Развалины (Державин)

Развалины
автор Гавриил Романович Державин (1743—1816)

См. Стихотворения 1797. Дата создания: 1797. Источник: Сочинения Державина с объяснительными примечаниями Я. Грота. — СПб.: Изд. Имп. Академии наук, 1865. — Т. 2. Стихотворения. Часть II. — С. 92—101.

Развалины

Вот здесь, на острове Киприды,
Великолепный храм стоял:
Столпы, подзоры, пирамиды^[1]
И купол золотом сиял.
Вот здесь, дубами осененна,
Резная дверь в него была,
Зеленым свесом покровенна,
Вовнутрь святилища вела.
Вот здесь хранилися кумиры,
10. Дымились жертвой алтари,
Сбирались на молитву миры
И били ей челом цари^[2] .
Вот тут была уединенной
Поутру каждый день с зарей,
Писала, как владеть вселенной,
И как сердца пленять людей.
Тут поставлялася трапеза,
Круг юных дев и сонм жрецов;
Богатство разливалось Креза,
20. Сребро и злато средь столов;
Тут арфы звучные гремели
И повторял их хор певцов;
Особо тут Сирены пели
И гласов сладостью, стихов,
Сердца и ум обворожали;
Тут нектар из сосудов бил,
Курильницы благоухали,
Зной летний провевал зефир;
А тут крылатые служили
30. Полки прекрасных метких слуг^[3]
И от богининой носили
Руки амброзию вокруг.
Она, тут сидя, обращалась
И всех к себе влекла сердца;
Восставши, тихо поклонялась,
Блистая щедростью лица.
Здесь, в полдень, уходила в гроты^[4],
Покоилась прохлад в тени;
А тут Амуры и Эроты
40. Уединялись с ней одни.
Тут был эдем ея прелестный^[5]
Наполнен меж купин цветов;
Здесь тек под синий свод небесный
В купальню скрытый шум ручьев;
Здесь был театр, а тут качели,
Тут азиатских домик нег;
Тут на Парнассе Музы пели;
Тут звери жили для утех;
Здесь в разны игры забавлялась,
50. А тут прекрасных Нимф с полком
Под вечер красный собиралась
В прогулку с легким посошком;
Ходила по лугам, долинам,
По мягкой мураве, близ вод,
По желтым среди роз тропинам^[6];
А тут, затея хоровод,
Велела Нимфам, Купидонам
Играть, плясать между собой
По слышимым приятным тонам
60. Вдали музыки роговой^[7].
Они, кружась, резвясь, летали,
Шумели, говорили вздор;
В зерцале вод себя казали,
Всем тешили богинин взор;
А тут, оставя хороводы,
Верхом скакали на коньках^[8]
Иль, в лодках рассекая воды,
В жемчужных плавали струях.
Киприда тут средь мирт сидела,
70. Смеялась, глядя на детей;
На восклицающих смотрела
Поднявщих крылья лебедей^[9],
Иль на станицу сребробоких
Ей милых, сизых голубков,
Или на пестрых, краснооких
Ходящих рыб среди прудов,
Иль на собачек, ей любимых,
Хвосты несущих вверх кольцом,
Друг другом с лаяньем гонимых,
80. Мелькающих между леском.
А здесь, исполнясь важна вида,
На памятник своих побед
Она смотрела — на Алкида^[10],
Как гидру палицей он бьет;
Как прочие ея герои,
По манию ея очес,
В ужасные вступали бои
И тьмы поделали чудес:
Приступом грады тверды брали,
90. Сжигали флоты средь морей,
Престолы, царства покоряли
И в плен водили к ней царей.
Здесь в внутренни она чертоги
По лестнице отлогой шла^[11],
Куда гостить ходили боги
И где она всегда стрегла
Тот пояс, в небе ей истканный,
На коем меж Харит с ней жил
Тот хитрый Гений, изваянный,
100. Который счастье ей дарил,
Во всех ея делах успехи,
Трофеи мира и войны,
Здоровье, радости и смехи
И легкие, приятны сны.
В сем тереме, Олимпу равном,
Из яшм прозрачных, перлов гнезд^[12],
Художеством различным славном,
Горели ночью тучи звезд,
Красу богини умножали
110. И так средь сих блаженных мест
Ее, как солнце, представляли....

