Ἄγραφοι νόμοι, в противоположность к писаным, человеческим, государственным узаконениям, по эллинскому воззрению, исходят непосредственно от Зевса и Фемиды или Дики — источников всякого права и закона. Законы писаные могут оказываться в противоречии с божественными, неписаными, как это высказывает, напр., Антигона, когда говорит, что для нее неписаные и нерушимые законы богов (ἄγραπτα κἀσφαλῆ θεῶν νόμιμα), истекающие из сокровенного источника и вечно действующие, больше значат, чем приказ Креонта. Soph. Ant. 450 слл. O. R. 865.
Из этих неписаных, божественных, живущих в человеке законов, сущность которых мы можем обозначить словами: «естественное право», прежде всего развивается обычное право (οἱ κατὰ τὰ ἔθη νόμοι), исключительно господствующее в первобытном государстве, у греков, напр., во времена патриархального владычества царей, когда царь именно и был представителем и священным исполнителем этих законов. Но еще и во времена господства писаного закона они имеют свое значение, так как их нарушение, до тех пор пока живо в народе нравственное чутье правды, влечет за собой если не наказание, то, во всяком случае, опозоривает нарушителя в глазах общественного мнения (влечет αἰσχύνην ομολογουμένην, как говорит Перикл у Фукидида 2, 37). Вместе с потерей уважения к ним исчезает и уважение к законам писаным (quid leges sine moribus vanae proficiunt? Hor. od. 3, 24, 35), и Аристотель (Pol. 3, 11, 6) ставит поэтому нравственное значение обычного права выше писаного закона (ἔτι κυριώτεροι καὶ περὶ κυριωτέρων τῶν κατὰ γράμματα νόμων οἱ κατὰ τὰ ἔθη εἰσίν).