На это засѣданіе выбранъ предсѣдателемъ Ѳ. Ѳ. Петрушевскій.
Присутствовали члены коммисіи: Бобылевъ, Боргманъ, Булыгинъ, Гезехусъ, Еленевъ, Краевичъ, Лачиновъ, Менделѣевъ и Петровъ.
Читано письмо А. И. Аксакова къ Д. И. Менделѣеву, начинающееся словами:
«Считаю не лишнимъ сообщить Вамъ, что Петти отецъ и проч.» (см. приложеніе № 2). Изъ этого письма и изъ устныхъ объясненій оказывается, что въ комнатѣ сеанса могутъ находиться не болѣе 10 человѣкъ, включая медіумовъ, А. Н. Аксакова и А. М. Бутлерова; въ сосѣднихъ комнатахъ могутъ быть остальные члены коммисіи; кромѣ того желательно, чтобы въ сеансѣ присутсвовали постоянно одни и тѣ же лица. Гг. Бутлеровъ и Аксаковъ сообщили, что повидимому, присутствіе гг. Булыгина, Боргмана и Гезехуса не препятствуетъ совершенію медіумическихъ явленій.
Аксаковъ предложилъ заняться на этотъ разъ не явленіями предъ занавѣской, (не говорилъ этого, да и понять не могу, чтò бы это значило? — А. А.) какъ въ прошлый разъ, но движеніемъ стола. За столомъ сидѣли, кромѣ медіумовъ, гг. Боргманъ, Булыгинъ, Гезехусъ, Еленевъ и, съ половины засѣданія, Бутлеровъ; сеансъ продолжался около часа, частью съ музыкой, частью безъ нея; въ началѣ при свѣтѣ одной свѣчки, а потомъ въ темнотѣ. Движеній стола не было.
Движенія стола не составляютъ спеціальность медіумизма братьевъ Петти; поэтому, если я и предложилъ заняться опытомъ со столомъ, то сдѣлалъ это, уступая желанію г. Менделѣева, выраженному имъ на предварительныхъ частныхъ сеансахъ съ Петти, такъ какъ опытамъ со столомъ онъ придавалъ особенную важность, и на это именно обстоятельство и ссылался я въ своемъ заявленіи къ протоколу коммисіи отъ 27 января, см. «Матер.» стр. 130. — Первый опытъ былъ сдѣланъ съ манометрическимъ столомъ. Но коммисія умалчиваетъ объ этомъ. Къ чему эта утайка, не понимаю. Но чѣмъ я докажу это? Къ счастію, имѣю на этотъ разъ документальное доказательство въ словахъ самого г. Менделѣева. Вотъ что сказалъ онъ на своемъ первомъ публичномъ чтеніи: «Былъ приготовленъ особый столъ съ манометрами; но попытки за этимъ столомъ были неудачны, столъ не двигался, потому вѣроятно, что столоверченіе не относится къ спеціальности медіумовъ Петти.» См. «Матер.» стр. 318.
Читано заявленіе А. Н. Аксакова отъ 10-го ноября 1875 года въ коммисію, постановлено: если въ продолженіи 40 засѣданій будутъ замѣчены какія-либо явленія, по мнѣнію коммисіи достойныя изслѣдованія, то занятія, могутъ быть продолжены и далѣе на томъ условіи, чтобы они не совпадали съ каникулярнымъ временемъ (съ 15-го мая по 1-е сентября).
Вторичный сеансъ происходилъ за простымъ столомъ. Въ сеансѣ участвовали: медіумы, Аксаковъ, Бутлеровъ, Еленевъ, Гезехусъ, Булыгинъ и Боргманъ. Сеансъ продолжался около часа. По заявленію Аксакова, въ этотъ сеансъ было легкое движеніе стола.
