Ранние годы моей жизни (Фет)/1893 (ДО)/37
| ← Глава XXXVI | Ранніе годы моей жизни — Глава XXXVII | Глава XXXVIII → |
| Источникъ: Аѳанасій Аѳанасьевичъ Фетъ. Ранніе годы моей жизни. — Москва: Товарищество типографіи А. И. Мамонтова, 1893. — С. 313—318. |
Видно, Борисовъ получилъ изъ дому денежное подкрѣпленіе, такъ какъ въ одно прекрасное утро я узналъ, что дѣйствительно лихая сѣрая тройка Брайко съ телѣгой и упряжью куплена Иваномъ Петровичемъ. А вслѣдъ затѣмъ начались разъѣзды Борисова по охотамъ, начиная съ четвертаго эскадрона, расположеннаго верстъ за десять ниже Кременчуга на Днѣпрѣ по сосѣдству съ бывшимъ Орденцемъ, помѣщикомъ Даниленко, извѣстнымъ во всей округѣ псовымъ охотникомъ. Иванъ Петровичъ видимо былъ доволенъ своей тройкой, и я не берусь сказать, назвалъ ли широкаго кореннаго гривача Весельчакомъ прежній хозяинъ Брайко, или самъ Борисовъ, или же Михайло Краснобаевъ. Но звеня колокольчикомъ съ малиной на широкой расписной дугѣ, Весельчакъ дѣйствительно неутомимымъ своимъ бѣгомъ веселилъ хозяина. Вѣроятно на усердное пребываніе Борисова въ четвертомъ эскадронѣ, въ которомъ онъ числился, вліяло то обстоятельство, что въ штабѣ полка эскадронный командиръ не отпускалъ чужимъ офицерамъ фуража на лошадей, тогда какъ не токмо ротмистръ Петровъ, командиръ эскадрона, не отказывалъ своимъ офицерамъ въ фуражѣ, но и самъ Тарковскій всегда умѣлъ настолько подладиться къ поселенному волостному командиру, что Весельчаку по части фуража была полная лафа.
Время между травянымъ продовольствіемъ и дивизіоннымъ кампаментомъ въ новой Прагѣ посвящалось барономъ Сакеномъ преимущественно на ревизіи поселенныхъ округовъ вообще и отдѣлъныхъ волостей въ частности. Дмитрій Ерофеевичъ, безъ сомнѣнія, былъ человѣкомъ богато одареннымъ, хладнокровно храбрымъ, безукоризненнымъ и ревностнымъ въ исполненіи долга. Но это кажется не мѣшало ему, подобно многимъ русскимъ дѣятелямъ, не останавливаться затрудненіями при исполненіи самихъ по себѣ прекрасныхъ намѣреній.
Желая по возможности поднять благосостояніе поселенныхъ крестьянъ, Дмитр. Ероф. распредѣлилъ ихъ всѣхъ на три разряда. Владѣлецъ свыше двухъ паръ воловъ становился въ графу перваго разряда, съ двумя парами во второй разрядъ, съ одной парой въ третій разрядъ, и пѣшій хохолъ назывался безразряднымъ. Надо было видѣть усилія волостныхъ командировъ къ представленію прогрессивныхъ отчетовъ. Тутъ пара телятъ переводила крестьянина въ слѣдующій высшій разрядъ, и прогрессъ выходилъ великолѣпный. Также въ видахъ увеличенія доходности поселенія отъ пшеничныхъ посѣвовъ почти круглый годъ составлялись приблизительныя смѣты будущихъ урожаевъ.
При этомъ невольно вспомнишь, что если прозваніе „хитрый хохолъ“ справедливо, то оно ни къ кому такъ не шло, какъ къ старому полковнику Савицкому, начальнику поселеннаго округа. Хорошо постигнувши нравъ Дмитр. Ероф., легко поддававшагося удачной шуткѣ, Савицкій всегда умѣлъ вывернуться отъ нагоняевъ барона Сакена, подшутивъ при этомъ случаѣ зло надъ кѣмъ либо. Чаще всего бывшій нашъ дивизіонеръ полковники Вернеръ, ставшій начальникомъ округа, въ которомъ находился нашъ полкъ, привлекалъ выходки Савицкаго. Небольшаго роста, кругленькій, Вернеръ былъ воплощенная суета и безпамятство. Однажды когда въ Елизаветградъ въ кабинетъ Сакена были приглашены окружные начальники съ подробными отчетами, Савицкій явился въ переднюю корпуснаго командира съ огромной кипой канцелярскихъ дѣлъ. Завидя подъ зеркаломъ треугольную шляпу съ перомъ, онъ узналъ отъ жандарма, что это шляпа полковникаВернера. Въ шляпѣ торчала сложенная тетрадка отчетовъ. Савицкій, заслонивши шляпу собою, ловко вытащили отчетъ и засунулъ въ свою кипу. Черезъ минуту изъ кабинета корпуснаго командира выбѣжалъ Вернеръ за своими отчетами.
