Анкудинов, Тимошка, одиннадцатый самозванец, называвший себя то сыном, то внуком царя Василия Иоанновича Шуйского, князем Иваном Шуйским, род. в Вологде в 1617 г., четвертован в Москве, в 1653 г. Сын богатого стрельца, торговавшего холстами, Анкудинов получил по своему состоянию довольно тщательное воспитание и женился на внучке вологодского архиерея Варлаама. Ведя беспорядочную и разгульную жизнь и промотав все женино приданое, Анкудинов отправился искать счастья в Москву. Получив здесь место подьячего в Новой Чети, он подружился с одним из своих сослуживцев, тоже подьячим Константином Конюховым и продолжал прежний образ жизни. Наделав неоплатных долгов и предвидя неизбежное тюремное заключение с мучительным правежом, друзья, ограбив царскую казну на двести рублей, решили (в 1643 г.) искать спасения от суда и смертной казни в бегстве. В ночь пред этим Анкудинов поджег свой собственный дом, из которого предварительно "отвез на двор к Ивану Пескову" малолетних сына и дочь, но в котором оставил в жертву пламени свою жену. Задумав бежать в Литву, Анкудинов и Конюхов через Тулу направились в порубежные города. Достигнув проселочными дорогами Новгород-Северска, беглецы отсюда проникли в Краков, где Анкудинов был представлен польскому королю Владиславу под именем Ивана Каразейского, воеводы вологодского и наместника великопермского; Конюхов назвался его слугою, переделав свою фамилию на "Конюховский". Из Литвы самозванец со своим слугою отправились через Галицию, Молдавию и Валахию в Константинополь, где Анкудинов стал выдавать себя за "государского сына Шуйского" (1646 г.). В судьбе его на первых порах принял участие великий визирь, поверивший грамоте "вора Тимошки", в которой значилось, что он, будто бы, сын царя Василия, что царь Михаил Феодорович дал ему в удел Пермь Великую с пригородами, но что жить там ему наскучило и он приехал в Москву, где был посажен под стражу и освобожден только благодаря приверженцам царя Василия Шуйского; что молдавский воевода Василий ограбил его и хотел убить, и пр. Самозванец просил визиря, чтобы султан дал ему ратных людей и велел идти "на московские украйны", уверял при этом, что "русские люди против него стоять не будут" и что султан приобретет Астрахань с пригородами. Визирь поместил Анкудинова в своем дворце, назначил приличное содержание и обещал доложить султану, но вскоре охладел к нему, лишил таима, выгнал со двора и стал водить одними обещаниями. Этому способствовали находившиеся в Константинополе московские послы, стольник Телепнев и дьяк Кузовлев, обнаружившие самозванство Анкудинова явными уликами. Соскучившись жить в Царьграде, самозванец два раза неудачно пытался бежать — сначала в Молдавию, а затем на Афонскую гору, и после второго побега должен был согласиться на обрезание и посажен под стражу. Третья попытка оказалась удачнее: Анкудинов и Конюхов бежали в Рим, где самозванец "сакрамент принимал"; из Рима они отправились, как объяснял впоследствии у пытки Конюхов, "на Венецию и на Седмиградскую Землю и на иные государства, и пришли в Запороги к гетману Богдану Хмельницкому" (1649 г.). Прожив несколько времени в Чигирине, Анкудинов узнал планы Хмельницкого и упросил гетмана отправить его в Трансильванию, к воеводе Георгию Рагоцци, чрез которого Хмельницкий намеревался вступить в союз с Швециею для решительной борьбы с Польшей. Получив повеление польского короля немедленно выдать московским послам самозванца с его слугою. Хмельницкий решил действовать хитростью, и то говорил, что Анкудинова на Украйне нет, а между тем переводил его из Лубен в Киев, а из Киева в Черкасы; то замечал: "У вас здесь то же, что на Дону: кто откуда ни приедет — выдачи нет. Только я, уповая на Бога и помня царскую милость, вора Тимошку к государю пришлю с своими посланцами; созову всех полковников и старших и, договорясь с ними, пришлю подлинно". Дав присланному от царя дворянину Петру Протасьеву поимочный лист, Хмельницкий снабдил и самозванца грамотою и особым рекомендательным письмом к воеводе Рагоцци. Явившись в Трансильванию, Анкудинов вскоре был отправлен в Стокгольм посланником от Рагоцци по гетманским делам. Снискав в Швеции (1651 г.) покровительство государственного канцлера Оксенстиерна и дружбу секретаря иностранных дел Розенлиндта, самозванец получил аудиенцию у королевы, представил ей верительную грамоту, удачно объяснил поручение Хмельницкого и растрогал королеву Христину рассказом о всех своих бедствиях, перенесенных в незаслуженном изгнании из отечества. В продолжение трехмесячного открытого пребывания Анкудинова в Стокгольме и почти двухлетнего укрывательства в разных городах Эстляндии, Оксенстиерн и Розенлиндт усердно защищали самозванца от настойчивых требований о выдаче его русскому правительству. Гонец за гонцом отправлялись из Москвы ко Двору шведскому с грамотами, в которых подробно описывались все воровские дела Тимошки и сообщника его Конюховского, но ничто не помогало. Наконец, в 1652 г. русскому посланцу дворянину Челищеву в Ревеле был выдан Конюхов, привезен в мае в Москву и подвергнут пытке. Анкудинов же убежал из Ревеля в Голштинию. Герцог Фридрих согласился выдать его в обмен на несостоявшийся договор о позволении Голштинии торговать с Персией и Индией через Русские владения, заключенный в 1634 г. Крузиусом и Брюгеманом помимо герцогского наказа и повлекший за собою казнь Брюгемана, а также на все подлинные письма, касавшиеся "до персидского дела". По дороге в Москву Анкудинов хотел лишить себя жизни. После застенка (28-го декабря 1653 г.) и очной ставки с матерью, монахинею Степанидою, самозванец был четвертован.
"Дополнения к Актам Историческим", III, стр. 261—263 и 263—264; VI, стр. 419—427 (№ 138). — "Финский Вестник", т. 13 и 14 (январь и февраль 1847), статья гельсингфорского профессора С. В. Соловьева "Тимошка Анкидинов (XI самозванец)". — С. М. Соловьев, "История России", изд. товарищества "Общественная польза", II, стр. 1497—1500, 1601—1608, 1644—1648; пытка и казнь — 1648, 1649. С. М. Соловьев пишет Акундинов. Здесь принято правописание "Дополнений к актам", в которых повсюду самозванец называется Анкудиновым.