Потемкин, граф Павел Сергеевич, генерал-аншеф, переводчик для театра, родился 27-го июня 1743, умер 29-го марта 1796 года. П. получил порядочное образование, — по-видимому, в Московском Университете в первые годы его существования. Службу начал в лейб-гвардии Семеновском полку (1756 г.) и довольно рано уже был на виду. В первую Турецкую кампанию он перешел в действующие войска и за оказанную храбрость в разных сражениях против турок 22-го сентября 1770 г. получил Георгиевский крест 4-ой степени. Затем, благодаря покровительству князя Таврического, П., быстро повышаясь в чинах, 1-го января 1772 г. был назначен камер-юнкером и гвардии в Семеновском полку капитаном, а еще через год — бригадиром. Храбрость П. обратила на себя внимание Екатерины II и в одном из писем к кн. Потемкину она писала: "скажи спасибо Павлу (Потемкину) за то, что турок принял и угостил, когда они пришли". В 1774 г. П. был удостоен, по рекомендации своего родственника, особого доверия со стороны Екатерины II, о чем свидетельствует ряд весьма важных для истории пугачевщины собственноручных к нему писем Государыни. 17-го марта 1774 года П. был произведен в генерал-майоры и вызван в Петербург из армии графа Румянцева, так как Императрица имела в виду назначить его начальником комиссий по расследованию Пугачевского бунта, на место умершего генерал-аншефа Бибикова. По смерти Бибикова начальство над секретной комиссией было поручено Казанскому губернатору Брандту; вместе с тем была образована новая комиссия в Оренбурге под ведомством губернатора Рейнсдорпа. Опасаясь, чтобы, с одной стороны, не были пущены в дело пытки, а с другой, — чтобы подсудимые своими показаниями не "сконфузили" комиссий, Императрица признала удобным соединить обе комиссии и назначила в руководители им Потемкина. В особой инструкции, данной ему 11-го июня 1774 г., Екатерина поручала ему установление связи в действиях этих комиссий и широкое расследование "о прямых причинах и междоусобицах". Кроме того, ему поручалось изыскать на месте удобные средства искоренения причин и изобрести наперед новые положения для установления порядка и успокоения яицких казаков. Для облегчения этого расследования, особыми указами губернаторам и начальникам местных отрядов было поручено оказывать Потемкину необходимую помощь. Потемкин прибыл в Казань в ночь на 8-е июля, за четыре дня до попытки Пугачева овладеть городом, и тотчас же отправил Императрице донесение о положении дел. При приближении Пугачева (12-го июля), П. выслал против него отряд в 80 человек, а сам с 450 ч. пехоты и 200 ч. конных чувашей укрылся за рогатками и затем отступил в крепость, не решаясь с такими незначительными и при том ненадежными силами выступать против самозванца. Когда Пугачев ворвался в город, П. отдал приказ караульному офицеру не щадить заключенных. Ho на следующий день приблизились регулярные войска, и П., выйдя из крепости, помог Михельсону разбить Пугачева и, чтобы не дать ему возможности перебраться за Волгу, потребовал от Свияжского воеводы Чирикова взять все суда и лодки на левый берег Волги. В награду за его распорядительность и усердие, о котором П. не переставал напоминать в каждом из своих донесений, Екатерина не замедлила своей благодарностью: при одном из своих писем с надписью "секретно" она отослала ему 24 уплаченных ею за него векселя. Между тем, после разбития Пугачева, его скопища рассеялись по всей губернии и еще больше усиливали волнение. Для уничтожения бродячих шаек был сформирован отряд и подчинен Потемкину, принявшему на себя командование войсками, как находившимися в окрестностях Казани, так и имевшими прибыть туда впоследствии, хотя в действительности он был назначен в руководители секретными комиссиями. Но могущество князя Потемкина и расположение к нему самому Императрицы позволяли ему гораздо шире понимать свои задачи. Один из офицеров, подчиненных Потемкину, характеризует его власть, "яко непосредственного начальника высочайшей ее величества власти". Болезнь, а потом и кончина Казанского губернатора Я. Л. фон Брандта заставили Потемкина остаться в Казани и временно вступить в управление губернией. Не имея возможности лично вести следствие, П. отправил в Яицкий городок капитан-поручика Савву Маврина, а сам занялся раздачей безденежно леса на постройку, так как, при вступлении Пугачева в Казань, сгорело до 3/4 города, и принимал все меры к тому, чтобы прекратить беспорядки и восстановить спокойствие. Он уполномочил воевод сечь кнутом начальников шаек, а десятого человека из шаек сечь плетьми. Предполагая, что Пугачев, после сражения при Казани, намерен пробраться за Дон, Потемкин уведомил об этом атамана Сулина и просил его объявить по войску, что поймавшему злодея будет дано 25000 руб. и золотая медаль. Когда же Пугачев был снова разбит Михельсоном у Сальникова завода, П., предполагая, что самозванец будет стараться теперь пробраться на Кубань и поднять там казачье и горское население, отправил к кабардинцам премьер-майора Горяича с воззванием и приглашением поймать самозванца. Он писал: "Я обещаю данной мне властью от ее императорского величества каждому, кто сего злодея и бунтовщика поймает и приведет живого 30000 р., не мешкая ни минуты, кто его убьет и привезет тело его — дать 5000 р., всем же, кто пребудет в верности кн. Кабардинским и черкесам, — медали и грамоты для вечной им чести". Вместе с тем, сидя в Казани, Потемкин собирал сведения о настроении жителей, поведении властей, посылал, куда надо, для подавления волнений, небольшие отряды и обо всем уведомлял имп. Екатерину.
