Кульнев, Яков Петрович, генерал-майор, убит. 20 июля 1812 г. Год рождения точно не известен; на основании различных источников указывается то 1763, 1764, то 1766 г. — Отец Я. П. Кульнева был Петр Васильевич Кульнев, небогатый дворянин; род. он в 1727 г., начал службу капралом в 1746 г., участвовал в Семилетней войне; во время военных действий в Польше и 1769 г. тяжело ранен под Камшем, и вышел в отставку; после 1775 г. служил городничим в г. Люцине, где умер в 1795 г. Жена П. В. Кульнева, мать героя, была рожденная Гребениц, немка по происхождению и католичка по вероисповеданию, умерла она в 1811 г. Кульнев женился на ней, по-видимому, во время заграничного похода и старший сын его, Павел, очевидно родившийся за границей, был даже крещен и воспитан в католичестве — П. П. Кульнев католиком и остался до самой смерти; в 1805 г. он был даже арестован по какому-то подозрению, но затем он оправдался и получил место плебана в Люцине; он умер в 1808 г. — Я. П. Кульнев вместе с братом Иваном отдан был в Сухопутный шляхетский корпус, откуда оба брата были выпущены, 18 февраля 1785 г., поручиками в Черниговский пехотный гголк; в том же году Я. П. Кульнев переведен был в С.-Петербургский драгунский полк и с ним отправился в турецкий поход; находясь при блокаде и сдаче Бендер, в 1789 г., Кульнев был замечен кн. Потемкиным. Переведенный в Переяславский конно-егерский полк, Кульнев, в составе корпуса генерала Кнорринга, принимал участие в 1791 г. в делах под Ошмянами, под Лидой и в окрестностях Вильны. Обратил особенное внимание на Кульнева и Суворов. Кульнев, в свою очередь, питал к великому полководцу особенное благоговейное обожание. Кульнев участвовал в делах под Кобрином 4 сентября, под Брест-Литовском, 8 сентября; 24 октября, при штурме Праги, одним из первых ворвался во вражеские укрепления; отличия в польском походе доставили Кульневу чины ротмистра и майора. Затем наступил для Кульнева продолжительный период полного бездействия. Полк его не попал в число тех войск, которые сражались под предводительством Суворова в Италии; не имея никаких связей, Кульнев не мог получить перевода в войска, участвовавшие в походе Суворова. Не привелось Кульневу участвовать и в войне с французами в 1804—1805 г. Подробности жизни его за эти годы не известны — но, очевидно, в это именно время Кульнев выработал себе то уменье обращаться с солдатами, уменье понимать их и жить их интересами, которое в близком будущем дало ему громкую популярность в войсках и в течение каких-нибудь пяти лет его активной боевой жизни сделало имя его славным и громким по всей России.
Переведенный в Гродненский гусарский полк в чине подполковника, Кульнев принял участие в кампании 1807 г. 24 мая он сражался при Гутштадте, 25 — произвел чрезвычайно смелое и удачное нападение на две неприятельские колонны; 29 мая он участвовал в битве при Гейльсберге и 2 июня — в битве под Фридландом; во время одной из атак в этой битве Кульнев, со своим Гродненским полком, был совершенно окружен, плен казался неизбежным, но гродненцы пробились сквозь ряды неприятелей. В письмах к брату Кульнев описывает эти свои действия; он не сообщает больших подробностей о себе; он говорит, что «в самом веществе война самая успешнейшая не что иное есть, как истребление рода человеческого и разорение жителей, на что без содрогания сердца нельзя взирать»; себя он называет постоянно Дон Кихотом и выражает уверенность, что ему не выйти из войны целым, «ибо не выходит у меня из головы поймать Бонапарта»; в другом письме он писал, что ничего не взял себе из добычи, а сжег то что ему досталось, потому что не желает ничего другого, как поймать Бонапарта. Это Кульневу, конечно, не удалось; но его храбрость, решительность, энергия сделали его имя известным и уважаемым во всей армии.
