути; по слову Господа, вы должны быть самымъ свѣтомъ: вы есте свѣтъ міру. Вы, какъ пастыри, должны преподавать овцамъ манну слова Божія, подобно какъ ангелы приготовляли чувственную манну въ пустынѣ. Вы, какъ ходатаи, должны въ молитвахъ вашихъ подражать Моисею и Павлу, которые съ такою ревностію молились Богу за людей своихъ! Моисей говорилъ Богу: Господи! нынѣ [410]аще оставиши грѣхи ихъ, то остави: аще ли ни, изглади мя изъ книгъ, въ нихъ же вписалъ еси. Павелъ говорилъ: молился быхъ самъ азъ отлученъ быти отъ Христа по братіи моей, сродницѣхъ по плоти, иже суть израильтяне. Такъ и вамъ надобно ревновать о спасеніи людей Божіихъ. Добрые пастыри были таковы, что готовы были положить свои души за овецъ. Такъ и вы устрояйте себя. Пасите, еже въ васъ, стадо Божіе не нуждею, но волею и по Бозѣ, ниже неправедными прибытки, но усердно. Христосъ Спаситель, когда вручалъ св. ап. Петру пасеніе овецъ своихъ, трижды говорилъ: паси. Это, очевидно, и для того, что пастыри трояко пасутъ врученное имъ стадо — словомъ ученія, молитвою и силою св. таинъ, и образомъ жизни. Три эти вида пасенія и вы усердно выполняйте: преподавайте людямъ слово ученія, показывайте въ себѣ примѣръ жизни, усердно возносите молитвы къ Богу о врученной вамъ паствѣ, старайтесь назидать ихъ святыми тайнами, т. е. просвѣщайте невѣрующихъ св. крещеніемъ, согрѣшившихъ послѣ крещенія старайтесь приводить къ покаянію и исправленію жизни, достойныхъ сподобляйте пречистыхъ таинъ тѣла и крови Христовой, заботьтесь о больныхъ, чтобы особенно не отходили изъ этой жизни безъ св. таинъ и не лишались послѣдняго елеосвященія. — Вмѣстѣ съ божественнымъ Павломъ свидѣтельствую предъ Богомъ и Господомъ Іисусомъ Христомъ: проповѣдуйте слово, настойте благовременно и безвременно, обличайте, запрещайте, умоляйте съ терпѣніемъ и ученіемъ. — Умоляю васъ, братія, вразумляйте безчинныхъ, утѣшайте малодушныхъ, защищайте немощныхъ, [411]будьте терпѣливы ко всѣмъ, непрестанно молитесь, за все благодарите, ибо такова воля Божія о васъ во Христѣ Іисусѣ. Будьте примѣромъ для вѣрныхъ въ словѣ, въ жизни, въ любви, въ духѣ, въ вѣрѣ, въ чистотѣ; не подавайте соблазна никому, чтобы служеніе ваше было безпорочно: во всемъ представляйте себя какъ Божіихъ слугъ. Если все это соблюдете: то когда явится пастыреначальникъ, получите неувядаемый вѣнокъ славы. О! когда бы получить всѣмъ намъ сію славу, благодатію Господа нашего Іисуса Христа, которому принадлежитъ слава и держава со Отцемъ и св. Духомъ, во вѣки вѣковъ! Благословеніе Господне на васъ, благодатію Его, всегда, нынѣ и присно и во вѣки вѣковъ. Аминь».

Это посланіе показываетъ, какою живою, какою отеческою любовію исполнено было сердце святителя, какъ высоко понималъ онъ долгъ пастыря и какъ старался выполнять его самъ!

Новое мѣсто іераршеской каѳедры, доселѣ не видавшее архипастырскаго служенія, требовало отъ архипастыря многихъ и разныхъ заботъ, тѣмъ болѣе, что Воронежъ въ тѣ времена подвергался и нападеніямъ татаръ. — Вотъ распоряженіе, которое содержаніемъ своимъ показываетъ, какъ много было и другихъ еще распоряженій архипастыря! Правитель духовныхъ дѣлъ, воскресенскій священникъ, «по указу отъ 29 іюля 1683 г. преосвященнѣйшаго Митрофана, епископа воронежскаго», писалъ: «стрѣлецкому головѣ Семену Ѳедосѣевичу. По правиламъ св. апостолъ и св. отцовъ архіереи Божіи со всѣмъ освященнымъ соборомъ должны въ праздникъ происхожденія честнаго креста выходить изъ города на источникъ для освя[412]щенія воды. Голова Семенъ Ѳедосѣевичь имѣетъ приказать, въ предохраненіе города и всѣхъ людей отъ набѣга непріятельскихъ людей, въ 1 ч. августа, на происхожденіе честнаго креста, быть воронежскимъ стрѣльцамъ съ ружьями и наблюдать, какъ бы не случилось какого несчастія съ Воронежомъ и городскими людьми. Преосвященный приказалъ также, чтобы на р. Воронежѣ къ показанному числу построена была іордань, а въ іорданѣ обычный ковчегъ (ящикъ), какъ бываетъ у прочихъ архіереевъ Божіихъ, чтобы можно было погружать честный и животворящій крестъ»[41].