Трудясь над усмирением края, Потемкин не упускал случая завязать сношения с соседними народностями. Так, он в августе 1774 года послал письмо к Киргизскому хану, где, объявляя ему о заключении мира с Портой, просил, чтобы он запретил делать набеги и послал ему в подарок черных лисиц. Затем П. вел переговоры с башкирцами и яицкими казаками и от последних получил уверения в преданности Екатерине.
Сознавая ясно, что главнейшими руководителями мятежа были яицкие казаки, Потемкин находил полезным применять к ним не те меры строгости, которые применял он в Казанской губ., а старался подействовать на казачье население кротостью, обещанием прощения и милостей императрицы всем верным и раскаявшимся. Посланный Потемкиным в Яицкий городок Маврин на казачьем кругу прочитал воззвание Потемкина к казакам, в котором, виня во всем Пугачева, он убеждал казаков быть верными и обещал ходатайствовать за них пред государыней. Ко времени прибытия Маврина в Яицкий городок, пришло туда и другое воззвание Потемкина, призывавшее казаков покаяться, пока еще не поздно. Воззвания оказали действие за казаков, уже утомленных смутами. В течение нескольких дней более 100 чел. явилось к Маврину с повинною. П. приказал не делать им ни малейшего оскорбления, дабы тем еще более убедить, что все являющиеся с повинной будут прощены. Вслед за тем, входя в положение яицкого населения, он велел выдать им 1/3 провианта, находившегося в яицком продовольственном магазине. Не забывал он и своей главной задачи, для которой собственно и был послан на место военных действий, — расследования прямых причин пугачевщины. На основании собранного материала он представил имп. Екатерине 15-го сентября 1774 года обстоятельную записку с "исследованием начальные причины родившегося возмущения в яицких казаках", в которой подробно излагал постепенное развитие недовольства и брожения среди яицких казаков, вызванного поборами войсковых начальников и сокрытием суммы, которая ежегодно выплачивалась казакам правительством. Когда Пугачев, наконец, был пойман, П. потребовал, чтобы он немедленно был доставлен в Казань. Ho главнокомандующий граф Панин желал иметь Пугачева в своих руках, и самозванец был доставлен, по его требованию, в Симбирск. Эта борьба из-за обладания Пугачевым послужила поводом к недоразумениям, а впоследствии — к враждебным отношениям между главнокомандующим и начальником секретных комиссий. Когда в местности восстания воцарилось спокойствие, Потемкин был назначен в состав следственной комиссии, учрежденной в Москве под председательством князя M. H. Волконского. Со 2-го по 5-ое октября Потемкиным был учинен допрос Пугачеву в присутствии графа Панина.
После поимки Пугачева П. отправил воззвание к башкирцам и грозил им, что если они до 1-го октября не успокоятся, то для усмирения их будут присланы арнауты и запорожцы. Опасаясь новых разорений, башкирцы прислали 12 старшин. Одного из более важных депутатов П. отправил в Петербург к кн. Г. А. Потемкину и выражал надежду, что все башкирцы последуют этому примеру. Но часть башкирцев продолжала грабить и волновать население, и Потемкин принужден был отправить новое увещевание. Дабы удостоверить население в поимке злодея, П. просил Екатерину, чтобы Пугачева везли в Москву через Казань, но Екатерина не согласилась на это. В начале декабря следствие над преступниками, производимое кн. Волконским, Потемкиным и Шешковским, было окончено и донесение о нем отправлено в Петербург. Потемкину было поручено вместе с И. И. Козловым и князем Волконским составить сентенцию. Во время же суда П. принимал деятельное участие в осматривании Пугачева и увещевал Ивана Чику, но безуспешно. По его представлению, высочайшим указом от 15-го января 1775 г., Яик был переименован в Урал.