‎Но здесь ея уж ныне нет:
Померк красот волшебных свет;
Все тмой покрылось, запустело;
Все в прах упало, помертвело.
От ужаса вся стынет кровь,
Лишь плачет сирая Любовь.
1797

Комментарий Я. Грота

Ломоносов, Державин, Жуковский и особенно Пушкин воспевали Царское Село. В 10-й оде своей Ломоносов, по поводу оказанной ему там милости, говорит между прочим от имени речки Славянки:

«Как если зданием прекрасным
Умножить должно звезд число,
Созвездием являться ясным
Достойно Сарское Село».

Державин посвятил ему два стихотворения. Первое (Прогулка в Сарском Селе, см. Том I, стр. 423) представляет это место в эпоху славы его, второе — при императоре Павле, когда опустевшее и забытое Царское Село стало приходить в упадок. В четырехлетнее свое царствование Павел I прожил здесь только две недели, летом 1800 года, и в это время ежедневно производил смотр гвардии на большом дворцовом дворе, который прежде устлан был прекрасным дерном, а теперь был усыпан густым слоем песку и превращен в плац-парад. Впрочем император Павел, отчислив от Царского Села к Павловску некоторые большие села, не уменьшил суммы в 30,000 руб., которая при Екатерине II ежегодно отпускалась на царскосельские сады и здания (Реймерса St. Petersburg и проч., ч. II, стр. 384). Поэт изображает Царское Село аллегорически в виде острова Киприды, разумея под этим именем Екатерину II. Таким образом он еще и по смерти ея возвращается к идеалу, возбудившему его вдохновение в лучшую пору жизни. «Державин», заметил один критик, «в прелестном стихотворении своем Развалины воспел не Царское Село, не Китайские домики, не качели, а Екатерину, воспоминанием о которой одушевлен каждый камень в сем жилище мудрости и величия» (Разбор Садов Делиля в переводе Воейкова, Cын Отеч. 1817 г., ч. 35, № III, стр. 117).

Эти стихи были в первый раз напечатаны отдельно в Саксонии графом Алексеем Григорьевичем Орловым, который был выслан из России императором Павлом (Об. Д); потом в изданиях: Анакреонтических песней 1804 г., стр. 30, и 1808 г., ч. III, XI.

Значение рисунков: «1) Вдали видны развалины, пред коими колесо с крыльями, с горы скатившееся, означает Время, соделавшее оныя; 2) над упадшим зданием плачущая Любовь» (рукоп.).

