Рабыни (Брюсов)/Urbi et orbi, 1903 (ДО)

[65]
III.
РАБЫНИ.

Она была какъ свѣтъ прекрасна,
И какъ сіяніе свѣтла.
Она къ намъ въ душу тѣнью страстной,
Отравой сладостной вошла.

Она — царевна, мы — рабыни.
Двѣ эѳіопки, цѣлый день
Мы вѣеръ двигали павлиній,
Ей тихо навѣвая тѣнь.

Когда же время наступало
Устать, мы въ ложницѣ надъ ней
Опять качали опахало,
И тихъ былъ вѣтеръ межъ тѣней.

И мы мечты не утаили,
Дала намъ смѣлость темнота —
Къ ногамъ, бѣлѣе бѣлыхъ лилій,
Прижать кровавыя уста.

[66]


И съ этихъ поръ, едва темнѣло,
И жизнь нѣмѣла въ снѣ ночномъ,
Въ опочивальнѣ къ тѣлу тѣло. —
Сближали мы, таясь, втроемъ.

Иль было ей восторговъ мало?
И этихъ ласкъ и этихъ губъ?
Она иного пожелала, —
Но ласкъ не пожелаетъ трупъ!

Онъ былъ царевичъ и мужчина,
Онъ былъ и силенъ и красивъ,
Но онъ не вкуситъ ни единый
Ея младенческій порывъ!

Я подала ей чашу съ ядомъ,
О, спи! твой сонъ глубокъ и строгъ!
И мы съ тобой на ложѣ рядомъ
Въ послѣдній разъ у этихъ ногъ.