Адашев, Даниил Федорович — родной брат любимца царя Ивана Грозного Алексея Федоровича Адашева. В источниках Данила Адашев впервые появляется в разряде первой свадьбы царя Ивана Васильевича: 3 февраля 1547 года «стлать постелю» новобрачных поручено было боярину князю Ю. В. Глинскому да казначею Ф. И. Сукину, с ними «слали» пять человек стряпчих, в числе которых помечен и Данила Адашев вместе со старшим братом своим Алексеем. Ту же самую обязанность исполнял Данила Федорович и 3 ноября того же года, во время свадьбы царского брата князя Юрия Васильевича. Таким образом, Данила Адашев находится в числе молодых придворных, среди лиц, близких к царю. Постельничие и те стряпчие, которые назначались их помощниками, по самому роду службы были не только лично известны государю, но и находились у него постоянно на виду. Ряд походов на Казань отвлек Адашева от придворной службы: с конца сороковых годов и до самой кончины он почти все время провел в боях и разного рода служебных «посылках». После первых неудачных походов под Казань Адашев остался в войсках при воеводах, которым было поручено построение города Свияжска. В апреле 1551 г. воеводы двинулись в судах к месту впадения р. Свияги в Волгу и быстро поставили город. Известить государя о построении города был отправлен Данила Федорович; в Москве с нетерпением ждали этого извещения; тотчас по получении его стряпчий Игнатий Вешняков поехал с государевым жалованьем — с золотыми — и с приказанием воеводам привести «к правде» всю нагорную сторону. Свияжск являлся ключом к Казанскому царству; решено было примыкающий к нему правый берег Волги присоединить к московским владениям: иначе новая крепость была бы отрезана от Москвы. Царские воеводы должны были уговорить казанцев на тяжелую уступку и посадить на царство Шигалея (Шах-Али), который находился в Свияжске. Переговоры продолжались только несколько дней; 16 августа царь Шигалей въехал в Казань, 17-го был выпущен русский полон. С сеунчом к государю бояре послали «Данила Федорова сына Адашева да стрелецкого голову Ивана Черемисинова». В летописи записан даже день получения важного известия; именно в ней отмечено, что гонцы прибыли в Москву 28 августа. «И бысть Государю радость велия о избаве христианской», — прибавляет летописец. Участие Адашева в осаде и взятии Казани в 1552 году повлияло на его возвышение. Весной 1553 года Данила Федорович получил самостоятельное поручение. По поводу возмущения казанцев «Арских луговых людей» Адашев послан был на Вятку, велено было ему с Вятчаны и с детьми боярскими стоять по Каме и Вятке, промышлять над государевыми изменниками казанскими и нагайскими людьми. «И Данила с Вятчаны стоял по Каме и по Вятке и по Волге и побивал на перевозе во многих местех Казанских и Нагайских людей, а живых в Казань к воеводам прислал во все лето 240 человек». Во время болезни царя Ивана IV, когда произошел известный эпизод боярской смуты по вопросу о престолонаследии, Данилы Федоровича не было в Москве, он все время служил в Казанском крае и в конце 1554 года (в октябре) приезжал к государю с известием о блестящей победе над возмутившимися казанцами. Вскоре Адашев был послан на воеводство. В разрядах за 1556 год записано: «Во Мценску воевода Данило Федорович Адашев да Григорей Жолобов сын Пушечников". В июле 1556 года Данила Адашев был еще во Мценске, а в октябре шел уже в Ливонию воеводой передового полка, «а с ним Казанские люди из Казани и из Свияги и из Чебоксари, и Черемиса, и новокрещены…». Адашев вместе с князьями В. И. Барбашиным и Ю. П. Репниным шел впереди главных воевод и, разорив по литовскому рубежу пространство земли вдоль на полтораста верст, а поперек на сто верст, сошелся с главным войском под Юрьевым. После этого Адашев был послан в Ивангород вместе с боярином Алексеем Даниловичем Басмановым вследствие известия, что Нарва (Ругодив) готова сдаться. Война продолжалась весь 1557-й и в 1558 году. Нарва взята была только после жестокого приступа, в котором принимал немалое участие и Адашев. В мае 1557 года Данила Федорович из Нарвы двинулся к городу Сыренску (Нейшлос), под которым с ним соединился главный воевода князь Федор Иванович Троекуров. 