1. Столпы, подзоры, пирамиды. И купол золотом сиял. — «Великолепным храмом» назван дворец, которого крыша и некоторые наружные украшения действительно были вызолочены. Впрочем крыша едва ли не была закрашена еще при самой Екатерине. По крайней мере, в Царскосельском лицее уже с 1811 года ходил анекдот, что когда позолота начала сходить, то Жиды предложили 40 т. руб. за право соскрести ее; но императрица отвечала «qu’elle ne vendait pas ses vieilles hardes» и велела закрасить крышу в зеленый цвет (Барон М. Корф).^{[* 1]} Следы позолоты вокруг окон и на кариатидах у стен сохранялись еще много лет, и только по вступлении на престол императора Николая она окончательно заменена желтой краской. Подзор — доска, или навесец над окнами (Акад. Словарь, Спб. 1847).
2. И били ей челом цари. — Ср. Том I нашего издания, стр. 288 и 533. В предыдущих и последующих стихах описываются разные комнаты и отделы большого дворца, между прочим Колоннада, на которой стоят статуи знаменитых мужей, и кабинет императрицы. «В первых числах мая она выезжала всегда инкогнито в Царское Село, откуда в сентябре также инкогнито в Зимний дворец возвращалась. В Царском Селе пребывание имела в покоях довольно пространных и со вкусом убранных. Всем известна великолепная галерея, в которой государыня иногда прохаживалась, особливо в воскресные дни, когда сад наполнен был множеством приезжего из С-Петербурга народа; дела же слушала или в кабинете, или в спальне» (Зап. Грибовского, стр. 39). Она видела «у ног своих господарей, кавказских владетелей, гонимых фамилий государей, приезжавших просить у нея помощи или убежища» (там же, стр. 13).
3. Полки прекрасных метких слуг. — Мѣтких, потому что Киприде прислуживали Эроты, вооруженные стрелами. В Анакр. песнях — «мётких», в изд. 1808 «метких», но эта орфография, предпочитаемая некоторыми и теперь, ошибочна: меток не тот, кто ловко метает, а тот, кто верно мѣтит и попадает в мѣту.
4. Здесь в полдень уходила в гроты. — Одна из каменных беседок на берегу большого пруда в старом царскосельском саду, построенная еще при Елисавете Петровне, в 1750 г., называется гротом. Она вмещала в себе разные скульптурные произведения и изделия. Но в начале царствования императора Павла, в 1797 г., большая часть этих драгоценных украшений была взята оттуда, по его повелению, в разные места. При Екатерине II эта беседка стала называться Утреннею залою, потому что императрица иногда занималась здесь в утренние часы для прохлады (И. Яковкин, Описание Села Царского, Спб. 1830, стр. 84).
5. Тут был эдем ея прелестный и проч. — Под этими словами должно разуметь цветной садик возле Колоннады, огороженный железною решеткой. Купальня до сих пор составляет четвероугольное продолговатое строение без крыши; туда в деревянный бассейн светлая ключевая вода течет подземными трубами. Далее речь идет о разных постройках и других принадлежностях Александровского сада, так названного по имени дворца, начатого в нем 1792 г. для вел. князя Александра Павловича. На месте этого парка был прежде, еще с 1721 г., зверинец, который впоследствии, при Елисавете Петровне, был обнесен каменною стеною и где действительно жили звери: в начале тут были насажены олени и лоси, пойманные в окрестностях мызы Сари^{[* 2]} (откуда возникло Сарское Село). Стена отделяла сад от зверинца и шла за канавой, через которую ведет мост с драконами. При Александре I, в 1818 г., каменную стену велено было разобрать, и зверинец обращен в парк. Здесь в 1778 был построен театр или оперный дом; как он, так и многие другие постройки около него — в китайском вкусе. Качели разного рода, вместе с другими увеселениями, находились при так называвшемся Каруселе, устроенном на уступах близ нынешней гранитной террасы и существовавшем до 1809 г. (около катальной горы, см. Том I, стр. 768). На месте теперешней террасы Екатерина II в 1795 году повелела устроить огромную светлую галерею, и уже стены были выведены до верху; но по кончине государыни строение до основания разобрано и материалы развезены к начатому тогда в Петербурге Михайловскому замку, в Павловск и в другие места. Взамен неконченной галереи сделана в 1807 году гранитная терраса (И. Яковкин, Описание Села Царского, стр. 119). Азиатских домик нег означает Китайскую беседку или Турецкую киоску. Парнассом называется земляная гора против театра, на вершину которой ведет извивающийся вокруг нея довольно широкий всход.
6. По желтым среди роз тропинам. — Около круглой непокрытой беседки, или ротонды, между нынешней террасой и Орловскими воротами, совершенно насупротив (только через воду) дубовой рощи находилось так называвшееся розовое поле, усаженное вдоль дорожек грунтовыми розовыми кустами. После Екатерины II там перестали сажать розы, но название места оставалось еще долго в употреблении: его помнят первые воспитанники лицея, которых в свободные часы водили туда за неимением в то время особенного сада при заведении. «На розовом поле, помнится, и мы еще застали розы, да и теперь еще растет шиповник. Запрещение ходить по траве существовало в Царском Селе и при нас, и потому Александр Павлович велел отвести нам, в виде исключения, не только собственно розовое поле, но и весь обширный луг, стелющийся оттуда до Большого Каприза» (Барон М. Корф).
