Пируя на полях чужбины,
Вы были веселы, друзья, —
И я бивачного житья
Увидел светлые картины.
Хоть шаткий пиршества шалаш
Столичной залы был теснее,
Зато в нём ход отрадных чаш
Был громозвучней и вольнее;
В нём меры не было речам;
Ни сжатых уст, ни хитрых взглядов,
Что некогда бывало там —
В стране докучливых обрядов.
Ура гремело. Каждый гость
Здесь был участником веселья,
И добротой блестела злость,
Укрыв свой яд, хоть до похмелья.
Кипуч был праздник средь полей;
Но, признаюсь, печален сердцем,
На пир ликующих друзей
Смотрел я хладным иноверцем, —
И, чужд их кликов и речей,
Ждал втайне праздника мечей.