В феврале 1808 г. Кульнев состоял в армии, действовавшей против шведов в Финляндии. С этого времени — он всегда начальствовал авангардом при наступлении и арьергардом при отступлении. Первым его подвигом было упорное, продолжительное преследование отряда Адлеркрейца. Двигаться приходилось в местности чрезвычайно пересеченной, среди глубоких снегов и при морозах, достигавших 25°; шведскому отряду трудности были до известной степени облегчены не только большим знанием местности, но и содействием жителей; русский же отряд встречал только затруднения; тем не менее Кульнев не отставал от неприятеля ни на шаг и в ряде мелких стычек постояно одерживал верх; сам он был постоянно впереди. В исходе марта отряд Кульнева достиг Гампе-Карлеби и поступил тут под начальство Тучкова I. 1, 4 и 6 апреля — у Калаиоки, Пихаиоки и Сигаиоки — Кульнев имел схватки с арьергардом неприятеля; все они одинаково отмечены были храбростью Кульнева и его отряда, но последняя окончилась неудачей: Кульнев наткнулся на отряд шведов, значительно превышавший численностью русских, и принужден был отступить с довольно значительными потерями. Глубоко огорченный тем, что своей неосмотрительностью навлек первую неудачу для русского оружия, Кульиев искал смерти, кидаясь в опаснейшие места; он уцелел, однако, а поведение его было таково, что Тучков ему именно поручил арьергард своего отряда, когда пришлось отступать обратно к Гампе-Карлеби, когда, после дела под Сигаиоки, 15 апреля был разбит еще отряд Булатова. В июне возобновились военные действия, прекращенные вскрытием рек в конце апреля. После нескольких стычек около Ланпо, русские войска снова принуждены были отступать и опять арьергардом командовал Кульнев; это отступление было еще труднее, чем прежние, потому что народная война была в полном разгаре; русские солдаты нуждались во всем; Кульнев своей бодростью и уменьем обращаться с солдатами много способствовал тому, что отряд и не потерял своей боевой силы.
19 августа ген. Каменский, принявший общее начальство над передовыми войсками, по требовании главнокомандующего, Буксгевдена, двинулся на шведские позиции. В этот день Кульнев имел две удачные стычки, а 20-го разыгралось Куортанское сражение. Бой продолжался целый день, и остался безрезультатным; наступление ночи прекратило битву, Каменский, обдумывая результаты дня, готовился уже приказать к утру отступление, когда вдруг явился к нему Кульнев и сообщил, что шведы отступают уже: всегда последний отходя ко сну, Кульнев ночью объезжал нашу цепь и по неясным признакам, которые он уловил привычным глазом и ухом, он понял, что неприятельское войско удаляется со своих позиций. Немедленно удостоверившись в этом, Каменский двинулся преследовать шведов; опять Кульнев командовал авангардом; опять начал он теснить неприятеля и снова, увлекаемый своей горячностью, наткнулся под Оравайсом на весь корпус Клингспора; дело грозило снова серьезной неудачей, но подоспели главные русские силы и после жестокого рукопашного боя шведы были совершенно разбиты.
12 декабря 1808 г. Кульнев был произведен в генерал-майоры. С возобновлением военных действий Кульневу поручен был, 26 февраля 1809 г., авангард колонны гр. Строгонова, которая послана была обойти Аландские острова с юга и отрезать отступление шведскому гарнизону островов. Это движение по льду не встречало сопротивления со стороны неприятелей, но было сопряжено с огромными затруднениями, благодаря морозам, всякому отсутствию прикрытий, недостатку в топливе для бивуаков. Только у о-ва Сигнаскера Кульнев имел стычку с небольшим шведским отрядом, который он скоро обратил и бегство, захватив 114 пленных и 2 пушки. Затем, с отрядом из трех эскадронов Гродненских гусар, лейб-уральской сотни и 400 донских казаков, Кульнев достиг шведского берега, разбив на льду небольшой отряд, пытавшийся его задержать. Кульнев вышел на шведскую землю утром 7 марта около м. Гриссельгама, всого в 100 в. от Стокгольма. Испуганное правительство шведское спешило заключить перемирие, и Кульнев, проведя в Гриссельгаме два дня, двинулся, по приказанию главнокомандующего, обратно. Орден Св. Анны I степени был наградой за этот поход. До окончания войны Кульнев оставался помощником при ген. Демидове, оставленном начальником гарнизона на Аландских островах.