7. Вдали музыки роговой. — Роговая музыка (Том I, стр. 138), изобретена С. Е. Нарышкиным с помощию придворного музыканта Мареша в 1751 году. Это — род живого органа. Длина каждого рога не одинакова (от пяди до 10 футов). Оркестр в последнее время состоял из 60 человек: каждый имел только одну ноту, а остальное на его листе были паузы, которых такты он считал, пока придет его нота. Точность, с какою этим способом выполнялись труднейшие музыкальные сочинения, изумительна. Капеллы роговой музыки были у знатных людей и в некоторых полках (Георги-Безак, ч. III, стр. 649). Ср. у Ломоносова 48-ую Надпись.
8. Верхом скакали на коньках. — Здесь говорится об одной из забав, входивших в состав каруселя. Подобное можно еще и теперь видеть в Павловске около розового павильона. Дети, которых собирали для игр в присутствии государыни, принадлежали к семействам ея приближенных. Все это Державин видел вблизи, когда служил при Екатерине II.
9. Поднявших крылья лебедей и проч. — Лебеди царскосельских прудов — одно из украшений великолепного сада. Не даром их прославили в своих песнях Державин, Пушкин и Жуковский. Присутствие голубков объясняется двумя птичными домами, построенными в 1774 г. на берегу большого пруда по обе стороны адмиралтейства. Память любимых собачек Екатерины сохраняют французские надписи на трех мраморных досках над местом их погребения за гранитною пирамидою близ мраморного моста. Одна из этих эпитафий написана Сегюром (см. его Mémoires и проч., т. II, стр. 33, и Пекарский, Зап. Ак. Н., т. III, Прилож. 6, стр. 70).
10. Она смотрела на Алкида. — Пред каменным крыльцом, ведущим на Колоннаду, по обе стороны его, стоят две колоссальные бронзовые статуи Геркулеса и Флоры, отлитые в 1785 и 1786 г. с антиков при академии художеств. Однакож здесь разумеется вовсе не эта статуя Геркулеса Фарнезского, а монумент Орлова Чесменского (см. Том I, стр. 423) — памятник побед Екатерины. Алкиду, поражающему палицей гидру, уподоблен победитель конечно по идее медали, изображающей этот предмет и срисованной Олениным для стихотворения Флот (там же, стр. 691). Затем выражение: «Как прочие ея герои ... сжигали флоты средь морей», без сомнения неточно; но о точности поэт и не мог слишком заботиться в картинных воспоминаниях о славной императрице. Памятники, поставленные Екатериною в царскосельском саду, прославляют собственно только два имени — Румянцова и Орловых, троих братьев. Памятник Ланскому, не имеющий никакой надписи (в роще, отшедшей теперь к собственному саду Государя Императора), сюда не относится. «Графу Орлову», говорила Екатерина, «одолжена я частию блеска моего царствования, ибо он присоветовал послать флот в Архипелаг. ... Фельдмаршалу Румянцову должна я победами; вот что только я ему сказала: г. Фельдмаршал! дело доходит до драки: лучше побить, чем самому быть побитым» (Зап. Грибовского, стр. 17 и след.). В последнее время жизни Потемкина было предположение воздвигнуть и ему памятник в царскосельском саду; но смерть его предупредила исполнение этой мысли, которая после не возобновлялась.
11. По лестнице отлогой шла. — Императрица, чувствуя с приближением старости слабость в ногах, велела устроить (1793) из второго этажа дворца пологий спуск, утвержденный на семи понижающихся арках (Яковкин).
12. Из яшм прозрачных, перлов гнезд. — Гнездами перлов Державин назвал перломутр, переведя таким образом немецкое составное слово Perlemutter, из которого образовано наше. Действительно, слово гнездо совершенно соответствует немецкому Mutter, в значении углубления или впадины, куда что вкладывается. Ср. с этим местом стихи 45 и 46 Видения Мурзы (Том I, стр. 160).
    В царскосельском дворце есть комнаты, в которых стены покрыты дощечками из драгоценных каменных пород, между прочим яшмовыми; в одной пол выложен перломутром и редкими родами дерев. Другая большая комната обита янтарными дощечками, которые прусский король Фридрих Вильгельм I (царствов. 1713—1740) подарил императрице Анне Иоанновне; взамен их он получил от нея 80 рослых рекрут (Георги-Безак, Опис. Спб., ч. III, стр. 689). Стены янтарной комнаты убраны и многими выпуклыми орнаментами из янтаря. Пожар 1820 года дошел (от церкви) до этой комнаты, но остановился перед нею, благодаря кирпичной закладке дверей, тут же наскоро сделанной (Барон М. Корф). С Олимпом еще и Ломоносов в названной выше оде (стр. 92) сравнил царскосельский дворец, сказав в начале ея про себя: «На верх Олимпа вознесен!»
    Две Надписи Ломоносова (44 и 47) также воспевают красоты Царского Села.

Примечания

1. Яковкин отвергает слух, «будто кровля дворцового здания была позолочена». Впрочем Державин этого и не говорит; церковный же купол над дворцом или, вернее, пять его глав сияли золотом до пожара 1863 г., и вероятно опять явятся в том же виде. На счет наружных украшений на стенах Яковкин замечает: «Прежде, при ярком солнечном сиянии, на дворец открытыми глазами никак и смотреть было невозможно» (Описание Села Царского, Спб. 1830, стр. 77).
2. Финское слово saari, встречающееся во многих названиях чудских поселений, значит место, возвышенное над окрестною равниной, собственно же остров. О названии Сарское Село см. Том I, стр. 423 и 807.