В июле 1775 года, при торжестве мира с Турцией, который праздновался в Москве, П. С. Потемкину была пожалована шпага с алмазами. С этого времени по службе он стал делаться помощником своего могущественного родственника и посвятил свою деятельность подчиненным этому последнему южным окраинам от Астрахани до тогдашних пределов наших на Кавказе включительно. 26-го ноября 1775 г. Потемкин получил орден св. Георгия 3-ей степени, в 1777 году был награжден Анненской лентой и состоял шефом С.-Петербургского драгунского полка; 28-го июля 1778 г. он получил Александровскую ленту и был произведен из камер-юнкеров в камергеры, а 24-го ноября 1780 г. из генерал-майоров в генерал-поручики. В 1781 г., в октябре, Потемкин управлял дворянскими выборами в Твери вместо тамошнего губернатора Тимофея Ивановича Тутолмина. После разделения России в 1781 г. на генерал-губернаторства, кн. Гр. А. Потемкин, оставаясь по-прежнему государевым наместником Астраханской и Азовской губернии, начал думать об устройстве на Кавказе отдельного управления. Не желая откладывать своего намерения, он поручил Потемкину составить предварительный проект о заселении степного пространства нынешней Ставропольской губ. однодворцами, государственными, удельными и других ведомств крестьянами. С 1782 г. Потемкину было поручено наблюдать за верхним течением Кубани, вместо генерал-поручика Фабрициана, который был вызван в Петербург и по дороге умер. Уже вскоре по заключении Кучук-Кайнарджийского мира Екатерина II задумала соединить все христианское население Закавказья и Азербайджана в одно государство, находящееся под покровительством России. Исполнителем ее программы должен был стать кн. Гр. Ал. Потемкин; последний же, оставив главное руководство в этом деле за собой, призвал на Кавказ П. С. Потемкина; отправляя его для командования войсками, расположенными на новой Моздокской линии, князь писал ему, чтобы он поддерживал частые сношения "Грузией и армянами, находящимися в Карабахе и Карадаге, чтобы ознакомился с их политическими настроениями, характером и материальными средствами. П. С. Потемкин прибыл на линию внезапно, никого не уведомив о своем назначении. 26-го октября 1782 г. Потемкин находился уже в крепости Георгиевской, в начале декабря (9-го) посетил Астрахань, а через неделю возвратился на Кавказ для обзора линии, не принимая пока на себя обязанностей гражданских по управлению краем. По обзоре линии, устроенной И. В. Якобием, П. нашел крепости в крайнем запущении и старался все исправить по своему усмотрению и под своим наблюдением. Из всех местностей более всего внимания он обратил на Екатериноградскую крепость, которую он совсем впоследствии перестроил и приготовил для главного города Кавказского наместничества. Во исполнение воли князя Таврического, П. деятельно занимался заселением прибрежий Кумы, Калауса, Егорлыка и других рек Ставропольской губ. однодворцами и крестьянами из внутренних губернии России. Через посредство самого кн. Потемкина-Таврического, П. распорядился о вызове из внутренних губернии однодворцев, крестьян и людей всякого звания к переселению на Кавказ, в места, находившиеся под прикрытием укреплений. Вызов этот увенчался полным успехом.
В 1783 году Потемкин привел к присяге на русское подданство все ногайские племена, кочевавшие от верховьев Кубани вниз по правому берегу этой реки. В этом же году на П. выпало исполнение важного дела — заключение трактата с царем Карталинским и Кахетинским Ираклием II Теймуразовичем, который еще в конце 1782 г. отправил письмо к Екатерине и просил принять Грузию в свое подданство. 24-го июля 1783 года в крепости Георгиевске, ныне заштатном городке Терской области, был подписан трактат, по которому грузинский царь обязывался, за себя и за своих преемников, не признавать над собой иной державной власти, кроме власти русского императора, и устраниться от вассальной зависимости от Персии. Одновременно с подготовлениями по этому делу Потемкин принимал меры и к обеспечению сношений с Грузией. По заключении трактата предстояло отправить в Грузию войска; кроме того, кн. Потемкин-Таврический желал, чтобы Павел Сергеевич лично познакомился с Ираклием; он писал ему: "приобретя его доверенность, несомненно, вы управлять им будете". Сам Ираклий, через своих уполномоченных, просил передать П. С. Потемкину о желании видеться с ним, хотя бы на полдороге. Все это заставляло П. заняться проведением к Тифлису дороги. К сентябрю 1783 г. дорога была настолько готова, что, при