Вскорѣ по прибытіи своемъ въ Воронежъ святитель началъ строить каменный каѳедральный соборъ благовѣщенія Богоматери. — Въ этомъ храмѣ ему не суждено было совершать служеній: онъ служилъ въ деревянномъ храмѣ ап. Петра и Павла. — Много заботился онъ, чтобы утварь и облаченіе были приличныя святилищу Божію: довольно утвари устроилъ онъ на свой счетъ. Онъ зорко смотрѣлъ и за тѣмъ, чтобы все жертвуемое храму Божію хранилось бережно и благоговѣйно. — Смиренный инокъ въ келліи и въ душѣ своей, онъ въ храмѣ Божіемъ, предъ паствою являлся облеченнымъ знаками высокаго сана своего.

Въ началѣ епархія его, кромѣ Воронежа, заключала въ себѣ шесть городовъ — Елецъ, Костенскій, Землянскъ, Орловъ, Урывъ и Коротоякъ. Епархія — не обширная! Такъ какъ тогда содержаніе каѳедры совсѣмъ ея клиромъ зависѣла отъ сбора опредѣленной, но незначительной, суммы съ церквей и обителей; то понятно, что воронежскій святитель не могъ быть богатымъ и боролся съ нуждами въ [413]содержаніи дома своего. Правда къ дому приписаны были кое-какія земли и именно угодья Борщевскаго монастыря: но они мало приносили пользы, по ихъ отдаленности. Въ письмѣ отъ 17 апр. 1692 г. къ острогожскому полковнику Петру Алексѣевичу Буларту святитель проситъ — скорѣе взять въ арендное содержаніе извѣстную вотчину за прежнюю цѣну[42]. Въ письмѣ къ острогожскому полковнику Ѳедору Ивановичу Куколю пишетъ: «приходитъ праздникъ благовѣщенія пресвятой Богородицы. Сдѣлай милость. Ѳедоръ Ивановичъ, прикажи для такого праздника и для прибытія государева достать свѣженькаго осетра и свѣжей бѣлужины, или и новопросольной; здѣсь въ Воронежѣ и сомины взять негдѣ»[43]. Несмотря на малое число городовъ новой епархіи, духовные управители рязанской епархіи, къ которой прежде принадлежали и города новой епархіи, входили съ жалобами на присвоеніе нѣкоторыхъ церквей воронежскимъ начальствомъ, — и дѣло доведено было до патріарха[44]. Іоакимъ граматою отъ 30 янв. 1696 г. съ точностію опредѣляя границы воронежской епархіи, писалъ, что въ ея кругѣ должны состоять и поселившіеся по р. Осереду, Битюку и Икорцу; это было нестолько разширеніе границы воронежской епархіи, сколько точное обозначеніе ея въ пунктахъ не ясно опре[414]дѣленныхъ. Далеко болѣе сдѣлалъ царь Петръ великій. Самъ часто бывая въ Воронежѣ для строенія кораблей, онъ близко видѣлъ нужды новой каѳедры, видѣлъ и мѣстности воронежскаго края, какъ и характеръ жителей[45]. Мѣста по Усерду и часть коротоякскаго уѣзда заселены были малороссіянами острогожскаго полка. Полковой городъ принадлежалъ къ бѣлогородской епархіи. Такимъ образомъ нѣкоторыя церкви острогожскаго полка состояли въ вѣдѣніи воронежскаго святителя, самая же большая часть казаковъ относилась по духовнымъ дѣламъ къ отдаленному бѣлогородскому архипастырю. Царь Петръ въ жалованной граматѣ 1699 г. писалъ: «поелику бѣлогородская и рязанская епархіи не бѣдны, а воронежская недостаточна, и при томъ нѣкоторые города отъ нихъ стоятъ вдали: то приписать еще къ воронежской епархіи отъ рязанской города Усмань, Острожки, Бѣлоколоцкъ и Демшинъ, — а отъ бѣлогородской епархіи г. Острогожскъ и съ ихъ уѣздами». Для содержанія архипастырскаго дома даны были еще мельницы и село Боеракъ въ лебедянскомъ у.[46].

