Dolus, слово это, встречающееся и в греческом и в осском языках, в латинском — vox media и поэтому до 5-го столетия по основании Рима соединяется с эпитетами bonus и malus. Начиная с этого времени оно употребляется в смысле хитрости, коварства, которое, однако, в точном юридическому языке обозначалось выражением dolus malus, пока и сюда не проникло менее тщательное обозначение. Сульпиций Руф, по свидетельству Ульпиана (Dig. 4, 3, 1 § 2), определяет понятие dolus следующим образом: machinatio quaedam alterius decipiendi causa, cum aliud simulatur, et aliud agitur[ВТ 1], а Лабеон: est omnis calliditas, fallacia, machinatio ad circumveniendum, fallendum, decipiendum alterum adhibita[ВТ 2]. Понятие dolus расширилось, когда стали противопоставлять ему bona fides и обозначать им все, что противоречит требованиям гражданских правил честности и верности. Нынешние юристы разумеют под словом dolus обман; неточно, потому что понятие обмана слишком узко. Учение о dolus важно в отношении к законным обязательствам, потому что dolus обязывает к вознаграждению за понесенный другим убыток. В уголовном праве dolus malus обозначает скорее противозаконное намерение и дурной замысел, нежели само действие. При разбирательстве большей части преступлений весьма важно, совершены ли они с dolus или без dolus, т. е. был ли умысел совершить дурное дело, или же случилось оно culpa и casu; наказание соразмерялось с намерением виновного при совершении преступления.