осмотре ее, П. ехал в коляске, запряженной 8 лошадьми, там, где раньте не мог пройти человек без опасности свалиться в пропасть. Найдя путь удовлетворительным, Потемкин отправил в Грузию два егерских батальона: Горский и Белорусский, с 2 единорогами и 2 пушками, и отправился сам навестить Ираклия II, в сопровождении эскадрона драгунского полка и около сотни донских и уральских казаков. Из этой поездки он вынес неутешительные сведения о механизме управления, но за то в короткое время убедился, что все члены царского дома привязаны к России. За договор с Ираклием Потемкин получил 28-го июня 1783 г. Владимирскую ленту; кроме того, Императрица, принимая известие о заключении трактата с удовольствием, равным "славе, из того приобретения и пользе несомненно ожидаемой", пожаловала Потемкину 6000 р. и табакерку с портретом. Тотчас же по подписании договора с Грузией Имеретинский царь Соломон отправил к Потемкину письмо, прося принять его под покровительство России. По получения письма Потемкин сейчас же послал Соломону подарки и просил прислать доверенное лицо для переговоров о подданстве. Переговоры эти были прерваны внезапной кончиной царя Соломона. После его смерти П. принял участие в улаживании дел имеретинского царства. Для этой цели он послал в Имеретию полковника Бурнашева. Имеретинцы заискивали перед русским послом, и ему, при помощи католикоса Максима, удалось устроить дела и восстановить спокойствие в Имеретии. Кроме того, Потемкин вел переговоры с чеченцами и получил аманатов от всех чеченских селений, кроме Атаги, и поставил над ними их владельца Асланбека. Вел он переговоры и с владельцами Дагестана; из них Шахмал Тарковский Казбулат и Фет-Али-Хан Дербентский, осенью 1783 г., пытались вторгнуться в Грузию. Для удержания их Потемкин поставил два деташемента: 1) на Сулаке, у бывшей крепости св. Креста, и 2) при Тереке, у входа в Кавказские горы. Кроме того, он послал в Дербент майора Комаровского с требованием от Фет-Али-Хана выдачи князей Грузинского и Амилахорова. Фет-Али-Хан исполнил требование Потемкина. Когда Фет-Али-Хан в том же году вторгся в Карабах, где разорял и грабил селения, то только новое письмо П. С. Потемкина заставило его выйти из Карабаха. От 12-го апреля 1783 года П. под видом письма к находившемуся тогда в Грузии доктору Рейнегсу отправил на персидском языке прокламацию ко всем Азербайджанским ханам, призывая их к спокойствию и тишине. В 1784 году П. послал письмо к Али-Мурат-Хану Испаганскому, самому сильному в то время владетелю. В ответ на письмо Али-Мурат-Хан отправил к Потемкину посла Магомет-хана и выразил желание заключить союз. Но Али-Мурат-Хан умер 7-го февр. 1785 г., и надежды Потемкина рухнули. Остается упомянуть об отношении П. С. Потемкина к армянам. Уже тотчас же по принятии Грузии под покровительство России карабахские и карадагские армяне тайно изъявили желание на подчинение России. Притесняемые Шушинским Ибраим-ханом, они обратились сначала за помощью к Ираклию II, как союзнику Ибраима и единственному сильному владетелю в Закавказье. Не получив от него удовлетворения, они тайно отправили депутатов в Россию, поручив им умолять Императрицу об освобождении от несносного ига. Представители армянской нации были приняты в Петербурге с большим сочувствием. Кн. Таврический поэтому и поручил П. С. Потемкину ближе ознакомиться с их политическим настроением и материальными средствами. Потемкину было поручено основать для армян, перешедших на линию, особую колонию. Побуждаемый настойчивыми просьбами армян и уверениями депутата их Даниила Авамесова, П. сначала вошел с переговоры с Шубинским ханом Ибраимом и советовал ему поспешить с изъявлением покорности и просить о принятии его под покровительство России, а затем, когда переговоры эти ни к чему не привели, стал готовиться к походу. Он предполагал отправить часть войск из Кизляра и сначала занять Дербент, а затем, утвердившись там, действовать с двух сторон: один отряд двинуть вдоль морского берега до самого Гиляна, а другой направить со стороны Грузии. Даниил Авамесов уверял П. С. Потемкина, что при первом же известии о движении русских войск армянские мелики соберут не менее 5000 ч., как пеших, так и конных, и приложат все старание свергнуть Ибраим-хана. Последний обратился было за помощью к Ираклию, но не получил ее и в январе 1785 г. стал просить принять его в подданство, но оставить ханом и не вмешиваться во внутренние дела страны. Однако, начавшиеся снова переговоры ни чему не привели.