Блаж. архипастырь, проникнутый духомъ ученія Христова, былъ искреннимъ чтителемъ власти царской и усерднымъ попечителемъ о благѣ православнаго царства. Государь Петръ великій готовился тогда къ войнѣ съ магометанскимъ царствомъ и для нанесенія рѣшительныхъ ударовъ съ моря азовской крѣпости строилъ (съ 1694 г.) на воронежской верфи корабли разныхъ размѣровъ. Свя[415]титель Божій старался помогать св. дѣлу и мола твою и словомъ увѣщанія. Онъ объяснялъ при каждомъ случаѣ, какъ благодѣтельны намѣренія государя для отчизны и церкви, столько лѣтъ страждущихъ отъ дикаго магометанства. Когда же строеніе кораблей встрѣтило себѣ затрудненіе, вопреки стараніямъ царя, въ недостаткѣ денегъ; святитель поспѣшилъ отвратить это препятствіе. Собравъ всѣ деньги, какія были у него при каѳедрѣ, онъ принесъ ихъ государю и сказалъ: «всякій сынъ отечества долженъ отъ своего достатка помогать нуждѣ государственной: прими же, государь, отъ моихъ издержекъ оставшіяся деньги и употреби ихъ противъ невѣрныхъ». Тронутый Петръ принялъ это пособіе изъ рукъ святителя, какъ залогъ благоволенія Божія къ его предпріятію. Постройка кораблей пошла быстро. — Съ наступленіемъ весны 1696 года царь имѣлъ утѣшеніе спустить на Донъ флотъ свой, — два военныхъ корабля и 30 малыхъ судовъ съ 4000 войска. Азовъ палъ къ стопамъ царя. Признательный Петръ, торжествуя покореніе Азова, повелѣлъ святителю Митрофану называться воронежскимъ и азовскимъ. И въ послѣдующее время св. Митрофанъ жертвовалъ достояніе свое на нужды государства. Во время шведской войны — расходы военные истощали казну до крайности. Въ 1709 г. святитель Митрофанъ послалъ отъ себя 4000 руб. на остановившееся строеніе кораблей въ воронежскомъ адмиралтействѣ. Въ слѣдующемъ году онъ пожертвовалъ 3000 руб. на жалованье воинамъ. Петръ великій писалъ въ граматѣ святителю: «донесено намъ, что для общей пользы христіанъ, на вспоможеніе войнѣ съ врагами святаго креста, по доброжелательному усердію къ нашему царскому величе[416]ству, на строеніе кораблей и ратнымъ людямъ морскаго военнаго флота, ты далъ изъ своей домовой казны 4000 р. въ Воронежѣ. Мы великій государь, усердіе твое ко всему христіанскому народу милостиво принимаемъ и хвалимъ. За то и впередъ милость нашего царскаго величества неотъемлемо пребудетъ съ тобою, нашимъ богомольцемъ, въ чемъ будь благонадеженъ навсегда». Эта грамата писана отъ 20 апрѣля 1700 г., а другая такого же содержанія писана 18 мая 1701 г.[47].

Человѣкъ Божій, благоговѣя къ помазаннику Божію, твердо хранилъ въ душѣ, что св. воля Божія выше всего и спасеніе душъ христіанскихъ, врученныхъ сею волею христіанскому пастырю, должно быть предметомъ ревности пастырской. Пророкъ Илія ревновалъ противъ соблазновъ, посѣваемыхъ въ народѣ, и говорилъ о нечестіи соблазна царямъ израиля. И святитель Митрофанъ не боялся говорить правду царю, въ виду опасностей грознаго царскаго гнѣва. Петръ великій проживалъ по временамъ по нѣскольку недѣль въ Воронежѣ для надзора за постройкою военнаго флота. Вблизи адмиралтейства стоялъ дворецъ его. По обычаю иноземному зданіе царское было украшено изваяніями языческихъ боговъ. Разъ царь пригласилъ къ себѣ святителя. Старецъ по простотѣ евангельской пѣшимъ пошелъ къ царю. Уже перешелъ онъ мостъ и вступилъ на островъ р. Воронежа, гдѣ находилось адмиралтейство, какъ взоръ его встрѣтилъ изваянія языческія у воротъ дворца. Цѣломудренный взоръ святителя оскорбился и благоговѣніе его къ высотѣ христіанства, замѣ[417]няемаго здѣсь язычествомъ, возмутилось. Святитель не пошелъ далѣе, а воротился въ свои келліи. Государь, которому сказали, что архіерей былъ у дворца и ушелъ, по свѣтскому направленію мыслей оскорбился поступкомъ архипастыря. Онъ послалъ опять звать его къ себѣ. Святитель отвѣчалъ посланному: «пока государь не повелитъ низвергнуть идоловъ, которые соблазняютъ народъ, немогу явиться во дворецъ предъ его царскія очи». Услышавъ столь рѣшительный отвѣтъ Петръ пришелъ въ негодованіе. Какъ смѣетъ онъ не слушаться царской власти? говорилъ гнѣвный Петръ. Царь послалъ сказать, что если не явится сей часъ же, какъ преступникъ царской воли подвергнется казни. «Жизнь моя — во власти царя, отвѣчалъ святитель посланному: но для меня лучше умереть, чѣмъ нарушить долгъ святительскаго сана моего. Лучше умереть, чѣмъ присутствіемъ своимъ или боязливымъ молчаніемъ одобрять язычество. Неприлично государю православному ставить языческіе болваны и тѣмъ соблазнять простыя сердца народа». Гнѣвъ Петра между тѣмъ нѣсколько остылъ и когда передали ему слова святителя, онъ терпѣливо выслушалъ ихъ. Съ своей стороны свят. Митрофанъ, хорошо зная строгость Петра, зная, что царское слово возвѣстившее ему смерть, не исполнится развѣ по чуду Божію, спѣшилъ приготовить душу свою къ вѣчности. Онъ распорядился, чтобы благовѣстили ко всенощному бдѣнію въ большой колоколъ. Государь, услышавъ благовѣстъ, спросилъ: «что за праздникъ завтра»? Ему отвѣчали, что нѣтъ никакого. Онъ послалъ спросить о причинѣ благовѣста къ архіерею. Святитель отвѣчалъ посланному: «мнѣ, какъ преступнику, словомъ царскимъ назна[418]чена смерть; готовясь къ смерти, хочу и совершать соборное моленіе съ церковію о прощеніи грѣховъ моихъ, чтобы Господь явилъ надо мною милость свою». Петръ изумился рѣшимости святителя умереть по ревности къ дѣлу Божію. Онъ немедленно послалъ успокоить его милостивымъ словомъ своимъ и просилъ не тревожить народа необычайнымъ звономъ. Затѣмъ немедля велѣлъ снять статуи, оскорбившія пастыря. Услышавъ о послѣднемъ, святитель на другой день пришелъ къ царю и смиренно благодарилъ его за уничтоженіе изваяній соблазнительныхъ для народа. Такъ пастырь Божій совершилъ исповѣдническій подвигъ. Государь видѣлъ по этому опыту величіе духа въ святителѣ и еще болѣе, чѣмъ прежде, сталъ уважать его[48].

