По предложенію А. Н. Аксакова я помѣстился отдѣльно на диванѣ, для записыванія происходящаго. Во все время сеанса я внимательно слѣдилъ за руками г-жи Клайеръ, отъ которой я былъ въ разстояніи полутора шаговъ.
Когда столъ приходилъ въ движеніе, я сравнивалъ движеніе рукъ медіума съ движеніемъ рукъ прочихъ сидящихъ за столомъ; въ особенности мнѣ было удобно дѣлать это сравненіе съ руками Н. П. Вагнера: выходилъ весьма разительный контрастъ: руки г-на Вагнера и прочихъ сидящихъ лежали на столѣ совершенно пассивно (конечно за.исключеніемъ тѣхъ моментовъ, когда гг. Петровъ и Лачиновъ намѣренно приподнимали руки отъ стола); можно сказать, что столъ носилъ на себѣ руки г-на Вагнера и прочихъ, между тѣмъ какъ руки г-жи Клайеръ дѣйствовали замѣтно иначе: она имѣла видъ особы, играющей на фортепьяно; столъ ходилъ подъ ея руками, движимый ея мускулами; иногда она перебирала руками поочередно или отнимала лѣвую руку, — тогда столъ косился вправо. Еще замѣтнѣе сдѣлалось это, когда пересѣли за столъ Аксакова (E), который она наклоняла преимущественно отъ себя (столъ C только скользилъ по полу), Я вполнѣ убѣжденъ, что г-жа Клайеръ двигаетъ столъ по своей волѣ, силою своихъ мускуловъ, маскируя свои усилія перебираніемъ и игрой рукъ, что она дѣлаетъ съ большимъ изяществомъ и граціей. Я замѣтилъ еще, что она начинаетъ двигать столъ въ концѣ разговора, который она сама начинаетъ съ сосѣдомъ (А. Н. Аксаковымъ). Кажется, ее смущало то, что я смотрю внимательно на нее; въ концѣ сеанса, наклонивъ столъ отъ себя, она подвинулась влѣво, закрывая отъ меня платьемъ лѣвую ножку стола, причемъ столъ покосился вправо; подолъ ея платья, за которымъ я могъ слѣдить не всегда, былъ почти подъ серединою стола (E). 1876 года января 31 дня. Д. Бобылевъ.
Г. Менделѣевъ въ такомъ порядкѣ печаталъ документы коммисіи, что самъ потерялъ въ нихъ толкъ, и пишетъ: «Члены подписали протоколъ 15 засѣданія безъ особыхъ заявленій» («Матер.» стр. 50); о заявленіи г. Бобылева онъ и забылъ, а оно драгоцѣнно. Коммисія и г. Менделѣевъ утверждаютъ, что пирамидальный столъ ни разу не наклонялся подъ руками медіума, а г. Бобылевъ свидѣтельствуетъ что онъ наклонялся. Вотъ его свидѣтельство: «Столъ ходилъ подъ ея руками, движимый ея мускулами; иногда она перебирала руками поочередно, или отнимала правую руку — тогда столъ косился вправо». Что рѣчь идетъ о пирамидальномъ столѣ, это ясно изъ того, что вслѣдъ за тѣмъ г. Бобылевъ говоритъ: «Еще замѣтнѣе сдѣлалось это, когда пересѣли за столъ Аксакова»; значитъ передъ этимъ шла рѣчь о другомъ столѣ, о пирамидальномъ, какъ видно изъ протокола. Если столъ «косился», значитъ онъ наклонялся. Что это такъ, ясно также изъ того, что г. Бобылевъ употребляетъ то же самое выраженіе, говоря о наклонахъ моего стола; вотъ его слова: «Въ концѣ сеанса, наклонивъ столъ отъ себя, она подвинулась влѣво, закрывая отъ меня платьемъ лѣвую ножку стола, при чемъ столъ покосился вправо». И такъ, покосился значитъ наклонился; кажется ясно. Въ свое оправданіе г. Бобылевъ можетъ, правда, указать на то, что онъ въ скобкахъ замѣтилъ: «(столъ C — пирамидальный — только скользилъ по полу)», но это только доказываетъ, что онъ или не понимаетъ, или не помнитъ того, чтò пишетъ, и слѣдовательно для точныхъ наблюденій и показаній не способенъ.