Получив с 1-го июля 1783 года командование над всем пространством от Моздока до Астрахани и Каспийского моря, П. в феврале 1784 г. был назначен наместником Саратовским, а в декабре был вызван в Петербург по вопросу об открытии Кавказского наместничества. В 1785 году весь обширный край между Черным и Каспийским морем был поручен управлению П. С. Потемкина с званием генерал-губернатора Саратовского и Кавказского. По возвращении в августе 1785 г. на Кавказ, П. был встречен, как настоящий правитель Кавказа и государев наместник. В начале 1785 г. в Чечне появился лжепророк Мансур. Враждебное отношение его ко всему населению, не исповедовавшему магометанской религии, а главное — его стремление соединить всех горцев в одно целое не могли быть оставлены без внимания Потемкиным, и для предупреждения волнений он приказал отправить во Владикавказ батальон пехоты и сосредоточить на реке Сунже отряд под начальством генерал-майора Шемякина, которому поручил "не давать самой малой искре произвести пламень". Кроме того, П. признал полезным отправить прокламацию "к чеченцам и прочим горским народам", в которой убеждал не верить лжепророку. Возвратившись на линию в сентябре 1785 г., П. нашел, что вся граница от Черного до Каспийского моря одинаково подвержена нападению, а между тем скопища Мансура увеличивались с каждым часом и он стал проповедовать "газават", или священную войну. Сознавая необходимость подавить волнение чеченцев в самом начале, кн. Потемкин-Таврический поручил полковнику Пиерри взять Астраханский полк и стараться захватить пророка. Ho Пиерри был разбит и погиб сам. Накануне приезда П. С. Потемкина в Наур, к этому местечку подходило до 1000 чеченцев, покушавшихся перейти Терек, и другие партии туземцев; между тем войска наши, состоявшие преимущественно из пехоты, не могли воспрепятствовать прорыву цепи партиями наездников, делавших быстрые и неожиданные переезды с одного пункта на другой. Все это заставило П. стянуть войска в главные пункты и образовать три самостоятельные отряда. Первый, под начальством Шемякина, предназначался против Мансура и его скопищ на p. Тереке; второй отряд, под начальством самого П., — против Большой и Малой Кабарды, и третий, под начальством бригадира Апраксина, — против закубанцев. Не желая открывать военных действий, не испытав средств воздействия, Потемкин снова отправил прокламацию, но она действия не оказала, а между тем случай был упущен. Если бы П. действовал решительно, он без труда усмирил бы волнения, ибо костюковцы отказались присоединиться к Мансуру, а чеченцы, которых он ждал, звали его к себе. Опасаясь лишиться последних средств, Мансур двинулся к Кабарде. Тогда только П. с отрядом в 5000 строевых чинов двинулся к Бештовым горам и 21-го октября расположился на Малке. Получив сведения, что Мансур намерен соединиться с кабардинцами, П. присоединил к себе отряд Апраксина и снова отправил к кабардинцам воззвание. В это время на арену действий прибыл полковник Нагель; действуя решительно, он быстро разбил Мансура и рассеял его скопища. П. снова выпустил прокламацию, призывая жителей к спокойствию, покорности и выдаче Мансура, а затем, переправившись через Малку, двинулся в Кабарду. 13-го ноября русские войска явились к реке Баксале. Это убедило население в невозможности дальнейшего сопротивления: кабардинцы принесли повинную и согласились исполнить все выставленные Потемкиным условия, но говорили, что не могут тотчас же отправить в Петербург депутатов. П. ответил, что не согласен давать им более времени на рассуждения, а ожидает их ответа в тот же день, и если не получит его, то заставит их силой оружия исполнить его требования. Кабардинцы созвали собрание, решились исполнить требования русских беспрекословно и послали 4-х депутатов. Именем императрицы П. даровал им прощение и объявил, что отправляет депутатов и письмо к Потемкину-Таврическому; в Кабарду же назначил пристава майора князя Уракова. Все эти волнения не позволили Потемкину приступить, согласно воле императрицы, к открытию Кавказского наместничества. Хотя проект об учреждении на Кавказе самостоятельного управления был составлен Потемкиным еще в конце 1784 г., открытие наместничества последовало лишь 18-го января 1786 года, когда в Екатериноград съехались кубанские мурзы и кабардинские и кумынские владельцы и большая часть чинов, назначенных в состав правления. П. держал ко всем собравшимся прочувствованную речь. П. заботился об открытии в крае школ, и еще в 1785 г. было Высочайше утверждено мнение его об учреждении школы в Екатеринограде для обучения детей, находившихся в аманатах.