— Боже мой, Боже мой! воскликнулъ Вернеръ: жандармъ! куда дѣвались отчеты?
— Не могу знать, ваше в—діе.
— Да кто тутъ былъ?
— Никого не было, вотъ кромѣ ихъ в—дія.
Повертѣвъ съ отчаяніемъ въ душѣ шляпу, Вернеръ вернулся къ Сакену извиниться, что не въ состояніи докладывать, такъ какъ изъ передней его в—ства пропалъ отчетъ.
— Боже мой! воскликнулъ Сакенъ: Вернеръ, я не понимаю, какъ вы можете исполнять какое либо дѣло съ вашими вѣчными попыхами и разсѣянностыо. Подите отъ меня прочь и отправляйтесь въ Крыловъ, а черезъ недѣлю пріѣзжайте опять съ новыми отчетами. Какое легкомысліе въ ваши лѣта! Очередь доклада была за Савицкимъ.
— Боже мой, что это у васъ, Савицкій, за груда бумаги подъ мышкой?
— Отчеты, ваше в—ство.
— Судя по такому обилію бумаги, можно ожидать, что вы обѣщаете намъ самъ 12 или самъ 10 пшеницы.
— Глаза плохи, ваше в—ство, позвольте надѣть очки.
И съ этими словами Савицкій досталъ два громадныхъ мѣдныхъ колеса со вставленными стеклами. Увидя такой необычайный инструментъ, Сакенъ спросилъ: „какъ они вамъ показываютъ?“
— Самъ другъ, ваше в—пр—ство, самымъ наивнымъ образомъ отвѣчалъ Савицкій.
— Превосходно, Савицкій.
На этомъ кажется и кончился отчетъ.
Объѣзды свои по волостямъ и эскадронамъ Дмитр. Ероф. производилъ въ крытой сверху линейкѣ, въ которой по одну сторону сидѣлъ онъ самъ, а по другую его адъютантъ. Во время объѣздовъ по волостямъ, въ цѣляхъ указанія ему обработанныхъ полей, онъ требовалъ, чтобы рядомъ съ линейкою ѣхалъ и окружной или волостной начальникъ. Однажды (мнѣ пришлось это слышать отъ самого Савицкаго) Сакенъ, завидѣвъ воловъ, лежащихъ въ зрѣлой пшеницѣ, воскликнулъ, указывая на нихъ: „Савицкій, видите вы это?“ — „А какъ мнѣ было не видать, когда громадные рога торчать поверхъ колосьевъ на большомъ разстояніи“.
— Вижу, отвѣчалъ я.
— И вамъ не стыдно подобное хладнокровіе на службѣ? Я могъ ожидать отъ васъ большей ревности, и т. д. въ такомъ же родѣ.
Когда громъ филиппики умолкъ, Савицкій жалобнымъ голосомъ спросилъ: „ваше выс — пр — ство, хибажъ мнѣ и за панскихъ воловъ отвѣчать и за панскую пшеницу?“
— Да развѣ пшеница-то панская?
— А то что жь! весь клинъ какъ есть панскій.
— Боже, какое примѣрное смиреніе! воскликнулъ корпусный командиръ.
Въ щекотливыхъ вопросахъ на требованія различныхъ лицъ и вѣдомствъ, Савицкій держался правила не отвѣчать на самыя настоятельныя повторенія.
— Нехай пишуть, пропишутся, говорилъ онъ.
И дѣйствительно вмѣсто удовлетворенія требованій онъ поджидалъ со стороны выведенныхъ изъ терпѣнія недозволенныхъ выраженій. И тогда заводилъ дѣло о дисциплинарномъ взысканіи.