Святитель Митрофанъ и во всякое другое время близко къ душѣ держалъ мысль о смерти. Доказательствомъ тому служитъ синодикъ его. Здѣсь помѣщены увѣщанія не увлекаться счастіемъ временнымъ, ни богатствомъ, ни властію, ни честями, а помнить, что надобно умереть и явиться на судъ Божій. Этотъ синодикъ служитъ памятникомъ и твердой вѣры святителя въ нужду и благотворное дѣйствіе молитвъ за усопшихъ. Здѣсь видимъ и то, какъ сердце святителя было просторно, — оно обнимало и овецъ паствы своей и людей вѣрно служившихъ отчизнѣ православной. Здѣсь поминаются воины изъ полку боярина Алексѣя Семеновича Шеина, скончавшіеся на пути къ Азову и убитые подъ стѣнами сего города, — воины изъ полку боярина Бориса Петровича Шереметьева, убіенные въ сраженіи и умершіе въ плѣну. Святитель и другими опытами [419]показывалъ, что любовь христіанская была жизнію души его. Домъ его былъ отдыхомъ для всѣхъ, утомленныхъ жизнію, — въ немъ находили помощъ себѣ бѣдняки всякаго вида, вдовы и сирые. Послѣ того вполнѣ естественно видѣть и то, что въ письмѣ къ игумену унженскому (отъ 16 сент. 1693 г.) св. Митрофанъ смиренно проситъ игумена не лишить любви своей сына его Ивана и поберечь его отъ обидъ и отъ всякихъ худыхъ людей[49]; а въ письмѣ къ шартомскомѵ архимандриту проситъ оказать сыну его покровительство, когда тотъ будетъ у него въ обители, на пути изъ Воронежа въ Унженскій монастырь, къ своей должности, къ должности подьячаго обители[50]. Пастырскою заботливостію его основались въ епархіи его двѣ обители, — въ 1690 г. Донщинская и въ 1693 г. Битюгская, и самъ онъ нерѣдко проживалъ въ первой[51]. Блаж. архипастырь былъ простъ въ обхожденіи: къ нему открытъ былъ доступъ для каждаго, богатаго и бѣднаго, знатнаго и безъизвѣстнаго.

Двадцать лѣтъ св. Митрофанъ управлялъ воронежскою паствою и достигъ глубокой старости. Предчувствуя близкое изшествіе изъ міра земнаго, приготовилъ онъ духовное завѣщаніе. Завѣщаніе его — поучительно и назидательно.

