Помпеянка (Брюсов)/Urbi et orbi, 1903 (ДО)

[67]
IV.
ПОМПЕЯНКА.

«Мнѣ первымъ мужемъ былъ купецъ богатый,
Вторымъ поэтъ, а третьимъ жалкій мимъ,
Четвертымъ консулъ, нынѣ евнухъ пятый,
Но кесарь самъ меня сосваталъ съ нимъ.

Была любима я владыкой міра,
Но мнѣ былъ любъ одинъ нубійскій рабъ,
Не жду надъ гробомъ лести univira,
Для многихъ поясъ мой былъ слишкомъ слабъ.

Но ты, мой другъ, мизіецъ мой стыдливый!
Навѣкъ, навѣкъ тебѣ я предана.
Не вѣрь, дитя, что женщины всѣ лживы:
Межъ ними вѣрная нашлась одна!»

Такъ говорила, не дыша, блѣднѣя,
Матрона Лидія, какъ въ смутномъ снѣ;
Забывъ, что вся взволнована Помпея,
Что надъ Везувіемъ лазурь въ огнѣ.

[68]


Когда жъ безъ силъ любовники застыли,
И покорилъ ихъ необорный сонъ,
На городъ пали груды сѣрой пыли,
И городъ былъ подъ пепломъ погребенъ.

Вѣка прошли; и, какъ изъ алчной пасти,
Мы вырвали былое изъ земли.
И двое тѣлъ, какъ знакъ безсмертной страсти,
Нетлѣнными въ объятіяхъ нашли.

Поставьте выше памятникъ священный,
Живое изваянье вѣчныхъ тѣлъ,
Чтобъ память не угасла во вселенной
О страсти, перешедшей за предѣлъ!