В 1786 году Мансур, оставленный было всеми, снова стал вербовать себе сторонников, и так как Турция в это время также стала готовиться к военным действиям, то положение становилось серьезным. Выпустив воззвание к Закубанским владельцам, П.. по повелению князя Таврического, стал собирать разрозненные части и приводить границу в "почтительное состояние". Еще в 1784 г., для укрепления границы, был воздвигнут ряд редутов у входа в ущелье Терека; правая сторона Кубани ограждена от набегов закубанских хищников цепью укреплений; приняты меры к заселению пустынных пространств, особенно в направлении от Кавказской линии к Царицыну и Черкасску; но теперь этого было недостаточно. Осмотрев берега Кубани, П. признал необходимым приступить немедленно к постройке ряда укреплений, которые могли бы хотя отчасти обеспечить жителей от вторжения хищников. Так как дистанция, порученная Потемкину, простиралась на 800 верст, то для лучшей защиты линии все войска были разделены на два корпуса: Кубанский егерский, под начальством генерал-аншефа Текели, и Кавказский, оставшийся в ведении Потемкина (главный отряд, расположенный между Бештовыми горами и Кум-горой). Для лучшего и более безопасного сообщения с Черкасском, П. приказал построить редуты при некоторых селениях, в сел. Преградном и Безопасном усилить гарнизоны, а по всей линии, на высотах, сделать башни с бойницами и т. п. В ответ на непрекращавшиеся просьбы Ираклия II о помощи, П. принял меры к починке дороги войсками и осетинами и сосредоточил у Владикавказа значительные силы, говоря, что при первой надобности двинет их в Грузию. Ввиду усложнения политических обстоятельств, П. просил Ираклия II не входить в сношения с Сулейман-Пашой Ахалцыхским. В половине сентября 1787 г. П., получив известие о возбуждении закубанцев по поводу объявления Турецкой войны, 20-го сентября переправился при Прочном Окопе через Кубань в трех колоннах из 7988 чел. и 35 орудий, а 4-ой колонне под командой генерал-майора Елагина приказал перейти Кубань ниже Овечьего Брода. Усмирив закубанцев и рассеяв скопища Имама, П. 25-го сентября велел отряду возвратиться к берегам Кубани.
Частые волнения не давали Потемкину возможности посвятить себя всецело гражданскому устройству Кавказской губернии. Дипломатические дела Персии и Грузии, где во все почти время правления его происходили кровопролитные войны и междоусобия, возмущения горцев, часто отвлекали Потемкина от занятий по администрации Кавказского края, заставляли покидать свою резиденцию и дела мирные сменять делом оружия. Но все-таки, за время пребывания Потемкина на Кавказе, с 1782 по 1788 г., русские успели много сделать между Доном, Тереком и Кубанью. Одно заселение этого пространства составляет неотъемлемую заслугу Потемкина; им были созданы из бывших крепостей города: Екатериноград, Ставрополь, Георгиевск, Александровск; городам Кизляру, Моздоку и Екатеринограду, находившимся раньше в ведении военного начальства, П. исходатайствовал право пользоваться городовым положением (21-го апреля 1785 г.); от линии до Царицына и Черкасска П. устроил почтовые дороги и станции; для развития виноделия, шелководства, овцеводства и других отраслей промышленности им были приглашены многие иностранцы, коим дозволено было свободно селиться, в течение 6 лет, с освобождением от всех государственных повинностей. Для лучшего обеспечения поселений и городов, устроенных по линии от Моздока до Среднего Егорлыка, от нападений горцев, П. решил поселить между некоторыми местами отставных солдат, как людей, уже знакомых с оружием. Первое такое поселение — Сергиевское, между Ставрополем и Северной крепостью — состояло из 268 чел.; 100 чел. было поселено в Карамыке, между Александровском и Георгиевском, под именем слободы "Сабли", а 208 чел. — на p. Малке, между Георгиевском и Екатериноградом, образовали слободу "Малку". Чтобы обезопасить поселенцев от их соседей калмыков, П. пытался приучить их к оседлой жизни. Наконец, чтобы удержать горцев от разбоев и привязать к русскому правительству, П. исходатайствовал у императрицы Екатерины Высочайшее повеление об обращении Большой и Малой Кабарды в поселенное войско с тем, чтобы кабардинцам, поступившим на нашу службу, выдавалось жалованье. За кабардинцами поселенное войско было заведено у осетин и построена крепость у Татартуна, а затем — и у жителей Эндери и аксаевцев, которые девствовали под внушением шамхала Тарковского, вступившего в подданство России 19-го мая 1786 г.