Если этотъ сеансъ происходилъ за «простымъ» столомъ, то предшествующій очевидно происходилъ не за простымъ; но за какимъ именно, не пояснено. Такова точность научнаго протокола. О положеніи рукъ какъ въ первомъ, такъ и въ этомъ сеансѣ ничего не сказано. Если движеніе стола было, то и прочіе члены коммисіи должны были его констатировать, но они этого не сдѣлали; значитъ никакого движенія не было, и мнѣ одному это только показалось. По всей же вѣроятности, если и было какое движеніе стола, то оно не имѣло никакого значенія и это было также мною заявлено, но объ этомъ умалчивается.
Потомъ стали появляться капли жидкости на рукахъ Боргмаиа, на столѣ и на пропускной бумагѣ. По заявленію мальчика Петти, явленіе это характера медіумическаго и не производится самимъ медіумомъ.
Члены коммисіи, сидѣвшіе за столомъ, заявляютъ, что появлявшіяся капли жидкости оказывали на пропускной бумагѣ, химически приготовленной, такую же реакцію, какъ и непосредственное смачиваніе бумаги слюною медіума. Когда ротъ медіума былъ завязанъ платкомъ, то капель не появлялось.
Въ замѣткахъ моихъ объ этомъ сеансѣ значится: «Занялись каплями; я завязалъ ротъ Джозефу; держали листъ надъ головой; получили одну каплю.» Точный протоколъ не долженъ былъ умолчать объ этой подробности; но я не настаивалъ, ожидая получить что нибудь лучшее. Но почему же въ этомъ протоколѣ не сказано, что ротъ медіума былъ завязанъ по предложенію Аксакова, который заявилъ, что у него на дому, при этомъ условіи, капли на бумагѣ появлялись? Какъ увидимъ ниже, мое имя, выставляемое коммисіей тамъ, гдѣ ей казалось это остроумнымъ, опускается систематически въ тѣхъ случаяхъ, гдѣ рѣчь идетъ о принятыхъ противъ медіумовъ предосторожностяхъ. Замѣчу здѣсь, что всѣ мѣры предосторожности, относящіяся до сущности опыта, были указаны мною; читатель же протоколовъ въ полномъ правѣ подумать, что онѣ принадлежатъ изобрѣтательности и предусмотрительности коммисіи.
На вопросъ Д. И. Менделѣева, какъ смотрѣть на явленія, могущія произойти неожиданно для коммисіи во время сеанса, т. е. на иныя чѣмъ тѣ, какія въ данномъ случаѣ члены коммисіи предполагаютъ наблюдать, А. Н. Аксаковъ выразилъ мнѣніе, что такія явленія слѣдуетъ игнорировать, но что вообще трудно напередъ предвидѣть всѣ спиритич. явленія, какія могутъ произойти. Коммисія опредѣлила принимать во вниманіе только тѣ явленія, которыя при данной обстановкѣ ею ожидаются, по сдѣланнымъ ей предварительнымъ заявленіямъ.
Это постановленіе коммисіи заслуживаетъ особеннаго вниманія потому именно, что она нисколько его не уважила; заявленія объ ожидаемыхъ явленіяхъ мною каждый разъ дѣлались; о томъ свидѣтельствуетъ самъ г. Менделѣевъ (см. его примѣч. 9 на стр. 13 «Матер.»); но заявленія эти въ протоколахъ коммисіи пройдены молчаніемъ, за исключеніемъ заявленій относящихся до появленія капель; это умолчаніе, систематически проведенное, дало возможность коммисіи придать нѣкоторую видимость основанія для приговора ея надъ Петти. Ниже мы увидимъ, что для этой цѣли, она, вопреки своему постановленію, принимала во вниманіе именно тѣ явленія, которыя ею не ожидались, и о которыхъ ей ничего не было заявлено. Очевидно, что цѣль этого постановленія коммисіи была совершенно иная; теперь же она обратилась противъ нея самой и служитъ документальной уликой тенденціозности ея образа дѣйствій.
На слѣдующемъ засѣданіи коммисіи А. Н. Аксаковъ предложилъ заняться сидѣніемъ за столомъ, а также наблюденіемъ появляющихся капель.