В феврале 1810 г. Каменский, назначенный главнокомандующим на Дунай, взял с собой Кульнева, и поручил ему начальство над авангардом. 5 мая Кульнев переправился через Дунай и двинулся к Силистрии. Он отличился в сражении при Батине 26 августа, и получил за него золотую саблю, с алмазами и с надписью «за храбрость»; но он имел при этом столкновение с Каменским, который, как известно, отличался крайней горячностью и вспыльчивостью. Поэтому, Кульнев оставил армию и в январе 1811 г. был назначен шефом Гродненского гусарского полка, стоявшего в Витебской губернии. В это время он задумал жениться и получил уже согласие; но когда наступили борьба с Наполеоном, он принял решение жениться только после окончания войны; невеста же требовала, чтоб он вышел в отставку; тогда Кульнев вернул ей ее слово; фамилия его невесты не известна. При начале войны 1812 года Кульнев был в отряде гр. Витгенштейна и начальствовал арьергардом. Когда главная русская армия выступила из Дрисского лагеря, Кульневу поручено было определить, какое движение предпримет неприятель. Во время этого поиска Гродненский полк, входивший и состав отряда Кульнева, взял в плен ген. Сен-Жени и до 200 французских кавалеристов; вместе с тем определено было, какое движение приняли войска Наполеона из Вильны. 13 июля Кульнев опять, смелым ударом, захнатил из отряда Удино в плен 130 чел., несколько офицеров, истребил часть обоза. Эти подвиги, первые удачи наши в войне 1812 г., распространили славу имени Кульнова по всей России. 19 июля Витенштейн разбил отряд Удино при Клястицах. Кульнев отличился в этой битве, а во время преследования захватил почти весь обоз и до 900 пленных. Но и на этот раз Кульнев слишком увлекся: на другой день, продолжая преследование, он наткнулся на главные силы Удино и, после нескольких отчаянно храбрых атак, отбитый с большими потерями, принужден был отступить. Перейдя на другой берег р. Дриссы, Кульнев печально шел в последних рядах своего отряда — вдруг неприятельским ядром ему оторвало обе ноги выше колена; он упал и моментально умер. Тело его было погребено близ дер. Сивошина, затем перевезено было в имение его сестры, баронессы Мантейфель-Сей, а оттуда — в поместье Ильзенберг, принадлежащее братьям покойного.
Кульнев был высокого роста, смугл лицом; в обыкновенное время это был молчаливый и застенчивый человек; в битве он преображался, его громовой голос слышался среди горячего боя; проходили минуты опасности и оживления — и Кульнев снова обращался в спокойного, по-видимому совершенно не замечательного человека. Кульнев и после того, как быстро выдвинулся вперед и достиг генеральского чина, жил как простой солдат, ел и спал вместе с солдатами, и постоянно, неутомимо, и неослабно заботился о своих подчиненных. Его обращение с солдатами и к солдатам отчасти напоминало Суворовский язык и Суворовские приемы; но это не было простое подражание Суворову, повторение его слов — это было полное усвоение суворовского духа; Кульнев не только говорил оригинальным и понятным для солдат языком — он, несомненно, так думал и чувствовал. Его целостная, своеобразная и яркая личность живо выступает в его переписке с братом; он является тут человеком редкой храбрости, беззаветно преданным своим обязанностям, человеком с нежным любящим сердцем и в то же время постоянно готовым и на подвиг самой отчаянной храбрости и на самый отчаянный кутеж в свободное время на стоянках; дарованиями настоящего военачальника Кульнев не обладал: он часто увлекался в пылу боя и не раз терпел неудачи, именно благодаря тому, что бросался на врагов, не рассчитав сил своих и чужих; но как храбрец, он имел немного себе равных; под его предводительством солдаты шли вперед тогда, когда едва ли кто-нибудь другой решился бы двинуть их вперед.
«Военная Галерея Зимнего Дворца», I: Михайловский-Данилевский. «Александр I и его сподвижники»; Богданович, «История Отечественной войны 1812 г.», его же «История царствования Императора Александра I»; «Русская Старина», три статьи в тт. XIII и LVIII — тут биографический очерк и родословие Кульнева, несколько писем его, статья о его могилах.