В 1787 г. Потемкин был отозван с Кавказа и отправился в армию, действовавшую против Турок под предводительством кн. Потемкина-Таврического. В 1788 г. одна лишь Кавказская губ. осталась подчиненной Потемкину (до 1792 г.) Находясь в южной армии, П. в этом же году принял участие в осаде Очакова и командовал передовым корпусом. В 1789 г. кн. Гр. А. Потемкин приказал войскам действовать наступательно и сам двинулся с 6 батальонами пехоты и частью конницы для занятия позиции между Аккерманом и Бендерами; П. С. Потемкин должен был с корпусом идти туда же правым берегом Ботны. В 1790 г., участвуя в осаде Измаила, П. приближался к крепости и сделал на нее демонстрации; в ноябре он был ближе придвинут к Измаилу и командовал отрядом не более 4000 ч.; 9-го декабря он присутствовал в военном совете под председательством Суворова, 11-го декабря, во время штурма Измаила, когда первые две колонны были в жарком бою, П. привел в крепость гренадерские Фанагорийские батальоны и два батальона егерей, подкрепил утомленных сильным сражением и своими действиями заслужил лестную похвалу Суворова. В донесении своем Императрице Суворов писал, что П. С. Потемкин "подавал ему полезные советы и во время штурма личным присутствием, ревностию и храбростию умножал неустрашимость подчиненных ему воинов". 25-го марта 1791 года Потемкин был награжден Георгиевской звездой 2-ой степени. После смерти кн. Таврического, последовавшей 5-го октября 1791 года (П. Потемкин находился тогда в Яссах), он хотел перейти в австрийскую службу, так как чувствовал свое положение непрочным, ибо еще в 1787 г., во время посещения Петербурга, был принят при дворе очень холодно. Но ему удалось скоро снискать расположение нового любимца, П. А. Зубова, — и он не исполнил своего намерения. В 1792 г. Потемкин был в числе кандидатов на пост чрезвычайного посла в Турцию, а в 1794 г. через генерал-прокурора А. Н. Самойлова просился в польскую кампанию. Просьба его была удовлетворена, и П. принял участие в военных действиях в Польше под начальством Суворова. В своем письме из Бреста к И. И. Шувалову от 23-го сентября П. пишет, что "имел честь соучаствовать в двух победах, в три дня одержанных и был свидетелем страшного поражения мятежников". 24-го октября 1794 г. П., участвуя в штурме Праги, командовал центральным корпусом. За отличие в эту кампанию П. получил чин генерал-аншефа, а 1-го января 1795 года был возведен в графское достоинство. От имени всего г. Варшавы П. была поднесена золотая табакерка, посреди которой был медальон, осыпанный бриллиантами. Екатерина разрешила П. принять табакерку. В январе 1796 г. разнесся слух о привлечении П. к суду по обвинению в умерщвлении и ограблении в 1786 г. Персидского принца Гедает-Хана, искавшего спасения на русском военном судне от преследования своего брата; но обвинение это не заслужено Потемкиным и не согласуется с истиной. В защиту себя Потемкин написал стихотворение "Глас невинности" и распространил его в списках; стихотворение помечено 1795 г., 11-го декабря (день Измаильского штурма); в нем он упрекает клеветников в неблагодарности к человеку, неоднократно жертвовавшему жизнью для славы отечества. П. не вынес удара, тяжко заболел горячкой и умер 29-го марта 1796 года; были слухи, что он принял яд, избегая наказания; рассказывали, будто Екатерина послала ему рескрипт с одним словом "умри", и он умер через несколько часов, и т. под. П. погребен в селе Никольском, Московского уезда, в церкви св. Николая. В бытность свою в Петербурге до августа 1775 г. П. С. Потемкин женился на одной из первых красавиц северной столицы, Прасковье Андреевне Закревской, дочери родного племянника графов Разумовских и супруги его, урожденной кн. Одоевской. Первый сын П. С. Потемкина родился в 1786 г. и был назван Григорием в честь могущественного покровителя. (Граф Григорий Павлович Потемкин был убит под Бородином 26-го августа 1812 г.). Другой сын, Сергей — известный любитель искусства и литературы (см. ниже).
П. С. Потемкин известен также и как писатель: уже в ранние годы он начал выступать на литературном поприще и принимал участие в журналах, которые издавались в конце 1760-ых годов в Москве Херасковым. Кроме того, Потемкину принадлежит несколько оригинальных драм, поэмы и эпистолы в стихах; его драмы: "Россы в Архипелаге" и "Торжество дружбы" ставились неоднократно в театрах. Сын своего века, П. увлекался французскими философами, особенно в молодости, перевел несколько сочинений Руссо и Вольтера. Однако впоследствии, во время французской революции, П., подавленный событиями, резко изменил свои взгляды. В своем письме к Шувалову он находил, что "прах Вольтера, Руссо, Рейналя и Дидро заслуживает всемирного проклятия". Во время своей службы на Кавказе П. составил "Описание кавказских народов"; хотя эта рукопись никогда целиком не издавалась, но из нее в разное время делались заимствования. Из нее черпал сведения И. Л. Дебу для своего сочинения "О Кавказской линии" (СПб. 1829), граф Сегюр для своих "Mémoires"; наконец, в "Русском Архиве" за 1865 г. помещена записка о Кабарде, заимствованная профессором Ставровским оттуда же. Во время Пугачевского бунта Потемкин составил "Историю о Пугачеве", до сих пор неизданную. П. был знаком с Державиным, с которым он встретился во время Пугачевского бунта, был близок к кружку Хераскова, а в 1772 г. был избран в члены "Вольного Российского собрания" при Московском Университете.