На вопросъ Петрова: вліяетъ-ли направленіе ножекъ стола, относительно столешницы, на явленія столодвиженія, г. Аксаковъ выразилъ, что такого вліянія, формы и наклона ножекъ къ столешницѣ не замѣчается:
На вопросъ нѣкоторыхъ членовъ, А. Н. Аксаковъ заявилъ, что медіумы Петти приглашены имъ на собственный счетъ.
Подписали: члены коммисіи и свидѣтели: Аксаковъ и Бутлеровъ. Послѣдній, подписываясь, прибавилъ слѣдующее свое особое заявленіе:
«Считаю нужнымъ замѣтить, что одинаковость „реакціи“ отъ слюны медіума и появившихся капель мной не была констатирована и мнѣ кажется, что заявленіе гг. членовъ коммисіи, сидѣвшихъ за столомъ, нѣсколько поспѣшно».
Къ этому мѣсту протокола г. Менделѣевъ дѣлаетъ слѣдующее замѣчаніе:
«Особое заявленіе, сдѣланное А. М. Бутлеровымъ при подписываніи протокола 6 засѣданія, было первымъ изъ особыхъ заявленій, прилагаемымъ къ протоколу. Оно, по его краткости, помѣщено здѣсь; прочія особыя заявленія членовъ коммисіи и свидѣтелей помѣщены въ приложеніяхъ… Тѣмъ удивительнѣе было встрѣтить за тѣмъ, со стороны А. Н. Аксакова, обвиненіе коммисіи въ томъ, что допущены особыя заявленія („Матер.“ стр. 18).»
На это я долженъ, въ свою очередь, замѣтить слѣдующее: 1) Такъ протоколы не печатаются. Если протоколы коммисіи были довѣрены г. Менделѣеву для напечатанія, то онъ и долженъ былъ напечатать ихъ безъ измѣненія, а не сокращать подписи и не вставлять при этомъ объясненій по своему усмотрѣнію, извращающихъ видъ подлиннаго протокола.
2) Такое безцеремонное обращеніе съ подписями протоколовъ г. Менделѣевъ дозволилъ себѣ и со всѣми прочими протоколами сеансовъ, и это съ тою цѣлью, чтобъ скрыть (какъ мы это увидимъ на своемъ мѣстѣ), что ему и другимъ членамъ коммисіи принадлежитъ починъ подачи отдѣльныхъ заявленій, и чтобъ перенести этотъ починъ на А. М. Бутлерова, какъ онъ и старается это сдѣлать въ вышеприведенномъ замѣчаніи.
Это замѣчаніе г. Менделѣева интересно и въ другихъ отношеніяхъ: это первый шагъ его «трепетной лани» («Матер.» стр. 382) въ дѣлѣ мистификацій! Г. Бутлеровъ, подписавъ протоколъ, сдѣлалъ при этомъ краткую замѣтку на самомъ протоколѣ; г. же Менделѣеву угодно величать ее «особымъ заявленіемъ, прилагаемымъ къ протоколу»; какъ видно, подъ особымъ заявленіемъ г. Менделѣевъ понимаетъ совсѣмъ не то, что понимаютъ другіе; вотъ оно и вышло первымъ. Помѣщено оно здѣсь, говоритъ онъ, только «по краткости»; мы же позволяемъ себѣ думать, что оно должно было быть помѣщено здѣсь, какъ непосредственная часть протокола, а не приложеніе къ нему. «Прочія особыя заявленія», увѣряетъ насъ г. Менделѣевъ, «помѣщены въ приложеніяхъ»; а документы говорятъ намъ не то: не далѣе какъ чрезъ нѣсколько страницъ мы читаемъ протоколъ четвертаго сеанса съ Петти, и въ самомъ текстѣ его находимъ нѣсколько отдѣльныхъ заявленій гг. членовъ коммисіи; особыхъ приложеній изъ нихъ не сдѣлано… надобности въ этой тактикѣ тогда еще не предвидѣлось; и помѣщены они въ протоколѣ не ради краткости: заявленіе г. Булыгина втрое длиннѣе замѣтки г. Бутлерова; а прочія заявленія заняли цѣлую страницу… Но эта мистификація одна изъ невинныхъ и останавливаться на ней мы долго не будемъ.