Не одинъ Савидкій умѣлъ хотя съ виду исполнять требованія корпуснаго командира. Дмитр. Ероф. мечталъ о разведеніи въ Новороссіи лѣсовъ или по крайней мѣрѣ живыхъ изгородей и березовыхъ аллей. Однажды онъ пришелъ въ восторгъ отъ прекрасной молодой аллеи, соединявшей казенныя постройки, и горячо благодарилъ за нихъ волостнаго командира.
— Какъ ты думаешь, обращаясь съ вопросомъ къ вахтеру, сказалъ Сакенъ: примутся эти прекрасный березки или нѣтъ?
— Безпремѣпно примутся, ваше выс—пр—ство.
— Боже мой, почему ты такъ утвердительно говоришь?
— Какъ ваше выс—пр—ство изволите отъѣхать, такъ мы ихъ сейчасъ въ чихаусъ на метлы и попринимаемъ.
— Боже мой, волостной командиръ, вы богоотступники! какая коварная ложь!
Конечно, такое происшествіе не прошло безъ урока какъ для волостныхъ, такъ и для корпуснаго командира. При слѣдующемъ осмотрѣ молодой березовой аллеи Дмитр. Ероф. безъ предварительныхъ разспросовъ лично выдернулъ одну изъ березокъ, оказавшуюся съ затесанными клиномъ концомъ. При этомъ послѣдовали новыя обвиненія въ безбожіи, и уже при послѣдующемъ березки оказались прочно сидящими въ землѣ, такъ какъ были вдѣланы, подобно рождественскимъ елкамъ, въ кресты. Вѣроятно, Дм. Ероф. во всю жизнь не узналъ, почему посаженныя деревья упорно сопротивлялись усиліямъ вырвать ихъ.
Разсказывали, что въ одномъ округѣ, когда окружной начальникъ въ полной формѣ, со своими волостными командирами, шелъ у лѣваго плеча его выс—пр—ства по тротуару безконечнаго поселенія, вдругъ посреди самаго серьезнаго оффиціальнаго разговора, гдѣ-то вдали послышался пронзительный визгъ свиньи.
— Боже мой, полковникъ, какъ вамъ не стыдно такъ мучить животныхъ! воскликнулъ Сакенъ.
Конечно въ ту же минуту волостной побѣжалъ по направленію, откуда слышался крикъ; но черезъ нѣкоторое время крикъ не только не унялся, но возросъ до послѣдней болѣзненности.
— Полковникъ, какъ вамъ не стыдно такъ мучить животныхъ!
Оказалось, что когда грозный волостной прикрикнулъ на хозяевъ хатъ, между которыми въ водосточномъ отверстіи глиняной стѣны кричала завязнувшая свинья, хозяева бросились вытаскивать, не зная другъ про друга, что раздѣленные стѣною они предаются тѣмъ же усиліямъ, т. е. одинъ старается за заднія ноги вытащить ее на тротуаръ, а другой за переднія протащить въ огородъ. Не удивительно, что при этомъ свинья кричала до послѣдней возможности громко.
Передъ сборами въ дивизіонный кампаментъ, Борисовъ снова отправился въ инспекторскій караулъ въ Кременчугъ.
А я наконецъ получилъ отъ отца слѣдующее письмо: „Справившись по своимъ запискамъ, я убѣдился, что денегъ на твое содержаніе дѣйствительно не высылалъ, а потому прилагаю присемъ 300 руб.“
Тутъ только, уплативши мой долгъ доброму П. В. Кащенкѣ, я могъ разсчитаться и съ Волькою за сахаръ, за который онъ мало того, что взялъ полуторную цѣну, но капитализируя его, взыскалъ за три мѣсяца по пяти процентовъ.
Странно, что мнѣ, привыкшему съ отроческихъ лѣтъ, по милости покойнаго дяди, швырять деньгами, послѣ четырехмѣсячнаго стѣсненія, граничившаго съ нищетою, 300 р. показались большими средствами. Хотя во избѣжаніе новаго подобнаго искуса я былъ крайне осмотрителенъ въ расходахъ, тѣмъ не менѣе на случайной офицерской попойкѣ, въ которой участвовали и юнкера, я съ видомъ полнаго равнодушія поставилъ бутылку шампанскаго.