«Судьбами Божіими, говоритъ онъ, дошелъ я до семидесятилѣтней старости и уже изнемогаю въ силахъ тѣлесныхъ. Потому, помня о смерти, разсудилъ я написать [420]послѣднее мое писаніе, чтобы оказать помощъ душѣ и тѣлѣ моему». Съ глубокимъ смиреніемъ Божій архіерей исповѣдуетъ предъ всѣми свою вѣру, которой служителемъ остается до послѣдняго вздоха. «Когда грѣшная душа моя, продолжаетъ онъ, разрѣшится отъ узъ плоти, вручаю ее благости премудраго Бога, создавшаго ее, да пріиметъ ее милостиво, какъ дѣло рукъ своихъ; а грѣшныя кости предаю матери всѣхъ, ожидая воскресенія мертвыхъ». Затѣмъ обращаетъ отеческую заботу свою къ пастырямъ церкви и убѣждаетъ ихъ ходить достойно званія. «Простецъ согрѣшившій дастъ отвѣтъ только за свою душу; а іереи будутъ истязаны за многихъ, — тѣ, которые не радѣли о овцахъ, собирая съ нихъ млеко и волну». Обращаясь къ судіямъ говоритъ: «судіямъ епархіи нашей заповѣдую пещись о правосудіи въ дѣлахъ гражданскихъ; пусть совершаютъ праведный судъ. Неправда въ судахъ и коварство между людьми очень умножились; очень много плачущихъ отъ бѣдности и оскорбленій, — люди всякаго званія терпятъ оскорбленія, вдовы, сироты, немощные. Завѣщаваю судіямъ — по волѣ государя управлять людьми правдиво, чтобы жили о Богѣ духомъ, безъ напрасной молвы и ни къ чему не нужной суетности».... Всей паствѣ своей говоритъ: «всѣмъ живущимъ по городамъ и селамъ епархіи моей предлагаю — строго сохранять благочестіе и смотрѣть за спасеніемъ душъ своихъ. Пусть всѣ православные христіане пребываютъ въ прародительской вѣрѣ, во всемъ добромъ, въ чистотѣ, воздержаніи, святости и покаяніи. Заповѣдую имѣть вседушевную любовь къ православно-каѳолической вѣрѣ, чтить единую во всей вселенной церковь какъ матерь и въ ней пребывать неуклонно, крѣпко дер[421]жаться преданія и ученія св. отцевъ, — ни въ чемъ не уклоняясь отъ нихъ. Какъ безъ правильной вѣры нельзя угодить Богу; такъ и внѣ св. восточной церкви и безъ свѣтлаго ея ученія, преданнаго Богомъ, нельзя никому спастись». Потомъ обращается къ самому себѣ и пишетъ: «если какимъ бы то ни было образомъ согрѣшилъ я, какъ человѣкъ, если кого либо оскорбилъ въ моемъ санѣ: со слезами прошу каждаго простить меня: прошу прощенія у всей церкви Божіей и у всего священнаго собора: прошу молитвъ всего православнаго народа за мою грѣшную душу, чтобы помиловалъ ее Господь предстательствомъ пречистой Своей Матери и сподобилъ меня царствія небеснаго. Сотворите милость для меня, принесите послѣдній долгъ Богу для пользы души моей: помяните грѣшную мою душу, чтобы и вы были помянуты Господомъ въ день праведнаго суда. Сей глаголъ мой предстанетъ предъ вами въ день праведнаго суда. Не отриньте прошенія моего, — послѣдней любви вашей ко мнѣ грѣшному со слезами прошу, — не забудьте меня грѣшнаго въ молитвахъ своихъ, по заповѣди апостола: братія, молитесь другъ за друга». Въ концѣ всего проситъ похоронить его въ архангельскомъ придѣлѣ, а не въ самомъ соборѣ, и непремѣнно облечь его предъ кончиною въ схиму.

Святитель скончался 23 ноября 1703 г. По волѣ Божіей случилось, что въ тотъ самый день прибылъ въ Воронежъ государь. По обычаю своему поспѣшилъ онъ посѣтить добраго архипастыря, но уже засталъ его при послѣднемъ издыханіи; царь поцѣловалъ его руку и остался ждать кончины, которая не замедлила. Государь самъ закрылъ глаза его и велѣлъ приготовить все нужное для погребенія по[422]четнаго. Декабря 4 всѣ собрались въ соборъ, явился и Петръ великій со всѣми чинами адмиралтейства. Отпѣваніе совершилъ алексѣевскій архимандритъ Никаноръ, съ игуменами и священниками. Когда надобно было выносить тѣло и священники подошли, чтобы поднять тѣло: государь, обратясь къ чинамъ морскимъ, сказалъ: «намъ стыдно будетъ, если не засвидѣтельствуемъ признательности нашей сему благодѣтельному пастырю отданіемъ послѣдней почести; мы сами вынесемъ тѣло его». И съ этими словами государь поднялъ гробъ святителя и съ старшими военачальниками понесъ въ соборъ; потомъ самъ же несъ тѣло въ усыпальницу и опустилъ въ могилу. «Не осталось у меня такого святаго старца, — буди ему вѣчная память»! сказалъ царь благодарный.

