Братья Гримм
правитьПро кошку и мышку
правитьИсточник текста: Братья Гримм — Сказки, изложенные по сборнику Бр. Гримм в 17 т., т. 3
Типография В. А. Гатцук (Д. Чернышевский), Москва 1893 г.
Перевод: В. А. Гатцука.
Сдружились кошка с мышкой, поселились в одном доме и завели общее хозяйство. Вот, как-то осенью и говорит кошка мышке: «А ведь, надо бы нам, мышка, запас заготовить: не пришлось бы зимой голодать.» Сказано-сделано, купили они горшочек масла и поставили его под церковью в подвале — потому что уж оттуда никто украсть не посмеет. Прошло несколько времени, захотелось кошке маслица попробовать — и говорит она мышке: — "Виделась я сегодня на крыше с соседкой, она меня на родины звала: сынишка у неё родился весь беленький с черными пятнышками. Так я пойду, а с хозяйством ты уж как-нибудь и одна справишься. — «Ну ладно, — говорит мышка, — иди, да обо мне не забудь, как пировать будешь: принеси хоть сальца кусочек с родин.»
Бегом пустилась кошка, да прямехонько под церковь, а сама думает: «Ловко надула, пусть ее ждет гостинца с родин.» Отыскала кошка горшочек, съела масла, сколько захотелось, и пошла по крышам погулять, на солнышке отдохнуть. К вечеру пришла домой.
— Ну рассказывай, весело тебе было? — спрашивает мышка. — «Да ничего, погуляла, как следует.» — «А как мышонка-то назвали?» — «Да как, — говорит кошка, — известно как: Початочком.» Мышка удивилась: — «Вот так имя, чудное какое, да некрасивое: Початочек.» — «А по-моему, — говорит кошка, — во сто раз красивее какого-нибудь Грызунчика или Пискунчика, как ваших мышенят называют.» Поговорили, поспорили да и спать легли.
Спустя недельку кошка опять о масле вспомнила и говорит мышке: — «Что это на них за полоса нашла: давно ли у одной на родинах была, а вот теперь еще у товарки дочка, говорит, родилась: черненькая с белым ошейничком — опять на родины зовут.»
— Ну, что ж, — говорит мышка — дело доброе; сходи, да не забудь меня, как в прошлый раз. — А у кошки одна дорога: прибежала на место, присела к горшочку и давай масло лизать. Съела уж больше половины, погуляла по воле до вечера и домой.
— Ну, как мышонка-то назвали? — спрашивает мышка. «Мышонка-то? Середочкой назвали.» — «Да что это ты выдумываешь: такого имени, кажется, нет.» — «Хочешь веришь, хочешь нет, — говорит кошка, — назвали так, и кончено.»
Не прошло и трех дней — не терпится кошке: хочется масло доесть. И начала она увиваться да мурлыкать около мышки: — «Вот уж правда говорится: беда не приходит одна, — опять мне на родинах быть. Соседка-то наша, тоже сынишку принесла. Да я такого и отроду не видала: четырехцветный: сам серый, а пятна по нем черные, белые да рыжие. У нас, у кошек, это большая редкость. Я пойду.» — «Меня вот очень имена-то удивляют: Початочек, Середочка…» — говорит мышка. — «Нечего удивляться: это имена самые теперь модные. Ты залезла в свой серый халат, сидишь дома и ничего не знаешь, что на свете делается.» Ушла кошка. Мышка убрала комнату, нашла сухую корочку сыру, поела и сидит. А кошка всё масло до чиста вылизала, идет домой сыта пресытехонька и думает: «Ну вот, я и спокойна: больше не пойду, буду дома сидеть.» Только что пришла домой, а мышка опять спрашивает об мышонковом имени. — «Да, тебе и это не понравится! Поскребушком назвали.» — «Чудно право: и сама я много раз на родинах была и от подруг слыхала разные имена, а такого ни одного не приходилось слышать.» А кошка даже и не слушает, свернулась калачиком, запела песенку и заснула.
Пришла зима холодная, нечем больше в доме поживиться; вспомнила мышка о запасе, да и говорит: — «Знаешь, кошечка, не худо бы нам с тобой горшочек почать с маслицем. Пойдем, поедим маслица: то-то вкусно будет.» — «Да вкусно! так же, как если бы тебя в мышеловке придушили.» Но мышка уже побежала и не слыхала кошкиных слов. Пришли кошка с мышкой. Мышка заглянула в горшочек — а он пустой, да так вылизан, точно его вымыли. «Так вот она, твоя дружба, какова, — говорит она, — теперь я понимаю: в первый раз как ты на родины ходила, ты значит верхушечку съела, после — до серединки добралась, а там…» — «Да замолчишь ли ты, длиннохвостая, — закричала на нее кошка, — пикни еще, и я тебя в минуту съем!» И только бедная мышка успела рот раскрыть, чтобы сказать "Поскребушек, " — кошка ее цап-царап и проглотила.