6 июня Сыренск сдался: «Чудское озеро все стадо в государеве земле царя и великаго князя и Нерова река от верху и до моря». Награжденные золотыми, воеводы двинулись дальше. Разряды воевод менялись несколько раз, смотря по тому, какие войска сходились или отделялись в особые отряды. Одно время в передовом полку первым воеводой был знаменитый князь Андрей Михайлович Курбский, вторым — Данила Федорович Адашев. Часто Адашев действовал с другими воеводами, иногда же и самостоятельно преследовал неприятеля. В 1558 году воеводы Андрей Шеин и Данила Адашев взяли Керепеть, Курславль и несколько раз били ливонцев. Победы Адашева быстро выдвинули его вперед: ему сказано было окольничество, а в феврале 1559 года последовало назначение первым воеводой большого полка, то есть главным начальником войск, посланных на Днепр. «А велел государь дела своего беречи на Днепре и промышляти на Крымские улусы». Новый поход представлял большие опасности: посланный для борьбы с могущественным крымским ханом отряд был слишком незначителен. Адашев выказал необыкновенную смелость, энергию и находчивость. Спустившись по Днепру, он вышел в море, под Очаковым взял в плен корабль, немного далее другой и высадился на западном берегу Крыма. Хан, очевидно, не ожидал нападения с этой стороны. Адашев разгромил все побережье, разбил наголову несколько татарских отрядов, пытавшихся его остановить, и с большим полоном поднялся опять в устье Днепра. Находясь у Очакова, Адашев дипломатично отпустил к турецким пашам всех пленных турок, чем и вызвал со стороны «Очаковских державцев» личный визит, присылку «кормов многих» и «государским людем почесть великую». Крымский хан Девлет-Гирей долго преследовал подымавшееся по Днепру русское войско, но «пошел прочь наспех», когда Адашев остановился у Монастырского острова и стал готовиться к битве. На крымских людей «приде от Божия промысла и от царя православного государя страх и ужас». Хан не решился сразиться со смелым полководцем. Радость в Москве была чрезвычайная, поход Адашева был первым вторжением русских в Крым. «Преж бо сего, — говорит летописец, — от начала, как и юрт крымской стал и как в тот Корсунской остров нечестиви бусурмане водворишась, руская сабля в нечестивых тех жилищах очервлена не бывала». Воеводы, награжденные золотыми, были вызваны в Москву. В сентябре 1559 года Данила Федорович «с товарищи» приехал в Москву, встретив на дороге поезд государя, возвращавшегося с богомолья к преподобному чудотворцу Сергию. «И государь их за службу пожаловал», — прибавляет летопись. Казалось, что талантливому воеводе предстоит блестящая будущность, но судьба решила иначе: он погиб в цвете сил и способностей. Вернувшись в Москву, Данила Федорович прожил в ней несколько месяцев и в декабре 1559 года ему поручено было встретить приехавших с Днепра черкасских атаманов. В 1560 году Данила Адашев был послан опять в Ливонию: ему поручен был наряд, то есть артиллерия. В том же году, когда начальство над одной армией было поручено князю А. М. Курбскому, Адашев был с ним вторым воеводой большого полка и участвовал как во взятии Феллина, так и в поражении бывшего магистра Фюрстенберга под Виттенштейном. 30 августа 1560 года воеводы князь Иван Федорович Мстиславский с товарищи послали к царю известие о взятии Феллина (Вильяна); из Москвы последовал приказ оставить в Вильяне воеводами окольничих Алексея и Данилу Федоровичей Адашевых. Это назначение равнялось опале. Скоро Алексей Федорович был переведен в Дерпт и там скончался. Данила Федорович пережил брата, но не на радость. В 1561 году он был казнен вместе с сыном своим Тархом, которому в это время, по свидетельству князя Курбского, было не более двенадцати лет. С Тархом Адашевым угасла эта фамилия, так блестяще выступившая было на историческую сцену.
«Древн. росс. вивлиофика», XIII, стр. 33, 39, 273 и след., 310 и 316; «Разрядная кн.» П. Ф. Лихачева, стр. 203 и 245; «Царственная книга», стр. 172 и 184; «Летописец русский», ч. V, стр. 10, 11, 189, 196, 197, 209, 212, 223, 225, 229, 231—233, 279 и след.; Рукописные разрядные книги под 7066 годом; «Сказания князя Курбского», Спб., 1842, стр. 92.