Дивны пути Божіи! Соборъ, строенный святителемъ цѣлыя пятнадцать лѣтъ, оказался ненадежнымъ и остался безъ употребленія[52]. Къ чему это? Для земнаго человѣка, кто бы онъ ни былъ, нужна скорбь, чтобы очистить душу его. Она нужна была и для блаженнаго Митрофана. Но вмѣстѣ съ тѣмъ непрочный храмъ назначенъ былъ и къ славѣ Митрофана, очищеннаго скорбями времени. Архангельскій придѣлъ собора, гдѣ положено было тѣло святителя, потребовалъ многихъ поправокъ. Гробъ святителя пришлось перенесть въ другой храмъ и перенесли въ храмъ бывшій подъ колокольнею; потомъ спустя 15 лѣтъ поставили его въ новомъ Благовѣщенскомъ соборѣ. Въ тотъ и другой разъ тѣло святителя видѣли нетлѣннымъ. Потому паства его ожидала полнаго прославленія его, — и между тѣмъ по его же волѣ часто совершала панихиды о [423]успокоеніи блаж. архипастыря. Съ 1820 г. число почитателей памяти святителя увеличилось. — являлись совершать панихиды и изъ сосѣднихъ епархій. Въ 1830 г. доведено было о томъ до свѣдѣнія синода. Положено было ожидать ясной воли Божіей. — Осенью 1831 г., при починкѣ фундамента соборнаго открылось нетлѣнное тѣло святителя. 1832 г. апр. 19 совершено было свидѣтельствованіе мощей; свѣдѣнія о чудесахъ подвергнуты были строгому изслѣдованію еще прежде того. Чудесъ совершалось множество. Вотъ нѣкоторыя изъ нихъ!

Въ 1829 г. липецкій помѣщикъ Іоаннъ Ладыгинъ, разслабленный до того, что носили его на простыняхъ, послѣ молебна предъ иконою Богоматери, стоявшею надъ гробомъ святителя и послѣ панихиды о вѣчномъ покоѣ его съ праведными, получилъ возможность выдти на костыляхъ, а спустя нѣсколько мѣсяцей посѣтивъ опять гробъ блаж. Митрофана совсѣмъ выздоровѣлъ. — На слѣдующемъ году одинадцатилѣтней дочери его, лежавшей въ горячкѣ, явился во снѣ Митрофанъ въ святительскомъ облаченіи и она съ той ночи выздоровѣла.

Воронежскій помѣщикъ Солнцевъ послѣ возобновившейся нервной горячки присужденъ былъ врачами къ смерти: но покрытый мантіею святителя заснулъ и спустя недѣлю сталъ совсѣмъ здоровымъ.

Дочь однодворца съ окт. 1829 г. отъ застуженной кори вся покрыта была струпьями: но бывъ помазана елеемъ изъ лампады святителя, въ половинѣ поста оздоровѣла, а къ пасхѣ все тѣло ея совсѣмъ очистилось.

Осмилѣтняя благородная дѣвица Марія страдала витовою пляскою и потомъ совсѣмъ лишилась употребленія [424]рукъ и ногъ. Три дня возлагали на нее мантію святителя Митрофана и каждый разъ чувствовала она облегченіе; въ третій день видѣла она у своей кровати старца въ иноческой одеждѣ и выздоровѣла, а по иконѣ св. Митрофана узнала видѣннаго ею старца.

