Меня взорвало это «кубо»,
В котором всё бездарно сплошь, —
И я решительно и грубо
Ему свой стих точу, как нож. 5 Гигантно недоразуменье, —
Я не был никогда безлик:
Да, Пушкин стар для современья,
Но Пушкин — Пушкински велик!
И я, придя к нему на смену, 10 Его благоговейно чту:
Как он — Татьяну, я Мадлэну
Упорно возвожу в Мечту…
Меж тем, как все поэзодельцы,
И с ними доблестный Парнас, 15 Смотря, как наглые пришельцы —
О, Хам Пришедший! — прут на нас, —
Молчат в волшбе оцепенений,
Не находя ударных слов,
Я, среди них единый гений, 20 Сказать своё уже готов:
Позор стране, поднявшей шумы
Вкруг шарлатанов и шутов! —
Ослы на лбах, «пьеро»-костюмы
И стихотомы… без стихов! 25 Позор стране, дрожащей смехом
Над вырожденьем! — дайте слёз
Тому, кто приравнял к утехам
Призывы в смерть! в свинью! в навоз!
Позор стране, встречавшей «ржаньем» 30 Глумленье надо всем святым
Былым своим очарованьем
И над величием своим!
Я предлагаю: неотложно
Опомниться! и твёрдо впредь 35 Псевдоноваторов, — острожно
Иль игнорирно, — но презреть!
Для ободрения ж народа,
Который впал в угрозный сплин,
Не Лермонтова — «с парохода», 40 А бурлюков — на Сахалин!
Они — возможники событий,
Где символом всех прав — кастет…
Послушайте меня! поймите! —
Их от сегодня больше нет.
Игорь Северянинъ. Victoria Regia. Четвертая книга поэзъ. — М.: Наши дни, 1915. — 143 с. 