Желая уяснить себѣ механизмъ движенія стола, я внимательно слѣдилъ за руками медіума (г-жи Клайеръ), но сначала не могъ замѣтить никакихъ грубыхъ усилій съ его стороны, однако впослѣдствіи нѣкоторые опыты выяснили для меня сущность этого явленія.
Всякій разъ, когда я намѣренно толкалъ столъ въ какую нибудь сторону, медіумъ мгновенно подхватывалъ и продолжалъ едва начатое мною движеніе, какъ будто онъ только и ждалъ этого случая. Послѣ нѣсколькихъ подобныхъ опытовъ я пришелъ къ заключенію, что медіумъ караулитъ ту равнодѣйствующую силу, которая является естественнымъ результатомъ давленія рукъ всѣхъ сидящихъ за столомъ и которая въ началѣ сеанса бываетъ мала, но впослѣдствіи, когда руки устанутъ и вниманіе притупится, достигаетъ по временамъ значительной величины. Медіумъ пользуется подобными моментами, чтобы двинуть столъ по направленію равнодѣйствующей.
Опыты произведенные въ частныхъ кружкахъ убѣдили меня, что, при нѣкоторой внимательности, я самъ могу улавливать (посредствомъ осторожныхъ предварительныхъ попытокъ) направленіе равнодѣйствующей и, прилагая въ эту сторону совершенно незамѣтное для постороннихъ глазъ усиліе, вызывать движеніе стола.
Замѣчательно, что по другому направленію столъ двигается, въ данное мгновеніе, весьма трудно. Громко выраженное желаніе, чтобы столъ шелъ въ опредѣленную сторону, почти всегда вызываетъ желаемую равнодѣйствующую. Во время крупныхъ движеній стола можно пускать въ ходъ даже весьма значительныя усилія и они все-таки остаются незамѣтными для постороннихъ лицъ, поэтому управлять подобными движеніями вовсе не трудно: такъ напр. можно легко поднять три ножки стола и заставить его вертѣться на четвертой.
Г. Лачиновъ присутствовалъ только на первомъ и послѣднемъ сеансахъ съ г-жею Клайеръ. Поэтому полагаю и заявленіе его должно быть помѣщено здѣсь.
По поводу этого заявленія, я скажу здѣсь нѣсколько словъ, которыя равно относятся и до нѣкоторыхъ другихъ выше напечатанныхъ заявленій членовъ коммисіи. Дѣло въ томъ, что когда рѣчь идетъ о физическихъ явленіяхъ въ спиритизмѣ, никто не придаетъ особенной важности различнымъ движеніемъ стола подъ руками сидящихъ за нимъ лицъ; хотя эти лица и могутъ увѣрять, что они не производятъ этихъ движеній своими руками, но такъ какъ руки ихъ слѣдуютъ за столомъ во всѣхъ этихъ движеніяхъ, то наблюдателю со стороны эти движенія представляются производимыми руками. Объективнаго значенія эти медіумическія явленія не имѣютъ; они характера смѣшаннаго; различить въ нихъ долю мышечнаго участія, сознательнаго или безсознательнаго, отъ доли медіумической — трудно; поразительны и убѣдительны бываютъ они только при исключительныхъ физическихъ условіяхъ. Поэтому мы и въ коммисіи никогда не придавали значенія этому разряду явленій, особенно съ тѣмь маленькимъ столомъ моимъ, которому пришлось случайно служить для первоначальныхъ опытовъ; доказательствомъ тому служить то обстоятельство, что невозможность одного наклона моего стола я узналъ уже тогда, когда всѣ опыты въ коммисіи кончились и столъ мой былъ мнѣ возвращенъ, и когда, для провѣрки, я сталъ продѣлывать на немъ тотъ наклонъ, который особенно часто и какъ бы спеціально проявлялся подъ руками г-жи Клайеръ (чтò и замѣчено было выше г. Бобылевымъ), и только тогда я увидѣлъ, къ удивленію своему, что наклонить этотъ столъ такимъ образомъ (см. мое заявленіе, стр. 107) я не могъ. Я провѣрялъ себя и многими другими лицами; никому не удалось произвести этотъ наклонъ. Еслибы я зналъ это ранѣе, то разумѣется я обратилъ бы вò-время вниманіе коммисіи на это явленіе, и просилъ бы членовъ ея провѣрить мое наблюденіе. Но этого не было, и не было потому, что мы вообще скольженію стола по полу и различнымъ колебаніямъ его подъ руками медіума никакого особеннаго значенія не придавали; не такими явленіями желали мы убѣждать коммисію; напрасно поэтому г. Боргманъ и другіе члены ея такъ усердно заявляютъ о своемъ полномъ убѣжденіи что медіумъ «двигаетъ столъ силою своихъ мускуловъ», — что «всѣ движенія стола по полу и наклоненія его г-жа Клайеръ производитъ сама, не давая даже себѣ труда скрывать свои обманные поступки», и т. д.
Стуки и полное поднятіе стола — вотъ тѣ элементарныя медіумическія явленія, которыя уже по существу своему имѣютъ достаточно объективный характеръ, и наблюдателю остается только убѣдиться, что его не обманываютъ — что не такъ трудно, если только не не хотѣть убѣдиться… А какія условія мы находили для убѣжденія достаточными, напр. относительно поднятія стола — г. Менделѣевъ свидѣтельствуетъ о томъ въ слѣдующихъ словахъ: «А. Н. Аксаковъ самъ ясно и не разъ высказывать, что убѣдительно можетъ быть только такое поднятіе стола, сравнительно продолжительное, при которомъ есть время убѣдиться, что ни руки, ни другія части тѣла, ни какія либо приспособленія не держатъ столъ, а онъ виситъ на воздухѣ» (стр. 82). Слѣдовательно, мы очень хорошо понимаемъ, что не всякій стукъ, не всякое движеніе стола, не всякій подъемъ его — убѣдительны.