  1. ↑ Бѣляева в. к. Александръ невскій, во времен. общ. ист. кн. 4 М. 1849 г. Кирилла жизнь св. князя Александра невскаго — въ хр. чт. 1852 г. 2, 437—460. То и другое сочиненіе — съ указаніями на источнкки между которыми первое мѣсто принадлежитъ сказанію о благ. кн. Александрѣ, писанному современникомъ (нап. у Полеваго въ прил. IV т. ис. стр. 42—61).
  2. ↑ Въ хр. чт. 1852 г. 2, 446 дядя кн. Александра Василій Всеволодовичъ напрасно сочтенъ за того св. кн. Василія, котораго мощи въ Ярославѣ, точно также и св. Константинъ Всеволодовичъ — не дядя к. Александра — См. 3 іюля.
  3. ↑ Собр. л. IV, 33. 34. Здѣсь сказано, что татары были «у Игнача креста,— за 100 верстъ отъ Новгорода». По шоссейной линіи отъ Крестцовъ до Новгорода 78 верстъ, но это — линія безъ объѣздовъ и поворотовъ, а не таковы были дороги отдаленнаго отъ насъ времени.
  4. ↑ Собр. л. III, 52. у Арцыбашева 2. пр. 257.
  5. ↑ Собр. л. 4, 35. Arndt Liuland Chronik 2, 42. 45. Bonnelt Russisch—lifland. Chronologie 1. s. 58. 2. 73. 76.
  6. ↑ Hiärn Lifland. Chronik. in Monum. Livoniae p. 123. Гіернъ относитъ дѣло съ Шведами къ 1245 г. а Гадебушъ къ 1244 г. Въ повѣсти о св. Александрѣ (собр. л. 1, 204—206. 5, 2—6. 176—179) замѣченъ только день побѣды 16 іюня: но и здѣсь она предшествуетъ копорскому дѣлу, а побѣда на Чудскомъ озерѣ показана двумя годами позже невской побѣды. Въ 1 и 4 новгор. лѣт. (Собр. л. 3, 52. 53. 4, 35—37) невская побѣда прямо поставлена подъ 1240 г. и двѣ другія также слѣдуютъ за нею. Сл. Bonnel Chronogr. 1. s. 58. 2, 76.
  7. ↑ Собр. л. 4, 178. 179.
  8. ↑ О Тесовѣ и Саблѣ — сабельскомъ погостѣ Неволинъ въ сочиненіи о пятинахъ стр. 126 127 и на картѣ.
  9. ↑ Собр. л. 3, 53. 4, 37. 178. 179. 5, 4. 179. 180. Bonnelt Chronogr. 1, 59. 60. 2, 73. 74.
  10. ↑ Собр. л. 3, 5. 4, 37. 179. 5, 4. 179. О путешествіи Александра въ орду въ 1246 г. и лѣтопись говоритъ: «ѣзди другое къ Батыю» 4, 37.
  11. ↑ И помнили: Гіэрнъ Liefländ. Chronik. in monum. Livoniæ p. 123. Арндтъ Liefl. Chronik. 2, 45. 46. Кельхъ hist. Livon. p. 35—39. Bonnelt chronog. 1, 60,
  12. ↑ Собр. л. 3, 53. 54. 4, 37. 179. 180. 5, 4. 10, 180.
  13. ↑ Собр. л. 5, 181. 3, 54.
  14. ↑ Собр. л. 5, 4. 181.
  15. ↑ Собр. л. 3, 54. 5, 182 по одной лѣтописи скончалась 5 мая, по другой — 4 мая: но если скончалась «на память св Ирины», то 5 мая. «Положена бысть по сторону сына своего князя Ѳеодора». Никон. л. 4, 12 «1244 преставись в. кн. Ярослава Всеволодовича Ѳеодосія въ Новгородѣ и положена бысть въ Юрьевѣ монастырѣ; а во мнишескомъ чину наречена бысть Евфросинія, понеже тогда даваху имена не съ перваго слова».
  16. ↑ Собр. л. 3, 54. 5, 182. 4, 37. 38.
  17. ↑ О крестѣ и храмѣ Тихонравовъ въ владим. губ. вѣд. 1854 г. № 5. О самомъ Святославѣ см. ниже прим. 205.
  18. ↑ Собр. л. 1, 201. 226. 3, 37. 4, 37.
  19. ↑ Собр. л. 5, 186.
  20. ↑ Собр. л. 5, 187. 1, 202. 3, 54. 4, 38.
  21. ↑ Карамз. 4 пр. 89.
  22. ↑ Бѣляевъ отчетливо опровергъ обвиненіе Татищева противъ кн. Александра, будто по его просьбѣ Неврюй опустошилъ Владимірскую область и выгналъ Андрея (врем. общ. ист 4, 18-20). Прибавимъ въ подкрѣпленіе, что о занятіи владимірскаго престола Андреемъ въ 1250 г. лѣтопись говоритъ: «прогна Андрей Святослава, а самъ сѣде». Ясно, что оскорбленнымъ считался Святославъ (собр. л. 4, 38) По суздальск. лѣтописи (собр. л. 1, 202) осенью въ 1250 г. Святославъ съ сыномъ отправился въ орду и конечно какъ оскорбленный съ жалобою. Смерть Святослава въ сос. лѣт. внесена подъ 1251 г. и указано на 3 февраля (5, 187) Но въ суздальской лѣтописи поставлена она подъ 1252 г. (1, 202); тоже и въ троицкой лѣтописи (1, 226). И это безъ сомнѣнія вѣрнѣе. Въ ркп. описаніи святыхъ кн. Святославъ—Гавріилъ Всеволодовичъ — святый Юрьева польскаго и память его — 3 февраля.