Отдельно изданы следующие произведения П. С. Потемкина: 1) "Рассуждение, удостоенное награждения от Академии Дижонской, в 1750 году, на вопрос, предложенный сей Академией, что восстановление наук и художеств способствовало ли к исправлению нравов", Соч. Ж. Ж. Руссо, пер. с фр. Москва. 1768 г.; 2) "Новая Элоиза, или письма двух любовников, жителей одного небольшого городка у подошвы Альпийских гор, собрал и издал Ж. Ж. Руссо", Пер. с фр., часть I, М. 1769 г.; 3) "Рассуждение о начале и основании неравенства между людьми", Соч. Ж. Ж. Руссо, пер. с фр., Москва. 1770 г.; 4) "Рассуждение Ж. Ж. Руссо на вопрос: "какая добродетель есть самонужнейшая героям, и которые суть те герои, кто оной добродетели не имели?" Пер. с фр. Москва. 1770 г.; 5) "Поэма на победы, одержанные Российской армией над турецкими войсками", СПб. 1770; 6) "Эпистола на взятие Бендер", 1770 г.; 7) Эпистола графу Григорию Григорьевичу Орлову" (вероятно, 1771 г.); 8) "Россы в Архипелаге", драма в 5-ти действиях, в стихах, СПб. 1772; 9) "Торжество дружбы", драма в 3 действиях, в стихах, М. 1773; 10) "Зельмира и Смелон, или взятие Измаила", драма в 3 действиях, СПб. 1795 г. (по каталогам анонимно); 11) "Магомет, трагедия в 5-ти действиях Вольтера", пер. с фр., СПб. 1798 г.; изд. 2-е, 1810; была поставлена в 1798 г. на сцене Петербургского театра, 12) Стихи Е. И. В. Екатерине II, Императрице Всероссийской. Переложены с английского перевода. Без заглавного листа и без означения места и года печати (в Публ. Библиотеке).
"Российская родословная книга", кн. П. Долгорукова, ч. II, стр. 170; "Остафьевский архив кн. Вяземских", т. I и II; "Архив кн. Воронцова", т. XII; "Полное собрание законов", т. XIX, XX. XXI; Н. Дубровин, "Закавказье в 1803 —1806 г."; его же, "Георгий XII, последний царь Грузии, и присоединение ее к России"; его же, "История войны и владычества русских на Кавказе", т. II; его же, "Пугачев и его сообщники", т. I и III; его же, "Братья Потемкины на Кавказе", статья в "Русском Вестнике" за 1878 и 1879 гг.; П. Бутков, "Материалы для новой истории Кавказа"; Вейдемейер, "Двор", I, 163; Евгений, "Словарь", II, 136; Бантыш-Каменский, "Словарь достоп. людей русской земли", ч. IV, стр. 192—196; его же, "Истор. собрание списков кавал. 4-х российск. орденов", М. 1814, стр. 227 и 317; "Сев. Минерва" 1832 г., № 2, янв., стр. 104—108; И. Дебу, "О Кавказской линии", СПб. 1829, стр. 113 и 162; "Библиограф. Записки" 1898 г., № 23, стр. 735; Палицын, "Послание к Привете", стр. 19; Карцов, "История Семеновск. полка", т. II, стр. 479—480; прилож., стр. 49—75; "Ставроп. Губ. Вед." 1860 г., № 28, стр. 186; С. П. Шевырев, "История Московск. Унив.", стр. 94, 202; Соч. Державина, в издании Я. К. Грота, т. V и VII; "Москвитянин" 1842, III, № б, стр. 125—129, № 6, стр. 337; "Отечеств. Записки" 1854 г., т. 97, отд. II, стр. 357; за 1855 г., т. 102, отд. II, стр. 30, 10; "Московский Вестник" 1809 г., стр. 89; "Сборник Русского Историч. общ."; "Кавказский календарь" 1852 г., статья "Некот. города Ставр. губ."; "Чтения Московск. Общ. Истории" 1858 г., кн. II, отд. II, стр. 36; "Русская поэзия" С. А. Венгерова, т. I, СПб. 1897 г.; "Кавказ" 1897 г., статья Вейденбаума, "Гр. П. С. Потемкин", 112, 114, 128; "Акты Кавказской Археограф. Комиссии", т. II, 265; "Русская Старина", т. I, II, IV. V, XIII, XV, XVI, XVII, XLII, L, LVI, LXI, LXVIII, LXXXIV; "Русский Архив" 1863, 1864, 1867, 1871, 1873, 1875, 1876, 1877, 1879, 1880, 1881, 1886, 1894, 1897, 1899, 1901 г.; "Исторический Вестн." 1883 г., август, статья П. П. Каратыгина, стр. 315—371; "Ист. Вестн." 1884 г., 1885 г.; Я. К. Грот, "Материалы для истории Пугачевского бунта", СПб., 1862—1875; В. Степанов и Н. Григорович, "В память столетнего юбилея военного ордена велик. и побед. Георгия", СПб., 1869; "Старина и Новизна"; "Сын Отеч." 1847 г., № 7, стр. 28—29; "Критич. опыты В. Н. Майкова", СПб., 1891; "Словарь" Старчевского, т. IX, ч. I, стр. 298; "Военно-Энциклопед. Лексикон".