  23. ↑ Собр. л. 1, 202. Ник. л. 3, 34.
  24. ↑ Собр. л. V, 187. Посланіе папы, писанное къ в. князю, in monum. Rossiæ, Petropoli 1841. 1, 68. 69. И по ркп. житію св. Александра посольство прислано было въ 1258 г. Соф. лѣт. «списавъ къ нему папѣ». Но помѣщенное въ ркп. житіи изложеніе вѣры — вымыслъ 16 в. такъ какъ заключаетъ опроверженіе лютеранскихъ мыслей о поклоненіи иконамъ и о почитаніи святыхъ. Если у кого достанетъ охоты читать подобныя нескладныя выдумки: можетъ найти въ житіяхъ за ноябрь, стр. 255—259. Спб. 1856 г.
  25. ↑ Собр. л. III, 35. IV, 38.
  26. ↑ Собр. л. 1, 203. Указъ Мунке о налогахъ и почтѣ, для Россіи присланный къ Беркѣ еще въ 1253 г. у Іакинѳа о Монголіи 3, 182.
  27. ↑ Собр. л. III, 55. 56. V, 188. Сѣвер. архивъ 1825 г. ч. 3, 196. 1824 г. № 8. Bonnelt Chronogr. 1, 71. Только спустя 37 лѣтъ послѣ сего исхода Александрова шведы осмѣлились вновь тревожить новгородскія владѣнія. Собр. л. 1, 65.
  28. ↑ Собр. л. 1, 203. Іакинѳъ о Монголіи 3, 182.
  29. ↑ Собр. л. 1, 203. 3, 56. 5, 188. 189.
  30. ↑ Собр. л. 3, 56. 57. О баскакахъ ни слова нѣтъ во всей исторіи Новгорода.
  31. ↑ Граматы о снош. Россіи съ Ригою и ганз. гор. Спб. 1857 г. № 1. Извѣс. акад. VI.
  32. ↑ Ананія о градѣ Суздалѣ стр. 188.
  33. ↑ Собр. л. 3, 57. 5, 190. 4, 39.
  34. ↑ Собр. л. 3, 58. 4, 180. 5, 6 191. Снегирева русская старина 3, 139—141. Городокъ, гдѣ скончался св. Александръ, — нынѣшній Касимовъ, получившій это послѣднее имя въ 1471 г. когда отданъ былъ царевичу Касиму. Резанск. губ. вѣдом. 1846 г. № 13.
  35. ↑ Степ. кн. 1, 374. О послѣдовавшихъ затѣмъ чудесахъ см. хр. чт. 1852 г. 2, 507—511. Служба св. Александру — у Румянцева № 397, у Царскаго № 563. Синод. № 234. Л. 402. «сотворено смиреннымъ инокомъ Михаиломъ тояжъ обители, идѣже блаженнаго тѣло лежитъ». Каноновъ два.
  36. ↑ Житіе св. Митрофана, перваго епископа воронежскаго и сказаніе о обрѣтеніи мощей его, М. 1855 г.
  37. ↑ Надпись на евангеліи: «л. 7174 (1666) мар. 25 д. вымѣнено сіе евангеліе володим. уѣзду пречистыя Богородицы и преподобнаго отца Козмы яхринскаго чудотворца при игуменѣ Митрофанѣ, что взятъ изъ Болотниковскія пустыни; а вымѣнялъ на казенные деньги». Владимір. сборникъ стр. 116. М. 1857.
  38. ↑ О пребываніи своемъ въ пустыняхъ Золотницкой, Яхранской и Унженской св. Митрофанъ говоритъ въ своемъ завѣщаніи.
  39. ↑ Описаніе Макаріева Унженскаго монастыря. М. 1835 г. стр. 60. 15—17. 21. 52. 52.
  40. ↑ Подробнѣе въ ист. рус. ц. 4, 263—273.
  41. ↑ Воронежскія граматы № 74. Воронежъ 1850 г.
  42. ↑ Письмо въ москвитянинѣ 1844 г. 1, 250.
  43. ↑ Воронеж. граматы № 67. Ворон. 1850.
  44. ↑ Споры возникли и изъ того, что только въ 1675 г. соборъ опредѣлилъ каждому архипастырю завѣдывать церквами согласно раздѣленію мѣстностей въ писцовыхъ книгахъ по уѣздамъ (рязанскія грам. № 41. Спб. 1854 г.), — а прежде того очень перепутаны были церковныя вѣдомства; къ новому же порядку еще не успѣли привыкнуть, чтобы не обращаться при случаѣ и къ старому.
  45. ↑ О пребываніи государя Петра въ Воронежѣ — Щекатова въ словарѣ 7, 1047—1058. Сл. воронеж губ. вѣд. 1848 г. № 20 24.
  46. ↑ Грамота въ рязан. губерн. вѣд. за 1855 № 25. Воронеж. вѣдом. 1848 г. № 7 8. 17 20. 1849 г. № 36—40.
  47. ↑ Обѣ граматы у Щекатова въ словарѣ 1, 1118—1120.
  48. ↑ Голиковъ у Щекатова въ словарѣ 1, 1121—1122.
  49. ↑ Письмо въ москвитянинѣ 1843 г. 1, 240—241.
  50. ↑ Письмо въ москвитянинѣ 1842 г. IX, 154—155. Собственноручное письмо святителя къ настоятелю Спасоевѳиміева монастыря еще не издано. Зап. русс. археол. общ. 1, 93. Спб. 1851 г.
  51. ↑ Опис. монастырей стр. 91. 92.
  52. ↑ Щекатова словарь 1, 1062. 1063.
Источник — https://ru.wikisource.org/w/index.php?title=Русские_святые,_чтимые_всею_церковию_или_местно/Ноябрь/23&oldid=3902866